Александр Черевков "Прелести жизни. Книга первая. Мера жизни. Том 10"

Однако, ради правдивости, многие герои указанных историй и событий, носят собственные имена и фамилии. Таким образом, читатель может сам убедиться в реальности большинства прошедших событий, показанных в произведениях автора. Читателю можно пообщаться с героями произведений живьём, через средства массовой информации, а также на местах происшедших событий. Таким способом, читатель может сам проникнуть не только в историю описанных событий, но также реально окунуться в происходящие события.

date_range Год издания :

foundation Издательство :Автор

person Автор :

workspaces ISBN :

child_care Возрастное ограничение : 12

update Дата обновления : 04.05.2024

Очевидно, что где-то состоится траурный митинг в честь погибших армян в апреле 1915 года. Туда направлялись армяне семьями. Ни стал ничего спрашивать у своих родственников, только оделся по скромнее и пошёл, следом за ними к месту траурного митинга, к которому устремлялись всё больше и больше людей.

Буквально у всех людей в руках были цветы, которые приготовили в память умершим армянам. Цветы были и у моих родственников, которые, возможно, что вчера вечером приготовили к трауру?

Теперь цветы надо было возложить куда-то. Мы толпой спустились в сторону древних раскопок. Оттуда прошли к месту "Цицернакабрэад". Там был установлен гигантский монумент, в виде закрытого тюльпана, с вечным огнём внутри комплекса.

Куда спускались все пришедшие на траур и клали цветы вокруг вечного огня. Когда мы туда спустились, то цветов было там так много, что едва достал до верху, чтобы положить свои цветы к вечному огню, которого уже не было видно.

Только всполохи огня вверху монумента напоминали о том, что внутри гигантского букета цветом находится вечный огонь памяти народа Армении о гибели своих соотечественников от рук фанатиков Турции в апреле 1915 года. В это время вокруг всего монумента звучала траурная музыка и армяне пришедшие сюда плакали.

Стоял рядом. Глаза наполнялись слезами от скорби армянского народа за умерших. Когда мы вышли из монумента памяти, то направились к лоткам со спиртными напитками и различными закусками, которые расположились от монумента памяти по всему городу.

Все жители Армении и гости в этот день поминали память об умерших армянах в апреле 1915 году во время геноцида турок над армянами. До самого позднего времени этого дня Ереван был в трауре.

Как вся многострадальная Армения. Была уже поздняя ночь, когда со своими родственниками добрался до 6-го массива к старшей сестре Гагика, по имени Арпик, которая со своей семьёй жила на седьмом этаже девятиэтажного здания. Лифт не работал, и мы целой толпой едва добрались до квартиры Арпик, где нас встретил Агван, муж Арпик.

Агван тут же распорядился накрыть стол в честь родственника из России. Мне было уже не до траура и тем более не до стола, накрытого в честь моего приезда. Мне хотелось спать и совсем не хотелось ничего пить спиртного.

– Такой молодой! – удивлённо, воскликнул пятидесятилетний Арпик. – А пить совсем не умеет!

– Он столько выпил сегодня, – выступил в мою защиту Цолак, двоюродный брат Гагика, – что ты за год столько никогда не выпивал. У него есть уважительная причина. Александр пил у нас в гостях и на трауре армян.

– Александр, у меня тоже в гостях. – сказал Арпик. – Так что, по армянскому обычаю, он должен скушать ножку курицы и выпить бокал коньяка. После этого может вообще не пить. Дальше будет уже его личное дело.

После ножки курицы и бокала коньяка, мы выпили за дружбу народов Армении и России. За это как-то неудобно было не пить.

После мы выпили за своих родителей, это святая причина. Вскоре пили за хлеб-соль этого дома, также нельзя было отказываться от этого почётного тоста.

Следом были ещё и ещё более уважительные тосты, которые произносили за огромным столом. Помню, что мне было уже не по себе от огромного количества, выпитого и съеденного за день. Чувствовал, что скоро уже потеряю сознание или умру.

Очнулся рано утром где-то на балконе. Ничего не мог сообразить. Где нахожусь и у кого в гостях. Смутно вспоминал свой прилёт в Ереван. Как искал своих родственников по городу.

Дальше какой-то провал в памяти, словно всё остальное было не со мной за прошедшие сутки. В голове всё путалось и представлялась, как сон, рассказанный кем-то мне прошлую ночь. Какой-то переход из одной квартиры в другую.

– Молодой человек! Вы как сюда к нам попали? – спросил меня вышедший на балкон мужчина средних лет.

– Точно не могу вспомнить. – заплетаясь пьяным языком, произнёс. – Был у кого-то в гостях?! Ночью пили.

– На нашем этаже гостей не было. – возразил мужчина. – Иначе бы был в гостях и знал тебя в лицо.

– Больше ничего не знаю и не помню. – едва, выдавил. – Может быть, кто-то другой может знать?

– Надо спросить соседей по этажу с другого подъезда. – предложила пожилая женщина.

Мужчина стал на армянском языке звать своих соседей по балкону с обеих сторон. Но это было раннее утро воскресного дня. Очевидно, что люди крепко спали после вчерашнего дня, когда весь Ереван отмечал траурный день и хмельные головы не могли отреагировать на крик соседа.

Возможно, что пожилая женщина, у которой, вероятно, уже началась старческая бессонница, обнаружила так рано меня на своём балконе и позвала своего сына, чтобы тот узнал откуда взялся на их балконе в столь раннее утро воскресного дня?

Вот он сейчас и орёт, как резанный, на весь дом, только соседям своим мешает спать. Да и меня беспокоит, а мне ужасно хочется спать. Скорей бы добраться до кровати своих родственников и выспаться.

Вскоре, с обеих сторон балкона, на котором лежал, появились соседи на других балконах. Они что-то обсуждали на армянском языке насчёт меня.

Кто-то предложил, уже на русском языке, дать мне опохмелиться, чтобы ко мне вернулась память.

Тогда, возможно, что вспомню, как появился на этом чужом балконе? Может быть, это спустился с верхнего этажа от подруги, к которой, неожиданно, вернулся домой её муж?

– Честный семьянин! – возразил, на смешной вывод армян. – Был в гостя у своих родственников!

Похмелье окончательно не вернуло мне память. После рюмки коньяка, мне стало ещё хуже.

Весь мир переворачивался перед моими глазами и теперь вовсе не мог сообразить, где сейчас нахожусь.

Лишь смутно видел чужие лица людей, которые склонялись над моим лицом только с одним вопросом "Это откуда тут появился русский у армянина на балконе за тысячу километров от России, от своего родного дома?".

Через несколько минут, уже соседи сверху и снизу приняли участие в решении вопроса, как определить, это откуда появился на балконе русский парень с интеллигентным видом, совсем не похожим на обычного вора.

Да уже никто не мог вспомнить тот год, когда в Ереване были квартирные кражи. Нужно было помочь русскому, который заблудился по пьянке в гостях у армян. Где найти место его вчерашней пьянки?

– Ай! Вай! Вай! Вай! – услышал, знакомый голос Агвана. – Как ты туда попал? Мы, уже, с вечера весь город обыскали. Думали, что ты заблудился, а ты через два балкона у соседей спишь. Как тебе не стыдно в гостях по чужим балконам лазить, словно тебе нашего одного балкона не хватает. Давайте его сюда обратно. Только осторожно. Не упустите. У нас всего один русский родственник.

Такой образец русского родственника нам надо беречь. Надо же додуматься, чтобы заблудиться на балконе у соседей. Так, ещё немного. Сейчас мы его коньяком отпоим, будет гость человеком. Главное, осторожно. Не упустите. Поддержите его.

Армяне из рук в руки передали меня через два балкона в руки на балкон Агвана, который поблагодарил всех за спасение его драгоценного гостя из России и пригласил соседей по этажу к себе в гости, чтобы отметить там достойное возвращение заблудившегося родственника из России, обратно в дом к своим родичам.

Пришёл в себя в постели в квартире Аршавира, брата Гагика, где ночевал в первый день своего приезда. Надо мной хлопотала старушка Тагуи, мама всех Манукянов.

Старушка делала мне компресс на голову и что-то причитала на армянском языке. С трудом поднялся на ноги и пошёл в ванную комнату, чтобы немного освежиться и определить время моего нахождения. Ведь уже тут потерял счёт дням в гостях у армян.

– Наконец-то ты совсем очухался! – услышал, голос Гагика за своей спиной. – Разве так можно много пить!

– Можно подумать, что где-то на стороне пил и без твоего участия. – ответил, Гагику. – Боже мой! Мне сегодня надо два завода в командировку съездить. Это с такой распухшей рожей! Да и вонь от меня ужасная.

– Тебя Цолак отвезёт. – предложил Гагик. – Сейчас он в старом аэропорту "Эребуни" работает инженером. Подожди до обеда. Цолак приедет к нам домой покушать и отвезёт тебя на завод, куда ты прибыл по делам.

Ни стал отказываться от предложения Гагика. Тем более, что мне надо было прийти в себя. Ужасно, как болела голова и хотелось кушать.

Тут ещё манящий запах толам (голубцы в виноградных листьях) так сильно раскручивали мой аппетит, что не выдержал и пошёл на этот запах, который доносился из зала.

Где мама Тагуи накрывала на стол и что-то говорила Гагику, который постоянно кивал головой и ничего не говорил.

– Мама говорит, чтобы ты сегодня у нас не пил спиртное. – перевёл мне, Гагик, армянскую речь мамы Тагуи.

– После такой пьянки! – воскликнул. – Да, возможно, что никогда в своей жизни не буду пить?

– Свинья зарекалась, что не будет в болото лезть, – сказала Лина, которая пришла домой на обед, – а всё равно туда лезет. Так и мужики. Каждый раз после пьянки говорят, что не будут пить. Но всё продолжается.

Ничего ни стал говорить Лине, потому что знал, что в этом она права. Завтра опять родственники найдут повод выпить и всё начнётся как вчера. Только теперь буду нажимать на жирную пищу, чтобы меньше пьянеть.

Да и пить буду меньше, чем армяне. Ведь они уже привыкли к своему армянскому коньяку и не пьянеют так сильно от него, как не привыкший к этой выпивке. Будь она неладная, эта выпивка! Зачем только люди придумали напиваться этой гадости? Лучше бы как-то по-другому отмечали свои радости и горести.

– Тебя куда надо отвезти в командировку на завод? – спросил меня, Цолак, когда сел в машину.

– Мне нужен завод клея ПВА (полехлорвинилацетат). – вспомнил, название первого заказа.

– Химический завод, – подсказал Цолак, – который находиться за шинным заводом. Тебя отвезу туда. Обратно доберёшься сам. Думаю, что ты больше не заблудишься, как на балконе у свояка Агвана. Что ты полез?

– Помню, что хотел найти туалет и всё! – как бы оправдываясь, сказал ему. – После провал в голове. Словно был в бессознательном состоянии. Где был и что делал? Совсем уже, это не помню. Проснулся на балконе.

– У меня из-за тебя вся пьянка прошла. – обиженно, вспомнил Цолак. – Был единственный тогда, кто мог определить, как управлять автомобилем. Так вот мне пришлось нюхать нашатырный спирт, чтобы быть в состоянии управлять автомобилем и искать тебя по всему городу. В морг ездил на опознание трупов.

– Ты извини, что тебе тогда поломал весь кайф! – разводя руками, сказал, в своё оправдание. – Теперь буду следить за собой, чтобы до такой степени не напиваться. Ведь всё-таки на работе в командировке! Мы кайф от глупости своей не отличаем и поутру от этого страдаем.

Через тридцать минут поездки по городу, мы приехали к воротам химического завода, который был закрыт. Никаких признаков работы химического завода рядом не было.

Словно сегодня был выходной день или праздник. Даже сторожа у завода не видно. На воротах завода весела какая-то огромная надпись.

– Здесь написано, что химический завод закрыт на карантин. – перевёл Цолак, надпись на воротах. – Сейчас у кого-нибудь узнаю, что это случилось на заводе, что его закрыли на карантин. Болезнь какая-то, наверно?

Цолак вышел из машины и стал стучать в дверь проходной на заводе. Но за дверями проходной никто не отвечал. Он посмотрел через окно в КПП.

Очевидно, что и там никого не было, так как Цолак развёл руками и уже было направился к своей машине, как в это время из калитки соседнего предприятия вышел мужчина. Цолак о чём-то стал с ним говорить. Вскоре, они стали громко смеяться и показывать пальцами на вывеску карантина на воротах завода.

Они так сильно смеялись, что даже в азарте смеха хлопали по ладоням друг друга и визжали от удовольствия данного прикола в заводском лозунге.

– Мужчина говорит, что кто-то пустил сплетню, – перевёл Цолак, разговор с мужчиной, – словно этот ваш клей ПВА действует на мужское достоинство. Поэтому химический завод закрыли на карантин. Сейчас все мужчины этого завода проводят дома тест с жёнами на свою пригодность. Скоро мы узнаем результат теста.

– Представляю, что сейчас творится в постелях работников химического завода! – воскликнул.

Цолак завёл машину мы поехали к нему на работу в старый аэропорт "Эребуни", где мне нужно было подождать пару часов, пока Цолак закончит обслуживание самолёта.

После этого Цолак обещал, что покажет мне электроламповый завод, куда завтра поеду сам. Так как Цолак меня в рабочее время возить по городу не может.

Ведь он сам тоже находится в командировке в Ереване, а живёт и работает в Ленинакане, где живут самые хитрые армяне. Это, конечно, такая шутка Цолака перед Гагиком, которому он постоянно твердит свою поговорку. В общем-то все армяне разные, как и люди в других национальностях.

– Ты подожди меня в общежитие. – предложил Цолак, когда мы подъехали к маленькому домику рядом со служебной проходной старого аэропорта "Эребуни". – Можешь поспать в моей комнате или попить с похмелья пиво. Тут рядом есть пивной бар. Там бочка пива за углом гастронома. Вернусь, примерно, через час.

Цолак пошёл к служебной проходной, а мне пришлось остался в его комнате в общежитие для лётчиков. Мне не хотелось спать. Так как после двухдневной пьянки спал больше суток и меня не тянуло на сон.

Поэтому немного посидел в комнате общежития и затем отправился к бочке пива. В пивной бар идти не хотелось. Там все курят, а у меня аллергия на сигареты.

Вообще не перевариваю запаха никотина. Мне приятно ощущать запах костра в лесу, но не сигарет в пивном баре. Поэтому лучше пить пиво на свежем воздухе в тени. Возле бочки с пивом было всего два человека. Взял пару кружек пива и отошёл в сторону.

Мне совершенно не хотелось, чтобы армяне рассматривали моё лицо, которое ещё своей отёчностью хранила на мне следы прошедшей пьянки. Медленно приходил в обычное состояние своего духа и тела.

Мне просто хотелось посидеть на лавочке в тени деревьев и отдохнуть от всего, что происходило со мной в Ереване. Прошло, возможно, более двух часов, так как уже успел отлить выпитые две кружки пива и выпить ещё две кружки пива?

Цолак продолжал работать за служебной проходной в аэропорт, а мне, как болван сидел на лавочке вблизи общежития и наблюдал, как через КПП аэропорта проходят и уходят люди, а Цолак где-то застрял в самолёте. Может быть, он забыл, что его жду?

Надо как-то ему напомнить о своём присутствии за воротами аэропорта. Ни сидеть же мне тут до потери пульса и пить пиво. Уже и так всё надоело!

Обратно посмотрел на проходную КПП аэропорта и заметил, что старик в проходной даже не открывает глаза, когда мимо его носа проходят люди, которые тоже машинально показывают красные корочки, то открывая пропуск, то нет.

Старик автоматически нажимает на педаль в своей кабине, и задвижка проходной тут же автоматически освобождает вертушка в карусели. У меня возникла дерзкая мысль.

Проскочить мимо этого старика и найти в аэропорту Цолака. Если даже старик увидит мою фальшивку, то ему скажу причину своего появления. Тогда, может быть, старик сам вызовет по телефону Цолака с места работы?

Но старик даже глаза не открыл, когда ему представил с обратной стороны цирковой пропуск, который прихватил с собой для того, чтобы бесплатно сходить в ереванский государственный цирк на просмотр новой цирковой программы.

На моем пропуске значилось, что он выдан "Союзгосцирком". Срока давности на пропуске нет, а с таким пропуском с главного управления цирками Советского Союза меня пустят в любом цирке нашей страны.

Пожалуй, что точно также как сейчас сделал старик, совершенно не глядя на пропуск, на проходной в аэропорт "Эребуни" в Ереване.

Так попал на закрытую территорию. На территории аэропорта спросил у проходящих мимо лётчиков, где мне можно найти Цолака, который сейчас обслуживает перед полётом самолёт АН-24.

Мне показали стоянку этих самолётов. Отправился к ближайшему самолёту этого типа.

Но моего нового родственника там не оказалось. Тогда стал ходить от самолёта к самолёту, пока мне не показали, где Цолак. Решительно поднялся по трапу стоящего самолёта.

– Ты как зашёл в запретную зону? – удивлённо, спросил Цолак, когда вошёл во внутрь самолёта.

– По этому пропуску. – ответил, предъявляя Цолаку свой цирковой пропуск. – Он тоже красный.

– Ты знаешь, что все аэропорты Советского Союза приравниваются к стратегическим объектам? – спросил Цолак. – Теперь тебя, если обнаружат на территории аэропорта, посадят вместе со стариком в тюрьму. Меня же, как твоего очень дальнего родственника, могут выгнать с работы. Ты подумал об этом, когда вошёл?

– Да меня здесь уже видели больше десятка человек! – возразил ему. – Никто не задержал. Обратно также выйду, как только что зашёл. По своему цирковому пропуску. Ничего преступного тут нет. Бомбы у меня нет.

– Пока старик свою смену ни сдал. – разочарованно, сказал Цолак. – Иди быстрее через проходную. Скоро заканчиваю работу и выйду следом за тобой. Мне не хочется из-за тебя иметь неприятности по работе.

Послушал совета Цолака и поспешил к служебной проходной старого аэропорта "Эребуни". Старик всё также, не открывая глаза, нажал на педаль в своей кабине. Вертушка проходной закрутилась, свободно выпорхнул из территории аэропорта, как это делает птичка при открытой дверцы своей клетки, в которую когда-то посадили эту птичку злые люди.

Вот так выпорхну из аэропорта, куда забрался сам без помощи посторонних рук, которые могли бы упрятать меня.

Хорошо, что старик ни сдал своей смены и у меня не было никаких проблем выйти из аэропорта "Эребуни".

Всё было бы иначе, если бы меня обнаружили там. Тогда бы у меня было бы много проблем. Могли бы посадить в тюрьму и в последствии выгнать меня с работы.

Вскоре, следом за мной, рядом со спящим стариком прошёл сам Цолак, который тут же пригласил меня сесть в машину.

Мы поехали в сторону "Ереванского электролампового завода", который находился ни так уж далеко, чтобы мне столько времени ждать у проходной аэропорта и подвергать опасности себя вместе со своим новым родственником и спящим стариком на проходной.

Сам мог сюда добраться, чтобы хотя бы таким образом начать свою командировку "в армянском направлении", как мне это сказал на заводе наш главный инженер вовремя моей отправки в эту командировку. Только зря потерял сегодня время в ожидании Цолака в аэропорту.

Контора электролампового завода была закрыта. Сторож на проходной нам сказал, что завтра контора откроется ровно в восемь часов утра, как это делается на протяжении многих лет.

В электроламповом заводе у всех мужчин все работает и стоит, ни то, что у мужчин на химическом заводе, который закрыт на карантин по причине непригодности мужчин к половой жизни.

Беспокойства насчёт закрытия электролампового завода у нас нет никаких причин. Завод работает в своё время. Рано утром следующего дня был у дверей конторы административного здания "Ереванского электролампового завода".

Как только административное здание завода наполнилось служащими, словно пчелиный улей. Тут же поднялся на второй этаж и вошёл в приёмную директора.

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом