Перестирала пелёнки и также отправила на улицу. Хорошо бы погладить, но утюга у меня нет, а делать это горячими камнями… Не думаю, что глажка настолько важна.
В спальне я наконец разобрала сундуки с одеждой. Часть мужской было решено пустить на одежду Тёмке, а часть оставить себе – ковыряться в огороде. Выкидывать даже плохонькую ткань нельзя, не знаю, когда смогу позволить себе купить что-то.
Женские платья были абсолютно простенькие. Несколько лёгких, летних. Пара тёплых, шерстяных. Они были на вес золота для меня, так что, аккуратно простирнув в тёплой воде, я разложила их на печи и оставила сушиться. В стирку ушли и остальные платья. Надо бы у Авелины купить какой-нибудь травки, чтобы вещи в сундуках не прелостью пахли, а травами.
В одном из сундуков я нашла тёплые зимние накидки. Из воспоминаний Амели я знала, что их родители надевали, только когда выезжали за пределы деревни. Эдакое богатство для деревенского человека. Женское я оставила себе, а мужское долго крутила, рассматривала. Конечно, со временем накидка сильно поизносилась, но я ведь и не продавать собираюсь! Оставлю, отрежу кусок, чтобы Тёмке одеяльце сделать. А на следующий год можно и костюм сшить зимний. Только выбить бы хорошенько. Чистить я такое опасаюсь. Это что-то типа… дублёнки, скорее всего. Хотя, может, я и ошибаюсь.
Покормив Тёмку и поменяв пелёнки, я вновь уложила его спать, а сама ушла в сарай. Следовало натаскать дров на просушку, нарубить мелочи на растопку, да и вообще посмотреть, что там есть. Скоро начнёт сходить снег, так что надо будет копать грядки и покупать живность. Сейчас я даже зерна не раздобуду, деревенские стараются не продавать корм к концу зимы, слишком велик риск остаться ни с чем.
Тряпки все поедены крысами, так что их только сжигать. Грабли, тяпки, лопаты – всё было, но надо бы поменять черенки и хорошенько заточить. Отыскав совковую лопату, я принялась расчищать дорожки, чтобы спокойно ходить от калитки до дома, к сараю и к колодцу. Больше мне пока не надо. Я знаю, что за домом есть сад. Там же, чуть дальше, большой огород. Там не оформляют грядки, сажают длинными рядами. В основном то, что растёт долго и поддаётся хранению. Картошка, капуста, свёкла. Я тоже обязательно буду сажать, чтобы урожая хватило на всю зиму.
Огород рядом с домом, спереди, для грядок. Там родители Амели сажали огурцы, зелень, помидоры. Там же были небольшие клумбы с лекарственными травами. Как-то украшать двор не считали тут целесообразным. Слишком много времени отнимают клумбы с декоративными цветами, а кроме красоты больше ничего не дадут. Но я постараюсь это исправить, ведь видеть яркие краски и вечерами вдыхать аромат цветов слишком приятно.
Сад у родителей Амели тоже был неплохой. Три сорта яблок, груша, слива, алыча – из всего этого можно получить превосходное варенье и компоты. Даже малинник есть, только уже превратившийся в густые заросли.
– Ничего, маленький, мы всё сделаем, – шепнула я, вернувшись в дом.
Печь уже практически прогорела, осталось совсем немного. Потому, плотно прикрыв дверцу, я с чистой душой забрала Тёмку и отправилась к ведьме. Пора её обрадовать своим решением и попросить о помощи. Сама я с толпой не справлюсь. Слишком уж они агрессивно настроены. И рассказать о волке надо, может, она что посоветует.
Я взяла с собой пару серебрушек в надежде купить у Авелины пару куриц на суп, молока, овощей. Главное, чтобы Авелина могла продать. А ещё мне нужны были дрова.
Всё это я вывалила на ведьму, едва она открыла мне дверь.
– И тебе здравствуй, – рассмеялась женщина. – Проходи, всё решим. Дрова… Дров много не дам, но найду того, кто тебе нарубит и привезёт. Меня хоть и не любят в деревне, но частенько обращаются за помощью. У кого ребёнок захворал или деваха какая от соседа понесла, тоже бежит ко мне, чтобы настойку дала, дитя скинуть.
– Значит, как они бегают – так это нормально, а как я родила по любви, так сразу лохудра и падшая? – возмущённо воскликнула я, отвлекаясь от Тёмы, которому меняла мокрую пелёнку.
– А то сама не понимаешь? – усмехнулась женщина. – Ты от лорда понесла, от хозяина. Да ещё и родила, не побежала скидывать. А знаешь…
– Что? – поторопила я женщину, которая замолчала.
– Да завидуют они тебе, Амель, – рассмеялась Авелина. – У них что? Ну выдала мать замуж за соседского паренька, наказала жить и детей ему рожать. И вот родила она одного, потом второго, следом ещё парочку. Превратилась в тётку замученную. Дети избалованные, муж пьёт да периодически лупит. В итоге и не почувствовала она, что такое любить. Потому и завидуют, Амель. Ты счастливая была. графёнок тебя любил сильно, оберегал. Не выбросил, как щенка, за ворота, а жениться хотел. И не твоя вина, что ты сейчас здесь, а не нянчишь наследника графского за высокими стенами, сидя в шелках. Все это понимают, Амель. И злословят от того. Радуются, что горе у тебя, что обманули. Но я тебе так скажу: ты ещё станешь госпожой для них. Обязательно станешь!
– Но я не хочу госпожой быть, – нахмурилась я. – Мне бы просто вырастить Тёмку, да жить спокойно.
Авелина отложила нож, которым нарезала овощи, и повернулась ко мне. Тяжело вздохнув, грустно улыбнулась. Долгие минуты молча смотрела на меня, а затем заговорила:
– Не хочешь госпожой быть? Титул получить и в шелках ходить? Простоты хочешь?
– Д-да, – неуверенно кивнула я, чуя подвох.
– А когда сын твой будет навоз по огороду раскидывать и баранов в стойло загонять, будет ли он тебе благодарен за то, что ты такая правильная, с народом простым хотела быть? Поместье – не твоё наследие, а его. Его отец был лордом, Амели. И наследник лорда не должен прислуживать баринам, получая тумаки.
– Я не подумала об этом, – шепнула, отведя взгляд. Как раз туда, где лежал Тёмка. Он ещё не спал, с любопытством разглядывая цветастый платок, висевший над ним.
И тут же вспомнился Васька. Деревенский мальчишка, который из деревни молоко носил. Сколько раз он получал за то, что опоздал? Не сильно, нет. Где-то пинка, где-то подзатыльника. Смотреть, как мой сын так же получает? Смотреть, зная, что он имеет все права спать на мягкой перине?
– Да, я хочу бороться за титул Тёмы, – уверенно заявила, даже силу почувствовала.
– Всё получится, Амелька, всё будет, – улыбнулась Авелина. – Просто тебе стоит многому научиться и приспособиться. А пока… Эх, я бы тебя к себе жить позвала, да места у нас тут больно мало.
– Нам дома хорошо, правда, – успокоила женщину. – Но боюсь, что люди ведьмой посчитают и навредят.
– Навредить могут, – кивнула она задумчиво. – Но меня же не зря ведьмой кличут, верно?
– И что ты предлагаешь? – заинтересовалась я.
– Будем обереги делать, – подмигнув, шепнула Авелина. – Отвадит недоброжелателей, они даже близко не подойдут. А вот по деревне тебе придётся передвигаться аккуратней.
– Кстати! Меня же волк провожал от тебя! – вспомнила я. – А потом домой пришел, а под утро ушел.
Я торопливо рассказала, как добралась домой, а Авелина внимательно выслушала.
– Значит так, волка тебе держать, разумеется, нельзя. С вилами придут. А вот собаку завести тебе никто не помешает.
– Да где же я её, взрослую, возьму? – растерялась я.
– Я маг, ты не забыла? – рассмеялась женщина. – Или ты думала, я тут под своим реальным обликом разгуливаю?
Авелина оттянула ворот платья и потянула цепочку. Пара слов, и цепь вместе с круглым кулоном упала ей на ладонь, а вместо Авелины передо мной предстала молодая, лет тридцати пяти, русоволосая девушка. Зелёные большие глаза завораживали, словно в омут затягивали.
Авелина надела кулон и вмиг стала той. прежней Авелиной, знакомой мне.
– Кулон необходимо подзаряжать, но он не теряет силу мгновенно, так что изменения ты увидишь. У меня есть заготовка, сделаем волку такой же. Только породу выберем крупную, потому что рост и вес амулет не меняет, лишь внешность.
Покормив сына, я помогла Авелине с ужином. Всё просто – потушили картошку с мясом в горшочках. А после, когда Тёмка спал крепким сном. а на улице сгустились сумерки, мы приступили к магии. Я, словно маленький ребенок, завороженно смотрела на то, как с пальцев Авелины срываются то серебристые, то золотистые искры и впитывались в амулет. Амулет вспыхивал и тут же гас, впитав в себя все искорки до единой.
Я наблюдала за Авелиной, за тем, насколько легко она всё это делала. Насколько ей нравится то, чем она занимается.
Скучает… Здесь, в захолустье, она не может показать весь свой потенциал, приходится сдерживаться. А как сдержаться, когда дышишь, когда живёшь магией?
Неужели и я такая буду? Потом, когда магия станет полноценной частью моей жизни?
– Готово, – выдохнула Авелина, устало вытирая со лба пот под моим удивлённым взглядом. – Что, думала, магия даётся легко? Нет, милая, приходится прикладывать немало сил, чтобы получилось действительно стояще. Но ничего, скоро мы начнём учиться. А пока… Давай поужинаем, и я тебе соберу еды.
– Вот, я принесла, – я торопливо достала серебрушки и протянула Авелине.
– Убери, – фыркнула женщина. – Ты не забыла, какую клятву я тебе дала? Помогать во всём, а тебе требуется еда, так что не спорь. Мука в мешке, яйца в сенях, молоко там же. А я пойду пока.
Авелина ушла, а я, собрав всё необходимое, приступила к готовке, полностью отрешившись от внешнего мира.
Блинчики я любила. Готовить просто, можно сделать кучу разнообразной начинки, как для взрослых, так и для детей. А ещё блины возвращали меня в детство. Бабуля не готовила вычурные, с ветчиной и сыром или же с рыбой и икрой. Нет, блинчики она пекла всегда тоненькие, баз начинок, но на стол ставила варенье и сметану. Я обожала завтраки у бабули, запивая ароматные блины прохладным молоком. Что интересно, я никогда не пила парное молоко, нет. Мне больше нравилось холодное, простоявшее ночь, чтобы сверху сливки собрались.
Я пекла блины, забыв о магии. Просто снимала ароматные кругляши и заново наливала тесто, вспоминая, как это делала бабушка.
– Ну что, справляешься? – Авелина зашла в дом и тряхнула плечами. На пол тут же осыпался снег. Щёки женщины раскраснелись от мороза, а в руках была корзинка с яйцами и овощами.
– Вполне, – улыбнувшись, я кивнула на гору ажурных блинов. – Скоро можно садиться чаёвничать.
– Можно, – кивнула женщина. – Но мы не одни будем. Пригласила я Клавдию на блины твои.
– Клавдию, – повторила я, мигов лишившись хорошего настроения. Пока переворачивала блин, вспомнила, как ко мне относятся люди в деревне. А чем Клавдия отличается? Такая же сплетница, как и остальные. Ну вот, ещё и приживалкой обзовёт.
– Выкинь, – прозвучал строгий голос Авелины.
– Что? – не поняла я, зависнув с блином над тарелкой.
– Ты забыла, что твоя магия реагирует на настроение? – усмехнулась женщина. – С каким настроем готовила?
– Детство вспоминала, – растерянно отозвалась я, откладывая испорченный блин. – Бабушку.
– Ну вот, мы будем их кушать и погружаться в самые радостные воспоминания. А этот блин всё испортит своей горечью и тоской. Не забывай, Амелька, что твоя стряпня на людей влияет. А о Клавдии не думай. Пусть вначале и будет смотреть на тебя волком, но потом, стоит ей стряпню твою попробовать… Тебе нужны слухи, Амелька. Пусть и не любят тебя, но за волшебством приходить будут. А ты не теряйся! Пока не проси монет, услугой плату бери. Крышу отремонтировать, дров привезти, яйцами да молоком бери, мясом или животиной. Но Клавдию я позвала не для этого… Не для хорошего настроения и воспоминаний о детстве.
– А для чего?
– Болеет она, – чуть подумав, тихо заговорила Авелина. – Давно уже кровью кашляет, угасает с каждым днём всё сильнее и сильнее. Вот я и думаю, поможет ли твоя магия?
– Боюсь, ты переоцениваешь мои возможности, – нахмурилась я и глянула на спящего сына. Я всё же дитя другого мира. И знаю, что кашлять кровью можно от многих болезней. В том числе и от заразных, смертельных… Меньше всего мне хочется заразиться чем-то опасным или заразить сына. – Я не уверена, что хочу видеться с этой женщиной.
– Боишься? – прищурившись, усмехнулась Авелина. – Но ведь лекарство – самый быстрый способ добиться славы.
– А вот боюсь! – достаточно резко отреагировала я. – Боюсь, что мне придется потом себя лечить. Я не разбираюсь в медицине, но знаю, что бывают болезни…
– Это ты знаешь о своём родном мире, а здесь многое магией лечится. А Клавдия… Нет у неё таких средств, чтобы болезнь свою у мага вылечить. Дороги маги нынче.
– А ты?
– А я не лекарь. – развела руками женщина. – Травы укрепляющие могу заварить да мазь сварить от ожога. Маги же лечат по-иному, они заглядывают внутрь, видят все каналы, в том числе и повреждённые. Магией на них влияют, лечат изнутри.
– Тогда почему ты решила, что я смогу помочь Клавдии? – опешила я. – Я вообще сомневаюсь, что у меня она такая сильная. Да, настроение меняет, но не более.
– Вот и проверим, – улыбнулась Авелина. – Главное, не пытайся себя заставлять. Получится – хорошо. Нет – ну, что же теперь.
Меня не успокоили слова Авелины, но когда пришла Клавдия, мне стало немного легче. Женщина не смотрела на меня как на врага, не кидалась язвительными фразочками и никак не пыталась задеть, выставив себя в лучшем свете. Нет, она была вполне улыбчива и вежлива. И я бы и не подумала о какой-то болезни, если бы не землистый цвет лица и тяжелая одышка. То, что Клавдия глубоко больна, было видно невооруженным взглядом.
И так мне её стало жаль, что я без спросу взяла тушку курицы и принялась варить бульон. Я не знала, как именно я могу помочь, но каким-то шестым чувством понимала, что ей не помешает лёгкий бульон с овощами. Наверное, потому что меня саму лечили всегда бульоном. Конечно, были и лекарства, но бабуля всегда приговаривала, что не стоит нагружать желудок тяжелой пищей.
– Выпейте, – поставив перед Клавдией чашку с чуть остывшим бульоном, попросила я.
– Ты хорошая, Амели, – грустно улыбнулась женщина. – Да только не помогает мне ничего. Уже давно не помогает. Чувствую я, что близка моя кончина, детей только жалко, на кого оставлю?
– А ты не думай и пей, – фыркнула Авелина, жадно глядя на чашку. Думаю, она бы с радостью сама влила в Клавдию этот бульон, но останавливала себя титаническими усилиями.
– Ну, раз вы просите, – усмехнулась Клавдия, делая первый глоток.
Я расстроилась, понимая, что никакого эффекта нет. Вообще… Даже щёки не порозовели. Клавдия допила бульон и вежливо поблагодарила, отставляя чашку в сторону.
– Чудес не бывает, – грустно усмехнулась я.
Уже поздним вечером, попрощавшись с Авелиной, я побрела домой. На дорогу вновь вышел волк. Подойдя к нему уже без страха, я ласково потрепала зверя по холке.
– Здравствуй. Не хочешь жить у меня? Авелина сделала кое-что, теперь ты будешь выглядеть как обычная собака.
Я достала кулон и дала псу понюхать. Внимательно обнюхав, волк боднул руку с цепочкой лбом и сам просунул голову в петлю, вмиг становясь похожим на собаку.
– Что же, идём, покормлю тебя, – рассмеявшись, предложила я.
Но волк внимательно на меня посмотрел, а потом в два прыжка достиг кустов и вернулся уже с тушкой зайца. Положив тушку передо мной, волк внимательно посмотрел на меня.
– Это ты так благодаришь за еду? – рассмеялась я, поднимая подношение. – Идём, мой верный страж. Как-нибудь проживём.
