Не успел я и слова сказать, как девчонка вышла из машины, понуждая меня устремиться за ней.
– Новое правило, девочка, – сказал я, догнав беглянку в два широких шага. – Никаких побегов. Сделаешь так же снова – догоню и трахну прямо там, где поймал, – пообещал ей, положив руку на талию и направляясь к гостеприимно открытым воротам, за которыми сияла огнями, словно разряженная новогодняя елка, гигантская вилла.
Правила, правила, правила!
Чем дальше, тем больше моя жизнь превращалась в свод чужих правил и прихотей. И при этом я порой совершенно не понимала, чего же, все-таки, хочет от меня этот человек.
Как та самая собачка, которой приказывают одновременно стоять и бежать. Исаев хотел, чтобы я была собой, великодушно разрешив мне даже отпустить пару шуток. Но вместе с тем он старательно лепил из меня кого-то другого, незнакомого мне, кто должен был разбираться в миллионе видов вилок, бокалов и ножей, в кого-то, одетого в шмотки за тысячи долларов. Потому что он не желал быть опозоренным простой девчонкой.
И зачем только вообще он притащил меня на это высокосветское собрание, если стыдился того, кем я была? Если не хотел, чтобы я говорила правду о нашем знакомстве? Что это – намерение держать меня поблизости, чтобы не сбежала, или просто желание выставить на всеобщее обозрение свою новую игрушку?
Я и не думала, в какой ад вступаю этим согласием оплатить свои долги. Не думала, что унижение может стать моим постоянным спутником. Но больше всего пугало то, что я постепенно теряла нечто даже большее, чем гордость. Я теряла себя. Теряла в этом ворохе дизайнерских тряпок и бесконечных правил, теряла себя в этих металлических глазах…
Закусив губу, я сердито процокала на шпильках, которые была вынуждена надеть, к выделенной мне спальне. Во всяком случае, я думала, что она моя, до тех пор, пока в нее не вошел, как ни в чем не бывало, Исаев. И, едва кинув на меня мимолетный взгляд, принялся невозмутимо отстегивать запонки. Наверняка из чистого золота, – мелькнула полная отвращения мысль.
– Камиль Назарович! – окликнула я его, но он даже бровью не пошевелил.
Ну хорошо!
– Камиль, – произнесла снова, скрещивая на груди руки.
Он поднял на меня глаза.
– Если вы забыли, то это моя спальня! – выпалила я.
Он взметнул бровь.
– Это наша спальня, – поправил с нажимом.
– Но… – растерялась я. – Как же…
– Девочка… – протянул он, подходя ближе. – Ты что, настолько наивна, что думала, что нас поселят в разные комнаты? Да они все прекрасно понимают, чем мы будем здесь заниматься!
Я ощутила, как вспыхнули щеки. Следующая мысль, пришедшая в голову, заставила испуганно вздрогнуть. Он собирался… взять с меня плату… здесь?
– Мне надо переодеться! – выпалила я, скрываясь с вещами в ванной комнате.
– Очень мудрое решение, – донесся до меня его скучающий голос. – Ужин уже скоро.
С одной стороны, это было даже интересно. Я ведь никогда не бывала и вряд ли еще когда-нибудь побываю на подобном приеме. Все выглядело, как в кино – пышно разряженные люди, со скучающими минами, обсуждающие одним лишь им интересные дела. Их белозубые улыбки и блеск дорогущих украшений буквально слепили глаза. В этом обществе, хоть и одетая в платье от Шанель, я чувствовала себя, как елка, которую забыли украсить к Новому году.
Камиль в стороне обсуждал что-то с группой мужчин – вероятно, своими деловыми партнерами. Я же предпочла подпирать собой стоящую в углу пальму, надеясь, что меня никто не заметит. Но не тут-то было.
Ко мне направлялась сама хозяйка дома – Луиза, а следом за ней – группка незнакомых женщин. И я бы предпочла, чтобы они в этом статусе и оставались, но увы…
– Марина, вот ты где, – проговорила Луиза с приятной улыбкой. – Хочу тебя познакомить со своими подругами – Анна, Мария, Наталья, Диана…
– Значит, это – новая подружка Камиля, – протянула одна из них, осматривая меня, как незнакомую вещь, на предмет изъянов.
Я прямо осмотрела ее в ответ. Красивое лицо – пожалуй, даже слишком красивое и выхолощенное. Нетрудно было догадаться, что она вовсю вела борьбу с возрастом и природными данными.
– Ну уж точно не старая, – милейше улыбнулась я, и та тут же нервно поджала губы.
– Нам всем дико любопытно, где Камиль тебя от… нашел, – вступила в разговор другая.
Я кинула взгляд на Исаева, все еще занятого разговором. Спасения ждать явно не приходилось. Снова посмотрев на стайку женщин передо мной, я вспомнила слова Исаева о том, что он не против моих шуточек. Что ж… получай фашист гранату!
– О, это было очень необычно, – улыбнулась я. – Мы познакомились на улице.
– И что же тут необычного? – насмешливо спросила одна из гарпий.
– Ну, например, то, что он буквально лежал у моих ног! – вдохновенно поведала я.
– Как это? – фыркнула третья.
– Ох, представляете, да прямо на асфальте лежал! Я думала, это бомж какой-то, наклонилась, чтобы помочь… А это – Камиль! Ему стало нехорошо. Ну, сами понимаете, возраст… Так что я буквально спасла ему жизнь!
– И я никогда этого не забуду, – произнес рядом весьма двусмысленно знакомый ледяной голос.
Вот черт!
– Ой, дорогой, – охнула я, призвав на помощь все самообладание и артистизм. – Ты уже освободился?
– Для тебя я всегда свободен, ты же знаешь, – улыбнулся он, но от этой улыбки сквозило холодом. – Дамы, я ее забираю, – кивнул Исаев женщинам, но облегчения от того, что избавилась от этого общества, я совсем не испытывала.
– Значит, подобрала, как бомжа? – поинтересовался он, когда мы отошли.
– Пришлось импровизировать, – передернула я плечами.
Он мрачно посмотрел на меня, и хотел уже что-то сказать, но тут его перехватил очередной желающий пообщаться.
– Камиль, на пять минут, – произнес мужчина, и Исаев неохотно отпустил мою руку.
Я тут же попыталась скрыться где-нибудь там, где меня никто не увидит. Терраса показалась мне вполне подходящим вариантом. Выскользнув из дома, я устремилась к балюстраде и вцепилась пальцами в перила. Стояла так, вбирая в себя прохладный вечерний воздух и старалась ни о чем не думать.
– Так вот ты какая… – раздался рядом незнакомый голос. – Смотрю, Камиль сильно поменял свои вкусы.
Я напряглась всем телом, но все же обернулась, стараясь держать спину так прямо, как учил Пьер.
– Смотрю, у кого-то вообще нет манер, – парировала я, копируя холодный тон Исаева.
Мужчина рассмеялся. И в этот момент я уловила едва заметное сходство между ним и Камилем. Вадим?
– А ты интересная, – протянул он. – Ладно, давай знакомиться. Я Вадим.
– Я уже догадалась, – сухо заметила в ответ.
– Вот как? – хмыкнул он. – Большой брат уже успел предупредить обо мне?
Я выгнула одну бровь, окинув его скучающим взглядом, как тут принято.
– Почему же сразу предупредить? Мы что, не можем быть настолько близки, что он рассказывает мне о своей семье?
Мужчина запрокинул голову назад и расхохотался, чем поставил меня в тупик.
– Только не Камиль, – произнес насмешливо. – Только не об этой семье. И только не… – он пробежался по мне взглядом, – не очередной подружке-однодневке.
От этого упоминания моего истинного места и положения, кровь бросилась в лицо. Вздернув подбородок, я хотела было пройти мимо Вадима обратно в дом, но он преградил мне путь.
– Не так быстро, – усмехнулся самым кончиком рта. – Я еще не разобрался, что он такого в тебе нашел. Придется попробовать лично.
Его рука толкнула меня к перилам. Мужское тело впечаталось в мое и я с ужасом ощутила чужие пальцы на своем бедре. Он задирал на мне юбку, как на какой-то проститутке!
В панике я попыталась его оттолкнуть, упершись руками в грудь, но не смогла сдвинуть ни на миллиметр. Однако чья-то сильная рука вдруг откинула Вадима от меня и стальные пальцы сжались на моем запястье.
В глазах Исаева, склонившегося ко мне, не было ничего, кроме ледяной стали.
– Я же тебя предупреждал! – прорычал он прежде, чем дернуть меня за руку и потащить к лестнице, ведущей наверх.
Она то упиралась, то буквально бежала следом. Мне было плевать, что сцена того, как я тащу Марину, стала достоянием кого-то из гостей. Плевать, что девчонка мне что-то говорила. Плевать на все кроме того, что сейчас кипело в моих венах.
Вожделение, страсть, злость… такой коктейль, какого не чувствовал ни разу. Впрочем, с Мариной это уже стало обыденным.
– Почему не позвала меня? – процедил я, когда дверь за нами закрылась.
Секундой ранее я впихнул Марину в комнату и, заперев замок, принялся стаскивать с себя одежду. Пиджак сдернул с плеч, а вот пуговицы на рубашке стал расстегивать медленно. Ибо в противном случае все могло окончиться слишком быстро, а я этого не хотел.
Девчонка была в полной моей власти. До утра между нами будет только наслаждение и множество часов, которые мы проведем наедине. Это возбуждало еще больше.
– Нужно было кричать на весь дом? – не без вызова спросила Марина, правда, голос ее при этом дрогнул.
– Почему бы и нет? – пожал я плечами.
Злость отступала, а вот вожделение становилось нестерпимым.
– Сейчас тоже? – выдохнула девочка, когда я, стащив рубашку направился к ней.
Она отступала, пока не наткнулась на постель. Правильно – это то самое место, которое я и собирался занять на ближайшее время.
– А хочется? – хрипло поинтересовался я, но ответить Марине не дал.
Обхватил ее за затылок и, наклонившись, впился в губы глубоким поцелуем. Трахал сладкий рот, но только чувствовать его хотел не только так.
Кажется, она пыталась меня оттолкнуть. Прикусила мой язык, заставив болезненно застонать. Но это не умалило ни моего желания, ни моего напора. Напротив, распалило настолько, что член натянул ткань брюк так, что едва не порвал их к чертям.
Сорвав с Марины платье, я отбросил его куда подальше. Отступил на шаг. Девочка пыталась прикрыться, но должна была понимать, что все напрасно. Тем более, я уже помнил ее тело до черточки.
– Камиль… я не могу так, – сказала Марина, облизывая губы.
Что она имела ввиду, я не знал, да знать и не хотел. Достаточно было того, что почувствовал от Марины в наш прошлый раз. В ней можно было разбудить целый вулкан желаний, особенно тех, о которых она даже не подозревала.
– Никакого насилия не будет, если ты об этом, – пожал я плечами, начиная расстегивать брюки. Когда полностью избавился от одежды, приказал: – Раздевайся.
– Камиль…
– Раздевайся, или я уничтожу эти тряпки. Если жаль их – давай сама, девочка.
Она отводила глаза, ее состояние выдавал с головой румянец на щеках. Способно ли было хоть что-то возбудить меня настолько сильно?
Помедлив, Марина все же начала снимать оставшуюся одежду. Закусывала при этом нижнюю губу так, что та побелела. Когда же осталась стоять передо мной обнаженной, я протянул ей руку и велел:
– Идем.
В душ я ее буквально втащил, но в этот раз не собирался задерживаться здесь надолго. Я хотел Марину в постели. Видеть, как ее волосы разметались по простыням. Наслаждаться зрелищем того, как светлая кожа контрастирует с черным шелковым бельем.
На мои поцелуи она почти не отвечала, а я буквально имел ее рот языком. Прикусывал девичьи пухлые губы, трогал Марину всюду, где желал. И лишь изредка слышал всхлипы, когда задевал пальцами чувствительные соски или клитор.
Мы буквально вывалились из душевой. Я вел Марину за собой, и девочка, похоже, смирилась с тем, что сопротивляться бесполезно.
– Ложись и разведи ноги, – сказал я, подтолкнув ее к постели.
– Камиль, пожалуйста…
– Запомни эту фразу, она не раз тебе пригодится, – ухмыльнулся я и повторил: – Ложись и делай, что я сказал.
Пружины матраса скрипнули, когда Марина оперлась коленом на самый его край. Я жадно следил за каждым движением. Облизнулся, когда взгляд прошелся по округлым ягодицам, на которых блестели капли воды.
Когда Марина устроилась на постели и не сразу, но все же развела ноги, я едва не взвыл. Она была идеальной, и я боролся сам с собой, чтобы не взять ее немедленно. Но на эту ночь у меня были совсем другие планы.
Опустившись на пол возле кровати, я взял Марину за бедра и подтянул к самому краю. Девочка охнула, вцепилась в простыню пальцами, комкая ткань. Попыталась свести колени, но я не дал ей этого сделать, нажимая на них и понуждая открыться мне полностью.
Первое движение снизу вверх, когда наклонился и провел языком по промежности, было самым сладким. Марина вздрогнула, с ее губ сорвался то ли стон, то ли всхлип. Я отстранился, чтобы посмотреть на лицо лежащей передо мной девочки – глаза зажмурены, рот же, напротив, приоткрыт. Скользнул взглядом ниже. Соски на аккуратной груди стояли, сама же грудная клетка приподнималась и опускалась в такт надсадному дыханию.
Я снова провел языком по лону, обхватил губами клитор и пососал. Марина охнула и снова предприняла бесплодную попытку от меня закрыться.
Продолжая ласкать девочку, я то усиливал нажим, то, наоборот, едва касался увлажнившихся складок. Наконец Марина стала стонать – почти неслышно, но мне хватало и этого. Ноги теперь она сама держала широко распахнутыми, и мне даже казалось, что Марина инстинктивно подается ко мне бедрами.
Тот момент, когда она готова была кончить, я скорее почувствовал, чем осознал. Марина громко застонала и сильнее вцепилась в простынь. Мне в голову ударил пьянящий аромат скорого оргазма. Я отстранился, девочка жалобно всхлипнула.
– Не так скоро, – прохрипел, устраиваясь рядом. – Теперь твоя очередь.
Марина села, закрылась от меня, скрестив руки на груди. Посмотрела испуганно и словно бы просяще.
