Владимир Анин "Екатерининский парк"

– Ну, вот и чудесно! – воскликнула Екатерина Андреевна.

Она встала и принялась с подносом обходить присутствующих, собирая бокалы.

– А что всё-таки с призраком? – поинтересовалась Жанна.

– В процессе следственно-розыскных мероприятий, недалеко от места последнего происшествия в парке мы нашли маску, – сообщил Чайкин. – По свидетельству Екатерины Андреевны, эта маска принадлежит человеку, изображавшему призрак покойной Нателлы Ларионовой. Видимо, злоумышленник её потерял после того, как напал на Екатерину Андреевну. На маске обнаружены чёткие отпечатки. Осталось только узнать, чьи.

Жанна протянула свой бокал, чтобы поставить на поднос подошедшей Екатерине Андреевне, и неожиданно уронила его. Бокал со звоном разлетелся на мелкие осколки.

– Я сейчас уберу, – воскликнула Рая и выбежала из комнаты.

Екатерина Андреевна с подносом в руках тоже вышла.

– Ещё раз всем спасибо, – поблагодарил присутствующих Чайкин. – До свидания.

Чайкин с Завадским покинули комнату. За ними устремились Кабанова и Валерия. Вениамин Аркадьевич поднялся проводить гостей.

В это время вернулась Рая с веником и совком.

– Я сама, – заявила Жанна и, отобрав у домработницы веник, принялась сметать осколки в совок.

Из подъезда торопливо вышла Жанна. Оглядевшись, она подошла к припаркованному поблизости чёрному «Пежо» и открыла багажник.

Подтащив поближе затолканную в угол спортивную сумку, Жанна открыла её резким движением, едва не сломав молнию, и принялась судорожно рыться в содержимом: белое кисейное одеяние, белые туфли, светлый парик, маска. Жанна облегчённо кинула маску обратно в сумку и закрыла багажник.

– Все на месте? – спросил строгий женский голос.

Жанна вздрогнула и обернулась. Перед ней стояли Екатерина Андреевна, Завадский и Чайкин. За их спинами резко затормозила машина, из которой выпрыгнули двое полицейских в форме.

– Гражданка Юрьева, вы задержаны, – объявил Завадский.

Полицейские подошли к оторопевшей Жанне и защёлкнули у неё на запястьях наручники.

– На каком основании? – едва придя в себя, вскричала Жанна.

– Вы подозреваетесь в покушении на убийство своего дяди, Вениамина Аркадьевича Ларионова.

– Бред! – фыркнула Жанна. – Зачем мне это?

– Да не такой уж это и бред, – сказала Екатерина Андреевна. – Вот копия завещания, согласно которому в случае смерти Вениамина Аркадьевича вам отойдут два гектара земли и дом в Переделкине. А после того, как вы удачно подставили Раю, вам бы ещё и квартира досталась.

– Ах ты, ведьма! – заорала Жанна, кидаясь на Екатерину Андреевну с таким остервенением, что полицейские с трудом удержали её. – Жалко, я тебя в парке не грохнула!

– Уведите, – распорядился Завадский.

Полицейские поволокли вырывающуюся и отчаянно рычащую Жанну к машине. Чайкин пошёл следом.

– Все мы, женщины, ведьмы, – задумчиво проговорила Екатерина Андреевна.

– Это точно! – машинально брякнул Завадский и, спохватившись, поспешил за своим младшим напарником.

Екатерина Андреевна как раз наливала в чашку свежезаваренный чай, когда на кухню вошёл Чайкин.

– Чай будешь? – спросила она.

– Буду, – отозвался внучатый племянник.

Екатерина Андреевна подала ему чашку и наполнила вторую.

– Да-а, ну и денёк сегодня выдался, – потянувшись, проговорил Чайкин. – Представляешь? Жанна призналась, что это она утопила Нателлу. Тогда, год назад.

– Я догадывалась.

– Выманила её из дома под предлогом устроить сюрприз Вениамину Аркадьевичу, привела в парк, оглушила и сбросила в пруд.

– Да, я так всё примерно и представляла, – сказала Екатерина Андреевна, вставая из-за стола.

– Всё-таки здорово ты её…

– На понт взяла, – сказала Екатерина Андреевна.

– Тёть Кать, что за выражение!

– Нормальное выражение!

И Екатерина Андреевна залилась звонким заразительным хохотом. Через некоторое время Чайкин не выдержал и тоже принялся гоготать, взвизгивая и хлопая себя по ляжкам. Так они и смеялись вдвоём, тыкая друг в друга пальцами, то стихая, а то вдруг разражаясь новой порцией истерического хохота.

– Кстати, что ты решила с институтом? – едва успокоившись, спросил Чайкин, вытирая слёзы рукавом рубашки.

– Нет, в институт я не вернусь, – покачав головой, ответила Екатерина Андреевна. – И репетиторствовать тоже больше не хочу.

– Вот это правильно! – облегчённо выдохнул Чайкин. – Значит, заслуженный отдых?

– Расследование преступлений! – объявила Екатерина Андреевна. – Вот моё призвание!

– Нет! Только не это! – взмолился Чайкин. – Лучше я по всему городу твои объявления буду расклеивать!

На старенькой радиоле крутилась виниловая пластинка. Из желтоватого тряпичного динамика негромко лилась щемящая душу песня Юрия Визбора «О, моя дорогая, моя несравненная леди».

Екатерина Андреевна сидела в кресле, держа на коленях большой фотоальбом в бордовом бархатном переплёте. С фотографий на неё смотрели: юная пара с маленьким мальчиком на руках – внучатый племянник Андрей Чайкин со своими безвременно ушедшими родителями; молодая особа в вечернем платье под руку с элегантной дамой – Катя Романова со своей сестрой Дашей;

Екатерина Андреевна аккуратно потянула за толстый, будто фанера, серый лист и отделила его от альбома. Лист оказался двойным. Екатерина Андреевна, осторожно подцепив ногтем, раскрыла его, как бы выворачивая наизнанку, и её взору предстали ещё несколько старых фотографий. На первой была изображена всё та же молодая особа под руку с Юрием Владимировичем Андроповым, на другой она обворожительно улыбалась, стоя рядом с Маргарет Тэтчер, на третьей – с Джоном Кеннеди, затем с Эрнесто Че Геварой, с Джоном Ленноном, с принцессой Дианой. И, наконец, в обнимку с Юрием Визбором.

Екатерина Андреевна погладила эту последнюю фотографию пальцем. Губы её слегка дрогнули, она улыбнулась и, сложив потайную страницу, вставила её обратно в альбом.

Журнал «Искатель» (Москва) 2016, № 1

Молодёжный журнал «Странник» (Саранск) 2016, № 3

Практическая химия

«Бз-з-з! Дон-н-н!» – раздалось из рюкзачка, брошенного на дно лодки.

– Твой телефон, – сказала девушка.

– Пусть, – ответил молодой человек, продолжая плавно погружать весла в воду.

«Бз-з-з! Дон-н-н!» – снова донеслось из рюкзачка.

– Может, посмотришь? – спросила девушка.

– Потом, – отмахнулся молодой человек.

«Бз-з-з! Дон-н-н!»

– Опять!

– Ерунда! Не обращай внимания.

«Бз-з-з! Дон-н-н!»

– А вдруг что-то важное?

– Ну, посмотри сама, если хочешь.

Девушка потянулась к рюкзачку и извлекла из него чёрный кирпичик мобильника.

«Бз-з-з! Дон-н-н!»

Она едва не выронила телефон.

– Да что же это такое!

Пальцы резво заскользили по сенсорному экрану.

– Ну, что там? – спросил молодой человек и застыл, видя, как побелело лицо девушки.

Она резко встала, чуть не перевернув лодку, взгляд, полный ярости, едва не прожёг его насквозь.

– Высади меня!

– Что случилось?

В следующую секунду телефон, глухо булькнув, нырнул в бездну.

– Ты что творишь? – вскричал молодой человек.

– Я сказала, высади меня!

– Ты можешь объяснить? – Он вскочил и схватил её за руку.

– Отвали!

Девушка с силой отдёрнула руку и, не удержавшись на ногах, полетела за борт. От неожиданности она даже пикнуть не успела. Только оказавшись под водой, отчаянно закричала, пуская пузыри, и рванулась к поверхности. Едва голова её показалась над растревоженной гладью пруда, окрестности огласил душераздирающий вопль.

– Света! – крикнул молодой человек, перегнувшись через борт и протягивая руку.

Но девушка оказалась слишком далеко от лодки. Она продолжала голосить, судорожно лупя руками по воде и отплёвываясь. Внезапно вода вокруг неё забурлила, словно в кипящем котле, что-то сверкнуло, и оглушительный взрыв потряс округу…

Часы в комнате пробили двенадцать. Чайкин сидел за обеденным столом и отчаянно зевал.

– Гляди, ворону проглотишь, – послышалось над самым ухом.

– Ну тёть Кать! Всё удовольствие перебила.

– Перебить можно аппетит, а не удовольствие. А ты так всю жизнь прозеваешь, – заметила Екатерина Андреевна, ставя перед внучатым племянником тарелку с дымящейся овсянкой.

– М-м-м! – недовольно промычал Чайкин.

– Даже не начинай!

Екатерина Андреевна положила рядом с тарелкой мельхиоровую ложку.

– Тёть Кать!

– В чем дело? Мюсли тебе не нравятся, овсянка не нравится. Чем прикажешь тебя потчевать? Яичницей с колбасой?

– А можно?

– Нет! – отрезала Екатерина Андреевна. – Я не позволю тебе пичкать себя канцерогенами и холестерином. Вот помру – будешь есть, что захочешь… И не надейся, что это случится скоро.

– Я и не надеюсь, – со вздохом произнёс Чайкин. – Скорее уж я сам… от всего этого, – добавил он, когда Екатерина Андреевна вышла из комнаты за чаем.

Он взял в рот ложку овсянки и сморщился так, что на лице его отобразилась вся вселенская скорбь. Взгляд его затуманился, брови съехались и застыли в форме интеграла, а разум, рванувшись, покинул тело и отправился за тридевять земель искать ответ на вопрос о том, как эти странные англичане умудряются жрать каждый день такую гадость, под названием овсянка, и при этом оставаться вполне себе счастливыми людьми.