Лилия Кондрашкина "Трон Шерданшара"

Трон Шерданшара
Лилия Кондрашкина

События порой разворачиваются самым неожиданным образом. Обыкновенное отравление при тщательном расследовании вдруг становится убийством. Похищение принца оказывается хитро продуманным планом захвата соседнего королевства. Все же перипетии интриг приходится распутывать младшему стражу закона Кондру Ирину из небольшого провинциального городка.

Трон Шерданшара

Лилия Кондрашкина

© Лилия Кондрашкина, 2024

ISBN 978-5-0062-8062-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГЛАВА ПЕРВАЯ

– Карника, иди сюда, – позвал мужчина входившую во двор девушку.

– Чего тебе? – отозвалась та неласково, едва взглянув в сторону зовущего. – Видишь, не до тебя мне сейчас. Матери нет дома, а я с ног сбилась, хоть бы помог чем.

Девушка хотела пройти мимо, но мужчина преградил ей дорогу.

– Слушаться меня должна, разве мать не говорит о том каждый день.

– Еще как говорит, все уши проговорила, – согласилась Карника, – Да без толку. Никто ты мне с самого начала вашей с матерью жизни, так никем и останешься. Понял? – она с вызовом посмотрела в глаза мужчины.

– Знаю о том, да только не отступлюсь от прав отчима.

– Что же ты хочешь?

– Ты опять бегала ночью к своему парню, – мужчина не спрашивал, а утверждал.

– И что с того? – Карника скрестила руки на груди. – Любим мы друг друга.

– Мы с матерью запретили вам встречаться, а ты снова ослушалась.

– Я уже говорила вам, что не будет моего послушания насчет Ошеро. Уйдем мы из деревни, едва исполнится нам по двадцать лет.

– Не будет того! – загремел отчим, потрясая кулаками. – Ясно тебе!

– Как же вы нас остановите? – насмешливо поинтересовалась Карника. – Принадлежать по закону перестанем. Уйдем в город и больше не вернемся.

– Госпожа не отпустит. Сбежите, поймает. Отправит Ошеро твоего на рудник. У него здоровье слабое, долго не проживет.

Мужчина с усмешкой наблюдал за меняющейся в лице падчерицей. Та и сама понимала, что без разрешения госпожи никуда они не денутся. Остается украдкой бегать друг к другу.

– Вижу, правду и положение понимаешь. Нет у вас выхода, только смирение перед родительской волей.

– Разговор окончен? Мне некогда.

Карника хотела обойти отчима снова, но тот схватил ее за руку.

– Что еще?

– Становись к столбу, – велел мужчина.

– Бить будешь?

– Заслужила.

– Никогда ведь не трогал.

– О том жалею с недавнего времени. Мать все жалела тебя, я же видел, что растешь непослушной.

– Теперь уж поздно воспитывать розгой.

– Ничего, может, плеть перевоспитает.

Карника побледнела. Не думала она, что отчим пойдет против жены.

– Не надо, пожалуйста, – изменившимся голосом попросила девушка.

– Становись, я сказал.

Девушка подошла к вкопанному в землю столбу. Замерла.

– Плечи оголи.

Карника расстегнула верхние пуговицы платья, спустила с плеч до локтей. Убрала золото волос, которым восхищались и завидовали все девушки в деревне, на правое плечо. Показалась белая спина. Девушка обхватила столб руками, уперлась лбом в нагретое дерево. Услышала удаляющиеся шаги. Возникла мысль бежать, но Карника ее отвергла. Отчим никогда не отступал от задуманного. Завтра ли, послезавтра она все равно будет наказана. Лучше уж сейчас, чем когда мужчина еще больше рассердится. Тогда и мать не спасет, еще и сама пострадает.

Мать Карника любила, несмотря на сложные взаимоотношениия. Дело было не только в Ошеро. Не могла девушка простить матери быстрое вторичное замужество после смерти карникиного отца. Всего год прошел, тогда как иные вдовы по пять лет мужей оплакивают. Не хорошо это, не по-людски. Вот и бабушка – мать отца – до сих пор простить сноху не может, в их дом не ходит. Хотя прошло уж семь долгих лет. Никакими уговорами не может Карника помирить близких ей людей.

За мыслями Карника не услышала возвращения отчима. Услышала летящиую к ней плеть, резанувшую левое плечо и отскочившую назад.

Раз.

Голова на мгновение откинулась к спине, но Карника усилием воли вернула ее на место, еще сильнее уперлась в столб, подавляя рвущийся наружу крик боли. Нет, она упрямая и не доставит удовольствия мужчине. Только не отчиму. Кому угодно, только не второму муж матери. Не было к нему любви, а после порки так и вовсе ненависть родится. Даже не взглянет больше в его сторону.

Два.

Теперь обожгло правое плечо. Карника закусила губу. Во рту появился солоноватый привкус. Ничего, она выдержит. Боль не самое страшное, что может случится в ее жизни. Пока что не самое страшное. Гораздо страшнее потеря любимого человека. До этого момента одна мысль не приходила ей в голову. Странно даже. Ее любимого Ошеро могут просто обвинить в том, что лишил несовершеннолетнюю девственности. Ее родители и обвинят, рассказав обо всем госпоже Кариэлле Архем. По закону неважно, сделано ли то по согласию либо насильно. Наказание за подобное преступление одно – рудник.

Три.

Красная полоса пролегла между лопатками. Отчим стегал, не торопясь, давая передохнуть. Он же не городской палач, бьющий изо всей силы, а все же второй отец. Справедливости ради стоит вспомнить розги родного отца, который отмахивался от материнских просьб не трогать девочку. Ух, каким же сорванцом была та самая девочка. Ходила с разбитыми губами и коленками не меньше любого мальчишки. Как же, скажите, такую воспитать без розог? Только после смерти отца притихла Карника, забыла друзей деревенских, стала помогать матери по хозяйству. Отчима приняла тоже молча. Подчинялась, хотя ни любви, ни почитания не испытывала. Он и сам не пытался переделать падчерицу. Дочерью не называл, только по имени.

Четыре.

Снова плечи. Долго ли так будет продолжаться? Корова мычит, овцы устроили возню, а она ничего не делает. Стоит, обхватив столб, да вспоминает прошедшую ночь. До чего же сладкая она прошла. Не прошла, пронеслась единым мигом. К тем местам, что сейчас плетка целует, любимый губами прикасался. Стонала Карника от наслаждения. Просила не останавливаться. Ошеро и не думал ласки прекращать. Помог платье снять. Легла Карника на сено. Снизу колется, а сверху – любимый. Благодать.

Пять.

Девушка ощутила, как струйка крови стекает между лопатками. Теперь платье запачкается, стирать придется. У нее и без того дел много. Мать куда-то с рассветом ушла. Отчим на расспросы только отмахивается, говорит, что сама скоро узнаю. Сердце сжимается от его хмурого лица. Неужели навредить Ошеро решили. С них станется. Никого им не жаль: ни ее, ни его, ни его родителей. Мать Ошеро умрет с горя. Она же сама будет ждать любимого, сколько сил хватит. Пять лет – долгий срок. Зато потом она свободной от родителей станет. Нет! Нельзя о плохом думать, не то оно сбудется. Так старшие говорят.

– Можешь идти, – разрешил отчим. – В бане омойся, пока кровь не высохла.

Карника оторвалась от столба, скрестила на груди руки, подхватив платье. Не взглянув на мужчину, пошла торопливо к бане. В предбаннике сняла платье, оглядела. К счастью, кровь до него не дошла, стирать нет нужды. Зашла в баню, оставив дверь открытой. Не за чем свечу жечь. Поёжилась. В бане прохладно после стояния на солнце. Зачерпнула ковшом воды, что со вчерашнего дня осталась. Плеснула на спину, зашипела от боли в посеченной спине. Ещё раз водой омыла. Хорошо стало.

Выйдя назад в предбанник, оделась. Ничего, что мокро, на солнце быстро всё высохнет. Подойдя к двери, толкнула ее, но та не подалась.

– Не выйдешь, – объявил отчим.

– За что?

– За то же самое. Чтоб не бегала по ночам, куда не разрешали.

– Корову ты доить будешь? – спросила со злостью, пнув дверь.

– Соседку попрошу.

– Обед сварить тоже ее попросишь?

– Уж для себя сварить сумею. Не маленький. Один когда-то жил.

– Пусти, говорю! – Карника ещё раз навалилась на запертую дверь.

– Не трать силы напрасно, – посоветовал отчим. – Они тебе очень скоро понадобятся.

– Что вы задумали с матерью? – сердце ёкнуло в предчувствии чего-то нехорошего. Для кого только? Для нее? Для Ошеро? Лишь бы с ним всё было хорошо. Она же выдержит любое наказание. Не убьют же ее, в конце концов.

– Скоро обо всем узнаешь, – голос отчима стал мрачен. Карнике почудился вздох. – Что ж ты натворила, девочка?

Карника зажала рот рукой, чтобы не закричать. Отчим никогда так не называл девушку.

– Я только хотела любви, как всякий человек, – отчего-то шёпотом сказала Карника. – Вы только Ошеро не трогайте.

– Решённого не изменить никому, Карника, – снова вздохнул отчим. – Ты посиди, подумай о жизни и вообще.

– Что вообще?

– Ничего. Пошёл я делами заниматься.

– Кормить хоть будешь?

– О том не беспокойся.

Карника вдруг расплакалась. Последний раз так плакала на похоронах отца.

Мать вернулась на следующий день. Молча отперла дверь, выпуская Карнику. На дочь старалась не смотреть. Девушка увидела заплаканное лицо.

– Он бил меня, – зачем-то сообщила Карника, хотя понимала, что мать об этом уже знает.

– Иди в дом.

– Что с Ошеро? – этот вопрос сутки мучил девушку.

– Лучше о себе подумай, – бросила мать.

– Что с ним?! – Карника повысила голос, чего не делала по отношению к матери.