Елизавета Арсениевна Макарова "Тёмная"

Глава 2

Сегодня скупка шла не очень хорошо. Матросы постоянно озирались и говорили коротко и тихо, как бы наглядно показывая, что у жителей деревни с ними нет ничего общего.

Еще бы. Я тоже заметила, что стражников стало в два раза больше, а на площади и в центре позорные столбы и клетки заняты уже с рассвета. А поскольку продажа товаров частным лицам незаконна, то рисковал сегодня мало кто.

Покупкой товаров могли заниматься только купцы, и их здесь было немало, поэтому улов сегодня получился у меня небогатый. Всего пару платьев, несколько горшков со старинной росписью и алмазный нож, о котором я договорилась еще в первый день остановки корабля. Платья можно продать кому угодно, они довольно простые, а вот горшки и нож нужно будет предложить кому-нибудь из купцов, но лучше не сейчас, а чуть позже, когда корабль немного выветрится из памяти людей.

Разумеется, скупка вещей не могла являться моей официальной работой, и я сильно рисковала.

За такое поведение могло быть довольно много вариантов наказаний. От заточения в клетку на площади при первом нарушении до смертной казни при постоянном несогласии подчиняться. Но, по сути, практически все знали, чем я занимаюсь, а в документах числилось, что я просто провожу осмотр кораблей в труднодоступных местах при помощи своего дара. Что я и делаю иногда.

В самом начале, когда я лишь училась договариваться с моряками, меня поймали, и я провела взаперти целых три дня. Но затем слухи о том, какую именно девушку заперла стража, добрались и до охранников. Они выпустили меня, довольно понятно объяснив ногами и плеткой, чтобы я больше не нарушала закон. Одно ребро до сих пор побаливало перед ливнем. Но это был лучший исход из возможных.

Можно сказать, что уже тогда моя темная репутация сыграла мне на руку.

В следующий раз я подстраховалась, и когда меня взяли с поличным, предложила часть своих доходов на постоянной основе. Мне пришлось отдать больше половины вырученной суммы, и на этом мы смогли договориться. Так продолжается до сих пор.

Солнце стало погружаться за горизонт, и я засобиралась домой.

В таком освещении наша деревня была особенно приятна для меня. Плетеные корзины из сухих водорослей, набитые доверху рыбой, дома из мелких ракушек, чайки то тут, то там и, конечно же, этот неповторимый запах. Запах соленой воды и чуть залежавшейся рыбы.

Возможно, другим это было и не по нраву, но для меня это был запах дома.

Немного омрачало пейзаж большое количество стражи, серые лица жителей, которые старались пройти по улице как можно быстрее, и вечная грязь. Море грязи повсюду. Но я все равно любила это место.

Легонько взмахнув рукой, я создала около себя небольшой черный туман, из которого навстречу мне вылетел красавец-ворон. Он сел мне на плечо и внимательно посмотрел в глаза.

Так мои птицы ждали, пока я скажу им, зачем они созданы.

– Нужно узнать, что делает моя сестра и где она.

Только услышав эти слова, птица взмахнула своими крыльями и с пронзительным карканьем стремительно взмыла в небо. Мне тоже захотелось так сделать.

Я уже подходила к дому, когда вернулся ворон. Он сел на свое законное место – мое плечо – и внимательно посмотрел мне в глаза снова.

Я без труда попала в его сознание и почувствовала, как он старался быстрее выполнить мое задание. Ни один червячок и ни одна другая птица не смогли его отвлечь, и как только он получил нужную информацию, то сразу же прилетел обратно.

Затем я увидела его глазами, что моя сестра со своими подругами уже переоделись в лавке и почти готовы к танцам. Они весело смеялись, собирая в корзинки различные вкусности, которые явно не могут себе позволить. Рыбная икра, раки и хлеб. Вот и все их подношения к общему столу. Но даже эти продукты для нас сейчас были часто недосягаемы. Мне оставалось только надеяться, что брат этой рыжей не научил Катарину воровству.

Я отпустила ворона жить его новую, хоть и недолгую, жизнь и зашла в дом. Было довольно темно, резко пахло гарью.

На кухне я увидела обуглившиеся листья на печке.

Наверное, Селена положила их просушить и забыла. Быстро все убрав, я зашла в ее комнату. Спит. В последнее время она все чаще стала что-то путать и больше спать. Старость берет свое. Наверное, действительно стоит больше ей помогать по хозяйству, а сестре дать больше свободы.

Катарине уже 16 лет, и пора позволить ей решать самостоятельно.

Может, мне даже не стоит ходить на танцы и дать ей отдохнуть? Все равно наверняка они не такие уж и тайные. Тайного в нашем королевстве не может быть ничего, и глупо думать, что может быть иначе.

Эта мысль быстро вытеснилась опасениями на счет восстания, и я вздохнула.

Возможно, в следующий раз я и смогу её отпустить, но сегодня мне нужно пойти. Это ее первые танцы, и ситуация в деревне далека от спокойной.

Поднявшись наверх, я подошла к зеркалу, осматривая свой вид. Хорошо бы не открыто объявлять о своем появлении на малозаконном мероприятии. А для того, чтобы не сильно выделяться на фоне танцующих, стоило переодеться.

Ярких платьев у меня не было, а все свои Катарина забрала, когда переехала, поэтому пришлось довольствоваться тем, что есть.

Я вытащила из сундука новое серо-коричневое платье, что купила в прошлом году и так и не надевала. Подойдет. Люди наверняка и подумать не могут, что я могу носить что-то кроме черного.

Еще больше маскироваться смысла не имело. Все равно достаточно лишь взгляда, чтобы узнать меня, с такими-то белыми волосами. Но капюшон лишним не будет. Пусть небольшая, но все же анонимность на первые несколько минут мне обеспечена.

Переодевшись и закутавшись в накидку, я вышла на улицу. Темно. Танцы наверняка уже начались.

Около леса послышался смех и музыка. Я замедлила шаг, приближаясь, и накинула капюшон.

По-моему, это мероприятие было совершенно не тайным. Судя по громкости, о нем знали все. Не удивлюсь, если увижу там стражу.

Может, оно и к лучшему. Если там воины, то восстание там навряд ли появится. А если рискнут, то это будет их ошибка, так как наша деревня охраняется больше, чем остальные, ведь, по сути, мы торговый порт.

У самой поляны на меня неожиданно навалился какой-то парень. Он явно перебрал и, видимо, подумал, что я его подружка. По крайней мере, судя по тому, как он меня обнял. Я вздрогнула и дотронулась до его предплечья в попытке сохранить хоть какую-то дистанцию.

Вдалеке мелькнула стража, и мне сразу же стало немного спокойней. Сейчас они гарант безопасности. Достаточно лишь закричать.

– Иди домой. Тебе надо проспаться, – резко сказала я и скинула руку пьяницы со своей талии.

Он промычал мне в ответ что-то нечленораздельное и косой походкой побрел по дороге в деревню. Кажется, сегодня он будет спать в какой-нибудь яме, а не в кровати.

Возможно, это послужит ему уроком.

Странно. Деревенька у нас небольшая, но я его что-то не узнала. Может, это был какой-то купец? Хотя одет он был не как торговец.

Мысль о восстании, конечно, промелькнула у меня в голове, но сразу угасла. Не думаю, что эти люди настолько глупы, чтобы напиваться под носом у стражников. Вполне возможно, что я не узнала его по той же причине, что и он меня. Выглядеть ведь можно по-разному при желании.

Выйдя на поляну, я затаилась у края и огляделась. Через толпу охмелевших и танцующих людей я заметила мою сестру. Она тоже была под хмелем, но, похоже, намного меньше, чем остальные. Ее рыжая подружка уже вовсю обжималась с сыном рыболова. Удивлена я этому не была.

А вот Катарина просто общалась, смеялась и танцевала. Вокруг нее было много людей, и они явно были в восторге от того, что она одаривает их своим вниманием.

Похоже, ей здесь действительно весело, и она не ищет приключений.

– О, Мелония. Не думал, что увижу тебя на таком мероприятии.

Посмеиваясь, ко мне подошел один из членов совета деревни.

– Помнится мне, в прошлом году ты при всех говорила своей сестре, что на танцы ходят одни пьяницы, деревенские ловеласы и пустоголовые девицы. А вот теперь и ты здесь. Так к какому типу людей ты себя отнесла?

Я не сильно расстроилась, что меня так быстро вычислили, потому что этот мужчина был одним из самых приятных для меня людей здесь. Да и во всей деревне.

Когда Селена стала путать некоторые вещи на людях, и за это ее хотели исключить из совета, он единственный был против такого решения и даже уговорил всех повременить с этим. Но вскоре ее все равно попросили больше не приходить на собрания. Теперь же он всегда заходит и интересуется ее мнением по сложным вопросам, а иногда спрашивает и мое.

Думаю, сегодня он пришел проследить, чтобы никто умер в припадке алкогольного опьянения или не подписал себе завтрашний смертный приговор.

– Я так и не смогла выбрать между ловеласом и девицей. Решила, что определюсь на месте, – натянуто улыбнулась я.

– Хорошее решение. Но не думаю, что ты пришла сюда просто так, верно?

– А почему бы и нет? – наигранно возмутилась я. – Может, я, наконец, решила изменить свой имидж в обществе?

– Ну-ну, полегче, – рассмеялся он. – Мне лишь стало интересно, почему ты решила потратить свое время на сегодняшнее действо. Может, ты, как и я, слышала странные слухи?

– Какие слухи? – тихо спросила я.

– Думаю, именно ты, пожалуй, и знаешь больше всех, со своим-то даром.

Он оглянулся и склонился к моей голове.

– Я говорю о кочевниках. Не пойми неправильно. Совет с утра обсуждает данное явление, и все обеспокоены. Вот я и решил спросить у тебя о том, что тебе удалось услышать.

– Я знаю ненамного больше. Никто не давал мне подобный заказ, поэтому мои птицы занимались другими поручениями. Но я тоже слышала подобное. Вы думаете, это может быть правдой?

– Не уверен. Совет пока решил не вдаваться в панику и разузнать как можно больше. Если ты нам поможешь с этим, то мы будем благодарны.

Я кивнула, и он отодвинулся.

Люди кружились в танце под довольно медленную музыку, и повсюду слышался смех. Как они могут быть такими беззаботными, если ходят такие слухи, а поляна полна стражников?

– А ведь знаешь, возможно, я стал слишком стар для подобных мероприятий, и зрение уже не то, что раньше. Как-то странно, но я не всех сегодня узнаю, – задумчиво произнес мой собеседник.

Я посмотрела на него, резко осознав, что могут значить такие слова.

– Ну что же ты так пугаешься-то? – он улыбнулся. – Говорю же, зрение уже не то, да и возраст. Ладно, развлекайся, я, пожалуй, подойду вон к той шумной компании молодых людей и узнаю, из-за чего они так веселы. А ты не бери в голову. Отправь своих птиц и сообщи в ближайшие дни, что известно, хорошо? – он вдруг стал серьезным. – И присматривай за Селеной. Мы ведь с ней почти ровесники, а я что-то в последнее время начал сдавать.

Мужчина ушел, но выкинуть из головы такой оборот нашего диалога у меня не получалось, и я вдруг взглянула на все совсем с другой стороны. Это прекрасное место для того, чтобы появиться и расставить свои сети.

Праздник в темноте, где легко затеряться в полумраке, и даже стражник не сможет отличить своего друга от мятежника.

Я начала оглядываться. Появилось ощущение, что меня окружили, и в темноте скрывается опасность.

Около соседнего куста что-то шевельнулось, и я увидела того самого парня. Того самого, что почти упал на меня около поляны. Он стоял и смотрел на танцующих. Похоже, он совсем не был пьян. На мгновение наши взгляды встретились. В голове забили барабаны.

Надо забирать отсюда Катарину и быстро уходить.

Я начала пробираться сквозь танцующих, а потом и вовсе расталкивать их. Но сестры нигде не было. Я выбежала из толпы, встала на пень, служивший столом, и начала осматривать поляну. Ни рыжей, ни Катарины не было видно.

Один взмах рукой, и из темной дымки появилось несколько воронов. Оставив им задания, я приказала быстро лететь. Закрыв глаза, я стала ждать.

На слух я не смогла уловить в этом гаме ее голос. Ее точно нет на поляне.

Громкое карканье моментально заставило меня сдвинуться с места и побежать на зов. Мой ворон был глубоко в лесу.

Наконец, добежав до места, я увидела группу людей. Тут тоже был костер, и все немного выпивали, однако запаха алкоголя в воздухе не было. Среди незнакомцев я заметила и несколько местных. Катарина стояла около своей подруги и какого-то парня и смотрела на неумолкающую птицу.

– Ох, это моя сестра. Похоже, сейчас она будет здесь.

– Именно, – с раздражением сказала я.

Я схватила ее за руку и потащила обратно к поляне.

– Мелония, подожди. Эти люди…

– Не думаю, что они пришли сюда потанцевать, Катарина, – я остановилась и посмотрела на нее.

Вокруг нас появилось несколько мужчин с оружием. Им явно было непонятно, как я нашла их лагерь. И им это не понравилось. Видимо, тех деревенских, что были здесь, привели сами повстанцы.

– Тебе не надо их бояться, они ничего плохого нам не сделают.

После ее слов уже все обратили внимание на нас. Тишина будто стала осязаемой. Мурашки пробежали по всему телу. Если нас здесь увидит стража, то точно будет допрос. Или еще хуже: решат, что мы им помогаем, и нас казнят.

В голове сразу возникла яркая картина. Две виселицы. Мы, уже синие, болтаемся на них. А наши тела изувечены пытками.

– Плохо сделают нам, если узнают, что мы здесь были, – практически прошипела я.

– Да она просто трусиха, не обращай внимания.

К нам подошел тот парень, что разговаривал с ней, когда я пришла. У него были длинные темные волосы, а кожаная одежда напоминала походное обмундирование.

Я раздраженно взглянула на него. Смысла разговаривать не было. Да и приятного в этом было мало, поэтому я пришла к выводу, что правильнее всего было бы незамедлительно уйти.

Но, чтобы никто не пошел за нами и не стал останавливать Катарину, я решила прибегнуть к одному своему приему, который придумала еще подростком. Именно после этого моего фокуса деревенские еще долго распространяли сплетни о том, что я, наконец, явила свою истинную сущность монстра.

Я оглядела собравшихся и наткнулась взглядом на пьяницу, который так нагло меня зажал у поляны. Он пришел сразу за мной. Без сомнения, не пьян. Это он стоял в темноте. Повстанец.

По спине пробежал холодок.

Затем я еще раз тяжелым взглядом посмотрела на собеседника моей сестры, и в это мгновение мы испарились.

Конечно, не испарились в прямом смысле, а просто на нашем месте появились и разлетелись в разные стороны вороны. Я превратила нас в них, и они доставили нас домой.

Хоть это и выглядело довольно эффектно, но ощущения просто отвратительные и довольно болезненные. Будто в действительности разрывает на части. Часто такое делать невозможно. И самочувствие потом тошнотворное еще пару часов.