Яков Кот "Хромой чёрт"

Скандальная парочка, продолжая вполголоса переругиваться, вымелась за дверь, не забыв прикрыть её за собой. Остался только сутулый Джимми, который, несмотря на мятые брюки, старомодный джемпер и общий вид приходского бухгалтера, не смотрелся здесь неуместно – возможно, потому что глядел на начальницу без малейшего пиетета.

– Миссис Тейлор, повлияйте на своих сотрудников! – заявил он, скрещивая на груди руки. – Сколько можно врываться ко мне с воплями? Я не могу работать в таких условиях!

– Не можешь в таких – иди на завод, – фыркнула Дженнифер. – Там всегда нужны рабочие руки!

Джимми прищурился:

– А вам порядок в документах не нужен?

– Ладно, ладно, не бухти, – примирительно вскинула ладони женщина. – Лучше вон, принимай пополнение. Оформи там его, как полагается, пропуск, логин для клубного приложения, все дела… Кстати, Декстер, это Джим Коул, наш главный по бумажкам и один из двух людей, кому можно звать меня миссис Тейлор, но ты с них пример не бери, они зануды.

– Ещё один «котик»? – с сомнением глядя на Германа, уточнил Джим, даже не моргнув глазом на выданную ему «характеристику».

Декстер нахмурился: да что ж такое, с каких пор он стал похож на стриптизёра?!

– Повар, – ответила за него Дженнифер.

– Слава богу!.. Идёмте, мистер Декстер. У вас документы с собой?

– Д-да, – отозвался Герман и чуть заторможенно поднялся со стула, с которым успел сродниться. Как быстро у них тут всё решается…

– Декстер! – позвала Дженнифер, когда он был уже у двери. Герман обернулся, и женщина широко усмехнулась: – Добро пожаловать в Ace of Hearts!

2

Несмотря на то, что атмосфера лёгкого безумия царила и на кухне тоже, Декстеру не потребовалось много времени, чтобы вспомнить рабочий ритм и встроиться в него. В конце концов, конкретно от Германа ничего особенного не требовалось – только готовить, желательно, качественно и быстро. Да и большая часть блюд была из стандартного ресторанного набора: всё же в стриптиз-клубе еда не главное.

К полуголым официантам, снующим из зала на кухню и обратно, привыкнуть тоже оказалось несложно – что он там не видел, не девицы же! Вот с коллегами пришлось сложнее: Декстер в принципе тяжело сходился с людьми, а уж вливаться в сложившийся коллектив… Тем более, что для заведения, в котором еда была совсем не главным, народу на кухне хватало: шеф, два су-шефа, четыре (считая Германа) младших повара и четыре же кондитера – и это не считая обслуживающего персонала!..

Разумеется, вся эта толпа работала посменно, но за пару недель Декстер перезнакомился со всеми – с педантичным су-шефом на горячих блюдах Алексом Холландом, придирчивым и вздорным, как старая дева; с его «холодной» коллегой, пухленькой, иногда чрезмерно заботливой Ингой Дюам («Ты хромаешь – ударился? Нет? Болит? Может, посидишь, я сама заготовки нарежу? Точно нет?.. А хочешь салатик? Мой фирменный!»); с поварами холодных блюд Энджи и Бенджи (фамилии их за пару недель ни разу так и не прозвучали) – парни зубоскалили через слово и непрестанно сплетничали даже по отдельности, а в одну смену их лучше было вовсе не ставить, сцеплялись языками намертво; со вторым «горячим» поваром Сетом Норманом, вечно норовящим добавить в блюдо что-нибудь «от себя» – иногда он получал спасибо от довольных клиентов, но куда чаще – по шапке от шефа. В смежном помещении, отделённом только широкой аркой, царствовала похожая на валькирию шеф-кондитер Вэлма О’Лири, жена того самого охранника, что провожал Германа в первый день. Под её началом работали обаятельные по отдельности, но вечно ссорящиеся друг с другом двойняшки-тоэйцы Джун и Лин Вэй, а также грубоватый и раздражительный, но не злой Эдмунд Шлосс, настоящий талант в создании сложносочиненных тортов.

К Герману эта разношёрстная компания отнеслась настороженно, но без враждебности, хотя шуток про свои хромоту и вечно хмурое лицо он за первую неделю наслушался на год вперёд. Так что главной проблемой Декстера стал шеф-повар. Высокий, тощий, с длинным лицом и залысинами в коротких русых волосах, Джейк Дэниэлс был обладателем говорящего прозвища «Вискарь», резкого голоса, ещё более резкого нрава и острого как бритва языка, который пускал в ход постоянно…

Не то, чтобы Германа легко было задеть, и проблемы бы не возникло вовсе… если б Дэниэлс не пил. Даже если он не приходил на работу уже в подпитии, при себе у мужчины постоянно имелась фляжка с виски, к которой он то и дело прикладывался, к вечеру «догоняясь» до нетвёрдых ног, чем доводил Декстера до тихого бешенства. Германа аж потряхивало от соседства нетрезвого шефа, десятков ножей и открытого пламени конфорок, но что он мог сделать? Стучать на коллег он считал ниже своего достоинства, да и едва ли Дженнифер не в курсе. А давать начальнику советы – ха, учитывая нрав Вискаря, скорее Декстер вылетит с работы, чем Дэниэлс его послушает!..

***

– Ну, как тебе новая работа? – уточнил Мэтт Кларк, с блаженным вздохом угнездившись в кресле и вынимая из рюкзака бутылку любимого пива: в доме Германа алкоголя не водилось, и друг предусмотрительно принёс с собой. – Неплохое местечко, да?

– Тебе, вообще-то, теперь нельзя пиво, – заметил Декстер. – Хочешь поставить рекорд и вылететь ещё до первого выступления?

Кларк, дёрнувшись, будто Герман попал в больное место, скривился:

– Да блин, ну что там будет от одной бутылки!.. И ты же не сдашь меня Гарпии?

Герман закатил глаза, но кивнул – попадаться на зуб Кейт Аллен, носившей это говорящее прозвище, не стоило никому.

С местным специалистом по питанию Герман познакомился в первый же рабочий день и за две недели успел оценить её крутой нрав. А тогда, в первую встречу, худощавая женщина с лицом воинственной Афины и собранными в тугой «учительский» пучок темными волосами явилась на кухню в половине второго, поймала Германа в служебном коридоре за рукав и строго уточнила:

– Герман Декстер?

– Да, здравствуйте, э-э…

– Кейт Аллен, нутрициолог. Ваш руководитель, разумеется, ещё не ввел вас в курс дела по питанию сотрудников?

– Кейт, побойся бога, он всего полчаса, как мой подчиненный, ещё рано для таких интимных разговоров! – заорал Дэниэлс, высовываясь в коридор из дверей поварской раздевалки.

– Не смешно, Джейк. Мистер Декстер, это вам, – сухо сообщила Аллен, вручая Герману внушительную стопку листов. – Для наших сотрудников, работающих в зале, является предельно важным сохранять физическую форму, поэтому для каждого из них разработан план питания с учётом нагрузок, обмена веществ и типа телосложения. К сожалению, не все из них способны понять суть ограничений, а потому могут попытаться выпросить у вас запрещённые продукты или отказаться от рекомендованных. Одной из ваших задач будет следить, чтобы каждый получал только те продукты, которые ему положены.

Герман взвесил на ладони пачку рекомендаций и слегка затосковал: мало ему технологических карт блюд, которые пусть в мелочах, но отличаются в каждом заведении, теперь ещё и это учить? Что ж, зато понятно, за что такие деньги платят…

– Главное, – безжалостно добавила наблюдающая за ним Аллен, – не перепутайте Костэра и Фостера! У первого вечный недобор массы, а второй на диете. И если будете готовить для миссис Тейлор…

– Не будет он готовить для Дженни, нос не дорос! – замахав руками, перебил женщину потерявший терпение Дэниэлс. – Спасибо, Кейт, мы всё поняли, а теперь дай я расскажу новичку про его прямые обязанности.

– Это тоже относится к прямым…

– Ага, конечно-конечно, я понял, всё, нам надо работать, спасибо Гар… Кейт!

Несколько секунд женщина смотрела на Вискаря с глубоким неодобрением, потом качнула головой:

– Ох, допрыгаешься, Джейк.кАк тебядо сих пор не уволили с таким-то отношением к работе! – после чего развернулась и вышла из кухни.

– Да сам удивляюсь!.. Значит так, хромоножка, – ворчливо сказал шеф, проводив её не менее неодобрительным взглядом, отобрал у Германа распечатки и бросил их в ближайшую мусорку. Затем выудил из нагрудного кармана плоскую фляжку и приложился к ней. В воздухе запахло виски. – С Гарпией, конечно, ссорится не надо, но и особо не усложняй. Стриптизёрам и официантам выпечки не давать, бухла не наливать, класть побольше курятины и всякой зелени. Остальные могут жрать, что хотят, на этом Дженни не экономит. А теперь слушай сюда, объясню, что от тебя нужно. Два раза повторять не буду!..

Полчаса спустя, выслушав все инструкции и улучив момент, когда рядом никого не будет, Герман выудил из мусорки чуть подмокшие с краю листы: во-первых, опыт показывал, что на новом месте лучше перестараться в соблюдении требований, чем слушать старожилов-раздолбаев, а во-вторых… Декстеру неожиданно импонировал столь основательный подход к такому, вроде бы, несерьёзному делу, а потому саботировать чужие усилия не хотелось. Что бы там ни говорил Дэниэлс.

– …Так что, как тебе на новом месте? – подбрасывая на ладони пивную пробку, вопросил Мэтт странным, будто даже агрессивным тоном. Он вообще с самого прихода выглядел каким-то взвинченным, хотя и пытался скрыть это за напускной весёлостью. – Не пожалел ещё?

– Н-нормально, даже неплохо, – настороженно отозвался Герман, крутя в пальцах кружку с кофе. – Гораздо лучше, чем я опасался.

– А, ну понятно! – фыркнул Кларк. – Великий Герман Декстер, покоритель ресторанного Олимпа, низвержен в пучину атласноквартального Тартара и вынужден клепать плебейский «Цезарь» для любителей низкопробных развлечений!

– Чего? – поперхнулся Герман, уставившись на друга в глубоком изумлении. – Ты перегрелся, что ли? Когда я такое говорил?!

– Ну, такое не говорил. Но отбрыкивался же от клуба, разве нет? И вообще, а то я не знаю, что ты из своего Эверда, помимо коллекции варежек и дурацкого говорка, привез весь запас северного предубеждения!

Герман опешил от этого совершенно беспочвенного обвинения (ну… ладно, частью бройвингских развлечений вроде вечеринок «свободной любви» он глубоко брезговал, но всё равно!) и уже собрался ответить чем-нибудь похлеще, но взглянул в перекошенное лицо друга и заставил себя сдержаться.

– Мэтт, ты чего завёлся? – сделав несколько глубоких вздохов, почти спокойно уточнил он. – Какое ещё северное предубеждение? Какие, мать их, варежки?

– Ну как это какие? Вязаные, разноцветные, в которых ты зимой ходил, причем каждый год в новых.

– Мне их бабушка присылала!

– Хорошо тебе, моя присылала мне только подзатыльники под затылок и подсрачники под сраку… А, неважно. Ты у нас правильный мальчик, тебе в таком клубе работать явно противно, даже если тебя и взяли с криками радости…

– Мэтт, ты дурак или да? Я, как ты говоришь, «отбрыкивался», так как думал, что придётся строгать бургеры и картошку фри, причём в компании вчерашних студентов или поваров уровня забегаловок в Бесовой Кухне. В клуб же не есть ходят… А кто там и в каком виде танцует в зале – мне абсолютно пофигу, я там не показываюсь! Так что ещё раз: что не так, с чего ты на меня собаку спустил?

– Да… – неопределенно махнул рукой Мэтт, будто собираясь с духом, а в следующий момент внезапно возмущённо вскинулся, едва не облившись пивом: – А то ты сам не знаешь! Меня Чикита на сцену не пускает, зато гоняет в хвост и в гриву!.. Да я с пяти лет танцую!!!

– Ну, насколько я помню твои же объяснения, здесь танцы… немного другие, разве нет? – с терпеливым вздохом уточнил Герман. Все с Мэттом ясно: завидует, что Германа сразу «к делу» подпустили, а Кларка нет, хотя он в Ace of Hearts рвался, а Герман – нет. И пофигу, что у них совершенно разные занятия… – Мэтт, включи голову. Я делаю здесь то же, что и в «Олене», а тебе нужно время, чтобы хорошо овладеть новым направлением. В клубе к качеству услуг подходят очень серьёзно, вот и осторожничают.

– Осторожничают?! Да Чикита на меня орёт, как сержант в армии не орал! «Мэтт, энергичнее! Мэтт, прогнись сильнее, не картошку копаешь! Мэтт, ты шейкаешь или на провод наступил?» – противным голосом, явно кого-то передразнивая, пропищал Кларк. – А сама-то!..

– Что, плохо танцует? – сдержав смешок, спросил Герман.

Мэтт открыл было рот… потом тяжко вздохнул, отпил пива и скривился:

– Фу, согрелось уже… Да нет, вообще-то, офигенно танцует, что уж. В том-то и проблема – даже придраться не к чему! – Парень отставил бутылку и окончательно пригорюнился, свесив голову чуть не ниже коленей. – Блин, Декстер, что мне делать? Место-то охрененное, но я, похоже не тяну… Думаешь, я не понимаю, что она права? Я бревно, и на сцену меня пускать нельзя!

Герман закатил глаза. Опыт многолетней дружбы показывал, что жалеть Мэтта, когда его так мотает на эмоциональных качелях, нельзя, только хуже будет, так что Декстер демонстративно фыркнул и насмешливо ответил:

– Ну ты ещё поплачь тут о своей горькой судьбинушке! Сколько ты там работаешь?.. Две недели, как и я. Да ты в своем файерском клубе новые номера дольше учил, а тут хочешь целое направление быстрее освоить!

– Если б тебя так обкладывали каждую тренировку!..

– Что, тебя одного? К остальным претензий нет?

– Ну-у…

– Вот и всё, – развёл руками Герман. – Судя по слухам – у нас на кухне ведь и официанты трутся, и танцоры не всегда еду наверх заказывают, – эта ваша Чикита та ещё штучка, но если пережить первое время, потом ещё писать кипятком от неё будешь. Вон, Алекс, который Бэмби, тоже мне жаловался, что поначалу от неё выползал, так она его тиранила, а теперь её обеды-ужины у других официантов отбирает, чтобы лично отнести.

– «Если пережить» – умеешь ты утешить! – мрачно хохотнул Мэтт, но всё же выпрямился, перестав изображать аллегорию скорби. Без энтузиазма сделал ещё глоток пива и вдруг встрепенулся: – Так, погоди! Что значит «судя по слухам»? Ты что, до сих пор лично не знаком с Чикитой?!

– Ну я-то не танцор, – фыркнул тот. – Да и она на кухню не ходит.

– А ты ни разу не сходил наверх под каким-нибудь предлогом?

– Зачем бы мне? – искренне удивился Герман.

– Чёрт, Декстер! Ты что, даже не в курсе, с кем работаешь в одном заведении? Это же сама Чикита! Скарлетт Паркер, звезда тверка, пилона и файр-дэнса всего Ландфальда, полтора миллиона подписчиков в вебиграме!

Герман терпеливо вздохнул.

– Я почти не сижу в вебиграме и не знаю, кто там нынче звёзды, а уж танцы и их кумиры меня до недавнего времени и вовсе никак не касались. Так что да, я не в курсе, и не горю желанием узнавать…

– Ха! Сейчас я тебе её покажу, и завтра же ты сам побежишь к ней с обедом! – Кларк, явно загоревшись идеей и желая отвлечься от своих страданий, тут же полез в карман за смартфоном. – Ща, ща… да открывайся ты, тупое приложение… во, смотри!

Герман с покорным вздохом принял у Мэтта телефон, скучающе скользнул взглядом по одной, по другой фотографии… и замер. Чикита, о которой он столько слышал, оказалась молодой женщиной (даже скорее девушкой) – стройной, с широкими бедрами и небольшой грудью, с гривой золотисто-русых кудрей, яркими зелёными глазами и ослепительной улыбкой. На фотографиях и видео она танцевала и дурачилась, позировала и хохотала, и в каждом её движении, в каждой линии тела было столько радости жизни, столько уверенности в себе, что Герману пришлось сделать над собой титаническое усилие, чтобы закрыть вебиграм и отдать смартфон Мэтту с вежливым:

– Что ж, по крайней мере, я её узнаю, если встречу в коридоре.

– Серьёзно? Это всё, что ты можешь сказать? – возопил Мэтт так оскорбленно, словно Чикита была его сестрой или даже дочерью, и это не он пять минут назад жаловался на её придирки. – Ну знаешь, чувак, ты и чурбан!.. Да половина свободных парней в клубе мечтают с ней замутить с первой встречи! И это при том, что их она дрючит!

– Мэтт, – вздохнул Герман. – Даже если не учитывать, что у всех вкусы разные…

– Ага, и это не ты всю старшую школу вздыхал по жопастой блондинке Эмили!

– …и вкусы могут меняться, – с нажимом продолжил Декстер, не давая сбить себя с мысли, – какой смысл мне был бы класть глаз на Чикиту? Она красотка, топовый тренер, почти наверняка совладелица клуба или подружка Дженнифер, а я… хромоногий младший повар. Ты правда считаешь, что мне стоит влюбляться в неё с первого фото и потом ходить за ней с коровьим взглядом и вздыхать?

– Господи, капец ты нудный, – закатив глаза, отмахнулся Мэтт. – Чемпион мира по занудству! И почему я с тобой до сих пор дружу?

– Потому что дури у тебя своей хватает, – спокойно отозвался Герман. – Должен же и здравый смысл хоть у кого-то быть?

…Гораздо позже вечером, уже принимая вечерний душ, Герман снова и снова возвращался мыслями к веби-профилю Чикиты и пытался убедить себя в том, что сказал Мэтту: да, симпатичная, но не в его вкусе, совсем не похожа на высокую худощавую шатенку Джейн, с которой он встречался год назад. И вообще, у Чикиты была маленькая грудь, и щель между передними зубами, и… Вот только это нисколько не портило женщину в его глазах, скорее даже наоборот.

Хорошо, что она не появляется на кухне!

***

– Ты у меня сегодня же вылетишь отсюда, кривоногий!!! И ни один сраный клуб тебя больше на работу не возьмет, будешь до седых яиц в бургерятнях корячиться!..

Салатные повара, посудомойка и парочка явившихся на крики официантов, сгрудившиеся в дальнем углу, зашептались, но Герман, сидевший на полу в окружении свиного гуляша, водяных, масляных и сливочных луж, рассыпавшегося лука и – страшнейшая из потерь! – истекающей вискарем фляжки, слушал вопли мокрого и чертовски злого шефа по-прежнему молча. Не потому, что ему нечего было сказать, скорее наоборот: слова теснились в горле – острые и злые, мешая дышать.

– Ты какого хрена вообще сюда полез, да ещё с тазом воды?! С другой стороны пройти места не было, или пообжиматься со мной решил? – Дэниэлс брезгливо ткнул Декстера мыском кроссовка в колено, и со стороны наблюдателей послышались смешки. – Учти, стоимость виски я из твоей зарплаты вычту!

Герман сжал кулаки, вскинул на Дэниэлса взгляд – и тот попятился, едва не раскатившись на кусках мяса. В кухне стало тихо, только капали остатки выпивки из фляжки.

– Стоимость виски, значит? – сипло, страшно уточнил Декстер в этой тишине и, ухватившись за край стола, тяжело поднялся. Когда-то поврежденная нога ныла тупой, фантомной болью. – А не хочешь сперва посчитать, сколько я тебе сэкономил на лечении? Или ты огнеупорный?

– Чего? – непонимающе нахмурился Дэниэлс.

Он отступил ещё на шаг, явно подрастеряв уверенность в своей правоте, и Германа прорвало.

– Того, что ты опять нажрался до ватных ног и решил прижопиться над горящей конфоркой! – не своим голосом заорал он, схватил Дэниэлса за полу форменного кителя и дёрнул так, чтобы тот мог рассмотреть почерневший край. – Если так охота сгореть заживо, будь добр сделать это не в мою смену! Я, мать твою, такое уже видел и больше не хочу!

На последних словах голос сорвался, и Декстер, оттолкнув шефа, согнулся в кашле. Вокруг снова загомонили, уже совсем другим тоном, но Герман не разбирал слов. Как всегда после приступа гнева, на него накатила слабость, голову будто сдавило обручем.

«Твою мать, Декстер, – подумал он, пытаясь выровнять дыхание, – в который раз на одни и те же грабли… где теперь работу искать будешь, в бургерной?»

– Ну и злобный же ты чёрт… злобный хромой чёрт! – после паузы ворчливо сказал над ним Дэниэлс, перекрывая все прочие голоса. Повернул голову к перешептывающимся наблюдателям, рявкнул, заставив всех подскочить: – Так, а вы чего встали? Смена ещё не закончена! Сара, подотри тут, что ли, а то ведь кто-нибудь покалечится… А вы, котятки, берите, за чем пришли и валите в зал, пока и вас чем-нибудь не облили!

Встрепенувшиеся официанты принялись поспешно собирать на подносы готовые блюда, Энджи с независимым видом застучал ножом, дорезая зелень для очередного салата, а его напарник Бенджи пошел доставать десерты – кондитеры уходили со смены на два часа раньше и, к счастью для Германа, хотя бы они не видели всего этого позора.

– Теперь ты, – вновь повернувшись к Декстеру, куда тише сказал шеф. – За то, что спас мою задницу… во всех смыслах, тебе спасибо, конечно. В знак благодарности можешь сегодня свалить пораньше, все равно в таком состоянии ты не работник. Но имей в виду, хромой ты чёрт: ещё раз на меня наорешь…

– Буду до седых яиц в бургерятнях корячиться, – буркнул Герман, – я понял. Только и вы бухать на смене заканчивайте, не бессмертный.

– Катись отсюда, умник! Учить он меня ещё будет, – оскалился Дэниэлс, но без особого чувства.