Все: и бессонная ночь, и смерть Захарьиной, и … – Серафима, как упала на неразобранную кровать, – так и проспала до вечера. И очнулась от того, что снизу доносились молодые голоса и веселый ….
– Из «Ахмата» приехали?
Поискав глазами зеркальце, не нашла, наспех причесалась, и торопливо ступила на лестницу.
А там? А там ….
***
Ольга и парень, скрестив ноги, восседали на лежанке, а остальные сидели, кто на что успел.
– Не поняла? – И она другое поняла, – что крикнула чуть ли не в голос.
– А, Серафима? Как спалось? – Ольга без остановки высыпала на нее свой щебет. – А его зовут Андрей, и Константин нашел его телефон, – он каким-то чудом зацепился за ветку, и не упал в воду. Мы попытались позвонить его маме, но телефон тут же разрядился. Надо где-то найти зарядку.
– Тише ты, Трындычиха. – Чувствуя, как грудь начинает переполнять счастье, улыбнулась Серафима. – Все буки забила. Как ты себя чувствуешь, … Андрей?
– Хорошо. Наверно, как после той операции на мозге, что сделала тетя Вера. Легко-легко, словно огромный камень из головы вынули. Спасибо вам. И Оле. И всем большое спасибо. – Парень торопился выговориться, хотя, язык его кое-где спотыкался.
– Что за операция? – «Да еще на мозге? Парень-то совсем молодой». – Ты не ошибаешься?
– Нет, у меня много лет сильно болела голова. Сначала я никому не жаловался: ну, болит, – и болит. Не все же время? Потом боли уже еле терпел. Тогда мама и обратилась к своей знакомой, и та сказала, что промедление смерти подобно. И меня положили на операцию.
– А что за операция?
– Что у меня было, и что со мной делали, я не знаю, только, когда меня вывели из наркоза, было точно такое же чувство, – словно, сейчас встану, – и полечу. А сейчас вот вы. – И повторился. – Огромное спасибо вам. И Оле. И всем спасибо.
– Ну, спасибом не отделаешься. – Константин – снова в своем репертуаре. – Я еще на вашей свадьбе хочу погулять. – Но, вспомнив про Серафиму, заторопился. – Пойду-ка, Митрия сменю. Совсем в своей норе заплесневеет.
– А тетя Вера где? – Серафима толи не заметила «репертуара» Константина, толи специально увела от «скользкой» для парня темы.
– Тетя Вера? Недавно они с дядей Сережей поженились, и уехали на Север. Точного адреса не помню. И мог бы узнать, но телефона у меня нет. – И только сейчас до него дошло, что он куда-то звонил перед тем, как потерял память.
– Что я могу сказать? Моя благодарность ей за то, что она сделала. Но что она значит? Сегодня ровным счетом ничего. Скажу только, возможно, именно то, что было раньше, и спасло твой мозг от того, что ты сделал. Так что, будь добр, больше подобного не повторяй.
– Хорошо. Обещаю. – Кротко ответил Андрей.
– А с этим что решили? – Серафима увидела, как жмется в углу американец.
– А, чего с ним решать? – Константин ответил внятно и громко, что американец не мог не услышать. – У него два пути: либо сдадим «Ахмату», либо станичникам. Думаю, он выберет первое, а вздумает снова бежать, – Митрий свое дело знает, да и я не промахнусь, если что. А запирать его не хочу, да и негде.
И «этот» услышал и понял. Понял, или нет, конечно, Константин не знал доподлинно, – Джон клятвенно заверил,– и на том спасибо. Да, если подумать, так, и бежать-то ему нет ни какого резона – всюду ведь, виновным могут посчитать.
Клятвенные заверения и обещания – это, пожалуй, не из этой жизни. И прошло-то всего два дня.
Константин с Джоном, загруженные под завязку, возвращались с рынка, который уже на следующий день перекочевал подальше от переполненной трупами станицы, – смерти – смертью, а жить и выживать, все равно, надо. Вот и они. Туда – свой довольно-таки богатый улов, а обратно – хлеб и специи, – соль заканчивается, сахар, ну, и на что деньги останутся.
Возвращаются, стало быть. Только с последнего мостка и сошли, – и вдруг Ольга едва не сбивает Константина с ног. – Вам Андрей навстречу не попался?
«Какое навстречу? Разве что, ветром пронесло?».
Наверное, эта мысль не только мелькнула, но и озвучилась, по ходу дела, потому что Ольга тут же набросилась на него с кулаками. – Ничего смешного здесь нет. Я всего лишь на десять минуток и отлучилась. Возвращаюсь, а его на месте нет.
– На каком месте?
– На скамейке. Воздухом подышать его вывела.
– Так, может?
– Нет его в туалете, и вокруг дома обежала, и кричала – нигде нет.
– А где он может быть? А лоботряс где? Он за нами, было, увязался, но перед крайним мостком обратно побрел.
– Не видела я его. Наверное, не дошел до дома. Где-нибудь промышляет. Скучно ему теперь без Счастливчика.
– Не выдумывай лишнего. Особливо-то он и не скучает. – И крикнул зычно. – Вилюй? Где ты, Лоботряс?
– А тот мэн что говорил?
Константин удивленно глянул на Джона, и вдруг все понял. – Коня на рынке встретили. Так он и шепнул нам, что Гришку, когда сюда шел, встретил. Гришка что-то и про нас спрашивал. И правда, не он ли Андрея выкрал? А что? Вполне может быть. Так ведь и не нашли мы его в протоках.
Уж, лучше бы он этого и не говорил, – Ольга так заголосила, что Константин свою ношу едва в воду не выронил.
– А Алексий где?
– Ушел с Дмитрием могилку посмотреть. – Ответила Ольга сквозь слезы, и, как-то, тоскливо проговорила. – Тоже что-то долго не возвращаются.
– Так, и Лоботряс, поди-ка, с ними?
– Может, и с ними. – Сквозь слезы проговорила Ольга. – А, может, и нет. Как они мимо меня проходили, я не видела, но лай Вилюя слышала.
– Так, может, и Андрей с ними ушел?
– Ты думаешь? – И в Ольге затеплился огонек надежды, но тут же и угас. – Нет, они уже ушли, а Андрей на скамейке сидел. А вы что-то о Крамаре говорили?
– Вряд ли это? Андрея в карман так запросто не положишь. Ты рядом машину не видела? И не слышала.
– А зачем машина? – Ольга была настолько расстроена, что не могла толком сообразить, зачем она, действительно нужна. – Андрей и не собирался никуда ехать.
Но Константин уже обшаривал чутким взглядом все возле скамейки.
– Нет, следов борьбы, как бы, нет. Все на месте стоит. Ты бы сбегала к Алексию, пока мы вещи заносим. А ты откуда?
Вилюй!
Ольга уже свернула за угол, но, услышав громкое восклицание Константина, вернулась. И ее встретил, точно, Вилюй. Весь в череде и катышках репья.
– Ты где был? – Ольга присела перед псом, и начала, было обирать с шерсти липучки, но Вилюй вывернулся и тут же направился по тропе.
– Куда это он?
Пес преданно оглянулся на Ольгу, но упорно продолжил движение.
– А ну-ка, пошли, посмотрим. – И, оставив на скамейке покупки, уверенно ступил на тропку.
Радость переполняла Вилюя, когда он увидел, что к нему подходят все трое.
И было, отчего. – Жив ли, мертв ли, но Андрей безжизненно лежал под кустом ракиты под охраной пса.
Ну, конечно, жив. Константин услышал протяжный стоп парня, стоило только легонько нажать на руку.
Константин и сам бы легко поднял его, но Джон уже бросился ему на помощь.
Сработались, однако, Константин с Джоном, да Андрею помощи, как бы, и не потребовалось.
Не успели его разложить на траве, как он открыл глаза. – А вы чего?
– А ты чего? – Обиженно удивился Константин. – Зачем под кустом спать улегся? Или с горки скатился? – Но сразу же и понял, что скатиться с горки можно только в репьях и череде, а на Андрее этого добра почти не было.
Андрей недоверчиво глянул на великана, смешно сморщил лоб, и растерянно вспомнил. – За березку хотел удержаться и упал.
– Поскользнулся, или запнулся?
– Я и не понял. Солнце по глазам резануло. Я и зажмуриться не успел, как меня куда-то повело, – влево, кажется. Я хотел за ствол березки ухватиться, но промахнулся.
Андрей, – честно признаться, – даже и не пытался вновь обрести равновесие, и пришел в себя, когда увяз во встречном кусте. И подняться не спешил, постепенно обретая внутреннее равновесие.
Да так и уснул. Впервые за все часы сна на этом острове – безмятежно, и даже счастливо.
– Ты же утонуть мог. – Мало того, что Ольга никак не могла унять противную дрожь во всем своем, – скажем прямо, – слабом теле, так и от горьких ее слез спасения нет.
С языка Константина, конечно, готова была сорваться колкость насчет того, чему утонуть нет никакой возможности, но сдержался, и только усмехнулся. – Не утонул же. Ты чего на протоке-то потерял?
– Решил на Днепр посмотреть, да не судьба, видно.
– До реки так и не дошел? – Константин подошел к воде. – Повезло тебе, – куст удержал. Тут рядом с водой всегда скользко. Не успеешь и моргнуть, как в воде окажешься.
– Не дошел, да тут, как бы и не река, как оказалось. – И все еще виновато добавил. – Не таким я Днепр представлял. Днепр ли это?
– Можешь не сомневаться – Днепр. Когда совсем оправишься, дойдем и до большой воды. – Успокоил его Константин. – А ты будь ласка – не ходи пока к воде один. – Он подозрительно посмотрел на Ольгу. – Нет, пожалуй, и вдвоем не ходите. Мы лучше, когда вернется Алексий, на втором этаже вам с Ольгой солярий устроим. И Днепр там – как на ладони.
– Чего- чего? – Удивилась Ольга. – Где?
– А где Анисим любил с Богом беседовать. Поднимем наверх кресла, что в прошлом месяце нашли. Три, пожалуй, не поместятся, а для двух места с лихвой хватит.
А Алексий-то тут как тут. – Что за шум, а драки нет? Чего это Ольга, как прирезанная, кричала?
– Лягушку увидела. – Ответил Константин, старательно заслоняя рукой свое расплывшееся в усмешке лицо. – Ты уже свободен?
– Свободен. Какие вопросы?
– Помнишь, мечтали на второй этаж кресла поднять? Сделаем?
– Не вопрос. Пошли.
Так и вышло. И оба кресла уместились, да еще и место для стула Джону нашлось. Нашлось, но он предосудительно нашел себе место возле Константина, и в «солярии» появлялся редко. Да и дело для них нашлось – бревна-то так и не уложены, как следует – не погноить бы, случаем.
Да и Ольге со своим подопечным на пару вольготнее. Так все дни напролет и «прощебетали» о своем – «о женском». Да еще и вечера прихватывали. Одно плохо. Немощь так и не оставила Андрея: то круги пред глазами, то дрожь по всему телу, то голова раскалывается. А и у Серафимы, как назло, «забот полон рот». – Потерпи, Андрей. Хотя бы два дня потерпи. Стаценка другие таблетки и растворы для уколов обещала доставить.
Боль перетерпеть можно, а вот как перетерпеть свою немощь, особенно, когда проходится к помощи посторонних ему людей. И, все же, ему пришлось и в этом переломить себя.
– Ну, что? Поладили с американцем?
– Вроде бы поладили. Старается, – зарабатывает на хлеб насущный. – И Константин машинально посмотрел наверх. Естественно, увидел он только «голубков». – Силенок, конечно, у него маловато, но все бревна мы уже сложили, осталось навес кой-какой над штабелем сгоношить. Только боюсь, напрасная это работа. Серафима опасается, что в станице вот-вот мор начнется. Скоро, так, и нам надо будет пристанище искать. – И снова взгляд на «солярий» бросил. – Чего-то и из «Ахмата» не торопятся сюда? Не случилось ли что случаем?
– Не понял. Ты что-то надумал? – И Алексий уследил новый бросок Константина наверх. – За американца опасаешься?
– За всех. За нас троих тоже. – И, помолчав, добавил, как бы, не к месту. – Завтра крест на куполе будем ставить с утра, а потом решили Андрея до большого Днепра выгулять.
– А чего, именно завтра?
– Он сам попросился. Рвется к большой воде, да и сам понимаешь, что тело воды просит. Одними обтираниями не обойтись.
– Это уж – само собой.
Редко, какая птица …, и Андрей к их разряду не относится.
Он слышал неспешный разговор Серафимы и «монахов», и от этого его стремление к большой воде становилось все нетерпеливей и нетерпеливей. Его, конечно, тянуло на Днепр, – «настоящий» а не такой, как здесь – в островах и протоках, хотя, и здесь вода щедро расплескивает искры в просветах между кронами деревьев, весело струясь между островами. И птицы с их оглушающим щебетом водятся, но тянет, увидеть, долетают ли они до середины Днепра? Но на самом Днепре Андрею еще не скоро удастся побывать, – ноги все еще слабы, и голова временами кружится до тошноты, но нет былой рвоты, и то хорошо, – заверяет Серафима,– дело идет на поправку, а «жирок» накопится.
16. «А где тут симулянт?»
