– Алексей, Софии нужно увидеть, как выглядит поведение пациента при патологии воли.
Главврач указал на пациента у верстака с рубанком в руках:
– Виктор, у него поражение лобных долей. Он сейчас будет доску строгать, – повернулся к русоволосому крепышу лет тридцати-сорока. – Виктор, начинайте работу.
София сосредоточила всё внимание на пациенте по имени Виктор. Мужчина строгал доску суетливо и быстро, изо всех сил нажимал на рубанок.
Потом ей стало… страшно: Виктор не заметил, как сострогал доску полностью и продолжил строгать верстак!
– Господи… – потрясённо шепнула она и почувствовала, как тёплые, сильные пальцы Кирилла сжали её похолодевшую руку. – Так вот, как выглядит этот ужас…
– Тише-тише, идём.
– Виктор, достаточно. Достаточно, – послышался голос Алексея Петровича. – Вы понимаете, что переусердствовали? Вы строгали верстак, понимаете? – говорил, словно учитель – нерадивому школьнику.
– Я понимаю.
– Почему не остановились?
– Не знаю. Не смог, – ответил тот немного растерянно.
Кирилл быстро вывел её из помещения и ласково обнял слегка дрожащую девушку:
– Дитя, ну, что с тобой? Ты же знаешь симптоматику, ты даже её заподозрила у своего пациента, – он погладил её. – Одно дело – читать, другое – видеть своими глазами? Да, в наш искорёженный мир лишний раз не стоит заглядывать.
– Кирилл, они совершенно беспомощны и беззащитны! – понимание обрушилось на неё с ужасающей силой. Это были не строчки диагноза из учебника – это был живой человек!
– Да, ты точно заметила. Патология воли делает человека хм… марионеткой. Марионетка – пожалуй, самое точное определение. Он теряет способность мыслить на перспективу, поведение становится чисто ситуационным.
– Симптоматику я помню, – слабо улыбнулась в ответ и, уткнувшись в грудь Кирилла, пробормотала:
– Ты прав: читать об этом и видеть – разные вещи.
– Успокойся. Просто их отношение к окружающему изменено. Если кто-то скажет взять чужую вещь – он возьмёт не задумываясь. Если скажут искупаться в ледяном озере, потому что вода тёплая – он искупается. Он не будет жаловаться на самочувствие – он не отдаёт себе больше отчёта в своих переживаниях и соматических ощущениях. Марионетка, – закончил Кирилл.
Часть 2
– Максим, сегодня пройдём с вами тест, – София дружески улыбалась, а в уме навязчиво билась тревожная мысль: «Только бы я ошиблась! Только бы тест не подтвердил моих подозрений!»
– Вам нужно написать в строчку цифры от одного до десяти. Начинайте, пожалуйста, – кивнула ему ободряюще, положила перед мужчиной стопку чистых листов и обычную ручку.
…София обречённо зажмурилась: он продолжал писать цифры не останавливаясь! Исписал два листа и взялся за третий. Не спрашивая, для чего и сколько писать, взрослый мужчина с поспешной старательностью выводил цифру за цифрой, строчку за строчкой! Он не остановится, пока не прикажут или бумага не кончится.
– Максим, достаточно. Остановитесь.
Он сейчас же бросил писать и спокойно взглянул на неё.
– Максим, почему вы не спросили, сколько нужно писать и сами не остановились? – задала вопрос в зыбкой надежде, что, всё же, ошиблась в диагнозе.
– Не знаю. Вы сказали писать – я писал, – ответил ей безучастно.
Надежда на ошибку в диагнозе таяла с каждой минутой. Первый раз в жизни она так сильно хотела, чтобы её подозрения были неправильны!
– Максим, кто вас направил ко мне и где ваш рентген? – она наблюдала за всеми реакциями пациента напряжённо и пристально – обманет, пожалуйста, пусть он обманет! Так сохранится надежда, что он по какой-то причине хитрит – это значит…
– Сестра, младшая. А рентген я где-то посеял.
Нет, он не обманывал, никаких признаков. Ничего, она сделает ещё тесты, попросит Кирилла и Алексея Петровича…
– Сколько лет вашей сестре, она работает, учится?
– Двадцать один ей, она – младшая. В школу работать устроилась, педагогом-психологом.
София непроизвольно кивнула – девушка заподозрила неладное с братом! Несмотря на совершенно иную специализацию педагога-психолога, что-то в поведении брата её насторожило.
– Максим, вы должны пойти сегодня в больницу, сделать рентген и принести мне его завтра на консультацию вместе с медкартой. Вы меня поняли? Завтра…
– Нет, завтра я не смогу – завтра мы с другом идём по делам, – перебил торопливо.
– По делам? Замечательно! – он чем-то интересуется, куда-то с другом идёт! Возможно… – Вы идёте развлечься или ваш поход связан с работой?
– Ни то ни другое. У друга конфликт с одним человеком, надо его… вразумить, – с трудом подобрал нейтральное слово.
Но у Софии уже сработал сигнал тревоги – чутьё её не подводило.
– Ваш друг позвал вас подраться?!
– Ну… да. Мы всегда вместе, всегда друг за друга – он мой друг детства. Воевать только вместе со мной не пошёл. Да вы не переживайте, он мне вот дал… – мужчина с готовностью, чтобы она «за него не переживала», выудил из кармана… молоток.
«Друг детства… конфликт… воевать не пошёл… дал молоток…» – с ужасающей скоростью пазлы в её голове становились в картинку. Друг решил…
– Ваш друг знает, что вы консультируетесь у психолога?
– Да, я ему рассказал.
Друг решил подставить его! Сирена её интуиции взвыла на полную мощность.
«Марионетка… марионетка…» – пульсировал в голове голос Кирилла.
– Дайте мне рассмотреть молоток, – голос женщины был очень спокоен.
Максим беспрекословно отдал ей молоток. В этот момент от страшной догадки у Софии всё пересохло во рту и до тошноты сжался желудок:
– Он вам ещё что-то дал?
– Да, вот… – с простодушным видом мужчина порылся в кармане куртки и достал нож.
Нож с кровостоком – таким не режут колбаску!
– Какой интересный! Дайте, я тоже его рассмотрю. Кладите сюда, – она указала на стопку бумажных листов, и сама удивилась, что руки её не дрожат.
Максим послушно протягивал нож, когда двери кабинета открылись – в проёме показался Кирилл. Мгновение – он оказался рядом, выбил нож из руки и скрутил бедолагу. Максим не успел даже пикнуть – не то что сопротивляться!
– Кирилл, успокойся! – София вскочила и выставила плавным движением перед собой обе ладони, привлекая внимание. – Кирилл, это мой пациент, он не опасен. Я тебе говорила о нём, – голос звучал спокойно и чётко, но Кирилла так легко не обманешь – он уловил лёгкую дрожь.
Посмотрел на неё огромными от адреналина зрачками: смелая и немного испуганная, как котёнок перед двумя сцепившимися волкодавами.
– Кирилл, он не опасен. Он хотел мне всё это отдать.
Сейчас, когда единственное желание защитить её перестало блокировать все остальные мысли, до Кирилла дошло: мужчина не оказал ему сопротивления. Он держал в руках безвольную куклу.
Марионетка.
* * *
… – Ты знаешь, Кирилл, кем я себя чувствую? – София, устроившись на коленях любимого, ласково и успокаивающе гладила его руку.
– Кем? – голос Кирилла звучал немного устало, но в нём уже слышались нотки умиротворения – то, чего София и добивалась.
– Я чувствую себя… принцессой! Не меньше! – лукаво мурлыкнула в ухо мужчине.
Кирилл легко рассмеялся – и от сердца у неё отлегло. Она боялась, что эмоциональная встряска подействует на него.
– Почему?
– Хм… – София выпрямилась у него на коленях с комическим возмущением:
– Ты сомневаешься в моей «принцессовости»?!
– Нет-нет! Как можно?! Ты принцесса, с этим не спорит никто! – с лёгким смешком он поднял руки в жесте «сдаюсь».
– То-то же! – она «угрожающе» сдвинула брови. – Я принцесса и у меня есть рыцарь, благородный. Он меня защитит от всего, – она вдруг трогательно ткнулась носом мужчине в плечо и прошептала:
– Кирилл, ты не представляешь, как важно знать, что тот, кого любишь, тебя защищает! Что есть тот, кто не предаст.
Их преподаватель когда-то сказал: «Любовь – это способность к самопожертвованию без раздумий». Кирилл бросился на Максима ни секунды не думая. Он хотел защитить её.
Кирилл улыбнулся, погладил её как ребёнка и понял: её предавали. В страхе новых предательств она построила стены вокруг души, чтобы боли ей больше не причиняли, и плакала в этих стенах от одиночества, пока он не пришёл.
– Я – твой, я с тобой, – простыми словами подарил ей себя целиком, с бескорыстной щедростью любящего.
– Я – твоя, – София устроилась у него на руках поуютнее и пробормотала, ласкаясь к нему:
– Наверное, так в любви не признаётся никто, но… мне очень нравится!
– Мне тоже. Ты и сама ведь всё знаешь, мой маленький психологический ас! – в голосе было столько ласки и нежности, София даже зажмурилась, как котёнок – от удовольствия.
– Оставьте ваши шуточки, господин психиатр! – возмутилась наигранно.
«София, вы ас!» – смутил её похвалой Алексей, приехавший по просьбе Кирилла забрать Максима на госпитализацию.
– Я не шучу. Диагностировать патологию воли, да ещё без всяких условий, весьма нелегко. Ты предотвратила непоправимое, понимаешь? Твой пациент мог сделать то, что невозможно исправить. Если бы «друг» сказал, что надо убить – он бы убил, – слово «друг» Кирилл почти выплюнул с брезгливым презрением.
– Кирилл, это так страшно – быть… марионеткой! Они же беспомощны и беззащитны перед людьми! Максима предал друг детства – он хотел подставить его! Мне кажется, Максим так и не понял, что произошло. Я так хотела, так надеялась ошибиться с диагнозом! – голос Софии горько затих, девушка всхлипнула от бессильной жалости.
Кирилл ласково обхватил ладонями её голову, нежно погладил пальцами щёки: как остро она сопереживает… Немногим так искренне жаль жителей мира искажённого восприятия. И если не будет таких, как она…
– Знаешь, что я сейчас понял? – голубые глаза лучились любовью. Как ему удалось приручить это чудо?! Он защитит её, заплатит любую цену за счастье!
– Что? – взгляд коньячного цвета со смелой доверчивостью нырнул в глубину его чёрных, как Бездна, зрачков.
– Мне повезло!
Влад Костромин «НОГТИ»
Иллюстрация Сергея Кулагина
Серёжу коллеги считали странным. Впрочем, он не оставался в долгу и считал странными их. Хотя, казалось бы, что странного в том, что человек годами вёл семейный бюджет, тщательно анализируя месячные, квартальные и годовые траты, вычисляя их удельную долю в объёме потребления и думая, как можно сэкономить. Нет, Серёжа не был жадным, он просто был разумен, рачителен, прагматичен и бережлив – качества, не пользующиеся уважением в русском народе, привыкшем тратить с широкой душой кровью и потом заработанные копейки. Серёжа же, не смотря на своё доподлинно русское происхождение, характером скорее был ближе к немцам, точнее помеси немца и еврея, взяв лучшее от обеих наций.
На работе Серёжу терпели только потому, что он был самым эффективным и результативным сотрудником управления и начальник был без него как без рук.
Эффективность эффективностью, но повышать ценному работнику ни зарплату, ни должность не спешили – работает и ладно. Уйдёт – наймём другого. Тем более, что Сергей, будучи прагматиком, о повышении не просил, понимая, что для начальства важнее пристроить кого-нибудь из «блатных» или родственников, чем воздать хорошему работнику по делам его. А уволившись, устроиться на хорошую работу было мало шансов – везде тянули своих, основываясь на принципе личной преданности, а не компетентности и отношению к работе. Денег при экономности натуры на жизнь вполне хватало, даже ещё и удавалось ежемесячно откладывать большую часть зарплаты.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70586134&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
