– Во, вы жахнули! – восторженно говорил Петр, я чуть до потолка не допрыгнул!
Спица улыбнулся и двумя руками натянул на голову парню шлем. Петр попытался убрать голову, но Спица с усилием удержал шлем и застегнул на подбородке застежку.
– Зачем это еще? – хмуро спросил Петр обиженным голосом.
– Это для безопасности, – засмеялся Спица, – когда следующий раз, тебя к потолку подбросит, что бы голова целее была. И… вообще.
– Что вообще? – испугался Петр.
– Делай, что говорят, и не спорь! А автоматик-то верни, целее будешь.
Он, улыбаясь, потащил автомат себе. Петр послушно разжал руки и отдал автомат.
Глава 7
Теплов нервно листал бумаги за столом на своем командном пункте, где для него был оборудован почти такой же кабинет как в штабе. Он с тревогой смотрел на стремительно бежавшую по циферблату больших настенных часов секундную стрелку. Вместе с бегом стрелки так же стремительно таяло отведенное военной судьбой его время. Где-то там, в туманной мгле окутавшей Марьевку мчались, что есть сил передовые роты, где то там затаились реактивщики готовые открыть шквальный огонь по первой команде, где-то там оставшиеся испуганные жители Марьевки собирали самое ценное и прятались в погребах домов, где-то там надвигались беспощадные щупальца врага. И он сейчас отчетливо понимал, что враг опережает его, опережает на час, на полчаса, и этого ему вполне хватит, что бы выиграть этот бой. Генерал нервно ждал и смотрел на бег секундной стрелки. В кабинет заглянул взволнованный начальник штаба.
– Товарищ командующий прошу на КП!
– Что?
– Кажется, началось! – начальник штаба скрылся в проеме двери.
Теплов выскочил из кабинета и поспешил на командный пункт. Когда он вошел командный пункт, скрытый в одном из глубоких защищенных толстым качественным советским бетоном укрытий гудел как улей. Рабочие группы располагались тут же в зале. Все суетились над картами, по телефонам одновременно несколько офицеров, звучали отрывистые команды. Генерал прошел на свое место. К нему сразу поспешили начальник разведки и начальник артиллерии. Начальник разведки положил перед ним пару снимков.
– Происходит что-то странное, товарищ командующий! Наши передовые дозоры с ходу ворвались в восточную часть Марьевки!
– Противник?
– Нет, они стремительно продвигаются к центру поселка и не встречают сопротивления!
– А, противник где?
– Противник атакован и ведет бой, товарищ командующий! На западных окраинах, не дойдя до Марьевки!
– Бой? С кем, они ведут бой, я не понял?
– Выясняем, товарищ командующий, – кивнул головой начальник разведки, – вот фотографии с южной дороги, с птички снимали.
– На засаду похоже, БМП и грузовик, стреляли из укрытия с одного направления, небольшая группа! – Теплов рассматривал фотографии, – может местные?
– Исключено! Все местные кто хотел уже в ополчении, у остальных все оружие давно вычистили! – докладывал начальник разведки, он положил еще две фотографии.
– Та..ак, – Теплов приблизил фотографии, – ну, это уже серьезнее, танк похоже на мине рванули, БМП и еще какая-то колесная «бяка», не пойму что это. И кто же это?
– Выясняем, – пожал плечами разведчик.
– Я принял! – решительно сказал Теплов, – начальник штаба!
Генерал приподнялся в кресле.
– Передовым ротам занять западную часть Марьевки! Пусть закрепляются! Рассчитать заградительный огонь!
– Все готово!
– Огонь!
Он снова вернулся к фотографиям, и недоумевая рассматривал их. Пожав плечами, он поднял телефон. Трубку взял Рустам.
– Товарищ командующий! Передовые подразделения без боя заняли Марьевку! Закрепляемся под прикрытием заградительного огня в западной оконечности поселка!
– Принял! Не ждите особого приглашения, сразу сооружайте не менее двух эшелонов обороны, и про минные поля не забудьте.
– Понял вас, товарищ командующий!
– А, что у тебя там случилось, Серега? Как это ты успел?
– Не знаю, кто-то их притормозил.
– О, как! – голос Рустама резко затвердел, – какой содержательный, однако у тебя доклад, генерал! И воюем мы с тобой как замечательно! Правда? Значит мы со своей тысячной кодлой, танками, пушками остановить противника не можем, а кто-то, неизвестно кто может? Прекрасно, отличная оценка, нечего сказать!
– Я не сказал, что остановил, я сказал, притормозил!
– А ты к словам не цепляйся, что остановил, что притормозил, один хрен! Он в итоге тебе эту Марьевку на блюдечке преподнес, тебе преподнес, а у врага унес, не мы с тобой, а именно он! Согласен?
– Согласен, только не он, а они, группы было две! По фотографиям с «птичек»…, – Теплов не договорил, Рустам его перебил.
– Я видел фотографии, это я тебе их прислал, снимала наша «большая» птичка! Что сам-то думаешь?
В зал вошел начальник разведки и сразу направился к Теплову.
– Секунду, – сказал Теплов в трубку.
Начальник разведки быстро зашептал ему, что-то на ухо. Теплов кивнул и махнул ему рукой.
– Первая группа майора Волкова!
– Особиста твоего? – удивленно спросил Рустам, – а, что он там делал?
– Так точно! Машину искал из гуманитарной колонны.
– Потери есть?
– Один боец ранен, уже отправили в госпиталь.
– Ну, а второй кто?
– Рустам, я считаю, что это Иван.
Трубка шумно вздохнула.
– Он какого черта там оказался? Я же приказывал ему, чтобы дальше передовой не ходил? Я тебе, генерал приказывал, чтобы группой командовал не он, а Скибитский!
– А группой и командует Скибитский, но, что там, в группе происходит на самом деле, никто не знает.
– Ну да, ну да, – согласился Рустам, – выйдут на связь, доложишь.
– Есть, товарищ командующий!
Начальник штаба высветил на плазме карту с местностью Марьевки.
– Противник атакует наши позиции!
– Ну, уж теперь, хренка им с бугорка! – усмехнулся Теплов.
Спешно укрепляя оборону, ополченцы встретили врага плотным минометным и пулеметным огнем. Атака противника, не успев развернуться, ослабла, и откатилась. Не было никаких огромных потерь, просто свернулась и все. Перегруппировавшись подразделения противника, попытались атаковать с другого направления, но итог был аналогичным, губительный заградительный огонь с преобладающих высот не давал атакующим развернуться. Атаки сначала стали, какими ленивыми и неспешными, а потом и вовсе прекратились. Можно конечно долго рассуждать, как генералы выигрывают войны, но на самом деле войны и сражения выигрывают комбаты и ротные, именно от этой военной касты зависит успех в бою, именно им решать много ли солдат погибнет, и будет ранено, будет ли взята высота, или нет. И есть у этой категории одна небольшая особенность, именно их рождает сама война, именно ротные и комбаты являются чистым порождением войны. Страшное горе ждет ту армию, которая забудет о своих ротных и комбатах. Сколько их никому неизвестных, капитанов и майоров, которых в мирное время затирали по службе, швырнуло в горнило войны в самое пекло передовой и выковало из них настоящих кудесников и «отцов-командиров». Война не оставляет на ротном и комбате ничего лишнего, стряхнув с него как ненужную штабную шелуху, все эмоции и страхи. Они знают про войну какую-то особую, никому не известную правду, которую война, по секрету, открывает только им одним. За эти годы войны обе эти армии уже имели таких ротных комбатов, они уже выросли в горниле боев, сами того не подозревая. Сегодня ополченцы уже понимали, что выиграли этот бой, и их ротных и комбатов не нужно было подгонять в укреплении позиций. Уже готовы были основные и запасные позиции, уже подтягивались и тщательно маскировались позиции минометчиков, все готовилось и старалось закопаться поглубже. Ротные и комбаты противника тоже понимали, что сегодня они опоздали и проиграли, и неподготовленные «мясные» атаки приведут только к потерям, и потому их подразделения быстро отошли и растворились в прилегающих лесопосадках. Над Марьевкой оседал дым потушенных пожарищ, ветер уносил едкий запах пороха далеко на восток. Все эти взрывы, жужжание пуль, стоны раненых уместились в штабных сводках двумя сухими строками сводки «На Южногорском направлении в результате незначительного боестолкновения была пресечена попытка противника проникнуть в серую зону» Ни фамилий, ни званий, не имен. Сжатая сводка и обоюдные жалобы в миссию ОБССЕ на невыполнение соблюдения перемирия. А мир о Марьевке так ничего и не узнал, ни о героях, ни о убитых, ни о раненых, ни о жителях, как и о сотнях других поселков и деревень, которые поглотила «серая» зона военного конфликта. Жесткий и непроницаемый туман войны надолго скроет не только истинных победителей, героев и жертв этой войны, но и настоящих виновников и зачинщиков. И остается только верить и надеяться, что в какой-то миг туман рассеется и народ узнает правду об этой войне. И народу очень нужна эта правда.
Глава 8
Бойцы окружили стол с картой. Иван стоял у стола с карандашом в руках. Скиба засунул магазин в разгрузку и похлопал по ней рукой.
– Полна коробочка! Мы готовы, Иван Ильич!
– А, шо насчет пожрать? – закрутил головой Спица.
– О! – Иван поднял карандаш вверх, – это ты, Боря хорошо вспомнил! Иди-ка сюда, дитя асфальта!
Он поманил карандашом Петра. Тот испуганно поднялся с ящика и подошел к столу. Иван улыбнулся ему и карандашом указал на карту.
– Петя, это карта!
– Карта, это Петя! – под общий хохот вставил Бора.
Иван, улыбаясь, махнул ему рукой.
– Иди сюда, ближе! Сможешь показать нам, где именно машина?
– Смогу, конечно, – парень уверенно шагнул к столу, – что я вам совсем дебил? Ржут и ржут. Чего ржут?
Он склонился над картой и долго всматривался в очертания топографических знаков. Наконец он поднял голову и тихо виновато спросил.
– А мы где?
Все в комнате снова засмеялись. Петя виновато опустил голову.
– Я таких карт еще не видел.
– Да хватит вам! – прикрикнул Иван, – а показать сможешь?
– Да смогу, здесь не далеко.
Иван пощелкал пальцами бойцам.
– Бойцы! На выход я догоню, только пару сюрпризов оставлю.
– Не царское это дело, – усмехнулся Скиба, – Эльбрус!
– Я! – боец замер.
– Сделай как надо! – скомандовал Скиба.
– Эльбрус? – удивился Иван.
– Что, Иван Ильич? – усмехнулся Эльбрус, – вспомнил, как мы с тобой растяжки тогда на блокпосте ставили?
– Нашел, что вспомнить, командир, – вставил Спица, – Эльбрус теперь у нас первоклассный сапер.
– Талант, – Бора похлопал Эльбруса по плечу, – даже не сомневайся, Иван Ильич.
– Отлично, – Иван подошел к столу и начал складывать карту, – нужно сделать так, чтобы рвануло не в дверях, а прямо здесь внутри! Сможешь?
– Сделаем, Иван Ильич, – Эльбрус достал из ящика оставшуюся мину, – выметайтесь отсюда, мне нужно минут пять, не больше.
– Ждем тебя на выходе, вперед бойцы! Петя пойдешь впереди.
Выйдя из здания отряд миновав, скотник, спрятались за углом здания. Неожиданно небо озарилось заревом, зазвучали частые разрывы. Бойцы осторожно выглядывали из-за угла.
– Наши! Заградительный огонь открыли, сейчас дискотека начнется.
– Ну, что ставим очередной плюсик Ивану Ильичу, – усмехнулся Хитрый, – откуда вы все это знаете, дорогой наш командир? Опять вы нас всех спасли.
– Хочешь туда? – Спица показал Петру на разрывы и пожары.
– Зачем? – Петр заворожено смотрел на столбы взрывов, – мне и тут хорошо.
Петр, открыв рот, заворожено смотрел на частые разрывы реактивных снарядов вдалеке. Эльбрус с Борой выскочили из двери и оглядываясь на стену разрывов побежали к ним. Иван, двумя пальцами ткнул парня снизу в подбородок, чтобы тот закрыл, и подтолкнул Петра вперед.
– Бора направляющий, Петя за ним! Пошли бойцы!
Отряд, в колону по одному, в некотором удалении от передового дозора, двинулся от здания полевого стана. Вскоре Иван, идущий во главе отряда нагнал лежащих за небольшим пригорком Бору и Петра. Он упал рядом с ними, бойцы быстро рассосредоточились вокруг охраняя периметр.
