Алексей Белый "В лесу"

– Ася береги каждую спичку, кто знает, когда нас найдут. Соберите сухой травы и сухих веточек, маленьких и больших. Только собирайте здесь, рядом, чтобы я вас видела – сказала мама.

Чтобы развести костер, я собрала целую охапку хвороста, а Димка ощипывал какой-то куст, отламывая от него сухие веточки, хотя именно его веточки и разожгли костер.

Костер горел, и береза с помощью, которой мы вытянули маму, тоже пошла на дрова. Вскоре мы отогрелись, а потом и высохли.

– Как ты думаешь, где упал самолет? – спросила меня мама.

– Не знаю, но когда меня что-то ударило по голове в самолете, мы были очень низко – ответила я, потирая макушку головы.

– Значит он, где то рядом, завтра, попробуем поискать. Может там есть люди, и найти нас по самолету будет проще – сделала вывод мама.

Пока мы с мамой разговаривали, Димка сидел возле костра и в его животе начало громко бурчать.

– Как ты думаешь, Ася, в этой луже есть рыба? – спросила мама улыбаясь.

– Откуда? Мам, в лужах рыбы не бывает – ответила я.

– Мы в лесу, давай попробуем. Неси свой волшебный чемоданчик, и срежь ножом мне вон ту длинную ветку – сказала она, показав на куст рядом с нами.

Я достала из ящика поддон со снастями и взяла один из больших металлических ножей, чтобы отрезать ветку. Поддон я поставила перед мамой, а сама пошла, рубить ветку. Нож оказался настолько острый, и чтобы отрезать ветку толщиной с два пальца я даже не приложила усилия.

Мама выбрала самую тонкую леску и блестящий крючок и, достав из кармана пудреницу, оторвала маленький кусочек от подушечки для укладки туши, и насадила его на крючок. Взяв у меня ветку, она привязала леску к тонкому краю.

– Ну, вот Ася, ты теперь, как папа, рыбак. Закидывай крючок подальше и смотри на поплавок, утонет, тяни вверх и к себе – сказала мама передовая мне ветку одной рукой, держа крючок другой, чтобы леска не запуталась.

– Мам, мы в луже рыбу не поймаем – забирая удочку, произнесла я.

– Попробуем, за это же нас в нос не ударят – перефразировала известное всем выражение мама.

Я закинула крючок, как можно дальше от себя, но поплавок предательски подплыл к самому берегу, прямо ко мне.

Мне пришлось вставать и перекидывать оснастку, но как только я вытянула крючок из воды, то увидела на нем болтающуюся золотистую рыбку размером с медаль.

– Я поймала! – закричала я, поднимая удочку вверх, и рыбка полетела в сторону мамы. Рыбка слетела с крючка, но мама успела придавить ее ладонью.

– Видишь в лесу, даже в лужах рыба ловится! – крикнула она, смеясь, после чего попросила меня достать нож из чемоданчика.

Мне приходилось одновременно собирать дрова для костра и рыбачить, как только я находила подходящую деревяшку, так сразу на крючок садилась очередная медалька. Даже когда переставало клевать, я специально шла за дровами, зная, если я найду подходящую деревяшку, лес наградит меня маленькой рыбкой.

И самое интересное, что так и происходило со сто процентной вероятностью.

Когда Димка наелся, мама начала жарить рыбу мне, и я ее ела сидя с удочкой на берегу большой лужи. Мамины карасики, жареные на костре были превосходны, вкуснее рыбы я в жизни не ела и каждый следующий карасик, был, как Пироженка, в темном, черном лесу.

– Мама, осталось пять рыбок, тебе тоже нужно есть, к тому же я уже сыта – сказала я, когда мама протянула мне очередного карасика.

– Дочь, мне главное, чтобы вы сыты были, но если вы наелись, я тоже не против перекусить – засмеялась она. Мама даже в такой ситуации была сильной женщиной и еще умудрялась шутить и смеяться.

Я искренне верила, что как только нас найдут, то врачи сразу поставят маму на ноги, дав ей волшебную таблетку.

Когда стало светать, мне стало легче искать дрова, и от костра можно было уходить подальше, а рыбки, как по волшебству ловились при каждой найденной мной, подходящей ветки для костра.

Когда дров стало предостаточно и рыбок нам хватало на завтрак, я наломала сосновых веточек и сделала лежанку, на которую на руках, тоща ноги за собой легла мама, Димку, я с трудом на руках перенесла к ней и легла спать сзади нее, прижавшись к ее спине. Я так устала, что уснула моментально, как только обняла маму.

День Первый

Проснулась я от громкого пения птиц, мама лежала рядом и гладила меня по волосам. Димка ходил рядом и собирал веточки, бросая их в костер.

– Привет, спасительница наша – улыбнулась мама и поцеловала меня в щеку.

– Я люблю тебя, мама. Вчера мне было, очень страшно – сказав это, у меня из глаз потекли слезы.

– Все хорошо Ася, мы все живы, благодаря тебе, а значит, все будет хорошо. И я тебя тоже люблю! – ответила она.

Мама нажарила на костре оставшийся ночной улов, и мы хорошо позавтракали.

С отказом ног у мамы возникла очень серьезная проблема, в туалет ей ходить стало сложно, и мне пришлось выкопать рядом с ней глубокую ямку, разбивая ножом грунт и выкапывая землю руками. Теперь мама могла доползти на руках, до своего туалета.

– Ася, я выбрала дерево, на которое тебе нужно забраться и посмотреть где упал самолет – произнесла мама.

– Мне конечно, уже страшно, но нам нужно выбраться и вылечить тебя. Какое дерево ты выбрала? – спросила я.

Дима подошел и сел рядом с мамой, она обняла его и сказала: – Солнышки мои, как я счастлива, что вы у меня есть!

– Мам, какое дерево? – спросила я.

– Вон видишь ель, которая выше всех и ветки у нее густые до макушки и снизу есть с чего начать – ответила мама, показывая на елку, которая на пару метров была выше сосен.

– Ого, какая она высокая! – произнесла я.

– Ася, возьми шнурок из твоего чемоданчика и каждые несколько метров привязывай его к стволу, а край завяжи на ремне – посоветовала мама.

Как мама сказала я, так и сделала, пройдя метров двести, я дошла до огромной елки. Начиная взбираться, мне стало понятно, что она сильно колючая и царапала все мое тело, но мне нужно было спасать маму, и я полезла наверх.

Поднимаясь на несколько веток вверх, я перевязывала капроновый шнурок, как страховку, хотя, по моему мнению, эта процедура, только занимало мое время.

Подбираясь к верхушке, я нос к носу столкнулась с птицей, которая по размеру была с меня ростом и когда она испугалась и раскрыла крылья, я точно не поняла, то ли мои пальцы отпустились, то ли меня просто сдуло от ее взмаха, но я полетела вниз. Ударившись головой о крупную ветку, я на несколько секунд потеряла ситуацию, но шнурок поймал меня и подвесил на ремне внутри елки.

Вися ногами к верху, я подумала, что маму нужно слушаться всегда. Упав с такой высоты, я бы переломала себе все руки и ноги, не говоря уже о шее.

Придя в себя, я схватилась за ветки, и поползла обратно наверх. Теперь кроме боли в ребрах и руке я растянула мышцы спины, которые отдавались болью с каждым движением.

Я залезла на самую верхушку и осматривала лес в округе, в паре километров от меня на востоке в лесу была проплешина, где не торчали верхушки деревьев и эта проплешина, была прямоугольной, не похоже, что это было озеро, с другой стороны были такие же пустоты, но круглые, явно показывая озера.

Спустившись, я не стала говорить маме о встрече с огромной птицей и о своем падении, а только сказала, что она самая мудрая.

Рассказав о своих выводах маме, она предложила мне сходить туда, но только одной. Она предупредила, что там может оказаться много страшного, мертвые искалеченные люди, их останки и прочее. Но она поставила мне задачу, найти людей, еду и одежду, все остальное, сказала она, то, что посчитаешь нужным.

Я взяла сумку от «походного набора» и нож с крюком на лезвии, второй нож оставался у мамы. Папа был прав, когда покупал, этот набор, он очень пригодился!

В лесу было довольно тепло, не так, как у болота, где лежала мама. Хоть лес был и густой, идти по нему было довольно легко. Только когда я провалилась под землю, я поняла, что иду не по земле, а по настилу из сплетенных растений, которые выросли над валежником, создав новую поверхность. Оказавшись внизу, в темном и сыром царстве загнивающих деревьев, мышей, змей и насекомых, я поняла, что там можно даже гулять, настолько большие были пространства между землей и псевдо – землей.

Выбрав солнечную сторону и, идя по псевдо земле, я так и не смогла понять разницы, где можно провалиться, а где можно идти спокойно. Провалившись, за свое путешествие вниз пять раз, я добралась до проплешины в лесу.

Выглядело все очень катастрофично, сломанные сосны кланялись в глубоком наклоне останкам белой сигарообразной гусенице. Самолет был разбит, крыльев не было, а останки фюзеляжа были смяты в гармошку и изогнулись волной, как гигантская, ползущая гусеница.

Мама окрестила меня еще при рождении, но только сейчас я первый раз в жизни перекрестилась и пошла вперед.

Подойдя ближе, я почувствовала запах гари, керосина и еще один запах, от которого тошнило, и который я не могла распознать.

Вокруг самолета валялись обрывки искореженного металла и синтетической, белой ткани, все напоминало спонтанную свалку, если бы среди мусора не попадались части человеческих тел.

Мне было ужасно страшно, противно, но похоронить их всех я не могла, хотя очень хотелось, мне нужно было спасать мать и брата, только этим я себя отговаривала не начать копать могилы. В креслах изогнутого фюзеляжа, откуда отлетела обшивка сидели, опустив головы мертвые люди, а на них сидели птицы и клевали их тела.

– Здесь есть, кто-нибудь? – крикнула я. Но мой вопрос, повис в воздухе и остался без ответа. Этот вопрос я еще прокричала раз десять, пока в горле не заболели связки.

Обойдя останки самолета, я решила приблизиться к нему, ведь еда должна лежать в зонах, откуда выходили стюардессы.

Стыдно признаться, но я быстро привыкла к мертвым людям в самолете, скорее всего у всех них были переломы позвоночников от падения, многие сидели на своих местах, только их головы были опущены, вокруг стояла полная тишина. Слышно было только мои шаги, даже пение птиц не доносилось из леса.

Мама сказала найти людей, еду и одежду. Людей я нашла, но тут вряд ли кто-то сможет со мной пойти, тогда мне нужно искать еду и одежду – подумала я.

Я открывала чемоданы и рюкзаки, которые валялись в проходе, и собирала вещи, подходящие нам.

Рядом с мертвой девочкой, сидящей в первом – классе, в точности моего телосложения лежал чемодан с дорогой и качественной, походной одеждой, и сняв с себя грязные обрывки и переоделась в красивый походный костюм маскировочного цвета.

– Тебе уже точно не понадобится, а я выгуляю твой наряд! – произнесла я, когда закончила переодевание.

Извини, но какая тебе разница! – сказала я, сама себя, осуждая за этот поступок.

Одежды я набрала достаточно, упаковав ее в большой рюкзак, найденный здесь же, но еды, найти, не могла, и ходила между трупами, из одного салона в другой обыскивая самолет.

Через час, некоторым мертвым людям я дала имена и общалась с ними.

– Владик, как ты думаешь, где хранят еду? – спрашивала я у пассажира из первого ряда.

Через три часа, я все же отыскала холодильник с завтраками и, собрав их в рюкзак и сумку, сколько влезло пошла обратно в лес.

Только вот лес тоже ждал еды, и как только я зашла в него, пройдя не более ста метров, вокруг меня начались шуршать кусты.

Достав острый нож, и крепко сжав его в руке, я пошла вперед или вернее назад. Стало страшно, уже начинало смеркаться, еще час и я окажусь в полной темноте.

Не успев шагнуть и пару шагов, я провалилась. Упав вниз, я увидела над проемом, промелькнувшую тень.

Мне стало еще страшнее, и я подняла нож вверх, над головой, вдруг тень сейчас прыгнет сюда, но никто не подошел к провалу.

Я решила, что это волк, которого боялась больше чем кого-то другого, и попыталась пробраться по нижнему уровню, ориентируясь по компасу, который надела на руку, достав из чемоданчика.

Пробираться с рюкзаком на спине и сумкой на плече было тяжело. Пространство внутри мне не позволило далеко мне продвинуться, подсвечивая светодиодным фонариком брелоком на ключах, я двигалась в направлении мамы и брата, смотря на стрелку компаса. Каждый метр под землей был тяжелым препятствием, но подниматься наверх было страшно.

Я сильно устала пробираться в свалке гнилых деревьев, остановившись я осмотрелась вокруг. Две черные, маленькие змейки, впившиеся в мои новые ботинки, из багажа в самолете, висели, как не завязанные шнурки.

Махнув ногой, я сбросила их, и сразу начала читать молитву, чтобы не было страшно, как учила меня мама.

– Пусть тебе все будет пухом, моя мертвая подруга! – произнесла я, благодаря ее за ботинки, и третий раз за день, и за всю свою жизнь, перекрестилась.

Если бы не ботинки Наташи, так я назвала девочку, у которой взяла одежду, я бы лежала сейчас в каком-нибудь анафилактическом шоке от укуса змей.

– Дай бог тебе крылья Наташа! – сложив ладони, попросила я.

Прошло больше часа, как я под землей, двигаться здесь очень тяжело, и пора было выбираться на поверхность, а потом бежать со всех ног к маме. Странно, почему я думаю, что мама защитит меня от волков?

Найдя подходящее место для подъема, где сваленные гнилые деревья лежали, в виде лестницы, острым ножом я вырезала в травяном настиле люк и вылезла наверх. Осветив округу светодиодным фонариком, я не увидела волков и побежала в ту сторону, откуда пришла.

Оказывается, я очень быстро бегаю, даже с тяжелым рюкзаком, и за всю пробежку я ни разу не провалилась под землю.

Когда я вбежала в наш лагерь мама испугалась, увидев меня, к тому же еще в другой одежде.

– Мама, там волки! – сказала я, пытаясь отдышаться.

Ни кто не заметил, но мама Аси пододвинула к себе нож, так чтобы он всегда был под рукой.

– Ася, успокойся, где волки? – спросила мама.

– У самолета, там все мертвые! – ответила я.

– Тише Ася, все хорошо. Откуда такая шикарная обновка? – попыталась пошутить и перевести тему мама.

– Я у Наташи одолжила – ответила я.

– Кто такая Наташа? – заинтересованно спросила у меня мама.

– Мама, Наташа это труп девочки. Просто ей такая одежда уже не пригодиться, а мне сойдет – ответила я.

Мама вошла в ступор и на минуту замолчала.

– Я еды и одежды принесла, как ты сказала – вытрясая из рюкзака упакованные пакеты с едой и одеждой, произнесла я.

Мама, увидев все это изобилие, не знала, что сказать и собиралась с мыслями.

– Аська, ты волшебница. Ни когда не думала, что ты такая. Да, и помолись за Наташу, пожалуйста! – сказала мама.

Теперь в овраге нам было не холодно, я принесла одежды, с которой, нам можно было пережить и зиму. Звери не подходили к болоту, по какой-то причине, оно их пугало.

– Ася, ты помолилась за Наташу? – спросила мама меня перед сном.