Начальник 6 управления КГБ СССР генерал-лейтенант Туманов кивнув, вместо ответа на приветствие, продолжал молча ходить по кабинету. Соболев знал, что такое поведение генерала является крайней степенью недовольства и раздражения, поэтому тихо расположившись за столом для заседаний, разложил документы и сосредоточился на формулировке предложений для локализации провала контрразведки. Наконец придя к какому-то решению, генерал резко остановился возле своего кресла и постепенно повышая голос, начал говорить:
– Руководство второго главка довело до сведения членов коллегии КГБ факт провала контрразведывательной операции в отношении установленного разведчика ЦРУ. В известность о подготовке, если таковая велась и проведении самой операции, видимо во избежание расшифровки не ставили никого. Как всегда, контрразведчикам казалось, что все продуманно и отработано, но на месте, все было сделано бездарно, и операция провалилась. Теперь на кону престиж нашей страны и судьба ее мирных инициатив, – генерал немного увлекся, но вовремя осознав, что уже не среди членов коллегии, несколько успокоился.
– Наше управление, как вы знаете, Андрей Иванович, фактически не являлось главным организатором и координатором мероприятий по контрразведывательному обеспечению САИ. Однако указанием руководства Комитета именно мы были определены ответственными за безопасность и успешное проведение САИ, а это означает, что мы должны любой ценой исправить ситуацию. Вы слышите! – опять резко повысил голос генерал, и после небольшой паузы, в очередной раз совладав со своими эмоциями, продолжил. – Председатель КГБ дал указание своему заместителю – главе Координационного центра принять все меры по локализации произошедшего провала и нормализации работы САИ. Зампред напрямую возложил эту задачу на нас. В этой связи нам надо в кратчайшие сроки представить свои предложения по этой проблеме.
Генерал замолчал и посмотрел на Соболева, словно ища поддержки.
– Может быть следует «развязать руки» нашей разведке у нее должны быть материалы о намерениях ВПК США по срыву САИ…
– Ты что хочешь получить второй Карибский кризис! Ведь мы только-только с этим Рейганом, за выборами которого маячит ВПК, договариваться начали. Он же нас еще пару лет назад иначе как империей зла не величал. И сейчас дать США такой шанс на новый виток гонки вооружений?
– Не думаю, что этот «прокол» нашей контрразведки может послужить поводом к политическому демаршу со стороны Госдепартамента США, – сдержанно заметил Соболев.
– Вот именно! Вы все здесь в КГБ не думаете, а кто за все это безобразие отвечать будет перед руководством ЦК? – с чувством спросил Туманов.
Полковник промолчал, и начальник запальчиво продолжил:
– Вот поэтому я сейчас нужнее на связях с ЦэКа, а вам Андрей Иванович поручаю немедленно приступать к разработке дополнительных мер по стабилизации сегодняшней ситуации и обеспечению дальнейшей безопасности САИ. При этом прошу учесть, что вся ответственность за реализацию предложенных мер ложится лично на вас, – генерал внимательно посмотрел на полковника и убедившись, что подчиненный сосредоточенно слушает, еще раз повторил приказ, – Ситуацию необходимо исправить любой ценой!
«Профессиональный контрразведчик никогда не должен говорить – «любой ценой», – отметил про себя Соболев. – Он должен точно и обязательно обозначить методы, допустимые и не допустимые для достижения цели. Но положение действительно очень сложное. И в трудные минуты все мы грешим подобным фразеологизмами».
17.55 (С) – 14.55 (М) Семипалатинск
Рязанцев узнал о провале контрразведки от подполковника Еркенова, который возвратившись с заседания семипалатинского штаба пригласил его к себе, чтобы капитан присутствовал во время доклада в Москву и, если понадобится получил прямые указания от Соболева.
Капитан толком не слышал, о чем Еркенов и Соболев говорили по оперативной связи, он вспоминал как утром в аэропорту встречал Милнера вместе с бригадой наружного наблюдения. Американец выглядел безупречно, был прекрасно одет и держал себя как настоящий денди, недаром острые на язык «семерочники» сразу окрестили объекта «Супермен». До этого Рязанцев читал на Милнера объективки, утром получил всесторонний инструктаж от Соболева, но даже не предполагал, как виртуозно и профессионально умеет работать «Супермен». «Как он за такой короткий период, не зная местности и условий, в которых надо работать, так безукоризненно выполнил операцию?».
Мысли опера оборвал подполковник Еркенов, пригласивший его к телефону. Соболев, видимо понимая состояние Рязанцева, коротко спросил:
– Ты готов?
– Да.
– Иди работай. Ты знаешь, что делать. Связь через Турлыбека Амантаевича.
Рязанцев вернул подполковнику телефонную трубку. В этот момент капитан уже осознавал, что все планы по нейтрализации Милнера, которые они так тщательно отрабатывали в Москве, летят к чертям собачьим. Для того, чтобы попытаться найти новое приемлемое решение проблемы Милнера, необходимо было побыть одному, сосредоточиться и проанализировать сложившуюся ситуацию, как учил Соболев.
Механически выслушав наставления Еркенова и заверив его, что все указания приняты к исполнению, Рязанцев отправился в гостиницу, так как знал, что в «конторе» сейчас не найдется места для уединения, здесь все «кипит» и «ревет» после провала контрразведки.
В гостинице Рязанцев поднялся на «резервный» этаж, номера на котором «держали» на случай прилета на САИ большего количества инокорреспондентов взял ключи у дежурной и открыв дверь, даже не раздеваясь упал на кровать. Пролежав пять минут, Рязанцев вскочил сел к столу, достал из папки листы бумаги и ручку и начал чертить схемы нейтрализации Милнера.
Получалось не очень. Девятимесячной подготовки недостаточно, чтобы остановить матерого шпиона, который на протяжении двадцати лет проводил операции в самых горячих точках планеты. Все стандартные методы, которые с таким старанием отрабатывались на стажировке для такого шпиона, который не останавливается ни перед чем, умеет и готов убивать, не подходили. Они тогда, там в Москве просто не представляли с кем придется иметь дело. Время играло на ЦРУ, а решения не было.
«Наверное, надо позвонить Соболеву и признаться, что я ничего не смогу сделать» – разозлился на самого себя Рязанцев. Но после минутной слабости, он собрался и направил всю свою ярость на противника.
«Прав был подполковник Степной! Получается, что нам ничего нельзя, а этот террорист и убийца Милнер творит тут что захочет! Угнал машину, усыпил нашего парня в Курчатове… Стоп. В этом что-то есть. Надо бить врага его же оружием. Необходимо срочно проконсультироваться с начальником нашей поликлиники. У него связи с фармацевтами по всему городу. Времени «монтировать» какой-то сценарий и «вышивать» под него легенду, а потом все это согласовывать – нет. Меня учили действовать самостоятельно».
Приняв решение, капитан начал действовать. Для начала набрал по внутреннему дежурную этажа, где проживали американцы.
– Раушан, привет. Это Макс. Как дела?
– Привет. Нормально.
– Где наш парень?
– У себя.
– Хорошо. Напомни всем по смене, чтобы знали про него все. Я буду звонить в любое время дня и ночи. В общем как ранее обговаривали. Если что-то срочное, то я в резервном номере или через ресепшн ищите Каирова. Пока так. Все понятно?
– Да.
– Удачной смены. До связи.
15.15 (М) – 18.15 (С) Москва КГБ СССР
После телефонного разговора с Семипалатинском полковник Соболев начал набрасывать в рабочем блокноте предложения для заседания КЦ и одновременно пригласил Степного.
Подполковник с порога доложил:
– «Омегу» не нашел, но сигнал «Эгида» передан по всем возможным каналам.
Соболев молча кивнул и продолжал делать записи.
– Почему мы не можем в открытую потребовать от руководства помощи для наших «Альфы» и «Омеги»? – напористо задал вопрос Степной.
– Да я бы сам в Семипалатинск хоть сейчас вылетел, но по условиям договоренностей по САИ в местах проживания членов делегаций США не должны находиться сотрудники спецслужб. Милнер безусловно знает об этом и при малейшем повышении нашей активности, обратит внимание представителя Госдепартамента на то, что мы и тут грубо нарушаем установленные правила. Поэтому даже Рязанцев вынужден работать в гостинице под прикрытием.
– У него же на лбу не написано, что он из КГБ. Да и документы прикрытия из МВД при себе. И потом ухудшилась криминогенная обстановка в регионе, угнали машину обкома партии, чуть не отравили шофера…
– Это хорошо, Юра, что ты в такой ситуации сохраняешь чувство юмора, но резюме таково, что мы не сможем помочь Рязанцеву извне, чтобы не вызвать очередной демарш американской стороны.
– А ты не допускаешь мысли, что Милнер уже отыгранный персонаж, что он выполнил свое задние и вариант "Б", если он понадобится будет осуществлять кто-то другой?
– Нет, – категорически отмел полковник, – из всех четырех подозреваемых в причастности к ЦРУ, находящихся в Семипалатинске, только он способен на убийство.
– Почему ты так думаешь?
– Просто потому, что он это уже делал и не раз.
– А что говорит наш генерал?
– Приказал исправить ситуация, а иначе…
– Что, как всегда, без права на реабилитацию? – обеспокоенно спросил Степной, поднявшись с кресла.
– Откуда знаешь? – попытался дежурно отшутиться Соболев, но вышло не очень. Степной хотел взбодрить расстроенного друга и попробовал поднять градус общения жесткой иронией:
– То, что заслуженная кара найдет незадачливых героев у тебя на лбу написано.
– И что там еще написано? – уже с явным раздражением поинтересовался полковник.
– Что отдохнуть тебе надо, Андрей, – примирительно начал Степной, – мы этот бой уже проиграли…
– Не угадал ты, Юрий – ясновидящий, нам работать надо, – прервал его Соболев и затеял свою чайную церемонию, в процессе которой рассказал об указании генерала и о том, что поиск путей решения проблемы, возникшей в ходе заключительной фазы САИ, придется искать, по сути, им двоим.
– Понимаешь, товарищ подполковник, – неторопливо рассуждал Соболев, – установки ЦК КПСС насчет важности САИ – абсолютно правильны. Но важность дружбы с США любой ценой не должна быть важнее истины. А в нашем случае именно так и получилось. Разведка добыла сведения о намерении ЦРУ сорвать САИ, а наши конторские руководители по принципу типа твоего «перебдеть – недобдедь», чтобы не нарушить директивы ЦК, положили этот документ «под сукно» вместо того, чтобы проверить его и воспрепятствовать срыву САИ. В результате получилось, что своим бездействием КГБ способствовало нанесению вреда нашему государству. Где здесь логика? Но сейчас главное не это, нужно искать выход из сложившейся ситуации.
Заместитель по обыкновению попытался что-то возразить, но полковник был не предрасположен к дискуссии.
– Что можно инкриминировать Милнеру? – жестко спросил Соболев, не дожидаясь возражений зама.
– Угон автомобиля, отравление водителя… – начал неуверенно перечислять зам.
– Это тянет всего лишь на выдворение и то по итогам всестороннего разбирательства. Это ведь он наших с поличным поймал, а не они его. В ЦРУ все верно просчитали, защитив Милнера дипприкрытием. И потом на другой чаше весов – провал нашей контрразведки, вылившийся в грубейшее нарушение международных договоренностей, которое грозит прекращением САИ.
– Но мы же все равно можем потребовать выдворить Милнера из страны? – возмутился Степной.
– Тогда американцы точно прервут САИ, – мрачно предположил Соболев.
– И что теперь нам с ним делать? – озадаченно спросил зам.
– Не знаю, Юра, не знаю. Политика и, в частности, международные договора – это деликатная сфера. Односторонние демарши здесь достаточно редкое явление. Наверное, у нас есть немного времени на адекватный ответ, но вот сколько его, я не знаю, – разочарованно выдохнул полковник.
– Может быть, контрразведка сама что-нибудь придумает? – неуверенно предположил Степной.
– До испытаний осталось чуть больше шестидесяти часов – словно, не слыша своего зама размышлял вслух Соболев, – а тут такой провал.
– Не может быть такого, чтобы контрразведка не имела запасного варианта на такой «дохлый» случай? Я сейчас срочно свяжусь кое с кем и все уточню, – продолжил убеждать себя Степной.
– Точно, Юрий Александрович, давай поговори с ними. Нам сейчас необходимо получить более полную информацию о том, как этот американский супершпион поймал этих чистоплюев с поличным. И особенно подробно расспроси о самом Милнере. Теперь я почти не сомневаюсь, что он и есть «Исполнитель». Есть ли у него слабые места? – пытался развить свою мысль полковник, но зам перебил его.
– Почему ты все время думаешь, что он «Исполнитель»?
– Делегация у США небольшая, людей с дипломатическим иммунитетом немного. Вот и получается, что двух высококлассных «Исполнителей» ЦРУ в таком раскладе позволить себе не сможет.
– Зачем тогда он привлек к себе внимание? – не согласился зам.
– Вот этого мы не знаем и гадать нам некогда. Что там сейчас у «Омеги»? Как он в такой суматохе выйдет на связь? Есть ли хоть какая-то возможность получить информацию что там творится через военную контрразведку?
– Попытаюсь, – пообещал Степной, – но, если он проведет «Вариант», боюсь ВКР закроет всю информацию для нас.
– Ладно, – принял решение полковник. – Тогда поработай с контрразведкой, от них ВКР не закроется, а я попробую выяснить у разведчиков как реагирует Госдеп США на этот инцидент?
– Да у них такая степень секретности, что…
– Нас не интересуют данные, добытые резидентурой через нелегалов, только официальная информация о решении Госдепа по САИ, – оборвал Соболев.
В этот момент позвонили из приемной заместителя председателя КГБ и предупредили Соболева, что он приглашен на экстренное совещание Координационного центра,
Переговорив по внутреннему телефону, полковник положил трубку и сказал:
– Ну вот и все пора идти «на главный ковер». Там объяснят, как надо работать и воздадут должное за грехи наши.
– За что? – возмутился Степной.
– За содеянное нашими друзьями из контрразведки. Иди к ним, Юра, пока начальство ВГУ будет со мной «на орехи» получать, ты постарайся что-нибудь разведать у их подчиненных.
Глава 3
18.28 (С) – 15.28 (М) Семипалатинск
Рязанцев, стремительно поднялся на второй этаж поликлиники УКГБ и быстро преодолев половину коридора дошел до кабинета начальника подполковника Абраева Султана Орынтаевича, осторожно открыл дверь и тихо вошел. Он знал, что Султан, как звали его все друзья и знакомые не любил громких звуков и быстрых движений. То, что кабинет оказался пустым, Максима не смутило. В конце рабочего дня подполковник любил перебираться в комнату отдыха, которая была незаметна за отгораживающей ее медицинской ширмой. Капитан, обошел ширму тихонько поскребся в дверь и не дожидаясь приглашения вошел. Начальника поликлиники видимо уже предупредили из регистратуры, что на территории посторонний, поэтому Абраев убрал со стола спиртное и удобно расположившись в кресле слушал тихую классическую музыку и пил ароматный кофе.
– Чего тебе Максим? – недовольно спросил подполковник.
Рязанцев, не торопясь открыл кейс и молча поставил на журнальный столик бутылку армянского коньяка.
– Это еще что такое? – попытался придать голосу строгости подполковник.
– Это лекарство, Султан Орынтаевич, – спокойно ответил опер. – И я хотел бы его обменять на другое.
– Кончай говорить загадками. Зачем пришел? – чуть смягчившись поинтересовался Абраев.
– Вы же в курсе всего, что происходит в нашем управлении. И я полагаю, что переживаете сегодняшнюю ситуацию так же остро, как и все мы? – начал издалека Максим.
– Я ничего не знаю и знать не хочу обо всех этих ваших оперативных делах. Мое дело лечить. Что ты тут вообще начинаешь? – сдержанно возмутился подполковник.
– Султан Орынтаевич, давайте не будем рассказывать друг другу сказки. Сейчас на это нет времени. Мне необходимо ваше содействие, чтобы помочь нашей управе.
– Я сейчас наберу Еркенова…, – с угрозой пообещал Абраев.
– Не надо себя утруждать. И не надо лишний раз тревожить Турлыбека Амантаевича. Когда я выручал вашего племянника, я никому не звонил и ничего не рассказывал, – капитан выдержал паузу и напомнил, – А вы мне обещали при случае оказать любую помощь. И вот пришло время, когда вы сможете выполнить свое обещание.
