Владимир Гергиевич Бугунов "Император Степи"

Обнял Джучи девушку, воскликнул:

– Бежим со мной в мою страну! Там родишь ты мне сына.

Покачала головой Веселина, к груди его приникла:

– После того как рожу я Бату, стану я жрицей храма Тары, это решено. Пока не суждено нам быть вместе. Но обещаю тебе так воспитать сына, чтобы предан он был и моему и твоему народам. И станет он мечом и щитом непобедимым для них, и сыном, преданным нам…

ГЛАВА 4

После возвращения Джучи из похода в северную страну три дня и три ночи просидел безвылазно в юрте Чингис, обдумывая всё то, что рассказал ему сын. А Джучи рассказал ему всё как на духу: о видениях Веселины, о том, что сына она ему родит, о речах волхва Велимудра. Умолчал он только о том, что третья война с тангутами будет последней войной для отца.

Ни Бортэ, ни Хулан, новая молодая жена Великого хана, не могли отвлечь его от тяжёлых дум. За эти дни и бессонные ночи только один малый кусок вяленого мяса он съел, даже не чувствуя его вкуса, выпил чуть ли не полный бурдюк забродившего кумыса, но не брало его в этот раз жидкое зелье. Джучи своим рассказом широко раскрыл ему глаза.

Оказывается, Ойкумена, окружавшая мир его народа, была столь велика, что и десяти жизней не хватит, чтобы просто проскакать на коне весь этот огромный мир из конца в конец. А ведь не гарцевать собирался он на коне. Он давно мечтал покорить весь подлунный мир, но теперь мечта эта поколеблена была. Вспомнились и слова волхва тархтарского и внучки его, сказанные сыну на прощание. Оказывается, там, где солнце прячется за край земли, лежит страна Русь, такая же загадочная для него, как и сама Тархтария. И в той стране с помощью степняков тартарцы намеревались восстановить порядок, который существовал при общих предках русичей и тартарцев, или, по крайней мере, отогнать алчных венейцев от границ Руси.

Да, Чингис желал обрести себе надёжного союзника. И, благодаря Джучи, он его обрёл! Судя по рассказу сына, эти союзники обладали такой силой, такими знаниями и умениями, что ему и не снилось! Но много земель занятыми другими народами лежит между Большой степью и далёкой Русью. Их ещё нужно победно пройти, прежде чем северные богатыри присоединятся к его войскам в походе на запад. И другое он понял: нельзя идти за край Ойкумены, не обезопасив свою страну, свой народ со всех сторон. Многолюдные ханьцы, почувствовав, что нет уже давления со стороны татар и меркитов, снова стали неумолимо продвигаться на север, захватывать земли севернее Хуанхэ, теснить кочевников. Чжурчжени на востоке и тангуты на западе от ханьцев пытаются теснить их и не только их. Уже и аймаки монголов не раз становились объектами их нападок. Как уйдёшь за горизонт, если с разных сторон тут же ринутся в Степь алчные ханьцы, кровожадные тангуты и непоколебимые чжурчжени? С ними, прежде всего, надо разобраться. Сильно расшалились соседи за последние десять лет мира.

А за прошедшие десять лет Чингис многое успел сделать для своей страны. Она, с точки зрения государственного устройства и управления, преобразилась до неузнаваемости. Стремительный переход от родо-племенного кочевого устройства к единому династическому государству сопровождался столь же стремительными и масштабными реформами. Всю верховную власть он сосредоточил теперь в своих руках. Законы, изложенные в его Великой Ясе, являлись обязательными к исполнению сначала на всей территории его страны, а затем они распространялись и на покорённые им страны и народы. Любые реформы, по крайней мере, в самом начале, какой-то частью общества всегда принимаются в штыки. Не всем ханам и нойонам понравилось, что Чингис забрал слишком много власти. Чингису приходилось маневрировать. Испокон веков монголы выбирали свою верховную власть, объявляли военные походы, вводили новые уклады в свою жизнь на всеобщем курултае. И Чингис сделал так, чтобы курултай не утратил своего значения как народное собрание. Правда, теперь, согласно Великой Ясе, в военное время курултай представлял собой лишь совещательный орган. А поскольку монголы постоянно воевали то с одним, то с другим соседом, статус совещательного органа за курултаем закрепился окончательно, а фактическая власть была сосредоточена в руках Великого хана. Кроме того, Чингис наделил себя ещё и правом высшей судебной инстанции, дав структурам судебной власти на местах лишь относительную независимость.

В финансовый фундамент функционирования своего государства он заложил чёткую и понятную всем налоговую систему. Позже в развитие этой системы его преемник, Угэдэй, усовершенствует финансовую модель, введя в оборот сначала монеты, а затем и бумажные деньги. Чингис организовал курьерскую службу. Сотни постоялых дворов, сотни километров трактов покрыли его страну, а затем, по мере продвижения его войск, и земли других покорённых стран. Курьеров на этих «ямах» (постоялых дворах) всегда ждали свежие лошади, запас продуктов, а при необходимости и охрана самих курьеров. Именно с тех времён из «ям» выросли ямщики. Теперь, благодаря этой службе, приказы самого Великого хана и сообщения к нему шли во много раз быстрее.

Особой гордостью Чингиса стала военная разведка. Именно благодаря этой службе он узнавал о противнике все, что ему было нужно для его разгрома. Летучие отряды разведки предваряли любое вторжение, любой военный поход. И во многом военные успехи монгольских войск обуславливались добротно проведённой разведкой фронта, тыла и флангов противника.

Им же была создана и фискальная разведка. Он не брал на веру слова ханов, беков и шахов покорённых стран. В зависимости от экономического состояния той или иной покорённой территории он на основании данных своей разведки сам назначал минимальный порог дани, собираемой с этих территорий, и, как правило, дань эта была посильной для сборов и не разоряла вассалов.

Он создал и своеобразный спецназ. Всегда, во все времена любому правителю нужны были такие люди, которые, как говорится, без шума и пыли могли совершать тайные операции, в которые самому правителю вмешиваться было нельзя или не своевременно. Эти особые отряды, кстати, продолжали добивать по всей Степи чудом уцелевшие анклавы меркитов и татар.

Да, за время многомесячного северного похода Джучи Чингису удалось завершить, наверное, главную работу в своей жизни. Писарь-китаец, неотлучно находившийся при нём, дописал под его диктовку последние строчки «Их засаг хууль» – свод законов верховной власти монголов. Сейчас она известна нам как Великая Яса Чингисхана. Кстати, подобный закон, например, в той же «продвинутой» Англии появился лишь две сотни лет спустя! Что же это за законы были придуманы для монголов-завоевателей и покорённых народов? Вот только некоторые из них:

– Приказываю верить, что есть только один свой бог для каждого народа на Земле (поэтому Чингисхан терпимо относился и к христианству, и к исламу, и к другим религиям, не навязывая веру в своего бога Тенгри-хана другим);

– Освобождаю служителей культа, врачей и омывателей тел от податей. (и уже только этим обрёл он много союзников в покорённых странах. Так, на Руси все годы так называемого «татаро-монгольского ига» с православной церкви налог не собирался, а ряд князей и множество народа православного на стороне тартарцев (не татар!) оказались);

– Запрещаю творить (заключать) мир со всяким вождём, князем или народом, что не подчинится моей воле (поэтому тартаро-монголы пальцем не трогали тех, кто сдавался на милость победителя, и жестоко расправлялись с теми, кто им сопротивлялся. На той же Руси они разорили четырнадцать городов из двухсот. Остальные же мирно процветали, даже во время «ига»);

– Под страхом смерти запрещаю воинам грабить врага и мародёрствовать, пока командующий не даст разрешения (а командующий разрешал такое лишь в том случае, когда противник оказывал сопротивление).

И тут напрашивается аналогия с действиями тех же храмовников и рыцарей тамплиеров на Ближнем Востоке. Эти псы Папского престола жестоко истребляли всех, кто становился у них на пути. И не важно, кто это был – иудеи, арабы или православные Византии. После их крестовых походов те же тамплиеры награбили столько богатств, что все страны Венеи-Европы той эпохи вместе взятые уступали им богатством своим.

Так вот, ни в одной европейской стране или армии тех времён таких уложений не было! Хотя европейские правители наперебой называли «татаро-монгол»,заметьте, не «тартаро-монгол», варварами азиатскими, дикими степными кочевниками, а с их подачи так же к ним относились и Романовы, от Петра Первого до Николая Второго – правители Московии-России. А главное, как лукаво и беззастенчиво совершилась подмена понятий. Всего-то одну букву изъяли они из слова «тартары» и вот превратились они уже в «татар!» А само слово это и народ тартарский навсегда вычеркнули Романовы-немцы из истории русской.

Вспомните, что сделали «цивилизованные» евро-американцы с Югославией, Ливией, Ираком, Афганистаном. Какой ад сотворили они на земле Сирии. Вспомните, что гораздо раньше творили орды Наполеона и Гитлера на нашей земле! Вот уж кто варвары так варвары! Попытки насильно навязывать другим народам свою волю обошлись человечеству в десятки миллионов жизней. Вот поэтому, чтобы обелить себя, «западники» и их «подпевалы» до сих пор, с пеной у рта, доказывают, каким кровожадным был Чингисхан. Мол, полмира стонало под его игом, а «бедная» Русь, чуть ли не триста лет «изнывала» под этим игом. Да уж, так изнывала, что её население за это время утроилось, а на её просторах были построены сотни православных храмов и церквей! Вот у нас сейчас в России наметилась явная депопуляция населения и прежде всего русского этноса. По мне, так именно сейчас гнетёт нас иго страшное, головы не даёт поднять, стреножило по рукам и ногам. Выживем ли? Да, речь идёт о либеральном засилье в нашей стране. Выходит, либералы наши гораздо кровожаднее Чингисхана!

Прежде чем объявить Ясу на очередном курултае, Великий хан решил вначале обсудить её в более узком, семейном кругу. Теперь он знал, как велик мир. Догадывался, что, возможно, не удастся ему самому осуществить свою мечту по завоеванию мира и уже его детям и внукам придётся завершать начатое им дело. К тому времени большой стала семья Великого хана. Вместе со своей первой и любимой женой, Бортэ, нажил он трёх сыновей: Джучи, Чагатая, Угэдэя, и снова беременна была четвёртым сыном. Родила она ему и трёх дочерей: Ходжин-бэги, Чечейген (Чичиган), Алагай (Аленгая). От жены, меркитки Хулан-хатун, были сыновья Кулкан (Кюльхан), а позже и Харачар. Ещё от одной жены, татарки Есугэн (Есукат), были сыновья: Чахур, потом Хархад и дочь Чару. И хотя Хархад, Харачар и Толуй ещё не достигли совершеннолетия или вовсе не родились, а дочки Алдуун и Тэмулен были малышками несмышлёными, всех собрал Чингис в большой гостевой юрте.

Пригласил он на «чтения» и главных багатуров: Сорган-Шира (сына того самого меркитского нукера, который фактически спас молодого Темучжина, когда тот прятался в озере от хана Керилтуха). Были здесь и Мухали, и Елюй-Чюцай, и Боору, и Джелмэ, и Хара Хиру, и Борохула, и Шиги-Хутуху. Приглашён был и Джамуха, его побратим. Чуть позже прискакал Субэтэй.

Женщины, как жёны самого Чингиса, так и жёны его старших сыновей, приносили в юрту кушанья и кумыс, но в обсуждении Великой Ясы не участвовали. Зачитывал Ясу с толстого свитка, намотанного на берцовую кость барана, писарь-китаец. Каждый раз, прочитав очередной абзац закона до конца, писарь выжидательно смотрел на хозяина юрты. Тот в свою очередь обводил взглядом своих сыновей и гостей, и если не было от них вопросов, давал знак читать дальше. Монголы были безграмотны, и лишь печальный опыт войны с чжурчженями заставил Чингиса начать обучение грамоте хотя бы детей знати. Он видел, что не всем понятно, о чём идёт речь. Но он упорно стремился к тому, чтобы то, что произносилось здесь, было понято и принято всеми, и прежде всего его сыновьями и военачальниками. Он заметил, что уже несколько раз морщилось лицо Угэдэя при чтении Ясы.

– Чем ты недоволен, Угэдэй?

– Я всем доволен, Великий хан! Но вот скажи, будут ли распространяться наши законы на тартарцев, если они примкнут к нам?

Лишь на секунду задумался Чингис:

– Всему своё время.

Поднял руку багатур Сорган-Шира:

– Меркиты, ойраты, татары и половцы, что остались ещё на окраинах Степи, тоже не хотят подчиняться Ясе и отказались прибыть на курултай…

Чингис резко взмахнул рукой, прерывая нукера:

– Они уже не раз предавали наш народ и даже пытались нас уничтожить. Если не подчинятся Ясе, то мы уничтожим их.

Тишина повисла в юрте. И даже звук от льющейся струйки кумыса, который наливала в этот момент одна из младших жён в пиалу Угэдэя, показался громче шума воды на речном перекате. Тяжёлым стал взгляд Чингисхана, когда он поднял глаза на людей:

– Когда мы начнём завоёвывать мир, страну за страной, народ за народом, не хочу я, чтобы их земли превратились в выжженную пустыню. Плохо станет им – плохо будет и нам. А эти законы, – кивнул он головой в сторону свитка в руках писаря, – помогут установить на покорённых землях такой порядок, который позволит благоденствовать нам, монголам, и безбедно жить тем, кого мы покорим. И эти же законы позволят и нукерам, и военачальникам чинить праведный суд над непокорными и злобствующими, но в пределах законов, а не выше их! Нам не нужен хаос в будущих улусах Великой монгольской империи.

А она будет создана нами! И будет она простираться от океана восточного до океана западного. Я так хочу! И даже если паду я, сражённый смертью, дело моё продолжите вы, мои сыновья и мои преданные багатуры…

В 1207 году, через год после знаменательного курултая, когда была объявлена Великая Яса монголов, когда хану Темучжину был присвоен титул Великого хана, он предпринял разведывательный поход к границам царства чжурчженей. Царство чжурчженей Цинь и царство тангутов Си Ся вели себя по отношению к степным кочевникам очень недружественно. Эти царства давно заключили между собой союзнический договор и медленно, но верно пробивали навстречу друг другу широкий коридор, проходящий через северные провинции Китая и южную границу Степи. И сейчас, когда из этих провинций ушли татары и меркиты, ничего не мешало им завершить начатое дело и объединить свои усилия в борьбе со степняками. И Чингис начал свой поход, прежде всего к границам Цинь, потому, что считал чжурчженей наиболее опасным противником.

Он заранее заслал к чжурчженям десятки своих соглядатаев и через них многое узнал об этой стране. Оказывается, древней была их страна. Не менее древней, чем многочисленные царства ханьцев. Царство чжурчженей занимало к тому времени весь юг современного Дальнего востока, северную часть Кореи и часть северных провинций ханьцев. В состав империи Цинь входило семьдесят два племени, а население (до пятидесяти миллионов человек) было сравнимо с населением средних и южных провинций Китая. Уже тогда в этой империи насчитывалось более тысячи больших и малых городов, не считая деревень. Там давно производились фарфор, бумага, бронзовые зеркала и…порох! Да, китайцы лишь позаимствовали у более продвинутых соседей эти вещи. Как, впрочем, они буквально всё «заимствовали» и копировали у остального мира вплоть до начала двадцать первого века. Ханьцы-китайцы были и остаются, пожалуй, самыми лучшими торговцами, но они НИКОГДА не изобретали исконно своего. Впрочем, и чжурчжени, этнос которых образовался от смешения даарцев и ханьцев ещё во времена русов, многое позаимствовали от ещё более древней цивилизации. Легенды народностей орочей, нивхов, нанайцев говорят о том, что раньше на их территории существовало загадочное государство ШубА. И, видимо, именно от них чжурчжени многое почерпнули. И даже когда жители Шуба вдруг ушли то ли под землю, то ли в глухую тайгу, приобретённые навыки остались, а потом перекочевали к соседним народам. И не зря именно ханьцы посылали своих студентов учиться в государственные университеты чжурчженей, а не наоборот! Кстати, несмотря на долгое соседство с ханьцами, чжурчжени использовали руническую письменность, а не иероглифы, подобные китайским. Наш знаменитый исследователь Дальнего Востока Владимир Арсеньев ещё на заре двадцатого века раскопал в приморской тайге с десяток руин городов чжурчженей и на их камнях обнаружил именно рунические надписи. Кстати, они до сих пор остаются нерасшифрованными. Своих предшественников, жителей ШубА, чжурчжени называли «рукокрылами». У меня был в своё время написан рассказ на эту тему. Он так и назывался: «Рукокрыл». Местные аборигены так описывали этих таинственных существ: маленькая голова, горящие огнём красные глаза, плоское и более легкое, чем у человека, тело и большие перепонки между руками и ногами, позволяющие им летать. Кстати в одной из экспедиций казаки Арсеньева подстрелили одно из этих существ. Его мумия и сейчас, наверное, экспонируется в хабаровском краеведческом музее. Сами чжурчжени были людьми европеоидной расы, белокожи, с некоторым «налётом» азиатщины. Своими густыми бородами, овалом лица, разрезом глаз они разительно отличались от тех же ханьцев. Северная граница государства чжурчженей проходила по реке Амур. И граничили они с…. Тартарией! Упоминаний о том, что тартарцы когда-либо воевали с чжурчженями, в истории не сохранилось. Более того, возможно, страна чжурчженей входила когда-то в состав Тартарии.

Уже во времена Чингисхана чжурчжени создали более продвинутую слоговую письменность, которая постепенно вытеснила руническую. Но не только татары с меркитами, а затем монголы следили за своими восточными соседями. Чжурчжени тоже пристально следили теперь уже за монголами, наблюдая, как преображается их степное государство. И им не нравилось то, что происходило сейчас в Большой степи. Алтан-хан, правитель чжурчженей, ещё при Хабул-хане (деде Чингиса) и Есугее (его отце) повелел построить на своей западной границе высокую сплошную стену и десять крепостей. Он был прозорливым человеком. Более прозорливым, чем его поздние потомки…

ГЛАВА 5

Третьи сутки тысяча нукеров, возглавляемая самим Чингисом, двигалась вдоль нескончаемой стены, возведённой чжурчженями. И всё мрачнее становился Великий хан. Несколько раз монголы приближались к стене на расстояние полёта стрелы, и тут же над гребнем стены возникали тысячи голов её защитников. В лучах солнца шеломы на их головах ярко блестели, и казалось, что защитников было во много раз больше, чем на самом деле. Стена, как и крепости, встроенные в неё, были глинобитные, но наружные фасады обложены камнем, и без применения стенобитных машин нечего было и думать о её преодолении. Стена была высотой не менее двух саженей. На конях её не перемахнёшь. Нужны были штурмовые лестницы, которых в этом разведывательном походе у монголов, естественно, не было.

Слабыми местами в этой, казалось бы, несокрушимой линии укреплений были разрывы, где стены пересекались более-менее широкими реками. В одном таком месте, где протекает приток Сунгари, Няньцзян, а сейчас стоит город Цицикар, сотня Тэлэнга по приказу Чингиса приблизилась по береговой линии к самому краю стены, но была тут же атакована её защитниками. Тысяча стрел взвилась в воздух. Трое нукеров было убито, более десяти ранено. Отступили монголы. Но не напрасными были эти жертвы. Понял Чингис, что по-другому нужно воевать с чжурчженями, что нужно сначала научиться преодолевать препятствия в виде стен и укреплений, а потом уже пытаться покорять эту страну.

Вернувшись из разведывательного похода в своё кочевье, Чингис приказал возвести в степи, недалеко от него стену примерно такой же высоты, поставил на неё «защитников», вооружённых стрелами с тупыми наконечниками, и теперь каждый день одни отряды нукеров «штурмовали» стену, другие защищали её. И сами собой начали вырабатываться навыки, необходимые для преодоления подобных препятствий. При этом Чингис без зазрения совести использовал знания пленных ханьцев. Именно они помогли монголам сделать штурмовые лестницы, изготовить первые стенобитные машины.

Но обстоятельства сложились так, что первым, по-настоящему боевым стал поход на тангутское царство Си Ся. И вот почему. Тангуты продолжали целенаправленно «вгрызаться» в соседние северные провинции раздробленного на карликовые царства Китая и при этом теснили монголов всё дальше и дальше на север от реки Хуанхэ. Эта линия границы существовала уже тысячи лет. Её защищали с севера в своё время и русы, и скифы, и хунну. Но канули в Лету извечные защитники Стены, и перешли её ханьцы, и пошли-поползли на север. Теперь монголам предстояло загнать эту «опару» человеческую за прежнюю границу.

Но пока с этой задачей неожиданно справились тангуты. Во всяком случае, им удалось на западе буквально загнать ханьцев обратно за Стену, проходящую вдоль северного берега Хуанхэ. Ханьцы никогда не отличались большим военным искусством. На поле боя они старались подавлять противника своим большинством. Но тангуты были хорошими воинами. Разбив войска ханьцев, они обратили свой взор на север – туда, где властвовали монголы. И вскоре стали угрожать своим вторжением непосредственно на территорию аймаков степняков. Именно поэтому отложил Чингис на потом войну с чжурчженями и обратил свой взор на юг.

Два десятитысячных тумена, возглавляемых Сорган-Широй и Джэлмэ, повёл Великий хан на тангутов. И в месте, где отроги Гобийского Алтая подходили к самому северному участку Великой Стены, их встретило пятидесятитысячное войско тангутов. В ночь перед битвой сотни костров зажглись в лагере противника. Разведка работала с двух сторон. Знали уже тангуты о своём численном превосходстве и не сомневались в своей неминуемой победе над какими-то степняками. Вальяжно развалился на подушках в своём шатре военачальник тангутов Бон Ли, и три молодые девушки ублажали его танцами и не только ими…

Но не довелось этой ночью насладиться отдыхом и Бон Ли, и всему его воинству. «Спецназ» Чингиса обезвредил посты охраны вокруг лагеря, тысяцкие Субэдэй, Джебэ, Мухали и Боорчу со своими отрядами с четырёх сторон окружили спящий лагерь противника и стали в упор расстреливать живые мишени, хорошо видимые в свете костров. Тысячи тангутов бесславно полегли, прежде чем они сумели сгруппироваться вокруг шатра Бон Ли. В этот момент монголы одновременно ударили с севера и юга по лагерю, расколов дезорганизованное и значительно поредевшее войско тангутов на две половины. Ещё большая паника охватила тангутов. Свет от костров слепил им глаза, они не видели нападавших, но видели, как десятки, сотни их товарищей падали рядом с ними, поражённые меткими выстрелами из луков. Тангуты метались в двух кольцах окружения, спотыкаясь о трупы своих же воинов и помышляли уже не о сопротивлении, а о том, как бы сохранить свои жизни. А под самое утро два основных отряда Чингиса окончательно покончили с воинством Бон Ли, ударив одновременно с запада и востока. Тангуты были окончательно сломлены, раздроблены и рассеяны. И заработал закон Ясы. Любое сопротивление должно быть жестоко наказано. Кстати, на стороне тангутов сражался в этой битве один из ещё уцелевших отрядов татар.хана Ермока. Их монголы истребляли особенно жестоко. Лишь небольшой отряд конников тангутов, взяв в кольцо своего трусоватого военачальника с его гаремом, смог прорваться через кольцо нападавших и бежать с поля боя. Кинулись, было, монголы в погоню за ними, но Чингис звуками боевых горнов отозвал их назад и плетью показал на сопротивляющихся ещё татар в количестве двух-трёх сотен. У него с ними были свои, особые счёты. До конца своей жизни он так и не простил татарам смерть своего отца и гонений на свой народ. Вскоре покончено было и с ними. В плен попал раненый Ермок, внук бывшего Великого хана Тартура. Он бросился на колени перед Чингисом и слёзно просил того сохранить ему жизнь, но непреклонен был Великий хан:

– Твой дед был бешеной собакой, а ты его щенок! Не будет тебе пощады!

Он поискал глазами Пуркэна, своего «штатного» палача, и, позвав его к себе, брезгливо ткнул плёткой в сторону Ермока:

– Пуркен, его уже заждались на небесах!

Вжикнула сабля в руках палача, и скатилась голова татарина к ногам Чингисхана. Обвёл он пылающим взглядом окружившую его толпу:

– Повелеваю всегда только так поступать с каждым татарином! Предатели и подлые убийцы не должны топтать нашу землю!

Вскинули сабли над головами нукеры, закричали хором:

– Не дадим! Не дадим!

Лавой прошлась армия Чингисхана по царству Си Ся, но их города-крепости штурмовать пока не стали: слишком внушительно выглядели стены крепостей, а монголы в этот поход ни штурмовых лестниц, ни стенобитных машин не взяли. И тут курьеры донесли до него неприятную весть. На востоке у южных границ империи чжурчженей существовало довольно сильное царство Ци. Население его составляли и чжурчжени, и ханьцы. И теперь собиралась на его территории армия, которая должна была выступить на помощь царству Си Ся. Поэтому, наведя «шорох» у тангутов, Чингис повёл свои тумены по северным

провинциям Китая, и к 1214 году вся территория от южной границы Степи до реки Хуанхэ была им завоёвана. Мандарины и прочая китайская знать в панике бежала в южные и восточные провинции Китая, бросив на произвол судьбы своих бесправных подданных. Но, верный своим же законам, изложенным в Великой Ясе, он и для них установил посильную десятинную дань. И простые ханьцы даже вздохнули свободнее: мандарины до прихода сюда монголов драли с них семь шкур, и нищенствовали они поголовно. Теперь гораздо легче им стало жить под игом чужеземным.

В этом же году, пополнив своё воинство свежими силами, Чингисхан взял в осаду столицу Ци, тем самым предотвратив создание армии в помощь тангутам. Осада Пекина могла затянуться надолго, ведь этот город был опоясан высокой крепостной стеной. Однако Чингис нашёл остроумный выход из этой ситуации. Он с помощью пленных ханьцев отвёл воду речки, питающей город, и правитель Сун Ли сам вскоре попросил Великого хана о личной встрече. Надо сказать, что тот был человеком не из робкого десятка, если осмелился пойти в самое логово врага. На несколько минут открылись главные ворота города, через них наружу четыре носильщика вынесли на паланкине самого правителя. Следом за паланкином трусил толстый, вспотевший толмач. Великий хан дал знак – и тут же рядом с паланкином правителя вырос шатёр. В знойный день не хотелось ему самому изжариться на солнце раньше времени.

– Чего ты больше всего хочешь, Сун Ли, мира или войны?

Чингис уселся на жёсткий валик, туго набитый конским волосом, и привычно поджал под себя ноги. Правитель же долго мостился, садясь на такой же валик. Мягкие подушки остались в его паланкине, и не решился он приказать, чтобы их принесли сюда, в тень шатра:

– Война никогда не приносила пользу, во всяком случае, одной из воюющих сторон.

Усмехнулся Чингис, оценив дипломатичный ответ Сун Ли:

– Посмотри туда, правитель!

Чингис показал рукой в проём шатра. Отсюда было видно, как его нукеры деловито разгружали некоторые повозки, на которых лежали части каких-то странных машин. Это были разобранные для перевозки стенобитные машины.

– Мне некуда торопиться. Я, пожалуй, подожду, пока вы либо не умрёте все от жажды, либо не вступите со мной в бой. А могу отдать приказ – и уже завтра стены твоего города начнут трещать и проламываться под ударами стенобитных орудий. Что ты выберешь?

Как сейчас пригодилось бы опахало! Липкий пот струйками стекал по лицу правителя, глаза неимоверно щипало.

– Великий хан, я предпочту выбрать другое. Я предлагаю породниться с тобою. Могу отдать тебе в жёны свою дочь Вэй Хэ. Поверь, это самый лучший цветок в моём саду!

Чингис удивлённо посмотрел на правителя. Не ожидал он от него такой «щедрости». Впрочем, если уж не в жёны, так в наложницы он, пожалуй, и взял бы этот «цветок» в свой гарем. Но этого было мало, ничтожно мало.

– Знаешь, правитель, я, пожалуй, соглашусь на твоё предложение, но при одном условии. В приданное к принцессе ты отдашь столько золота, сколько весит она сама.

Затем, хитро сощурившись, возвысил голос:

– А после того как уведу я свою армию от стен твоего города, ты каждый год в этот же день будешь в этом же месте, – он ткнул пальцем в пол, – оставлять один бурдюк с золотом и два бурдюка с серебром. Такую дань налагаю я на царство твоё. Ну, что, по рукам?

Поник головой правитель. Придавили его и жара, и слова монгола к земле. Хотя, как ни крути, посильными были условия, выдвинутые этим варваром. И сейчас, и потом он сможет собрать нужную дань. До него уже дошли слухи о разгроме армии тангутов, о нашествии войск Чингисхана в северные земли Китая. И знал он, что никто не смог противостоять степнякам. Не сможет противостоять им и он. Даже если он отзовёт большую часть своих войск с границы с чжурчженями. Сун Ли желал сейчас лишь одного – выиграть время. Нужно замириться сначала с северными соседями, а потом всей силой ударить по степнякам.

– Я принимаю твои условия, Великий хан!

Через час вынесли из ворот на малом паланкине принцессу Вэй Хэ и бурдюкис золотом и серебром. Привели принцессу в шатёр. С присущим мужчине любопытством посмотрел на неё Великий хан. Она действительно была молода и хороша собой. Раскосые чёрные глаза девушки лишь на миг скользнули по лицу её нового повелителя, и тотчас склонила она голову перед ним. Вынесли и обещанное приданное.

На два поприща (мера длины, равная одному дневному переходу) от Пекина увёл свою армию Чингис. После затяжного похода и воинам, и лошадям нужно было дать отдохнуть.. Лагерем стали на берегу небольшого степного озера. Чингис, как и его отец, был страстным охотником. А здесь, на окраине величайшей пустыни Азии, водились ещё тарпаны, дикие лошади, когда-то обитавшие в степях по всему континенту. Для монголов мясо тарпана было лучшим угощением. С ним всегда охотились и его сыновья: Джучи, Чагатай, Угэдэй. А в этот раз к ним присоединился и подросток Толуй.

Когда-то о повадках тарпанов Темучжину рассказывал его отец, Есугей. Теперь он делился секретами охоты с сыновьями. Старшие из них, уже добывавшие этих животных, сразу заметили вдали небольшой табун и со своими загонщиками стали обходить его справа и слева. Толуй, видя это, всё порывался умчаться в степь вместе с братьями, но Чингис придержал коня сына за уздцы:

– Не торопись, сынок. Ты же впервые охотишься на тарпанов. Посмотри, как ведут охоту твои братья, как они осторожно обкладывают табун со всех сторон. Вот увидишь, скоро они погонят его вот через эту релку.

Отец показал плетью на теснину между холмами, на которой уже занимали свои места охотники.

– К тарпанам невозможно подкрасться незаметно. У них, пока табун кормится, одна-две старых кобылы всегда крутят головой, смотрят, не подстерегает ли их какая-нибудь опасность. Они очень чуткие, осторожные животные. И догнать их на лошади почти невозможно: они быстрее ветра. Только вот так, обкладывая их со всех сторон и направляя их бег в нужное нам место, можно добыть тарпана. Но всегда помни: за день охоты никогда не убивай более двух тарпанов из одного табуна, и никогда не убивай кобыл, иначе исчезнут они с лица земли…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70607473&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.