– Я знаю, любовь моя. Какие у вас прекрасные волосы, Одели, одно наслаждение прикасаться к ним. – Отвечал ей Генри.
– Так что ваш отец? Он всё ещё обижен на тебя? Спустя столько долгих лет.
– Ещё не знаю. Я написал письмо, в котором выражал глубокое сожаление о произошедшей ссоре. Возможно, очень поздно. Всё-таки прошёл не один год, но, может быть, за это время он уже остыл. Всё же я тогда был очень юн. Он должен понять, что всё произошло по моей глупости, виной которой молодость.
– Я надеюсь, он простил тебя. Всё-таки он твой отец, что бы ни произошло, он всё равно будет им.
– Возможно, и простил. Всё-таки я давно уже не тот. У меня есть работа, крыша над головой, любимая девушка. Я сам сожалею, глупо было сбегать от проблем в другую страну. Но тем не менее, встретив тебя, я обрёл куда большее, чем кто-либо мог бы мне предложить, если бы я принял условия отца. А теперь я надеюсь, что и потерянное можно будет ввернуть.
– Будем ждать. Я думаю, он может мыслить здраво.
– Будем ждать. Но я упомянул в письме и тебя. Ему, наверное, будет лестно, что ты благородной крови. Разве что я назвал тебя своей женой. Может быть, это мало значит, но сам титул говорит другим, что ты лучше их, даже какая-то близость к нему. Никто не будет думать о том, что он не имеет никаких привилегий, что всё богатство было растрачено, что сам титул – скорее титул учтивости.
– Да, так даже лучше. Это сделает тебя более взрослым человеком в его глазах.
– Как только я получу удачный ответ, мы навсегда покинем этот безнравственный город и эту страну. У меня есть некоторые накопления, на них мы даже сможем съездить куда-нибудь. А если говорить про родовое поместье и его территории, то он даёт неплохой доход, да и к тому же там очень тихо и красиво. Тебе понравится Йоркшир.
– А если он не простит?
– Значит, мы останемся здесь. Когда здесь будет менее людно, мы всё равно устроим свадьбу. Мне даже самому стыдно перед вами, что я давно так не поступил. Работа занимает большую часть моей жизни, с этим приходится считаться, но мне всё равно стыдно перед вами.
– Я знаю, что ты не бросишь меня, мне не нужно этому подтверждение. Но если не придёт добрая весть, то свадьбу лучше отложить до июля, будет меньше работы здесь. Но я не уверена, что стоит рисковать своим положением, чтобы что-то мне доказать, разве что если я буду беременна.
– Не переживай об этом, любимая, тем более, я уверен, что к июлю ты забудешь об этом месте.
– Я надеюсь.
– Я тоже надеюсь на это. А сейчас нам следует возвращаться. Возможно, меня никто искать не будет, но вас… Тем более, мсье Мартель не самый приятный человек, с ним, конечно, можно договориться, если что-то ему предложить, но всё равно. Сейчас тебя отпустили, но вряд ли надолго. Вот только, дорогая, будь осторожнее в следующий раз.
– Я постараюсь.
Дверь резко открылась, меня охватил испуг, я попятилась назад и чуть не упала, споткнувшись о свою же ногу. И упала бы, если бы Генри не схватил меня за руку. Резким движением он схватил меня за запястье и остановил моё неизбежное падение. Но лучше бы упала, может быть, я бы тогда провалилась. Мне было стыдно за то, что я подслушивала, но я не могла перестать. Я всегда была любопытной, это сложно отрицать. Тем более, это касалось маркизы, или, проще говоря, Одели, которая была чуть ли не соперницей в моих глазах.
– Госпожа Лефевр.
– Да, это я, я просто мимо проходила. – Заметавшись, нелепо мямлила, ибо меня спалили с поличным за то, что подслушивала.
– Что бы вы здесь ни делали, я бы хотел, чтобы вы не говорили никому, что вы нас застали.
– Я и не собиралась. Только в следующий раз ведите себя тише.
– Это не повторится, госпожа. – С опущенной головой произнесла Одели за спиной своего любовника.
– Ладно, ладно. Возвращайтесь на свои места. Вам не стоит быть здесь.
– Как скажете, мисс… госпожа Лефевр. – Немного запнувшись, ответил Генри.
Одели взяла его за руку, и они быстро спустились вниз. А я провожала их взглядом, и, хотя они быстро скрылись, я всё равно продолжила смотреть на лестницу, где потерял их мой взор. Если бы моё сердце не горело от любви, если я бы сама не наслаждалась от взаимности этих чувств, то я бы сгорела от зависти, их обожание было непринуждённым и лёгким. Но у меня был Раймон, и, хотя у нас всё складывалось не так легко, но тем не менее мы были друг у друга. Но красота Одели заставляла меня вспоминать о своей собственной внешности. Но если бы знала, что Раймон во мне ценил, то, может быть, дурные мысли не так сильно меня бы одолевали.
Вскоре эта мысль меня настолько сильно поглотила, что я пролила пару слёз. Я даже слишком часто думала о том, что ему нужно моё родство с хозяином. Иначе я не могла объяснить его тягу к той, кто больше похож на пугало, которым пугают ворон. И в моём воображении вокруг него было не одна молодая девушка, которым он отдавал предпочтение. Да, я ревновала без причины, но ревновала. Глупые чувства, в которые я не верила сама. Но что поделать, я любила прекрасного человека, будучи сама обделённой этим качеством.
Я спустилась вниз, сбегая от этих болезненных идей. Внешняя жизнь с её мелкими проблемами – неплохое лекарство от внутренних бед. Лучше я буду слушать не самых интересных людей, чем буду слушать себя и свои печальные рассуждения. Жаль, что большая часть людей, которые могут быть мне интересны, сами знают, что им нужно, и моя помощь им никогда не требовалась. Но, к сожалению, было много неприятных людей, которых я, видимо, чем-то привлекала. Одним из таких представителей в этот день был мужчина лет тридцати двух в недурном костюме, который, однако, был ему маловат, да и брюки слишком подкорочены для него.
– Вы же работаете здесь? – Спросил он немного нервно.
– Да.
– Мне нужен подарок для одной достойной женщины, что вы могли бы посоветовать?
– Любой подарок зависит от вкусов человека, которому вы что-либо дарите, тем более если вы решились взять какую-нибудь книгу, то с этим вообще нельзя угадать, ведь кто-то обожает творчество графини де Лафайет, а кто-то – графа де Сада. Даже мода ничего хорошего не даст в этом деле. Ибо книга – не платье, например, которое можно оценить, взглянув на него и потрогав ткань.
– Мне нужно что-нибудь, что можно было назвать добрым тоном.
– Я повторюсь, это зависит от её вкуса, а вкус бывает совершенно разным. Даже самая хорошая книга для кого-нибудь может показаться отвратительной. Поэтому я ничего не могу вам сказать.
– Хотя бы что-нибудь приличное.
– Например, какой-нибудь сборник Шекспира. – Сказала я, что первое пришло в голову.
– Это как-то скучновато. Любой говорит о Шекспире и знает пару строк, этим нельзя никого удивить.
– Не знаю, может быть, «Собор Парижской Богоматери» Гюго?
– Нет, нет, нет. Ещё сравнит меня с уродцем. – Уже более угрюмо и отстранённо говорил.
– Я не могу вам ничего посоветовать, ибо вы сами не знаете, что хотите. – Уже более раздражительно начала я. – Выберете книгу потолще и подороже, может быть, повезёт. И не надо задерживать меня.
– Да как вы общаетесь с покупателями? – Слегка разозлившись, начал выступать.
– Извините, но больше ничем вам не могу помочь. Я гаданиями не занимаюсь.
– Чёрт с… – хотел он нагрубить, но всё-таки сдержался. – Ладно, я ухожу.
Я не отреагировала, я была зла, меня всё раздражало, но выплеснуть эмоции было не на что и не на кого. Возможно, у меня бы в итоге это удалось, но я быстро вернулась в чувства. А привела меня в себя невысокая светлая девушка лет шестнадцати в пышном белом платье чуть ли не до колен. Она сидела на одном из диванчиков и улыбалась, держа в руках пару томов произведения Санд «Мопра». Я выросла на романах Санд, да и сейчас готова их поглощать как воздух. И я в нетерпении, когда появится на свет следующий. Ибо они великолепны, такие разные, но все такие замечательные. Это зеркала её прекрасной души, отражение истории жизни, по-моему, одной из величайших женщин нашего времени.
Смотря на неё, я испытывала некую радость, причина которой была, может быть, в том, что мой выбор любимой писательницы был одобрен очаровательным созданием, а, может быть, я находила в ней себя. В любом случае, мне было это приятно. Я даже хотела с ней заговорить, но к ней подошла замужняя девушка лет девятнадцати в скромном зеленоватом платье, которая взяла её за руку и увела её прочь.
Шло время, и когда, к моей радости, рабочий день закончился, я вышла на улицу и стала глядеть на небо. Оно было почти чистое, лишь в разных уголках неба медленно проплывали небольшие одинокие облака. Но многолюдность улицы портило это прекрасное впечатление. Не прошло и пятнадцати минут, как сзади подошёл ко мне Раймон и взял меня талию, когда я отвлеклась на пролетающих надо мной птиц, чем он меня слегка напугал.
– Каждый вечер для меня награда за проработанный здесь день. – Начал он задумчиво.
– А как я рада тебя видеть. – Произнесла, прижимаясь к нему и уронив свою голову ему на плечо.
– Неплохой вечер. Может быть, пройдёмся по саду. По тому прекрасному саду, где мы ходили в тот день, где ты подарила мне первый поцелуй. Такой кроткий и сладкий.
– Пойдём туда, куда ты захочешь. Мне не важно, к Люксембургскому дворцу или в катакомбы.
– Люксембургский дворец нам куда ближе. Тем более его сад, от нас он чуть ли не в двух шагах. Но если ты хочешь, мы можем прогуляться и по катакомбам, всё-таки многим людям нравятся такие места.
– Люди настолько привыкли видеть смерть, что она стала ещё одним развлечением. Мне сложно их понять, но тем не менее это так. Но не будем об этом, просто веди меня, я буду рядом, любовь моя, меня не волнует наш путь, как для прогулки, как и по жизни, для меня важно лишь то, что я буду с тобой. Всё остальное – лишь мелочи, которые меня мало интересуют.
Он взял меня за руки, а затем поцеловал меня в лоб и медленно повёл за собой. Я прижималась к нему, иногда слегка поднимая голову и смотря на него. Он был для меня всем, таким я его видела, и всё вокруг переставало существовать. Я хотела вечно быть рядом с ним, быть его покорной рабой. Зачем вся гордость и добродетель, когда они мешают быть счастливой? В глубине души мне хотелось, чтобы он требовал ему починиться. Он как мужчина мог бы мною куда лучше распорядиться, чем я сама. А он вёл меня спокойно по улице и не предпринимал ни одной попытки превратить мои сладкие грёзы в реальность.
Наш магазин находился в пяти минутах ходьбы, если не меньше, до фонтана Медичи, возле которого Раймон впервые меня поцеловал. Но не прошло и минуты, как наш путь завершился. На перекрёстке на большой скорости в нас резко повернул кабриолет. Я успела только закричать. Кучер на ходу спрыгнул с неё, а лошадь стала неуправляема и мчалась прямо на нас. Раймон оттолкнул меня в сторону, только сам он отпрыгнуть не успел, да и времени не осталось.
Никто не ожидал, но прямо перед ним пустой кабриолет свернул на дорогу, где, чуть не столкнувшись омнибусом, всё-таки остановился, лишь слегка задев правую руку Раймона. И только когда я увидела его на ногах, я смогла понять, что именно произошло. Перед моими глазами нёсся на нас кабриолет, а затем была пустота, и лишь потом я вновь осознаю себя на грязной дороге, на которую я не самым удачным образом упала.
Раймон подбежал ко мне, взял меня за руку и помог встать. Я осмотрела своё платье, попыталась отряхнуть, но от этого было мало толку.
– Я рад, что с тобой всё в порядке.
– Ты спас меня. – Говорила я, снова прижавшись к нему.
– Ты бы и так осталась цела, эта кляча повернула передо мной.
– Так всё кончилось?
– Да, всё кончилось.
– Милый, могу ли я быть ещё более благодарной, могу ли я ещё сильнее тебя любить? Ты спас меня. Сначала мою душу, а сейчас и жизнь. – Говорила я, прижавшись к нему и начав вертеть головой, пытаясь закопаться в нём и уронив пару слёз, а затем продолжила, подняв на него глаза. – Ты моя опора и защита. Мой благородный рыцарь, чуть жизни не лишился из-за меня. Я никогда не забуду об этом. Я вечно буду тебя любить.
– Если ты считаешь меня своим рыцарем, я буду им. – Осмотрев моё платье, спустя пару секунд продолжил. – Ты можешь идти?
– Да, но немного больно.
– Тебе бы домой.
Он обошёл меня и аккуратным движением уронил меня на свои сильные руки. Я закричала во время падения, но когда обнаружила себя будто парящей в воздухе, я засмеялась. Но этот смех омрачила картина того, что было вокруг. Вокруг собралось много людей, остановилось даже движение транспорта. Они образовали некий круг, что-то рассматривая.
– Что случилось там, дорогой?
Мы пошли, или, скорее, он пошёл, держа меня на руках. Вскоре мы обнаружили, что там был тот самый кучер, он был мёртв. В неестественной позе он лежал в небольшой лужице крови у головы и открытым переломом руки. Я не поняла, что именно его убило, может быть, само падение, а, может быть, попал под чьи-то колёса, но мне не хотелось этого знать. Я отвернула голову.
– Вот тебе и свидание. – Произнёс Раймон и понёс меня в обратную сторону. – Нам не стоит задерживаться здесь. Иначе нам придётся участвовать в разбирательствах этого события, и без нас тут полно свидетелей. Им то будет всё равно на то, что тебе нужен покой.
Я ничего не ответила, меня тяготила мысль о смерти. Я была в шаге от неё. У меня было много желаний в жизни, много целей, много дел, а один случай мог всё перечеркнуть. И в чём тогда была бы моя жизнь? Я не хотела умирать, я хотела жить. Но я редко думала о том, что жизнь не длится вечно. Она коротка, но, кроме ожидания, я ничего в ней не имела.
А рядом со мной был человек, которого я любила, кому принадлежало моё сердце, моя душа. Он готов был отдать свою жизнь ради моей. Он спокойно нёс меня через улицы, даже не задумываясь, как сильно всё горело внутри меня. Если бы у меня и были когда-то сомнения насчёт него, вызванные некоторым непонятным даже мне страхом, то с этого дня уже не существовало и его. В душе я уже полностью ему принадлежала.
– Тебе удобно то? – Сказал он, продолжая нести меня на руках.
– Да, любовь моя. Спасибо тебе.
– Ты даже не представляешь, как приятно держать на руках такую милую девушку. Пусть все видят нас и завидуют.
– Особенно моё платье. – Произнесла я из некоего ехидства, когда самой были приятны эти мысли.
– Хорошо, я понял, идём домой.
– Ты не понял, я бы рада где-нибудь провести оставшийся вечер, только где-нибудь вдали от людей. Где мы могли бы остаться наедине, где нас никто бы не смог найти.
– Катрина.
– Я люблю тебя и хочу быть только с тобой.
– Это взаимно. – Ответил он остановившись, а затем снова продолжил шаг. – Осталось пару домов пройти.
– Так быстро. – Со вздохом, в котором было много печали, произнесла я.
Спустя полминуты я была уже у своего дома. Он медленно опустился на одно колено и аккуратно поставил меня на землю. Когда он поднялся, я прыгнула на него с объятиями. В тот миг, когда я уже не была стеснена в движениях, я обхватила его шею, встала на носочки и сама поцеловала его, хотя обычно самой сделать даже такой шаг мне было довольно трудно. А он лёгким движением прижал меня к себе, его губы прикасались к моим волосам, лбу, носику, щекам и губам. Я заливалась краской и разгоралась.
– Тебе стоит идти. – Внезапно начал он тоскливо. – Может быть, ты не просто ушиблась.
– Но я не хочу, я хочу остаться с тобой.
– Мы не можем стоять здесь вечно, к сожалению.
– Да, но мы можем быть там, где не будем так скованны. Где ничто не помешает нашей любви.
– Но мы здесь, к несчастью. Мне жаль, но нам нужно прощаться. Надеюсь, завтра увидимся, дорогая. Прощай.
– До завтра. – Тоскливо ответила я.
Он взял меня за руку и поцеловал её на прощание. Я долго стояла у двери и смотрела ему вслед, а когда он всё-таки скрылся, я вошла в свой дом. Я сожалела о таком скором расставании, мне хотелось продолжения, большего, а он ушёл. Вся трепетала, но трепетала уже одна. Снедаемой, мне оставалось лишь ждать, когда пыл мой угаснет. И снова ждать, когда он, наконец, решится.
Но самое главное – он мог просить у меня руки. Я многим оправдывала его медлительность, но я сама хотела знать причину. Деньги – не та проблема, которая между нами может стоять, её я часто преувеличивала, чтобы верить в её существование, но на самом деле всё было куда благоприятнее. Анри сам предлагал мне и Раймону помощь, в случае если нам нужно будет отдельное место в этом мире при вступлении в брак.
Нет ничего, о чём бы я, как и любая молодая девушка, так сильно не мечтала как о свадьбе, я бы получила заботливого и любящего мужа, а он – меня, которую так сильно его любит. Но он не решался. Не решался каждый день, а я каждый день была готова ответить согласием.
V
А я ждала и ждала. На следующий день мы всё-таки дошли до Люксембургского сада, но и там ничего, кроме поцелуев, я так и не получила. Такая была у меня жизнь, в ней мало что менялось, но когда я узнала, что у моей сестры будет младенец, что Одели сама скоро станет любимой женой, мне стало ещё сложнее ожидать от Раймона шага вперёд в наших отношениях. Мне хотелось хотя бы какое-то движение вперёд. Но его не было, даже несмотря на то, что мы застыли не в тех отношениях, остановка на которых мужчине была бы особенно желанна.
Всё время я только лишь ждала. Каждый день несильно отличался от предыдущего. Я перестала надеяться на какие-либо изменения, но они подошли незаметно. И вот спустя неделю, когда я собиралась спуститься вниз вместе с Жозе и Анри после обеда, нам на встречу медленно и гордо поднимался Камилло. С этого момента всё и началось.
– Анри, госпожа Монье. – произнес он, поднося свои губы к руке моей сестры, которую она ему протянула.
– Перейдём в кабинет. – Сказал ему Анри. – Это не лучшее место для разговора.
Они пошли, а я за ними. Безвольно, погрузившись в состояние некой задумчивости, когда я думала обо всём и в то же время ни о чем, о том, что первое придёт в голову. Когда мы зашли, Жозе присела на небольшой новый диванчик в стороне, Анри встал позади стола, Камилло перед ним, а я осталась в дверях, следя за каждым их словом.
– Я думаю, не стоило куда-то уходить. Мне ненужно много времени, я только зашёл проверить, выплатили ли по векселям.
– Да. Не беспокойся, Камилло.
