Наталья Васильевна Крынкина "Шестнадцатый май"

Потеряшка умеет играть на гитаре, носит в ухе колечко и любит смотреть в окно. У него полно друзей, но он доверяет лишь тем, кто умеет молчать. И это – не люди.Яна виртуозно меняет настроение и совершает поступки, которые противоречат её желаниям. А ещё она пишет стихи, но никому их не показывает и прячет «в стол».Два огромных мира существуют параллельно, почти не пересекаясь и не подозревая, насколько они похожи. Но шестнадцатый май приготовил им много сюрпризов…Это очень музыкальная весенняя история об уходящем детстве, о внутренней свободе и о дружбе, родившейся под дождём.

date_range Год издания :

foundation Издательство :Автор

person Автор :

workspaces ISBN :

child_care Возрастное ограничение : 12

update Дата обновления : 04.05.2024


Она спустила ноги на пол и, откинув покрывало, юркнула в постель. Отработанным движением задвинула книжицу под подушку и щёлкнула выключателем, погружая комнату в темноту.

Было поздно, но спать всё ещё не хотелось. Ледяная постель отпугивала сны, так что не помогали даже носки и пижама.

Так некстати вспомнилось, что завтра она будет петь на сцене школьного актового зала. И Яна непроизвольно сжалась от холода простыни и напряжённого волнения.

Она не так давно принимает участие в школьных концертах в качестве солистки и каждая репетиция для неё пока ещё большой стресс. Она стоит и смотрит в зрительный зал, пытаясь выдавить из горла звуки и уговорить себя быть смелее.

И вот к ней снова будет приковано пристальное внимание нескольких десятков пар глаз. И хотя ей это внимание нравится и восхищает, оно одновременно вызывает у неё панический страх.

Страх потерять его и стать незаметной, неинтересной.

– И музон свой дурацкий тоже выключай!!! – снова раздался недовольный голос.

Яна убавила громкость в наушниках и тихонько огрызнулась:

– Может, мне вообще отсюда переселиться, Ань? А то в следующий раз ты мне ещё и дышать запретишь!

– Не умничай! – приглушённо фыркнула сестра. – Спать мешаешь мне!

– Да просто снег на улице шёл, – обиженно фыркнула она в ответ и отвернулась лицом к окошку.

Анька живёт в своём мире – динамичном и полном движения. Она всё время куда-то бежит, летит, несётся, как будто боится не успеть переделать все дела. Прёт напролом и никогда не замечает, что происходит вокруг. Ей просто некогда замечать такие мелочи. Хотя, быть может, так и надо…

– Чего ты лечишь мне?! Май на дворе… – неожиданно отозвалась сестра.

Яна не стала её убеждать. Не верит – пусть пойдёт и проверит. Но у сестры, конечно, не возникнет желания выбираться из тёплой постельки и шлёпать к окну босиком по ледяному полу. В подтверждение этой мысли Анька страдальчески вздохнула с характерным громким подвыванием, как будто в её углу действительно поселилось существо нечеловеческого происхождения, потом перевернулась на другой бок и снова утихла.

Под одеялом стало чуть теплее, и Яна немного расслабилась. Попробовала закрыть глаза, и воображение тут же показало ей кино из школьной жизни.

Вот Макс, худой и длинный, как швабра, идёт по двору с единственной тетрадкой, скрученной в трубочку и засунутой в оттопыренный задний карман. На нём голубая рубашка с небрежно расстёгнутым воротом и короткие школьные брюки. И это – не потому, что модно. Просто он сильно вымахал за год, и теперь из-под края штанов торчат его костлявые лодыжки в жёлтых носках с покемонами.

Увидев мальчишку, подруги Яны Ульяна и Милана косятся на неё и начинают глупо хихикать, прикрывая рты. Конечно! Ведь это же ей досталось в партнёры по вальсу бледнолицее недоразумение с огненной шевелюрой и ходулями вместо ног, над которым в истеричном припадке ржёт вся школа!..

Поймав себя на мысли, что крепко стиснула в кулаке уголок одеяла, она распахнула глаза и выдохнула напряжение. Запустила руку под подушку и нащупала плотный картонный прямоугольник обложки. Тёплый…

Наверно, в этом блокноте нет ничего такого уж слишком личного и секретного, чего нельзя показывать другим. Это же не дневник. Но она бережно хранит украшенную сердечками книжечку и всё время носит её с собой в сиреневом школьном рюкзаке. Потому что там её мысли. Там – то же самое, что у неё внутри. И делиться этим она готова только с бумажными страницами. Потому что даже лучшие подруги не входят в круг её абсолютного доверия.

Яна устроилась поудобнее на подушке и, подложив под голову ладонь, снова посмотрела за окно. По стёклам, струясь, по-прежнему стекали слёзы дождя. Избавив карманы облаков от снега, май никак не мог успокоиться и всё ещё о чём-то переживал и тревожился.

Завтра наверняка он выключит солнце и станет холодно, а в школу опять придётся идти в шапке и тёплой одежде. Только Яну почему-то это почти не смущало. Она улыбалась и слушала яркий насыщенный голос в наушниках. А на повторе снова и снова играл «Майский вальс».

В очередной раз мысленно уворачиваясь от здоровенных ласт в кроссовках девяносто пятого размера – потому что там реально лыжи! – и репетируя шаги, она проговорила про себя:

«Раз-два-три! Раз-два-три! Раз-два-три! Раз!»

Главное, отступить подальше, или можно остаться без пальцев на ступнях…

«Раз-два-три! Раз-два-три!..»

И хихикнув в подушку, Яна накрылась одеялом с головой.

Так начинался её шестнадцатый май…

3 глава. Не наигрался

Наутро от снега не осталось и следа. Зато зарядил нескончаемый дождик. Он лил и лил, провожая Юрку по дороге в школу через дворы, не собираясь останавливаться и навевая тоску, поэтому на уроки парень явился в паршивом настроении.

Держа руки в карманах и натянув на голову капюшон, он прошаркал по полу резиновыми подошвами ярких оранжевых сапог и уселся под вешалкой в гардеробе, чтобы переобуться.

– Привет, Потеряшка! – поздоровался рядом кто-то из одноклассниц весёлым голосом.

– Привет, Ерошкина, – кисло отозвался Юрка, завязывая кеды и наблюдая краем глаза, как девчонка в школьном платье вешает на крючок блестящий от влаги плащ. Заметил, что сзади её прозрачные колготки забрызганы грязью, и живо проверил, а всё ли в порядке с его штанами?..

Ну, конечно!.. Конечно, нет. Он умудрился обляпаться до самых карманов.

С досадой прицокнул языком и… просто вздохнул. Придётся теперь отмывать штаны в туалете.

– Здоро?во! – прозвучало откуда-то сверху, почти из космоса, и Юрка задрал голову. Но рот для ответного приветствия открыть не успел.

Бу-бух…

Рыжий одноклассник Макс Кузьменко неуклюже повернулся и врезал ему чем-то тяжёлым по башке. Это мог быть рюкзак, но Макс носил штаны с такими огромными карманами, что в них и без рюкзака легко помещались все учебные принадлежности. И потом – это что-то знакомо звякнуло.

Юрка беззлобно ткнул его в поясницу и взлохматил волосы, потирая место ушиба, а потом заметил аккуратно пошитый новенький чехол.

– Эээй, Кузьмич… Это что, гитара?.. – благоговейно произнёс он.

– Держи! – Макс небрежно сбросил ношу с плеча и сунул в руки другу. – Смотри только не потеряй…

– Да пошёл ты…

В школе все называли Юрку Потеряшкой. Это прозвище досталось ему в наследство от мамы. Когда он ещё ходил в детский садик, Мария Потеряева без конца сетовала на то, что у сына что-то пропадает. Варежки, носочки, шапка или сапожки безвозвратно исчезали словно в чёрной дыре или Бермудском треугольнике. И однажды кто-то из воспитателей ласково назвал маму Машей-Потеряшей. А дети услышали и живо наградили Юрку новым забавным именем. Так оно к нему и приклеилось.

Он не обижался, но иногда и впрямь казался окружающим немного рассеянным и заторможенным, как будто старался оправдать своё прозвище.

Макс уселся рядом и вытряхнул из потрёпанного за учебный год мешка вторую обувь. И пока он переобувался в свои безразмерные кеды, больше похожие на ласты, Юрка расстегнул замок чехла и одним глазком заглянул внутрь.

– Ооо! – выдохнул он с восхищением, сверкая жёлто-серыми глазами. – Это же Parkwood, профессиональная… Ты где такую взял?! Она же стоит как вертолёт!..

– Она не новая, если что… – буркнул Макс, морща бледный рябой нос, и, словно кого-то передразнивая, добавил: – Зато в хорошем состоянии! Такая, как я и хотел!.. – передёрнулся как будто брезгливо. – Ты же знаешь моего батю! Когда у нас в доме было что-то новое?! – и многозначительно топнул ногой, намекая на то, что и кеды ему достались не прямо из магазина.

Юрка пропустил последнюю фразу мимо ушей. Сейчас его волновало только то сокровище, что находилось в чехле. И волновало так, что ладони вспотели, а сердце бешено заколотилось, как будто задумало совершить из груди побег.

– Дашь потом поиграть?..

– Да пожалуйста! – фыркнул Макс, завязывая шнурки. – Успеваем на урок?..

– Угу, – рассеянно кивнул Юрка и, выдохнув, усилием воли заставил себя застегнуть замок на чехле.

– Тогда погнали! – скомандовал товарищ, и оба разом выпрямились.

Юрка не был коротышкой, и, учитывая то, что он пока ещё по-прежнему тянулся вверх, его рост вполне подходил под определение среднего. Но рядом с Максом он чувствовал себя лилипутом. И в то время, когда друг куда-то спокойно шагал, ему приходилось почти бежать за ним. Так что часто обычная прогулка в компании с Кузьмичом больше напоминала какой-нибудь марш-бросок.

Отец у Максима работал егерем и всё время пропадал в лесах. Это именно его когда-то в середине 90-х прозвали Кузьмичом за внешнее и профессиональное сходство с известным киногероем. Да и просто за то, что фамилия оказалась созвучной. Ну, и все его пятеро рыжих детей, которые появились уже в XXI веке, потом автоматом ещё до своего рождения стали Кузьмичами… Даже девочки…

По дороге в класс парни ещё успели заскочить в туалет, где Потеряев оттёр штаны, а Макс, опасливо озираясь, сделал пару затяжек электронной сигаретой. Звонок застал их в коридоре, и на пути к знаниям пришлось хорошенько прибавить скорость.

Первым уроком сегодня в расписании стояла химия. Макс нёсся впереди, и Юрка, пытаясь рассмотреть маршрут из-за его спины, увидел в открытую дверь, как одноклассники передвигаются по кабинету в белых халатах. Ооо!!! Сегодня же лабораторная! И он к ней – естественно! – не готовился…

Максим неожиданно замер, и Юрка с размаху влетел ему в спину. Наверно, это столкновение можно сравнить только с тем, как будто на всех парах врезаешься в дерево или в столб. Потому что его тут же отбросило назад, и он громко клацнул зубами. Успел заметить, как мимо, хихикая и прикрывая рты, дефилируют девчонки из параллельного класса, и проследил за взглядом одноклассника. Макс уже не в первый раз таращится на эту зеленоглазую куклу с неестественно розовым хвостом.

– Фу! – выдал Потеряев, потирая лоб и огибая сбоку его неподвижную фигуру. – Ты серьёзно?..

Макс как будто покраснел и молча двинулся за ним следом.

Они вошли в класс, и Юрка окинул пространство взглядом, выискивая свободные места. Сам он не справится, сегодня ему нужен кто-то умный. Кузьмич на эту роль не годится – по крайней мере, на этом уроке точно. А вот пухлая девчонка с косичками и в очках – просто идеальный вариант. И он поспешил занять стул рядом с Ерошкиной.

Макс отнёс гитару в конец кабинета и оставил её посреди цветов рядом с полуживым кактусом в большой деревянной кадушке. Сам вернулся обратно и, натянув на себя куцый халат, который на нём смотрелся как подсевшая рубаха после стирки, пристроился позади Юрки за следующей партой.

По тёмно-зелёной доске, выводя косые буквы, тихонько постукивал мелом молодой учитель химии. Наверно, он хотел казаться старше, поэтому отпустил усы и небольшую бородку. И это придавало ему сходство с учёными на портретах, висевших под потолком.

Юрка скользнул взглядом по головам одноклассников и на секунду задержал его на разноцветной таблице Менделеева. Потом набросил на плечи дырявый халат, прожжённый каким-то неаккуратным учеником, и застегнул его на пуговицы. И когда занял место на стуле, почти тут же почувствовал странный укол под лопаткой.

– Смотри, – Макс ткнул его ручкой с острым колпачком на конце.

Юрка обернулся, и друг продемонстрировал ему экран смартфона.

– Это что, стесняюсь спросить?.. – широкие Юркины брови вопросительно выгнулись.

– Сайт «Космоса»…

Потеряев живо прикинул, как обстоят у него дела с финансами, и с досадой отрицательно качнул головой:

– Не, Макс… Я пока без кино… На этой неделе точно…

– Ты не понял, – Макс покосился на его соседку и придвинулся чуть ближе, чтоб ей было как можно меньше слышно. – Я думаю Лукьянову в кино позвать…

Собеседник хрюкнул, едва не подавившись слюнями от смеха, и тут же состроил серьёзную мину. А потом не без сомнения произнёс:

– Ну, попробуй… Только губу особо не раскатывай… Она же звезда, а ты… Ну, хотя ты тоже в каком-то роде звезда… – и согнулся пополам, сползая под парту и силясь не расхохотаться в голос.

Кузьмич закатил глаза и, вытянув ногу, треснул по ножке Юркиного стула:

– Придурок! Как с тобой вообще разговаривать, если у тебя детство в одном месте до сих пор играет?!

Юрка булькнул в ответ и закашлялся, а сострадательная Ерошкина хорошенько настучала ему по спине, помогая прийти в себя.

Высокий учитель у доски уже пытался начать урок, но весь класс сейчас таращился на Потеряева и участливо ждал, чем закончится его приступ.

– Юр, всё в порядке? – уточнил педагог, когда мальчишка почти прокашлялся.

– Ага, – отозвался тот, утирая увлажнившиеся глаза и растягивая рот в улыбке.

– Ну, тогда поехали… Открываем тетради для лабораторных, переписываем тему с доски и начинаем работать! – хлопнул учитель в ладоши и указал на кривую белую надпись, сделанную мелом. – Стараемся не шуметь и не мешать друг другу, – а потом предупредил, хитро улыбаясь: – И да! Списать ни у кого не получится, варианты у всех разные…

Юрка ещё раз оглянулся на Макса, но тот уже гремел ящичком с реактивами, выискивая нужные. Тогда он хмыкнул и, поглядывая одним глазом на соседку, стал повторять действия за ней. Главное, не мешать…

Он как раз послушно выполнял указание одноклассницы, зажигая спиртовку, когда дверь в кабинет неожиданно отворилась и на пороге появилась маленькая школьная вожатая и по совместительству их учитель истории.

Наверное, она сама недавно ещё сидела за партой, и вот теперь во всю командует учениками и готовит с ними все самые важные общешкольные мероприятия.

– Я на минутку! – привлекла она внимание громким шёпотом, не углубляясь в помещение, а потом своим обычным приятным голосом сделала объявление: – Генеральная репетиция «Вальса Победы» сегодня будет в актовом зале. Сами видите, что на улице творится, – вздохнула, бросив взгляд за окно. – Всех участников жду после уроков в 14.00! И это… Где Потеряш… Потеряев?..

– Здесь! – вытянул руку внезапно заинтригованный Юрка. Зачем это он ей понадобился?

– Тебе персональное приглашение! Сбежишь, как в прошлый раз, получишь по шее, – и, ухмыляясь, потрясла небольшим кулачком.

– Да я просто забыл про вашу репетицию, – мальчишка смешно наморщил нос и отвернулся, чувствуя, как уши начинает пощипывать жаром. – И вообще-то, Алина Владимировна, детей бить нельзя!

Вожатая посмотрела на него с укором и добавила:

– Уговорил! Заменю телесные наказания на «двойку» по истории… – а потом театрально взмахнула рукой и дала последние наставления: – Всё! Кузьменко, назначаю тебя ответственным! Проследи, чтобы он не удрал! Он мне сегодня будет очень нужен!

И как только Алина Владимировна просочилась обратно в дверь, класс зашушукался и захихикал.

– Наверно, девчонку тебе нашла, – громыхнул над головой голос Макса, вызывая всеобщее веселье.

И Юрка стиснул зубы покрепче, чтоб не ответить ему ничего нецензурного.

Вообще-то, есть негласное правило, что девятиклассников на мероприятия привлекать не положено. У них государственные экзамены и всё-такое. Но Алине Владимировне никакие правила не указ, тем более негласные.

И вот примерно месяц назад, когда начались репетиции вальса, Юрке не хватило пары. Да он и не очень расстроился. Даже выдохнул с облегчением, можно сказать. И пока остальные разучивали движения, Потеряшка наблюдал за ними из актового зала. Кривлялся, копируя шаги и перестановки девчонок и ребят, и… осваивал музыкальные инструменты.

Иногда он перебирал гитарные струны, коротая время в ожидании Макса и сидя где-нибудь за кулисой в углу сцены. Иногда вспоминал обучение в музыкальной школе, где когда-то не доучился играть на аккордеоне, и мучил клавиши и кнопки допотопной гармошки.

А иногда шебуршал в подсобке, перекладывая слои пыльных залежей с нотами и пережитков пионерского прошлого. И заодно пугал всех страшными и неумелыми звуками, которые с любопытством извлекал из старого школьного горна. Когда за сценой раздавался протяжный гудок, все вздрагивали, а Кузьмич шутил, что Потеряев, кажется, завалил мамонта…

Обычно к Юрке все относились по-доброму. И даже если он по каким-то причинам не участвовал в школьных мероприятиях, а кружился где-то около, одно его присутствие создавало в коллективе особенную атмосферу и наполняло пространство добрым смехом и искренностью.

– Работаем! – постучал по столу учитель костяшками пальцев, возвращая ребят к тому, чем они занимались. – Кузьменко! Тебе помочь? По-моему, что-то горит!!!

– Всё под контролем, – бодро отозвался Макс, словно огромным веслом, разгоняя рукой сизый дым, который уже устремился к потолку.

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом