Элина Спартовна Виноградова "Медведь"

– Это опять олень? – спросила Марина, чтобы как-то продолжить разговор.

– Это, все тот же олень, – ответил Петр, – я храню мясо в леднике, на дворе. Это – большая яма, если с зимы ее набить плотным льдом с реки и держать закрытой, то его хватает до осенних холодов. А зачем, зря живность бить, если еще не все съел?

Марина смотрела, как Петр раздувает угли в печи и хотела предложить спички, но в это время искра разгорелась, и занялись сухие щепки.

– Петр, я понимаю, что вы очень занятой человек. Вы, ведь, если я правильно поняла – лесничий?

– Я – лесничий? – переспросил Петр.

– Ну, не знаю, как это правильно называется, лесник, егерь, суть не в этом. Не могли бы вы меня вывести к людям, хоть куда-нибудь, – задала Марина наболевший вопрос, – мне бы выйти на дорогу или тропу, а дальше, я – сама.

– Здесь не близко, что до тропы, что до дороги. Давайте, завтра. Я подумаю, как это лучше сделать, – успокоил ее хозяин, натирая куски мяса какими-то травами и выкладывая на железный лист.

– Послушайте, я заранее извиняюсь за любопытство, но что вас заставило забраться в такую глушь, спрятаться от людей? Я смотрю, – продолжала Марина, – вы такие книги читаете серьезные, вроде, цивилизованный человек. Что подвигло вас на отшельничество?

– Я так живу с детства, привык. Да по-другому у меня и не выйдет. А книги эти, я уж все наизусть знаю, – нехотя ответил Петр, вороша угли в печи. Потом, подхватил лист с мясом и задвинул его в печь.

– Так почему бы вам иногда не выбираться в район за новинками? И хлеба бы с солью, и чего другого купили, одежду, например, – не унималась девушка, – денег нет? Забейте кабана и продайте, вам на все хватит.

– Одежда у меня пока есть, за два года я еще не все износил, да в лесу её много-то и не нужно, а к такой еде привык. Вот чего не хватает, так это действительно книжек, вообще информации, – посетовал Петр.

– Почему за два года? Вы сказали, что так всю жизнь живете! – пытала его Марина.

– Так и живу всю жизнь, мать умерла два года назад. Она все покупала, а я здесь оставался, так всегда было, с детства, – Петру явно не очень нравилась тема разговора, но тем не мене, он был с гостьей терпелив.

– Что же это за мать-то такая! – возмущению Марины не было предела, и она не заметила, как перешагнула черту, за которую вход воспрещен, – собственного ребенка растить, словно Маугли в джунглях, вот последствия такого эксперимента – человек дичает на глазах…

– Замолчите! Это не ваше дело! – рявкнул мужчина, не дав Марине закончить обличительную речь, – моя мать была прекрасной женщиной, – и без того чёрные глаза хозяина сделались просто угольными, того и гляди искры полетят, – И закроем этот вопрос! Не то, пойдете гулять по лесу!

Марина обиженно замолчала, а Петр выскочил в сени, громко хлопнув дверью. Вернулся минут через двадцать с кувшином холодного морса. Молча достал мясо из печки и стал выкладывать его на блюдо.

– Может, уберем скатерть со стола? Боюсь испачкать. Я заметил, какую красоту вы здесь навели, – пошел он на мировую, – мне нравится, но я от этого отвык.

– Вот и продолжайте в том же духе, скоро отвыкните от всего человеческого! – все еще обижаясь, пробурчала Марина.

– Наверное, так и будет, – вздохнул печально Петр, – а пока, давайте ужинать.

Когда с едой было покончено, хозяин достал с полки коробку с шахматами и принялся расставлять на доске фигуры. Марину в сон пока не клонило, но удивляло, что Петр после целого дня походов по лесу не засыпает на ходу:

– А вы спать не хотите? Уже ночь на дворе.

– Я по ночам очень редко сплю, только, если заболею. А обычно и не ложусь.

– Когда же вы спите? Днем по лесу ходите, ночью не ложитесь.

– Днем сплю немного, в лесу.

– Странно, иметь дом, а спать в лесу! Все не как у людей! – поразилась Марина.

– Да, вот! Люблю спать на свежем воздухе, – Петр снова начинал злиться, – а ночь тратить на сон для меня – расточительство!

– Что вы все со мной загадками говорите? Так и скажите: не твое дело! – нахохлилась девушка.

– Все, все, мир! – тряхнул хозяин лохматой гривой, – если и вам не спится, лучше составьте мне компанию в шахматишки, а то надоело все время у себя выигрывать, – и в зарослях чёрной бороды сверкнула белозубая улыбка.

– А, скажите, Петр, где вы берете зубную пасту? А то, я себя с нечищеными зубами ощущаю первобытным человеком.

– Нет ничего проще, – усмехнулся хозяин, – зола из печки лучше любой пасты отчищает. А вместо зубной щетки приспособил полоску кабаньей шкуры. Намотал на палочку, да щетину обрубил покороче. Вот и вся премудрость.

– Фу, какая гадость, – Марину даже передернуло.

– Ладно, давайте в шахматы играть. Или обсудим, что я использую вместо туалетной бумаги? – рассмеялся хозяин.

– Я буду белыми, – Марина с удовольствием сменила тему и подсела к шахматам, – но, предупреждаю, я не очень хороший шахматист. Только с папой дома – вот и вся моя практика.

Конечно, она продула. Даже непонятно, как это Петр, так ловко добрался до ее короля какой-то невзрачной пешкой и поставил мат.

– Все, ложусь спать, глаза уже слипаются, – и Марина отправилась устраиваться на свою лежанку. Петр был верен слову, так и не лег. Принес чурбак из сеней и стал что-то выстругивать. Девушка, делая вид, будто спит, разглядывала на фоне света свечи правильный мужской профиль с высоким лбом и прямым носом, и мучилась загадкой этого человека. Петр ловко орудовал ножом, мурлыча под нос какую-то песенку. Под эту колыбельную она и уснула…

Глава 10.

Когда ночная тьма еще не рассеялась, а лишь начинала немного сереть, Марина проснулась оттого, что хлопнула дверь. Петр опять уходил, а она так и не поняла, поможет ли он ей сегодня вернуться домой. Она быстро спрыгнула с лежанки, сунула босые ноги в сапоги, и в одной футболке помчалась вслед за ним. Петра уже не было видно, но Марина услышала лёгкий хруст веток и побежала на звук. Хотела, было окликнуть его, но не успела проронить, ни звука, как до нее донесся человеческий стон. Девушка остановилась в нерешительности, стон повторился. И она, не жива, не мертва потихоньку стала пробираться к его источнику. Пройдя не более двадцати шагов, Марина остановилась, стоны повторялись все чаще.

Девушка увидела Петра, он стоял к ней спиной, возле сосны, упираясь в ствол обеими руками. По его телу пробегала мощная судорога, как будто он держался за оголенный электрический провод под напряжением. Наконец, он с трудом отлепился от ствола и начал раздеваться. Обнажившись окончательно, а кроме футболки и солдатских штанов на нем ничего не было, он снял с шеи шнурок с крестиком и убрал в карман штанов. Все это добро кое-как свернул, несмотря на то, что мешали постоянные конвульсии, запихнул под торчавший тут же корень и снова уцепился за сосну.

Фигура, конечно, у него была божественна, на каком-нибудь конкурсе «Мистер Вселенная» получил бы Гран-при, но любоваться ею как-то не получалось, и вовсе не из-за того, что безупречную гладкость кожи нарушали пара-тройка давнишних шрамов, но слишком непривлекательное зрелище представляла собой ломка, происходившая с этим могучим атлетом. А то, что произошло потом, было и вовсе ужасно. Руки, которыми он крепко обхватил ствол, вдруг, начиная с пальцев, стали обрастать бурой длинной шерстью, а ногти превратились в большие черные когти. Буйная поросль постепенно продвигалась к локтям. С ногами происходило то же самое. Мало того, что они начали покрываться шерстью, так еще и искривились колесом. Шерсть уже доходила до бедер и до плеч.

Марину колотила дрожь, чтобы не заорать от ужаса и не выбивать слишком громкую, как ей казалось дробь зубами, она впилась ими в собственный кулак. Другой рукой вцепилась в какую-то ветку и не могла шелохнуться. А мужчина на ее глазах все больше и больше превращался в зверя, шерсть ползла к лопаткам и снизу, и с рук. Человеческими пока еще оставались плечи и голова. Весь этот процесс сопровождался мощными судорогами и невыносимыми стонами.

Вдруг, ветка в руке у Марины треснула, не выдержав нажима, и монстр с человеческой головой обернулся. – Уйди! – прорычал он, и его сотрясла очередная судорога. Процесс завершался, длинные чёрные волосы на голове тоже превратились в шерсть, и вот, под сосной уже стоял огромный бурый медведь. Он взглянул на Марину глазами Петра и рявкнул, что-то медвежье. Нервы у девушки не выдержали, и она рухнула в обморок. А медведь углубился в чащобу…

…Солнце проникало сквозь густые ветви деревьев, лес был наполнен звуками жизни: куковала кукушка, стрекотали сороки, дятел выбивал свою морзянку, и еще множество птичьих голосов заполняли эфир. На этой оптимистичной ноте Марина очнулась и не могла понять, долго ли она пролежала без чувств. Разделить восторга природы она не могла, в глазах стояла картина достойная фильма ужасов. Только намного страшней, потому, что это было не кино, а жуткая реальность. В голове снова и снова прокручивалась сцена, в правдоподобность которой она ни за что бы не поверила ещё вчера. Бред, бред, бред… Вот вам и сказки на ночь для романтических девиц про Чудище Поганое! Девушка встала и направилась в избушку, нужно забрать свои вещи поскорей, пока медведь не вернулся. Она не хотела оставаться здесь более ни минуты, – «бежать куда угодно, лишь бы подальше от этого чудовища». Придя в дом, Марина стала быстро одеваться, ее глаза то и дело натыкались на доказательства звериной сущности хозяина: вот откуда, кругом эти глубокие царапины, никакая это не собака, это – дело рук, вернее когтей самого Петра. Марина покидала в рюкзак остатки вчерашнего ужина, налила воды в бутыль из-под молока, что давала бабка Матрёна, и покинула гостеприимное жилище не оглядываясь, пошла, не разбирая дороги, только бы подальше отсюда. Она не думала, о том, куда придет, но была твердо убеждена, что за целый день пути, какие-нибудь следы существования человеческой цивилизации ей попадутся. «Выйти бы к реке и двигаться вдоль ее русла, люди всегда селятся у воды, значит, вполне реально наткнуться на какое-нибудь поселение», – эта мысль казалась логичной, дело было за малым – найти реку, – «где-то же этот оборотень мылся, прежде чем вернуться домой». Марина шла и шла, а река все никак не попадалась. День перевалил за середину, а она двигалась, не имея никаких шансов выбраться к людям. Ею все больше овладевало отчаяние. «Сколько человек может прожить в лесу? Допустим, если питаться какими-нибудь листьями или ягодами, можно немного протянуть, только бы не наесться чего ядовитого. Хоть бы карта была, да компас, а то эта тайга тянется на тысячи километров, а я, даже направление выбрать не могу»! – за этими тяжелыми мыслями, Марина встретила вечер. День не заладился с утра: сначала ужасное превращение Петра, а потом, невыносимое разочарование от тщетности своих попыток выбраться из тайги, и ни капли везения!

Быстро смеркалось, девушка вымоталась окончательно. Дальнейшее движение не имело никакого смысла, Марина плюхнулась на поваленный ствол и горько зарыдала. Соленые слезы лились сами собой, в горле стоял ком, было страшно и больно, от безысходности случившегося…

Стемнело, а она, наревевшись, сидела в полном оцепенении на том же стволе, не имея ни сил, ни желания хоть как-то устроиться на ночлег. Все её предыдущие неприятности на фоне нынешней ужасающей реальности выглядели глупыми детскими проблемами. А вот сейчас столкнувшись лицом к лицу с тем, что не имеет решения, Марина всё отчётливей понимала свою беспомощность и безвыходность ситуации… Вот такой бесславный конец! Мама, как всегда была права! Куда черти понесли!..

Вдруг, Марине показалось, что кто-то коснулся ее плеча, девушку сковал леденящий ужас, и она не смела даже оглянуться, чтобы посмотреть, кто это…

Глава 11.

– Пойдем домой, – это был Петр.

– Я с тобой не пойду никуда, и к тебе домой мне не надо. Мне надо к себе домой, – проговорила она, почти шепотом, боясь оглянуться и опять увидеть чудовище.

– Теперь к тебе домой не успеть за ночь, ты слишком далеко ушла. Сначала придется дойти до моего дома. Да на большее у тебя и сил не хватит.

– Как ты меня нашел?

– По запаху, у меня нюх хороший, – шутка удалась.

– Я повторяю, никуда с тобой не пойду! – закричала Марина в отчаянии, – какая мне разница, кто меня сожрет: незнакомая зверюга или медведь, с которым я успела познакомиться, или я вообще подохну от голода!

– Зачем, мне тебя жрать, ты тощая, грязная. Я лучше кабанчика завалю, – рассмеялся Петр, а потом, уже серьезно добавил, – я – человек, Марина, и мне это известно наверняка, а тебе придется просто поверить моим словам, сама все равно не выберешься.

После этого, Петр взял ее за руку и лёгким рывком поднял на ноги, рюкзак, словно пушинку закинул себе на плечо, и они пошли, девушка уже не сопротивлялась, будь, что будет. Они шли достаточно долго, Марина ничего не разбирая, двигалась на автопилоте. Ноги не слушались, и она то и дело запиналась и падала. После очередного падения, Петр не выдержал, поднял ее на руки и понес сам. Марина так устала, что ей было уже все равно, она обхватила его шею руками и, прижавшись к широкой груди, пригрелась и задремала. Он двигался ровно и уверенно, как будто шел не по лесу, а по дороге, и мерное покачивание от его шагов, убаюкивало ее еще больше. Ей даже приснился сон: она маленькая качается на качелях, а рядом родители, светит солнышко, и все хорошо. Потом, будто бы она уже взрослая, в белом платье и фате выходит замуж, рядом жених, но его лица не видно, мешает фата. Марина все пытается ее поднять, но путается в душных складках, и у нее ничего не получается. Ей приходит на помощь жених, он откидывает фату и говорит: «Марина, это – я, Петр!» В этот момент она проснулась на своей лежанке, над ней и в самом деле склонился Петр:

– Марина, мы пришли. Ты спи, я скоро опять уйду, только хотел предупредить, чтобы ты никуда больше не убегала. Я вернусь ночью и отведу тебя в деревню.

– Ты опять станешь медведем? – Марина окончательно проснулась, – это повторяется каждый день?

– Да, но ты не бойся, на самом деле, я – человек, и тебе ничего не грозит.

– Еще есть время, поговори со мной, – девушка взяла его за руку, она была большой, немного шершавой и горячей, – почему это происходит?

– Не знаю, – ответил Петр, – только помню, что в детстве я таким не был. Мы с родителями жили в поселке, я ходил в детский сад, мама работала в школе, а отец был охотником. Он подолгу не бывал дома, пропадал на охоте. За его трофеи, наверное, хорошо платили, потому, что мы ни в чем не нуждались. Я жил обычной счастливой жизнью деревенского мальчишки: ходил в детский сад, играл в песочнице в машинки со своими ровесниками, зимой катался с горки на санках. Мы ездили в область на карусели, в цирк. На юг ездили, когда подрос. Таких игрушек, как у меня, в поселке больше ни у кого не было. И, вдруг, я заболел, почти умер, я этого не помню, мать рассказывала, но потом, поправился и стал таким. Из поселка пришлось уехать. Ну, где такое чудо спрячешь, только в лесу. Вот и спрятались, построили эту избушку, отец охотился, но как-то уже без азарта. Дичь и шкуры продавал в районе, на вырученные деньги покупал все необходимое. А мама посвятила себя моему воспитанию, это она не дала мне озвереть, в прямом смысле слова. Днем я бегал по лесу в облике медвежонка, а ночью начиналась интенсивная человеческая жизнь. Мама старалась вложить в меня максимум знаний, и всегда напоминала мне, что я – человек. Отец, в конце концов, не выдержал, хотел меня пристрелить, чтобы я не ломал им жизнь, но мать не дала – закрыла собой. Тогда он начал пить. Потом ушел, мы думали, бросил нас и подался к людям, но вскоре я его нашел. Когда я – медведь, у меня очень хорошее чутье, и я его обнаружил по запаху, он висел на осине, на собственном ремне. Мы с мамой его похоронили. Я сам уже мог охотиться, научился плести корзины, резать по дереву, в общем, всему, чему можно. А мама ездила продавать и покупала все, что нужно, но вот уже два года, как ее не стало…

– Прости меня, – Марина почувствовала жгучий стыд за свои вчерашние суждения, которые она выговаривала Петру, теперь-то понятно на что он так разозлился. И ещё, ей стало безумно жаль этого человека. Ведь совсем недавно, несколько часов тому назад, она ненавидела его и боялась. А теперь, сердце сжималось от душевной боли. Она, не отдавая себе отчета, вдруг, протянула руку и погладила его волосы, лоб. Он поймал ее пальцы своей большой рукой и, поднеся к губам, начал целовать один за другим, медленно продвигаясь к ладони и запястью. Марина не сводила с него глаз, ей хотелось плакать и смеяться одновременно, она не осознавая, что с ней творится, села и, обвив руками его шею, стала целовать в каком-то страстном порыве. Петр на мгновение ошеломлённо замер, но потом откликнулся на ласки, и дальнейшее происходило, не поддаваясь никакому контролю, ни с той, ни, с другой стороны.

Оленья шкура свалилась на пол, и они переместились вслед за ней, одежда была сброшена и закинута неизвестно куда. «Я, наверное, схожу с ума!» – пронеслось у неё в голове. Такого с ней не бывало еще никогда. Такой ласки, такой пронзительной нежности, какую дарил ей этот получеловек – полу зверь, она никогда не получала ни от одного мужчины. Свои поцелуи, словно горячие красные угли, он так щедро рассыпал по всему её телу, что оно горело огнём. Все было похоже на сон, прекрасный и нереальный: красивый и сильный мужчина любил ее страстно и отчаянно, как приговоренный перед казнью, знающий, что это в последний раз. Её тело плавилось от его ласк, отзывалось на них, и готово было раствориться в них без остатка, голова кружилась от новых, ни разу не испытанных ощущений, а душа была не на месте, и от этого щемящего чувства, ощущения обострялись ещё сильней…

…Близился рассвет, Петр склонился над ней и нежно поцеловал в плечо:

– Мое время истекло, пора уходить, а ты поспи.

– Мне так жаль отпускать тебя, побудь еще, хотя бы минутку, – и она прижалась к нему всем телом.

– Не могу, уже скоро, – он обнял ее напоследок и, не одеваясь, голый, как был стремительно вышел. В следующую секунду Марина услышала знакомый стон, потом, еще, но уже тише, видимо, Петр уходил подальше, не желая ее тревожить. А сердце сжималось от нежности, боли и любви.

«Я не могу его потерять, и я очень хочу ему помочь. Должен же быть какой-то выход!»

Глава 12.

День тянулся безумно медленно, Марина скучала по Петру, она больше его не боялась. Опять листала альбом с фотографиями, теперь она знала этих людей. И кто этот удачливый охотник, и кто эта женщина со светлыми глазами, и кто этот смеющийся малыш…

Наконец, сумерки сменились ночью, и она услышала шаги в сенях. Вошел Петр, бодрый и мокрый, опять с реки, из одежды на нём был лишь какой-то лоскут, прикрывавший бёдра:

– Как я соскучился по тебе, день был бесконечным! Может, ты останешься хотя бы еще на одну ночь? – помедлив, спросил он и ждал с надеждой ответа.

– Я бы с удовольствием, – искренне сожалела она, не в силах отвести взгляд от такого первобытного, дикого и безумно манящего чужого, и такого теперь близкого ей мужчины, – но у меня бабуля там с ума сходит.

– Да, конечно, я как-то забыл об этом. Сейчас поедим быстренько и пойдем.

Он оделся во вчерашнюю футболку и штаны, развел в печке огонь и когда угли немного прогорели, выложил на лист две большие рыбины, принесенные с реки:

– Сутки голодный пробегал, и тебе на весь день ничего не оставил.

– Петр, я, кажется, люблю тебя, – проговорила Марина, и сама не поняла, как это у нее вырвалось. Он замер, не решаясь поверить в услышанное, потом, повернулся к ней, взглянул печально и замотал головой:

– Не надо, Марина, мне уже двадцать восемь лет, из них я двадцать три года живу здесь вот так, ничего невозможно изменить, я – существо без будущего. И у тебя со мной нет никаких шансов на счастье. Мы, сейчас перекусим и пойдем. Ты вернешься в нормальную жизнь, и через некоторое время, все, что здесь произошло, будешь воспринимать как сказку или сон.

– А ты, как будешь воспринимать все, что здесь произошло?

– У меня ничего подобного не было и, уж точно, никогда не будет. Я не забуду тебя никогда, – ответил он тихо. Больше, ни говоря, ни слова, он достал из печки зарумяненную рыбу, разломал ее на куски, и наскоро поев, они отправились в путь…

Шли молча. Марина совершенно не понимала, как Петр в полной темноте движется нужным маршрутом, но была твердо уверена, что он выведет ее в Калиновку. Путь оказался неблизким, двигались уже несколько часов, девушка устала, но Петр не хотел делать привал, боялся, что не успеет до рассвета, вывести ее к людям. Когда она, вконец измучившись, уже еле переставляла ноги, он остановился:

– Все, Марина, мы пришли. За этим оврагом кусты, а дальше дорога, сразу за поворотом спуск к мосту, и Калиновка.

– Я поняла. Меня этой дорогой дед Матвей вез, когда я к бабуле приехала.

– Скоро рассветет, нам пора прощаться, – сказал Петр, в темноте Марине было не видно его лица, но она почувствовала горечь и невысказанную боль в его голосе. Она не могла долее его удерживать, но и отпустить была не в силах:

– Я не могу расстаться с тобой! Это неправильно! Невозможно! – к горлу подступил ком, она держалась из последних сил.

– Это необходимо, к сожалению. Я хочу сказать тебе напоследок, что никогда не мечтал о таком счастье: в моей жизни на миг появилась девушка, удивительная и прекрасная! Красивая, как сказочная фея! Я благодарен матери за то, что она не дала мне опуститься до звериного состояния, тогда я никогда не узнал бы, что такое нормальное человеческое счастье, что такое любовь! Значит, все было не напрасно, я буду помнить тебя всю свою бестолковую жизнь! – он крепко прижал ее к себе, нетерпеливо нашел своими горячими губами ее губы. Поцелуй был долгим и отчаянным…

Неминуемо надвигался ненавистный рассвет, небо едва заметно начало сереть. Пётр, вдруг резко замер, потом, по его телу пробежала судорожная волна – предвестница последующего превращения, и он, поцеловав Марину в последний раз, прошептал:

– Прощай, не ходи за мной, – и, не оглядываясь, пошел в чащу. Она, не

взирая на его слова, побежала следом. Пётр ушел не далеко, ломка уже всецело завладела им, и Марина ничего не могла поправить, только стояла и с ужасом понимала весь трагизм сложившейся ситуации. Когда всё было кончено, и медведь направился вглубь леса, она все же крикнула ему вслед, нисколько не надеясь, на то, что он её поймет:

– Пётр! Я приду сюда ночью, каждую ночь буду приходить, и ждать тебя!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70625983&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.