На все случаи смерти
Александра Тонкс
Жизнь Василисы была самой непримечательной – пока однажды она не очнулась в новом мире, где люди делятся всего лишь на три типа: герои, жертвы и тираны; а ей предъявлено обвинение в настоящем убийстве. Теперь ей необходимо не только адаптироваться в новой вселенной, но и провести полноценное расследование. Кто в этом странном мире на её стороне? Почему она здесь оказалась? И самое главное: есть ли выход отсюда и кто убийца?..
На все случаи смерти
Александра Тонкс
© Александра Тонкс, 2024
ISBN 978-5-0062-8771-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
?
Посвящается моим любимым родителям, прошедшим все мои испытания вместе со мной.
И тебе, если тебе довелось отмотать свой срок в треугольнике Карпмана.
Один хороший автор дал мне не менее хороший совет. «Об истории суди по тому, как её эпилог сочетается с первой главой». Это помогло окончательно оставить привычку делать выводы о книге до того, как я её дочитаю.
Какой бы путь к тебе она ни прошла, я надеюсь, к этой книге у тебя получится отнестись так же.
А если тебе будет интересно, где я собирала её страницы, ты найдёшь всю информацию в приложении.
?
Предупреждение: в романе поднимаются темы депрессии и суицида. Зачем это и к чему это ? все сведения ты также найдёшь в приложении. Если эта тема в данный момент болезненно откликается в твоей жизни, возможно, стоит начать с чтения приложения.
?
?
?
«Идеальная жертва
порой бывает не менее опасной,
чем идеальный преступник».
На волосок от жизни
(ещё не первая глава)
? Поздравляю, вы успешно покинули жизнь. Как желаете распорядиться деньгами, которые не успели потратить?
Щелчок зажигалки ? уже, наверное, восьмой. Он не баловался, а казалось, забывал, что сейчас закурить не может, и потому заново доставал её из кармана, мучил в руке и со вздохом убирал обратно. Он был такой странный, похожий на ожившую иллюстрацию к мрачной книге. И лицо хитрое, реальному человеку не подходящее.
– Ты меня всё ещё не слышишь? Обидно, я же только что придумал неплохую шутку. Ладно. В следующий раз потерплю с ней подольше.
Хотелось попросить его уйти или хотя бы замолчать. Было невозможно даже дышать и моргать, а его присутствие почему-то всё усложняло. Она была уверена, как только он окажется дальше, она сможет нормально сделать вдох и собрать мысли, растекающиеся из головы. Только он явно никуда не торопился. Она хотела показать, что её подташнивает, но не смогла закрыть рот руками. Руки не слушались вообще.
– Извини, но эта адаптация каждый раз ? штука очень утомительная. Я не буду с тобой и дальше на «вы», у нас так не принято.
«Большая потеря» ? захотелось ей съязвить, и, к счастью, вслух снова не получилось. Она собралась с силами, чтобы произнести классическое и миролюбивое «ничего страшного», и сил всё равно не нашлось.
«Мрачный персонаж» тем временем пытливо уставился на неё, как на страницу судоку.
– Что это? Проблески понимания? Хочешь что-то сказать? Чтобы говорить или что-то делать, надо жить, голубушка. А ты отказалась от этого, с чем я тебя уже и поздравил.
Было очень страшно ? от его слов, от его внимательного взгляда, но больше всего от полного, безысходного бессилия, которое подтверждало его правоту. Обычно, стоило ей так испугаться, пульс пытался поставить рекорд по скорости. Но она больше не чувствовала сердцебиения. Тело оказалось холодным и чужим склепом вместо родного дома, из знакомого в нём остался только удушливый ком в горле. И рядом никого не было, кроме этого чудака. Но, может быть, он здесь для того, чтобы помочь ей, если она даст ему понять, что она всё ещё тут? Внутри тела, отказывающегося от содействия.
– Ну-ну, спокойно, теперь уже поздно бояться. Мы во всём разберёмся, даю слово. Надо подождать, времени у тебя теперь навалом. Ты рассталась с жизнью, Василиса. А теперь жизнь будет расставаться с тобой.
Подавая признаки смерти
(прости, но это всё ещё не первая глава)
Мне не нравится моё лицо. Не из-за каких-то пресловутых стандартов красоты, а потому, что я точно знаю: внутри я выгляжу иначе. Если реальность ? некое приложение, то у него есть фильтры, искажающие внешность людей, чтобы они не могли сразу показать свой истинный облик. При виде зеркала я даже немного теряюсь. Та, кто смотрит на меня из отражения, это не та, кого я себе всегда представляю. Если реальность ? приложение, то у меня есть претензии к его разработчикам.
Но отражение в гримёрном зеркале всегда немного приятнее любого другого. Какая-то магия жёлтых лампочек, охраняющих его периметр. Они не дают забыть, что простые люди не смотрятся в такие зеркала.
Я улыбаюсь себе, чтобы прорепетировать улыбку для всей страны. Если по какой-то неведомой причине съёмка сейчас не сорвётся, шоу посмотрят все, кого я знаю. А те, кого я не знаю, сочтут меня своей новой знакомой. Я решаю, что буду улыбаться одними губами. Почему-то мне кажется, что так моя орда веснушек бросается в глаза меньше.
Ужасно не одобряю белое платье, в которое меня нарядили. Из-за его странного красно-коричневого узора всё время кажется, что я успела чем-то его испачкать или просто вытряхнула на него волосы из моей расчёски. Девушка, которая в отражении точно дублирует все мои движения, заслужила макияж и причёску получше, но мне некого попросить исправить ситуацию.
Я не так себе представляла команду стилистов главного вечернего шоу страны. И себя на этом шоу тоже: вместо худенькой блондинки с красивой укладкой на меня недовольно смотрит плотная девушка с растрёпанными медными волосами. А в этом безобразии она явно винит меня. Бессильно махнув на неё рукой, я встаю с кресла и выкидываю из головы нелепый образ. Может, правду говорят, белая одежда визуально прибавляет лишние килограммы?
– Наша сегодняшняя гостья прибыла из провинции убедить Москву в своём невероятном актёрском таланте. Поприветствуйте её нашим столичным теплом. Василиса Снегирёва!
Меня зачем-то подталкивают в спину, словно сама я не догадаюсь выйти под камеры после объявления имени. Ноги слушаются плохо, а свет в студии мгновенно ослепляет меня, и я дважды оступаюсь до того, как врезаться в ведущую. Я успеваю пропустить её шутку или просто позабавить зрителей своим выходом, потому что всё заполнено хохотом. Торопливо падаю на диван, боясь поворачиваться к хлопающей толпе или к камерам, а неотразимая ведущая садится за стол рядом со мной и поворачивает кружку с логотипом канала так, чтобы он был виден всем.
– Здравствуй, Василиса. Называй меня просто Лу. Расскажи нам, как твои дела? В какой роли мы сможем увидеть тебя на экранах?
Как мои дела? Как могут быть мои дела, когда мне больно смотреть на тебя, Лу, прямо как на солнце? Потому что ты такая красивая, а я рядом с тобой ? всего лишь скучная и крошечная необитаемая планета. Без колец и с таким спутником, название которого никто не может вспомнить.
– Что ж, Лу… ? и неуверенный голос мой звучит глупо. ? Думаю, прежде всего, вы увидите меня в роли знаменитого автора. Знаете, я всегда мечтала сыграть поэтессу. И как раз попала в отличный проект по биографии Марины Цветаевой.
Лу так довольно улыбается. Она может себе позволить даже показывать идеальные зубы, и веснушек у неё нет. А главное, Лу знает, что у всех рядом с ней дела паршиво. Все её реплики аудитория встречает бурно, а на мои слова ? тишина.
– Но у меня другая информация, Василиса. Я знаю, что сейчас ты все силы бросила на то, чтобы сыграть саму Алису Снегирёву, и твоя премьера наделала много шума. Какое интересное совпадение. Василиса Снегирёва играет Алису Снегирёву. Ты думала, тебе удастся сохранить это в секрете?..
Ты думала, никто не узнает, что ты натворила?
О чём ты думала, Василиса?
Вот и первая глава ? наконец-то
Она открыла глаза с новым щелчком зажигалки. За последние часы этот звук заменил ей тиканье часов. Назойливый намёк на то, что дольше разлёживаться нельзя, весь мир тебя ждёт.
Василиса почувствовала, что невидимые оковы отпустили её, и движения больше не кажутся непреодолимой задачей. Однако, несмотря на то, что она явно много часов провела в неестественной, изломанной позе, ничто в теле не отвечало болью на движения. Она села на кровати так легко, практически вспорхнула. Отсутствие боли и тяжести было просто феноменальным.
Конечно, владелец зажигалки всё ещё был здесь, ему настолько надоело сидеть, что он предпочёл «поддержать» одну из стен комнаты. Он ни капли не удивился её резкому подъёму, и сейчас, когда было бы уместнее всего что-то начать говорить, молчал. Теперь Василиса могла рассмотреть его отчётливо. Ей успели запомниться только эти резкие черты лица и ужасно проницательные глаза. В странном слабом освещении комнаты его глаза казались бесцветными.
Больше всего во внимание бросалось его длинное кашемировое пальто, из-за которого в полутёмном помещении он выглядел более чем странно. Может, он счёл, что это наиболее подходящая к его внешности одежда, и стоило сказать, он не ошибся. Они с этим бежевым пальто были просто созданы друг для друга. Все его странности в сочетании с лукавым выразительным лицом придавали ему сходство с неким героем криминального триллера.
Василису осенило: незнакомая комната в полумраке, чужак, похожий на преступника, который ждёт, пока она очнётся, ? её похитили. Несмотря на обстановку, предположение даже в голове звучало неправдоподобно, и обычного прилива тревоги она не почувствовала.
– Вы не подскажете, который час? ? опробовала она голос.
– «Был холодный ясный апрельский день, и часы пробили тринадцать»[1 - Начало романа Джорджа Оруэлла «1984».], ? мечтательно начал он и вдруг переключился на осуждение. ? Вообще-то так здесь спрашивать не принято.
«Здесь? В секте? В другой стране?»
– Извините, ? машинально откликнулась Василиса. Буквы подчинялись ей с огромным трудом.
Интересно, насколько уникальна ситуация с просьбой о прощении у своего похитителя?
Она стала оглядываться вокруг, стараясь надолго не терять единственного собеседника из виду ? на всякий случай. Все стены комнаты были насыщенно-синего цвета. Единственным исключением оказалась та самая стена, к которой прислонялся мужчина, ? бледно-серая и неуместная. Окон здесь не было, потолок тоже оказался неестественно пуст, и при беглом осмотре Вася не смогла найти никакого источника освещения. Неподалёку от кровати, по правую сторону разместились письменный стол и кресло, в котором до недавнего времени и сидел «похититель». На полу по периметру комнаты невысокими башнями выстроились стопки книжек.
Всё здесь было органичным и даже создавало некий загадочный уют ? кроме очень странной серой стены, цветом и пустотой выделявшейся, как деталь лего, вставшая не на своё место.
– Окончательно время у нас не запрещено. Я к тому, что я уже объяснял: здесь не принято обращаться на «вы».
Ей хотелось встать, убедиться, что ноги в полном порядке, но она не чувствовала, что ей это позволено. И не очень хотелось, чтобы «надзиратель в пальто» приближался. В паре шагов от кровати она рассмотрела дверь, такую же серую, как особенная стена. До двери Васе было немного ближе, чем ему. Если ей удастся резво вскочить на ноги, самочувствие её не подведёт и недавнее тягостное бессилие к ней не вернётся…
– Извините, я же не могу говорить вам «ты». Мне кажется, мы не знакомы… Я не могу вспомнить, чтобы мы…
– Не можешь вспомнить? Ты не знаешь, кто я?
Перспектива наговорить чего-то ошибочного напугала Василису больше, чем возможное похищение. Что, если она забыла что-то очень важное? Это так похоже на неё в последнее время, когда голова ей не подчинялась. Ведь она… боже, она даже не может вспомнить, что было вчера. И пару дней назад. И неделю назад.
