Оказалось, что длина коридора не менее полукилометра. Интерьер по мере продвижения не менялся: все те же картины и доспехи, но без дверей. Ощущение, что кто-то хотел построить замок, но не разбираясь в дизайне старинных строений, нахлобучил самых стереотипных предметов, и тем удовлетворился.
Когда Андрей уже начал уставать, ребята наконец добежали до конца коридора и все-таки уперлись в запертую дверь. На ней висела железная табличка с выжженной надписью:
Чтобы выйти, закончите и расскажите историю.
Правильной истории не существует.
Интерпретируйте увиденное.
Не жульничайте.
– Твою ерепоньку! – выругался школьник, и толкнул дверь ногой. Андрей обернулся и обнаружил, что погоня прекратилась, коридор был пуст. Школьник тоже обернулся. И впервые увидел Андрея. – А!!!
Он смешно подпрыгнул, замахал руками, но почти сразу понял, что бояться нечего. Андрей, если и не «свой в доску», то точно не производил впечатление опасного человека.
– Блин, я сейчас обделаюсь, я почти обделался! – школьник схватился за волосы и, глядя в пол, выдал еще несколько экспрессивных фраз (не все про естественные нужды). – Ты кто?
– А ты?
– Я Виктор.
И уставился на Андрея. Тот замялся. Не в его правилах называть имя первому встречному. Мало ли – воспользуется. В имени кроется магия крови, и негоже разбрасываться им, как деньгами из «Банка приколов».
Запись от 19 января
Через слово человек доносит смыслы.
Упрощенные. Фиксированные.
Кусочек коры – это не дерево. Знающий человек по структуре может распознать тип дерева, однако он никогда не увидит его целиком, не скажет, сколько в нем ветвей, как оно выглядит осенью. Так же и со словом. «Смерть» – лишь кусочек коры…
Но есть темная магия, которая на это способна.
Маг крови, услышав имя, познает его носителя.
И подчинит своей воле.
Об этом не написано в Ласкийской Пещере древнего Света. Об этом не знает отец.
Знак Противления (ниже следует изображение – три круга и пересекающий их овал) – убережет меня и мое имя. По крайней мере, смею на это надеяться.
Пристальный взгляд Виктора, его нелепый серый костюм, как на выпускном в третьем классе, и осознание, что в подобных ситуациях союзники необходимы как воздух (по крайней мере, на первых порах), все-таки заставили Андрея, заручившись защитой Книги, признаться:
– Андрей.
– Ты знаешь, где мы?
– Нет. И ты нет?
– Да.
– «Да» – в смысле, не знаешь?
– А то в каком еще смысле.
Их голоса улетали в коридор приглушенным эхом. За окном подвывал ветер, единственный, кто присоединился к их разговору.
– Я проснулся в какой-то комнате, – начал объяснять Андрей. – Связанный. Услышал, как ты бежишь по коридору. И побежал следом.
Виктор усмехнулся.
– Обычно, наоборот, я за всеми бегу. На физре, например. Ненавижу бегать. Функция ходить как-то ближе к моему персональному биологическому виду.
Андрей мысленно закатил глаза. Из всех возможных «союзников» ему попался маленький и пухлый умник.
– Кто за тобой гнался?
– Какая-то тетка.
– Ты не знаешь, кто она?
– Без понятия.
Они говорили тихо. Здесь было не лучшее место для беседы, но им нужно было передохнуть. И заодно обменяться ценной информацией.
– Почему ты убегал? Может, она не опасна.
– Ага. Поэтому она нас похитила. Офигенная неопасность. Нет уж. Мой лучший друг – инстинкт самосохранения. Я ему доверяю как никому. И тебе советую.
Андрей еще раз мысленно закатил глаза.
– Ты кого-нибудь еще видел?
– Неа. Я тоже проснулся в комнате. Вышел. Увидел тетку. И побежал.
– Она выглядела странно. Ты не показалось, что она призрак?
От этих слов ветер подул сильнее. Казалось, он нес с собой отголоски человеческого воя. Андрей переложил за спиной Книгу из одной руки в другую.
Запись от 19 января
Все народы строили и строят догадки о том,
что происходит с усопшими.
Якутские духи Абасы, японские Икире, славянская Мара, индийские Преты, французские Анку, египетские Акх. И, конечно, попсовые голливудские «привидения», обязательно обитающие в больших домах.
Фаеризм эту тему практически не затрагивает. Сожженная плоть высвобождает Дар-Ла. Дар-Ла устремляется к Единому центру, в бесконечное вверх. На этом все.
Я чувствую себя.
Я знаю, что был всегда.
И буду всегда.
Зола – вот что мы из себя представляем.
Нас не сжигают после смерти, мы рождаемся сожженными. Смерть лишь возвращает нас к исконному состоянию.
Состоянию пожара.
А пожар – смертоносен. Он стремится обратить в себя все вокруг. Потому опасны истории о «добрых призраках».
Добрых не существует.
Добра не существует.
Андрей не стал развивать свою мысль. Напугать Виктора было заманчиво, но нецелесообразно. Да и себе лишний раз накручивать – тоже. Потом как-нибудь.
– Шутишь? – школьник как-то весь скривился, точно жука увидел. – В двадцать первом веке живем! Какие призраки? Сумасшедшая, шизофреничка, вот и все.
– Кто из нас не сумасшедший? – глубокомысленно спросил Андрей.
– Я, например.
– Понятно.
– Нет, я понимаю, критерии умственного здоровья до сих пор не до конца…
Вдруг в противоположенном конце коридора, далеко-далеко, упало что-то тяжелое. Ребята прижались к стене. Виктор проглотил свою реплику, и выдавил:
– Ты это слышал?
– Слышал.
– Надо отсюда валить.
– Куда?
Виктор вгляделся в пустой коридор, затем медленно подошел к двери и прочитал вслух:
– «Чтобы выйти, закончите и расскажите историю». Что это значит? Какую историю? Кому рассказать? Друг другу? «Правильной истории не существует»… Хм…
Виктор почесал голову.
– Ладно, слушай, – бодро сказал он, – жил-был мальчик, и однажды он умер. Ну, что?
Андрей подергал за ручку. Убедившись, что она не поддается, посмотрел на Виктора и покачал головой.
– На другое я и не рассчитывал, – сказал он.
– Тут есть еще условия: «Интерпретируйте увиденное» и «Не жульничайте».
– Да. У нас не все исходные данные. Ты, кстати, приемы рукопашного боя знаешь? Бокс какой-нибудь?
– Нет.
– Ладно. Хорошо хоть бегать мы умеем. Пойдем искать другой выход.
И они молча двинулись по коридору. Андрей рассматривал картины на стенах. Помимо людей, на картинах были изображены гигантские крысы, пауки, летучие мыши, а где-то – отвратительные помеси животных и насекомых. Андрей испытывал смешанные чувства – и отторжение и симпатию одновременно. А еще – понимание. Я, мол, тоже – ни туда, ни сюда. Разочарование всех и вся.
За окнами без ручек, до самого горизонта, простирался хвойный, затуманенный лес. Само здание находилось на невероятной высоте – возможно, на вершине холма, у обрыва. Как они сюда попали? Как их сумели перенести за пределы города беспробудными?
Так много вопросов. Так мало ответов. Когда они добрались до двери в комнату с камином, Андрей сказал:
– Я проснулся тут.
– Выспался?
