– Бабушке Мишель было столько же, как и вам?
– Больше. Ненамного. – ответила женщина. – Если бы моё сердце всё ещё билось, я была бы молода и прекрасна, эльфы не стареют. Но тёмная магия госпожи Мишель, что вернула меня к жизни, сделала своё дело, и тело со временем стало хиреть. Во мне ещё есть магия хозяйки. Хватит на месяц, может, чуть больше и за это время я обязана помочь вам разобраться со всем необходимым. После чего со спокойной душой отбуду к родным. Они уж заждались меня там…
Мы помолчали.
– Заказать службу в церкви, накрыть столы для всех крепостных, вы просто обязаны, – продолжила она. – К вам начнут приезжать посетители, чтобы поприветствовать новую графиню Мглистую. Прощупать вас, оценить. Опасаться ли вас или же, наоборот, списать со счетов. После с завещанием вам следует отправиться в Шомриг, там вас внесут в реестр, справят документы уже на ваше имя. И фамилию вам придётся сменить на дэ Брюмо.
Я потёрла лицо, ладони были холодными и бодрили.
– С фамилией я смирюсь, наверное. Раз уже перепрыгнула, то сказать "гоп" самое время. Начнём с вопросов, хорошо?
– Да, госпожа, я готова ответить. Если смогу, конечно.
– Почему я не чувствую в себе никакой сверхъестественной силы?
– Потому что не всё сразу, – тут же ответила собеседница, – всё у вас есть и проявится, когда наступит необходимый момент. Сейчас тело перестраивается, готовьтесь к боли. Буду каждый вечер приносить к вам в комнату чашечку обезболивающего отвара.
– Ох, – от этой новости мне поплохело. Хотя, куда уж больше?
Мы помолчали немного, я чуток переварила услышанное и заговорила вновь:
– Мне сказали, что у каждого некромага есть некая территория за ним закреплённая? Поясните, пожалуйста, что это значит?
– Если где-то в соседних, граничащих с вашей территорией, землях, объявится нежить, ваша задача немедленно туда отправиться и нейтрализовать опасное существо.
– Я так и знала! – простонала я. – Подстава. У вас есть огнестрельное оружие?
– Что, простите? – брови старушки подскочили высоко вверх.
– Ясно, – у меня закололо в висках. – А как далеко соседи?
– До северных и южных почти сутки пути. До тех, кто на западе два дня, на востоке, три часа. Верхом.
– Это неблизко. Пока доберусь, половину деревни могут вырезать.
– Могут. Но что вы можете сделать? Так все живут, летать, как птицы, никто пока не научился, – грустно улыбнулась Нанни. – Либо на своих двоих, либо верхом, или на карете. Каждый день кто-то умирает, такова жизнь. Поспеть везде невозможно. Бывает, что сразу в нескольких местах восстают, вам придётся делать непростой выбор – к кому отправиться в первую очередь, потому как разорваться на несколько Есений не выйдет.
– Ладно, пусть пока так, – кивнула я, откинувшись на высокую мягкую спинку кресла, поглядела в потолок. – Мадмэ Нанни, расскажите сами, что посчитаете нужным. Я всё ещё не могу прийти в себя после вчерашнего. Вдобавок вся эта информация. Переварить бы, но, кажется, несварение заработаю.
Женщина раздумывала недолго, а потом, как выстрелит, и каждое слово – наповал!
– Вам подвластно допросить мертвеца. Запомните: покойники не лгут. Никогда. Но хозяйка всегда считала, что грешно мучить усопших после смерти. Потом сны плохие снится будут, если маг слаб духом, то сойдёт с ума. А умалишённый некромаг – большая беда для всех вокруг. Сладить с таким можно будет лишь силами тринадцати одарённых, – женщина ненадолго смолкла, видать, чтобы собраться с мыслями. – Вы сможете, кроме призыва духов, например, кидаться во врага потусторонним огнём, землю разверзать, варить яды. Наделять неживое живыми чертами, настолько, что даже от живого не отличить будет.
– Этим будут заполнены мои будни? – вырвалось против воли. Да с таким режимом я не уверена, что долго выдержу.
– Нет. Почему же? Последние лет пять тихо всё вокруг. У вас иных, кроме нежити, проблем хватает. В прошлом году была засуха, пшеница не уродилась, вместо неё садили овощи, потому и справились, никто не помер. В этом году хозяйка взяла в долг у графа Дорсета и мы закупили зерно для посадки. Госпожа Мишель обещалась долг закрыть аккурат к концу лета.
Оп-па!
– Какие производства есть на моей земле? – как сложно мне далась эта фраза "моей земле". Не чувствовала я себя хозяйкой, вот ни капельки!
– Никаких, госпожа. Разве что бабы после сбора урожая, вяжут салфетки на продажу, циновки плетут. Ну а остальное и у других есть: кузнецы, плотники, рыбаки. Живём в основном, что земля даровала.
Я кивнула, глубоко задумавшись. Мне достались, кроме обширной территории, долги. Наверняка внушительные. А ещё теперь у меня на руках старики и дети, и всех их надо обеспечить самым необходимым. Сдюжу ли?
Глава 10
После рассказа экономки мы обе погрузились каждая в свои мысли.
– Мадмэ Нанни, – нарушила я тягостное молчание, – а скажите, нестись на помощь в соседние земли, я обязана на безвозмездной основе?
– Хм-м, – нахмурила женщина, переваривая вопрос. – Как бы это подразумевается само собой. Там же люди, дети. Невинные души, чистые.
– Это-то ясно, я, конечно, как войду в силу, непременно стану помогать, но ведь у тех земель есть хозяева, так? Бароны, графы и иже с ними.
– Да, как же без них, землица не бесхозная.
– Ага-ага, – покивала я. – Мадмэ Нанни, могу ли я рассчитывать на вашу помощь?
– Какую? – подозрительно прищурилась она, глядя, как я, порывисто встав, вышагиваю перед камином туда-сюда.
– Составьте список нежити и рядом припишите разумную, на ваш взгляд, цену за уничтожение той или иной пакости. Затем грамоту разошлите всем соседям, пусть ознакомятся и подпишут.
– А если они не согласятся платить? Вы оставите людей в беде?
– Нет, я всё равно помогу.
– Тогда в чём смысл? – всё ещё не понимала ключница.
– Я рискую своим здоровьем, меня могу сорвать в любое время суток, и оставить всё это в том состоянии, как сейчас, я не намерена. Непременно внесите в грамоту предупреждение: если беда придёт на порог их замка, я спасу всех членов семьи, кроме хозяина земель. Вот так и поступлю.
– Есть барон Гастон, добрейшей души человек, но у него нет денег с вами рассчитаться, как быть с подобными ему?
– Кроме денег, будем брать натуральными товарами. Всё, что нам будет не лишнее, пшеница, куры, овощи, сыр. Всё сгодится, всё пойдёт в дело.
– Я вас поняла, – женщина как-то облегчённо выдохнула, – да, такое все они вполне потянут.
– Вы тогда, помимо цены, обозначьте ещё, какая тварь к чему приравнивается. Слышала, тут вурдалаки шастают, так вот за одного такого упыря, например, возьму телёнка, или жеребёнка. Есть ли какие-то ограничивающие подобное законы?
– Закона, запрещающего магам брать деньги за свои услуги, нет, – после секундного размышления, ответила Нанни.
– Замечательно, – я потёрла переносицу, – начнём с малого, шаг за шагом. А теперь неплохо бы и позавтракать.
– Да-да, стол уже должны были накрыть, – ключница тут же встала, одёрнула подол платья, деловито пригладила волосы, и была готова выполнять привычную работу.
– К бабушке хочу наведаться сразу после завтрака, – добавила я. – И, мадмэ Нанни, если вас не затруднит, организуйте, пожалуйста, службу в церкви и трапезу для жителей всех деревень.
– Госпожа Есения, всё сделаю в лучшем виде, даже не сомневайтесь.
– Вот и славно, – благодарно улыбнулась я.
– Сейчас Режину кликну, она поможет вам собраться.
– Не нужно, я сама. Через пять минут спущусь в столовую, – отказалась я, Нанни кивнула и тихо вышла за дверь, оставив меня одну.
Я быстро переоделась в спортивные штаны и плотную тёмную футболку. Глянула в зеркало. Удивительные перемены, на меня в отражении глядела, хитро прищурив зелёные глазищи, красивая молодая женщина, я мигом ощутила некий диссонанс с внутренним миром и внешними переменами. И теперь мне нужно время, чтобы привыкнуть.
Резко отвернувшись от зеркала, вышла из спальни.
В доме стояла странная тишина. Тут вообще как я заметила было тихо и спокойно, но сейчас атмосфера ощущалась иной. В распахнутые окна обычно доносилось пение птиц, жужжание мух и блеяние козочки, но сейчас ничего такого.
На завтрак мне подали блинчики, густую сметану, гречневую кашу с подтаявшим кусочком сливочного масла сверху. Удивительно! Гречка? Моя любимая крупа. Рядом пристроилась глубокая миска с белоснежным творогом, плошкой мёда и большой пузатый чайник с травяным взваром. С удовольствием съела кашу, а вот творог совсем немного. В этот раз в столовой я была одна, Нанни куда-то испарилась, Режины тоже видно не было.
Выйдя из трапезной, прошла на кухню. Дородная повариха месила тесто на широком деревянном столе. Завидев меня, оторвалась от дела и вежливо поклонилась:
– Хозяйка Есения, доброе утро! Вы что-то хотели?
– Доброе. Подскажите…
– Дороти.
– Приятно познакомиться, Дороти, – улыбнулась я. Лицо женщины просияло, и она тут же сказала:
– Примите мои соболезнования, хозяйка.
– Спасибо!
– Для всех нас уход госпожи Мишель – тяжёлый удар, – глаза женщины подёрнулись солёной влагой, – мы её очень любили.
Я подошла к ней ближе и сжала пухлое плечо в подбадривающем жесте. Эти люди знали бабушку куда дольше меня, их горе было искренним, не наигранным.
– Подскажите, а где мадмэ Нанни? – чтобы отвлечь Дороти от грустных воспоминаний, заговорила о другом.
– Она во дворе даёт наставления Режине и Марку. Они должны поехать в Промьер, поговорить с отцом Пилеппе о службе. Сегодня в обед состоится поминальная трапеза, Режина будет помогать женщинам готовить еду для стола.
– Хорошо. Скажи, пожалуйста, мадмэ Нанни, что я буду ждать её на веранде перед домом.
Когда шла через гостиную, притормозила около кресла и взяла в руки белоснежную салфетку.
– Прелесть неописуемая! – прошептала я, заворожённо разглядывая работу бабушки. Невесомое кружево, тонкая нить, хитрое плетение, завораживающей красоты рисунок. Сделано мастерски с огромной любовью.
Ведя пальцем по узору, не заметила, как суетные мысли отошли на второй план, дыхание стало глубоким и размеренным, взор поплыл, и вот перед глазами не белоснежная салфетка, а зеленоватая, светящаяся паутинка, с тем же рисунком. Нити переливались, струились, и даже подрагивали в такт моему сердцебиению. Затаив дыхание, шире распахнув глаза, неверяще глядела, как от изделия в моих руках тянется ниточка к соседней салфетке, что лежала на спинке дивана, а от той дальше, к комоду.
Это была сеть.
Магическая непрерывная сеть, не хаотичная, а структурированная, она оберегала этот дом и всё вокруг, пока я не понимала от чего или кого.
– О, вы тут? Я думала, на веранде меня ждёте, – голос Нанни резко выдернул меня из странного состояния некоего транса. Я моргнула, и картинка исчезла. Вернув салфетку на место, повернулась к эльфийке.
– Защита слабеет, едва светится, – вырвалось само.
– Увидели? – так же негромко ответила ключница.
– Да, это великолепно! Гениально!
Экономка воодушевлённо всплеснула руками:
– О, как точно вы заметили! Именно такой умницей была ваша бабушка. Пойдёмте в лес, покажу вам полянку и место захоронения.
Идти было недалеко. Кроме того, что лес рос слева от дороги, то есть напротив усадьбы, но и справа и там он был погуще и тянулся дальше. Вот к нему Нанни меня и повела.
Я шагала рядом с ней, и полной грудью вбирала чистейший воздух, пьянящий аромат цветущих полевых цветов кружил голову, под ногами шуршала зелёная высокая трава, слегка примятая, видать, именно здесь не так давно ходила эльфийка.
Оказавшись под густой сенью деревьев, сплетавшихся в вышине в изумрудный потолок, прижмурилась. Солнечные лучи разбились на мелкие капельки и сеточкой падали на землю. Боже, оказывается, как многого я сама себя лишала, закрывшись в четырёх стенах. Да, я придумывала миры, необычные сюжеты, но забросила свою жизнь, а годы ведь шли, и моложе я не становилась.
– Хозяйка очень любила этот лес. Она ходила сюда каждый раз, когда её одолевали сомнения, переживания, когда ей было плохо, – тихо поделилась со мной Нанни, ведя дальше вглубь, по неприметной тропке. Через четверть часа деревья поредели и мы вдруг вышли на небольшую округлую полянку, утопавшую в зелени. Порхали белоснежные бабочки, перепрыгивая с цветка на цветок, жужжали пчёлы, деловито собиравшие пыльцу. В центре возвышалась небольшая рукотворная насыпь.
– Вот тут, – указала на холмик мадмэ и отступила в сторону, давая мне дорогу.
Я медленно подошла к могилке. Села и прижала к тёплой земле раскрытую ладонь.
– Бабушка, – заговорила, решившись, – ещё сегодня утром я была сильно обижена, ведь ты буквально впихнула ненужный мне дар, чуть ли не силой. А сейчас… сейчас я чувствую тепло благодарности. Будет сложно, знаю, но я справлюсь, и не только потому, что пути назад нет, но и… – грустно улыбнувшись, мысленно договорила:
Ради мамы. Ради тебя и живущих на этой земле людей… Ради себя.
Вскинула глаза к ослепительно голубому небу и тут слёзы, будто того и ждали, побежали по щекам, капая на холмик.
Я прощалась с бабушкой и прошлой жизнью.
