Глава 9
– В словарь с флагмином даже заглянули,
Что это значит «Demonic VictOr»?
– Проклятие врага страшнее пули?
Не в страхе, в уважении – резон!
– А вот и нет. Проклятый применяется к слабому и изворотливому, а клятый и демонический – это, наоборот, к сильному, которого боятся, а значит уважают. Здесь правильнее клятый. Так что, мы тебя уже окрестили «Клятым ВиктОром».
Иван пожал Самарину руку с пожеланием: «Дай Бог тебе не кашлять».
– Если брать мифы древней Греции и их религиозные толкования, то демоны были слугами господними. Одни демоны потом слетели с плеча Бога и окунулись в царство тьмы, то есть стали служить Сатане. А добрые остались, и их стали называть ангелами. Вот и идёт борьба Тьмы и Света, Зла и Добра, Демонов и Ангелов, – проявил Виктор свои познания в древнегреческой языческой религии.
– Ясно, молодец, знаешь. А вот с «дьявольской мухой» получается так. Мы по словарям решили, что это как бы злобная коварная муха. Но почему муха-то? Толя же Бут был в загранкомандировке и слышал наши разговоры, а потом выдал свою версию. На Западе кино крутили «Дьявольская муха» по повести какого-то чудака «Крылатая смерть». Трое кладоискателей решили, по-бандитски, спереть у местных аборигенов священную реликвию – золотую статуэтку. От одного индейца узнали, что она охраняется мухами-стражами. Чёрные матовые мухи с красными крыльями, и их укус смертелен. Они атаковали на полном ходу, врезаясь в открытые участки тела. В общем, никому не удавалось вернуться живыми – мухи всех убивали. И у них была муха-вождь или вождь-муха, всё равно. Так вот, последний дошёл до этой золотой игрушки, и когда он потянулся за ней, у него рука оголилась. И эта главная муха его атаковала. Так что мы решили, что твою Ласточку америкосы в честь той мухи назвали. Понял, ВиктОр? С тебя причитается, – доложил Иванкин и передал командиру подлодки разведданные по Заданию.
После обсуждения дислокации турецких ВМС в Чёрном море и режимов работы береговых средств наблюдения, он спросил:
– А ты что, силён в древнегреческой мифологии?
– С детства увлекался, и книга есть «Мифы древней Греции», чтобы детвора моя читала.
– Ты только лейтенантом пришёл, а я уже командовал «девяносто шестой». Снимали у меня фильм «Мятежный Орион». Сейчас спорят в штабе – что такое Орион. У тебя версия есть? Я им сейчас вставлю своё веское слово, – он изобразил двумя руками, как вставлять будет и заставил вспоминать мифы.
– Если что это? Ты и сам знаешь, что созвездие. Под Близнецами и Тельцом. Астрономию не забыл ещё? Альдебарана сажал на горизонт? Вот рядом с ним Орион… – начал Виктор издалека, вспоминая миф об охотнике.
Но Иванкин умеет красиво перебить:
– Да нахрен мне сейчас твоя астрономия!? Я в кабинете сижу и вместо секстана стакан, вот так вот покачаю…а секс потом. Хе-хе-хе, – опять изобразил оттопыренными большим пальцем и мизинцем приём закачивания водочки с горла.
– Точно не помню, но…его родители были бесплодны, – продолжил Самарин, – По настоянию жрецов они принесли в жертву быка, вырыли яму, уложили в неё бычью шкуру, пописали на неё и закопали. Через некоторое время оттуда выполз мальчик. Его назвали Орионом. Поэтому он считается сыном Геи, богини Земли. Мальчик вырос до гигантского роста и стал легендарным охотником. По одной версии он уничтожил на Крите всех хищных зверей, а местный царь не выполнил его условий – не отдал ему в жёны свою дочь. Орион, в гневе, завладел ею силой. Ему подсыпали зелье и он ослеп. Охотник упросил Гелиоса, наместника бога Солнца, и тот его вылечил. Критский царь испугался и натравил на него своего стражника Скорпиона, тот его отравил. Зевс отправил тела Ориона и Скорпиона на небо. Но при этом расположил их так противоположно, что одновременно их и сейчас не увидишь.
Виктор сделал паузу, вспоминая другой вариант гибели Ориона. Иванкин внимательно слушал, склонив голову и постукивая указательным пальцем по рулю.
– Во-оот оно как получилось-то, а, – изрёк аналитик и поднял палец вверх, – Значит, мятежный он потому, что зрение вернул и хотел подругу отвоевать…во что бы то ни стало. А скорпион – это такая мерзкая тварь, я тебе скажу. Когда под Александрией на якоре стояли, на экскурсии на берег сходили. Там этих скорпионов, как у нас тараканов. Жуть… – вдарился Иван Васильевич в воспоминания боевых походов в Средиземку, но Виктор перебил:
– Так и есть. В созвездии Ориона есть туманная область. Она и называется «мятежность Ориона», в честь его неповиновения Критскому царю. Царя постоянно преследовала возможность воскрешения охотника, и он лишился рассудка, – сделав паузу и, прикурив сигарету, капитан продолжил, – Но есть и другая версия. Орион охотился вместе Артемидой, богиней охоты и женского целомудрия. Она его очень любила, но из-за ревности к дочери Критского царя на охоте застрелила Ориона стрелой из лука. Так в печали и осталась девственницей, но стала богиней, покровительствующей им.
– Так ей и надо. Её на небо не отправили? Хе-хе, – подытожил с язвой, Иванкин и начал записывать мои байки, – А то я уже забыл этих Кассиопей, Лебедей…
– Она же богиня…сама своих питомцев типа лебедей и змей на небо отправила. Её область в виде пояса множества мелких звёздочек – на глобусе Артемидией называют, – успокоил Виктор и помог с конспектированием.
* * *
Самарин довёл до офицеров данные разведки по турецким противолодочным силам и средствам наблюдения на Чёрном море. Убедился, что каждый правильно оценил обстановку и назначил время готовности к тактической летучке. После, было обсуждение разговора с Иванкиным по боевым кличкам, приклеенным Ласточке натовцами.
– От, с-собаки…ну, пусть так и будет! – бросил первым реплику старпом.
– По мне, так и хорошо. Боятся, значит уважают, – поддержал штурман.
«А ведь, «тридцать седьмая» как охотник Орион, восстановила свои боевые качества до современного уровня и стала неуязвимым его призраком на море», – подумал командир.
Глава 10
Викто?ром командира начали называть на лодке, а потом и на соединении, ещё с лейтенантов.
«Но как узнали за бугром…? – рассуждал Самарин, – Хотя…мы тоже знаем про них не меньше. Турецких командиров подводных лодок – на отлично, хотя их контрразведка считается одной из лучших в Европе, и открытых данных по ним нет. Через полгода после моего назначения командиром «С-37» я прочитал в британском справочнике «Джейн» о себе всё. Не только автобиографию, но и характеристику, слишком уж схожую с той, что давалась в рекомендации для вступления в партию. Во всех военных штабах мира есть люди, честно исполняющие долг перед своими кормильцами.»
Столь экспрессивная оценка «тридцать седьмой» вероятным противником, сделана благодаря тем, кто сейчас в духоте её тесных отсеков.
Но, раньше…и на этих учениях, преимуществом «Ласточки» над «букахой» командира Императорова (так подводники называли лодки класса «Б», то есть «большие»), было превосходство в подготовленности экипажа, его опыте и мастерстве.
В двух контрольных точках пересечения курсов «Дьявольская муха» сделала «Чёрную дыру» и очень красиво. Впрочем, и в предыдущих противолодочных задачах с «Варшавянками» было то же самое. Почти за сутки, общее время слежения составило около трёх часов. Зависнув на её хвосте, С-37 больше часа «Самбой»[3 - «Самба» – бортовой прибор гидроакустических помех.] изображала из себя «морской транспорт». Друг командира – мнимый «противник», поверил шумам самаринской «Самбы» и проверку отсутствия за собой слежения не производил.
Подходили к третьей контрольной точке.
Вахтенный офицер Панов, пытаясь не мешать отдыху капитана, каждый раз сплюснувшись, пробирался в штурманскую рубку между Самариным и перископом. И каждый раз извинялся за касание. Лейтенант Сергей Панов, командир минно-торпедной боевой части уже год на корабле. Детдомовский, но мягкий парень, в экипаж вписался ровно. Офицеры его нежно окучивают, как кустик цветущей по весне картошки. Но ещё нет должной уверенности в себе, как говорится: «Не выработал командный голос».
На военной службе нельзя быть пацифистом, а Панов неоднократно высказывался о бесполезности нашей службы в условиях всеобщего разоружения и разрушения «Берлинской стены».
Акустик, нарушая порядок, чаще установленного шёпотом докладывает ему о чистоте горизонта, как бы успокаивая лейтенанта – «всё нормально». Благодать покоя «готовности номер два подводная» нарушил шум струи воды в трюме. Все оживились.
* * *
«Н-Нурзалиев. В-в чём дело? Кто разрешил?» – раздался слегка повышенный голос вахтенного Центрального поста старшего мичмана Рублина. Он немного заикался. Весь какой-то фильтикультяпистый, он заработал трогательно-ласковое отношение к себе всего личного состава.
«Вот придурок, малой!» – поддержал боцман, управляющий горизонтальными рулями.
С 1978-го года после приличного ожога, реанимированные слизистые в носу Самарина уже не сильно обоняли, но запах тухлых яиц, всё же, воспринимали с отвращением. Моментально это вредное, и даже опасное для нашего здоровья благовоние, заполнило весь отсек. Только в Чёрном море на глубинах более восьмидесяти, а иногда и шестидесяти метров начинается сероводородный слой.
По просьбе шутника – радиометриста Серебродольского, доверчивый трюмный машинист, обмотав ветошью трубку вентиляции помпы, хотел неслышно набрать бутылку чистейшей морской воды. Для горла, якобы, полезно.
Айдар Нурзалиев – скромный, маленького росточка узбек из предгорий Памира, хорошо разбирался в барашках и чудесно готовил плов или лагман, но с освоением техники и русского языка ещё не всё получилось. Айдар был благодарен своему военкому, что тот отправил его в подводники. Иначе, никогда не видеть ему паровозов, больших городов и Чёрного моря. Он отказался от права уехать в свой уже независимый Узбекистан. Малыш написал письма родным и военкому, а старпом заверил печатью его добровольное желание. И он был далеко не одинок в таком выборе. «Тридцать седьмая» оказалась единственной на дивизии, не зачавшей в себе даже зародыша дезертирства, в то время когда в войсках, особенно на территории Украины, оно приняло массовый характер.
Смущаясь и зажимая нос тряпкой от запаха, Айдар с явным акцентом произнёс вахтенному механику Игорю Балкунову:
«Виноват, товарщ старший лейтенант. Я всё поняль. Больше не буду».
Пришлось открыть переборочные двери и поделиться «тухлыми яйцами» с соседними отсеками.
Ему прощались подобные непрофессиональные шалости. Он самый маленький в команде, да ещё и со смазливым личиком – поэтому относились к нему, ну как к наивному ребёнку. Как-то Самарин наблюдал со стороны потешную картинку.
В трёх-шереножном строю в первой шеренге его на плечах нёс верзила-электрик шестого отсека. И сейчас народ в Центральном, морщась от запаха, снисходительно улыбнулся и оживился.
«На лодке через сутки под водой в воздухе образуется до двадцати восьми элементов и их соединений, которые являются вредными для здоровья и опасными для жизни», – делово проявил свои знания общей подготовки химик-саниструктор старший матрос Дымов. Он обслуживал вертикальный руль, то есть отвечал за удержание назначенного курса корабля.
«А ну-ка, Дым, назови их всех», – поспешил вмешаться акустик и получил громкий щелбан по голове от вахтенного офицера за то, что снял наушники.
«Ага. И Айдарчик ещё парочку добавил для ровного счёта. У тебя дома воздух свежий, Ай-дар?», – спросил боцман-одессит старшина первой статьи Игорь Сотур, – Вернёшься в свой кишлак, расскажешь аксакалам, как яйца тухлые нюхал. Объяснишь мудрецам, если неделю без бани в корпусе просидишь, сероводород выделяешь. Понял, Айдарчик?».
«Поняль. Скажу, конечно», – залился детским смехом трюмный.
«На подводной лодке
воздух очень плох.
Вот тебя сюда бы,
через год бы сдох.»
С интонацией разбуженного ребёнка, произнёс весь мокрый от пота штурман, высунувшийся из своей рубки.
Старший лейтенант Андрей Дмитров – симпатяга и перспективный офицер. Два года на корабле.
Глава 11. Флотские байки
УСЫ
Тогда, они поздно вечером пришли в Балаклаву, и на причале швартовы принимал лейтенантик с чемоданом.
– Ты кто, лейтенант? – спросил с мостика старпом.
– Ща узнаешь, – тяжело дыша от таскания канатов, смело ответил тот.
Сойдя на берег, почти на сходне после команды «вольно», капитан принял доклад:
– Лейтенант Дмитров прибыл для дальнейшего прохождения службы.
– Штурман? – спросил Самарин.
– Так точно. Закончил «Фрунзенское», – ответ прозвучал с гордостью.
– Вон тот дядя, с такими же усиками, и с которым Вы уже на «ты», старший помощник командира. Иди к нему сдаваться, лейтенант.
Виктор показал на старпома и направился по причалу к телефону, с докладом Оперативному дежурному.
– Тут лейтенант один трое суток шарахается, к тебе назначен. Его флагштур загрузил по полной программе. Говорит, способный малый. Я ему сказал ждать в кабинете, а он куда-то исчез, – закончил общение Оперативный.
– Уже на борту. Швартовы принимал, – ответил Самарин, радуясь оценке своего нового офицера.
Казалось бы, обычная ситуация для военного человека, но всё равно произвело впечатление.
Молодой офицер не стал дожидаться утра в оплаченной гостинице, а пришёл на свою подводную лодку без удобств. А главное, что и дальше он всё делал красиво. Зачёты сдал вовремя. Сразу же понравился экипажу и сдружился со старшим помощником капитаном третьего ранга Константином Градовым.
Все офицеры Ласточки были поджарыми аккуратными симпатяжками и большинство с пшеничными усиками. Дмитров пополнил их ряды.
* * *
Однажды летом, около нолей, беззвучно швартовались в Феодосии.
Чёрная лодка, неожиданно для встречающих, на инерции переднего хода, как призрак возникла из темноты.
И только на мостике от топового огня, светились фигуры офицеров в белых разовых рубахах.
«Б л я. Белая гвардия, да и только!» – восхищённо воскликнул зам. командира соединения по политчасти капитан второго ранга Владимир Турбин, – Б л я, как гусары с бордели на карете возвращаются, бль. Стервецы».
«Б л я» и «бль» у него вылетало постоянно, даже перед строем дивизиона.
В этот момент, пока крепили швартовы, старпом показал Самарину толстую сигнальную ракету, которую собирался всадить в спящий пост наблюдения и связи. Капитан кивком одобрил его намерения, и ракета с громким хлопком и шипением, взмыла высоко над городом! Опускаясь, она засвистела как ротная мина, а со стороны набережной донеслись восторги и свист.
«Ну, точно гусары. Ой, бабоньки. Ой, держитесь…«белые» пришли!» – громко смеясь, крикнул Турбин.
С того самого момента, самаринских офицеров стали называть «белой гвардией» или «белогвардейцами».
Глава 12
– Товарищ командир, до контрольной точки по пеленгу двести два градуса дистанция пятнадцать кабельтовых. Ложимся в точку? – легко доложил штурман с рекомендацией и, закрыв глаза, смачно соснул через дырочку в банке кубанскую «сгущёнку».
– Вахтенный офицер, ложиться на двести градусов, и слушайте весь горизонт внимательней. В точке зависнуть на минуту без хода с отворотом от курса, и потом одним моторчиком сделать пологую циркуляцию в точку рандеву, – выдал командир свой приказ Панову, и протянул назад руку за «сгущёнкой» Дмитрова.
Остальные, выдержав молчаливую паузу нашего общения, продолжили байки про яйца, правила их хранения, рецепты приготовления и случаи, какие с ними бывают. Не забыли вспомнить о влиянии женщин…но только легко-пошленьким прикосновением. Вспомнили испанских фермеров, выражающих протест тухлыми яйцами в окна правительства и другие похожие испускаемые запахи.
Лидерство в остроте вставок держал одессит, как и положено по статусу этого города. Плюс его сленг и малоросский южно мягкий говорок, приглашал уши к вниманию.
Самарин показал вахтенному офицеру жестом на рубку акустиков, мол, не сильно отвлекайся и, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза. Под тихий трёп думал о своём.
* * *
Всё, что творится в нашей бывшей Родине Советский Союз, а ныне непонятном СНГ, называют «развалом», «беспределом» и ещё чёрт знает чем, но только не ласково и совсем не гордо. Начало и конец двадцатого века ознаменовались великими разрушительными авантюрами.
Строители или переустроители нового демократического общества, даже проекта не удосужились разработать. Для этого надо было в школе хорошо учиться, и от мамок иногда по попке получать.
