Дж.Дж. Пантелли "10 правил Ноа"

***

На ново–заселенной кухне в уютном домишке колониального периода, Линн стряпает свой фирменный пирог с мясом. На ней белоснежный фартук с голубыми тюльпанами и босоножки на ультратонкой шпильке. Мачеха во всей красе и во все оружии.

– Привет, милый. – Мурлычет она, смачно обсасывая указательный палец.

– Привет. – Разговаривать с мегерой я не настроен, как впрочем и голод меня не особо мучает. Поэтому я пересекаю гостиную, а–ля кухню и, перепрыгивая через одну ступеньку, закрываюсь в своей комнате. Кайф! В такой тишине, хочу проторчать до ночи. Планшет напоминает о себе, и я беру его в руки, видя физиономию Иэна в круглом окошке посреди экрана. За*бись! Всего пару часов назад дал ему свой номер и ник в Киттер и Тенбук, как он тут как тут. Нажимаю «ответить».

– Хай! Я думал, ты меня проигнорируешь?

– Какого черта, друг?

– Решил спросить, все ли в силе вечером?

– Вечером? – я хватаю футболку за горловину и тяну, чтобы снять.

– Панихида, вечеринка, сексуальная кошечка Билли…

– Бл*ть, ты точно голубой! – разрываюсь от приступа смеха.

– Заткнись!!!

– Ладно, валяй, что еще хотел сказать? – стаскиваю джинсы вместе с трусами, чтобы проследовать в душ.

– Постой, это что твой член сейчас мелькнул на пол экрана? – буркнул Иэн, лежа на кожаном диване и задрав ноги на спинку.

– Ага, понравилось? Хочешь сфоткать? Сохранишь в галерею или поставишь на аватарку. – Громко смеюсь, а Иэн показывает средний палец, поднеся его к фронтальной камере.

– Увидимся, гандон! – последнее, что произносит друг и вырубает связь.

Я разминаю затвердевшие плечи и не успеваю скрыться в ванной, потому что Линн феноменально быстро сокращает расстояние между нами и шлепает меня по заднице.

– Потрясающее зрелище, Ас. За всю свою жизнь не видела таких клевых попок.

– Пошла вон, Линн.

– Можешь ничего не делать и дать мне карт–бланш. Я так отсосу тебе, что попросишь добавки. – Прикусывает меня меж лопаток и ласкает ладонями грудь, опускаясь к животу.

– Пошла. Вон. Шлюха.

– Да, повтори еще раз, сладкий. Я шлюха, твоя самая лучшая шлюха. Так ведь?

Грубо отталкиваю ее локтями и поворачиваюсь так, чтобы она уяснила без повторов.

– Бесплатные сеансы закончились, мамуля. Хочешь трахаться со мной, плати наличными. Тебе, как личной резиновой игрушке, скидка – всего пять тысяч зеленых.

– Сколько? Ты же в курсе, что я дою твоего папашу?

– За столько лет, могла бы научиться этому намного лучше. Твой ход. А до той поры, убирайся.

Линн фыркает, а потом вставляет свои два цента:

– У Клинта не стоит с прошлого Дня благодарения, что мне, по–твоему, делать?

– Будь ты любящей женой, а не чертовой подстилкой, обсудила бы с ним, что да как. А ты выбрала легкий способ. Проваливай.

– Я достану деньги, и ты будешь моим!

– Удачи.

Дверь закрывается, и я проверяю надежность замка. Линн толкает меня носом в дерьмо, и я не хочу снова ощущать его вкус, а спокойно принять душ.

***

Белые гортензии, лилии, пионы окружают темно–коричневый лакированный гроб. Священник становится к трибуне и открывает Библию, чтобы прочесть несколько откровений, что должны помочь найти дорогу в рай. Хотя крохе, что лежит в этой безликой коробке, и так уготована счастливая жизнь на небесах.

– Как живая, правда? – женщина средних лет, в миниатюрной шляпке, обращается ко мне, как к давнему знакомому.

– Да.

– Я верю в Господа, но не могу понять, отчего он забирает таких маленьких ангелочков.

– Да, очень жаль.

– Бабуля, вот ты где?! – мальчишка в скромном костюме, берет ее за руку. – Идем, мама тебя потеряла.

– До свидания, Даллас.

Я недоуменно хмурюсь и включаюсь в реальность, когда их уже след простыл. Происходит, мать твою, что–то странное! Мое имя, знает, чуть ли не каждый пёс в этом городишке, а беседы заводят все, кому не лень.

– Здорова чувак. – Иэн толкает меня к скамье, и мы садимся в преддверии церемонии.

– Зря я пришел сюда.

– Почему? Весь Фонтейн–Инн пожаловал на службу.

– Срал я на всех этих людей.

Старик за спиной покашливает, и я понимаю, что выругался достаточно громко.

– Ну–у–у, не гони. Потом оторвемся у Ноа. Смотри–ка, кто в первом ряду. Милашка Билли Бэнсон.

Я вытягиваю шею и всматриваюсь в черные шмотки одинакового фасона, пока не натыкаюсь на серебряные бусины на воротнике жакета Билли. Она даже тут сумела отличиться. Видимо, почуяв мой взгляд, оборачивается. Слезы томятся в ее глазах, а блестящие губы размыкаются и шепчут: «Я рада, что ты здесь». Мне придется задержаться и вынести всю чушь, что будет впаривать святой отец. Ради нее.

В завершении монотонной речи, подошвы ботинок собравшихся шаркают по деревянному полу в конвейере возложения цветов под фотографию Сью–Эллен. Я держу белые розы и придумываю, что сказать родителям девочки и Билли. Когда подпирает моя очередь, я укладываю нежные бутоны на подиум и спокойно подхожу к открытой половине гроба. Чистое, светлое личико, обрамленное темными волосами, не выражает и капли боли. Фарфоровые ручки, сложены на груди и держат плюшевого медведя.

– Толстяк, был ее любимой зверушкой. – Билли прижимается ко мне и теребит пряди сестры, разложенные на подушке.

– Я не умею соболезновать.

– Ты уже сделал намного больше, чем кто бы то ни был в этом зале.

– Побыть с тобой?

– Не нужно. Я поеду с родителями домой. Увидимся позже.

– Хорошо.

Поцелуй Билли согревает мою щеку, а потом она перемещается к своей семье. Ее отец и мать, раздавлены. Я замечаю, что они любят друг друга и у меня начинает жечь в горле. Вылетаю из церкви и шагаю к «Феррари». Галстук мгновенно оказывается во внутреннем кармане, а сигарета меж зубов. Едва горечь прокатывается по нёбу, я успокаиваюсь. Иэн, Бри и еще парочка одноклассников, вываливает из дверей и спускается по широкой лестнице. Не желая слушать их бредни, сажусь в тачку и со свистом сваливаю прочь. Херня всё то, что говорят о пользе бога и вере в него. За полчаса тухлой проповеди, я лишь отсидел задницу, и понял, что не гожусь на роль прихожанина. Надеюсь, вечеринка скрасит мой вечер, а выпивка заглушит тупые мысли.

ГЛАВА 3.

Отец прочищает мне мозги о контрацепции за пять минут до выхода из дома и вручает упаковку презервативов, будто я безмозглый щенок и мечтаю стать папашей в двадцать один год. Линн хихикает за его спиной и вожделенно смотрит на мой прикид. Да, полоумной блондинке определенно нравится джинсовка и черные брюки–карго с прорезями, как я говорю для проветривания. Этот полный желаний взгляд, я видел триллион раз.

– Вернись до полуночи. – Резюмирует отец.

– Будет сделано, Клинт. – язвительно отдаю честь и прикладываю ладонь к груди.

– Я не шучу, Даллас!

– Да–да, я понял.

«Феррари» с неповторимым рёвом отцепляется от подъездной дорожки и разрывает сумеречное слияние уличных фонарей.

***

Какого черта, Иэн треплется с мисс "волосы–ловят–связь–с–космосом"? Бри в прямом смысле виснет на моем друге, а ее дружок в шапке–бини, трется по близости, готовый устроить реслинг на газоне. Молниеносно черчу дорожку к ним двоим и громко заявляю:

– Так вот где ты отираешься? А сам сказал, что будешь у закусочной.

– Классно смотритесь, голубки. – Ерничает Бри и ей тут же начинает вторить второсортный панк.

– И тебе привет, – взъерошиваю начёс Иэна, и он бурчит. – Ты хоть показывала ему свои сиськи? Или он до сих пор девственник?

Кулаки щуплого прилипалы синеют, и мне становится еще веселее. Бри выходит вперед и тычет ногтем мне в лицо.

– Слушай, мальчик из мегаполиса, ляпнешь гадость про моего брата, и я тебе глаза вырву!

– Брат? Так этот недоносок твой брат? – я смеюсь от души и делаю вид, что падаю на траву.

– Я серьезно! Закрой свой вонючий рот, пока Ноа не вышиб из тебя все дерьмо!!! – кипит Бри.

– О мой бог, я до чертиков боюсь вашего Ноа! – прикидываюсь девчонкой и прикусываю губу.

Мощный хлопок отвлекает нас от болтовни, и я вижу двух парней с черными мордами. Скорей всего перебрали с пивом, да решили развлечься, как в детском лагере. Помню, как подпалил задницу инструктору в лагере бойскаутов. Вот же было зрелище! Нечего было учить семилетнего сопляка пользоваться жидкостью для розжига костра, которой в принципе не должно было быть в рюкзаке.

Бри, как и мы, взрывается от смеха и забывает о недавней перепалке. И чтобы опять не ввязываться в разборки, Иэн уводит меня в аху*нный особняк, повидавший немало исторических событий. Я провожу рукой по белоснежным колоннам, вдыхаю запах старины, а потом попадаю в логово обнаженного беспредела. Абсолютно голые девчонки, дергаются на стеклянных столиках, заливая в глотку, бухло прямо из бутылок. Да, мне точно будет, чем заняться ночью. Скучать не придется.

– Не зацикливайся на них. Это крошки для зрительных утех. Ноа любит, когда они трясут сиськами напоказ.

– Ясно. Сам хозяин где?

Музыка льется из колонок короткими, жесткими волнами, сменяя вопли толпы, что вываливает на задний двор. Я иду не спеша за Иэном и отталкиваю стакан с непонятным наполнением, протянутый незнакомой девочкой. Именно девочкой. Навскидку, ей лет четырнадцати. Мой внутренний пай–мальчик, включается сам собой, и я спрашиваю:

– Тебе не пора спать?

– Отсоси у енота, придурок! – без стеснения парирует мерзавка.

Я провожу языком по верхнему ряду зубов и дурачу мелкую букашку, делая один шаг в ее направлении. Она верещит и убегает от меня вверх по лестнице, что расположена по обеим сторонам просторного холла. Пока я разбираюсь с этой занозой, Иэн растворяется в поле зрения. Мне хочется выпить. Но не нахожу ни одной чистой тары в этом хаосе. Поразмыслив, двигаюсь на кухню. Там уж наверняка найду, чем поживиться.

Светлая зона столовой, встречает горой мусора на обеденном столе. Обхожу свалку и открываю холодильник, встроенный в шкаф.

– А ты симпатичный. – Детский голосок звенит в футе справа, и я оборачиваюсь. Сью–Эллен свешивает ноги с разделочной поверхности и склоняет голову с двумя косичками, повязанными желтыми лентами.

– Ты?

– В церкви ты был такой печальный и так сочувствовал Билли, что мне тоже стало грустно.

– Мне мерещится. – Крепко зажмуриваюсь и ощущаю холод вблизи своего лица. Открывая глаза, встречаюсь с непроницаемым взглядом Сью–Эллен. Ее ладошки гладят мои щеки, и кажется, оставляют ожоги.

– Не бойся меня, Даллас, ты ведь часть…

Я толкаю девчонку и наблюдаю, как она ударяется о стену, а потом начинает рыдать. Лужа крови под ней растекается в геометрической прогрессии. Пизд*ц!!! Карабкаюсь к скукоженому тельцу и ору, когда безликое существо бросается сверху и лишает воздуха, сдавливая грудь невидимыми железными цепями. Ни черта не могу сделать и осознаю, что ситуация дерьмо.

– Ты из наших, ты из наших, ты из наших…– повторяет гребаная тварь, сидя на мне, и усиливая давление на ребрах.

Мимолетное сияние, блеск, и Сью–Эллен лопается как мыльный пузырь, проливаясь на меня жирной, масляной слизью. Я прибиваюсь к гладким ящикам и вытираю лицо рукавами, борясь с сердцебиением на грани остановки.

– Даллас? Что ты… – рот Билли закрывается, когда она видит мой не шуточный мандраж. – Погоди.

Исчезнув на пару секунд, возвращается с пластиковой бутылкой воды.

– Выпей. Ты словно призрака обнаружил.

– Почти угадала.

– Ну–ка, вставай, – Бэнсон с трудом достает мне до плеча и все же пытается поднять. – Помоги мне, мистер гиппопотам.

Я собираю себя в единое целое и встаю на ноги. Билли в моих объятиях. Не хочу терять эту недолгую привилегию.