Пилоты, уже испытавшие на себе точность канониров Биремы, отнюдь не рвались в бой, отчётливо представляя, что прорыв будет стоить жизни большинства из них и Орил, видя, как медленно формируется штурмовая колонна, нетерпеливо дёрнул рукой:
– Связь! Со всеми бортами! Быстро! – Рявкнул он, принимая соответствующую моменту позу и напуская на себя грозный вид. Речь уже была у него на языке, когда с осветившегося экрана улыбнулся немолодой мужчина в незнакомой форме со множеством ярких ленточек над сердцем.
– Это ещё что? – Немного потеряв в своей значительности дёрнулся бывший жрец, но наварх пиратского флота – Орил немедленно узнал его – предыдущий сеанс связи был ещё свеж в его памяти, поднял руку, призывая к вниманию.
– Пилоты! Экипаж «Литавр Марса»! – Начал он, сразу заработав молчаливое одобрение слушавших его людей: – С вами говорю я, наварх флота Зеи! – Мелочиться Змеев не стал: – Да, того самого флота, который отразил атаку покрытого славой Марцелла, грозившего моей Родине, – наварх сделал небольшую паузу, позволяя слушателям осознать сей факт и продолжил: – Я против кровопролитья. Вы уже совершили подвиг. Два подвига, – поднял он вверх два пальца: – Во-первых пришли сюда, а состояние вашего корабля позволяет мне судить о вашем мужестве – мужестве воинов, готовых исполнить любой приказ в любых условиях, и вы попытались пройти заградительный огонь, выставленный лучшими канонирами Сектора. Вы, подобно львам бросались на преграду и нет вашей вины в том, что строили её более опытные бойцы. Вы не виноваты, – повторил он, позволяя пилотам сбросить с души груз неудачи: – Воинское счастье переменчиво, и кто знает, может и я, будь на то угодно Фортуне, сейчас бы молил вас о милости.
Новая пауза и многие головы, убранные в тяжёлые пустотные шлемы, одобрительно качнулись, признавая правоту его слов.
– Я уважаю героев, – немного помолчав, наварх как-бы невзначай поправил наградные планки, откровенно намекая на свой более чем богатый боевой путь: – И мне будет больно видеть, как лучшие из лучших гибнут, зазря и без чести отправляясь к холодным водам Стикса. Плутон свидетель! – Грохнул он себя кулаком в грудь прямо по только что поправленным знакам наград и снова среди слушателей послышался одобрительный шепоток – так открыто поминать запретные ныне имена было смелым поступком: – Я не хочу этого! И без вас есть кого сожрать его псам! Пилоты! Хватит смертей! Отходите в сторону – я горю желанием лично пообщаться с вашим навархом! – Чуть повернувшись боком, так, чтобы все видели, он положил руку на ножны, в которых пряталось тело небольшого кортика: – Как мужчины, и как навархи!
– Отключить! Прервать! – Орил, бледный как лучшее полотно, подскочил к офицеру связи и затряс кулаками у него перед лицом: – Немедленно!
– Видите, – послышался голос пиратского наварха, невесть как сумевшего подключиться к внутренней видеосети Секстера: – Как грозен ваш командир, – в его голосе звучала неприкрытая издёвка и Орил замер, косясь на экран, где появился он, грозящий кулаками связисту.
– Пожалуй я не буду марать честную сталь о такое, – презрительно хмыкнул пират и в его руках появился короткий бич для скота: – Мне и этого хватит.
– Убрать! Немедленно! Убью! – Схватил офицера за грудки Орил, но поняв, что от того, немало напуганного подобным оборотом толку мало, отпихнул его в сторону склоняясь над терминалом.
– Эй, Орил? Ты меня слышишь? – Глядя прямо на него, поиграл бичом наварх: – Не убегай. Жди. Я иду.
Экран сморгнул, выводя стандартные протоколы и капитан Секстера оттёр пот успокаиваясь.
– Ты! – Ткнул он пальцем в связиста: – Немедленный приказ! Уничтожить! В атаку! Выполнять!
В тесных кабинках палубников вновь налились светом информационные экраны. Пилоты, ждавшие чего-то подобного, напряглись, готовясь осыпать появившегося на них Орила градом насмешек, но, вместо него, там проявилась фигура барабанщика – старый символ их корабля, призывавший всех к вниманию и повиновению.
Короткая дробь и барабанщика сменила фигура пикирующего орла – приказ к немедленной атаке – прежний Тетрарх, буквально живший кораблём, самолично разработал набор карточек, лаконично и главное быстро, доносивших до его летунов замыслы командира.
– Повторить приказ! – Взвизгнул Орил, видя, что корабли продолжают сохранять неподвижность: – Ну же, твари! Убью! – Выхватив из-за отворота тоги маленький блестящий пистолет, плавные формы которого соответствовали взгляду Слуг на оружие, он навёл его на офицера связи: – Ну?!
– Говорит комэск один, – раздался из динамиков бесцветный от усталости голос Дория, командира первой эскадрильи, бывшего непререкаемым авторитетом для всех пилотов корабля: – Наварх? Ты меня слышишь?
– Эээ… Я?! – Дёрнулся Орил: – Конечно слышу.
– Слушаю вас, комэск один, – ворвался в рубку уверенный в себе пират: – Говорите, Дория.
– Что?! Опять?! – Вскинув пистолет он всадил пару выстрелов прямо в лицо офицера и диски, толщиной в пару молекул, мгновенно прервали его жизненную нить, отправив неплохого специалиста к Харону: – Всем стоять! – Взмахнул оружием бывший жрец: – Убью первого кто дёрнется! Ты! – Ствол навёлся на Первого Помощника: – Прекратить это!
– Вам известно моё имя? – Немало удивился пилот, даже не догадываясь что Тетрарх Ренегата, давно уже взломав изношенные защиты их корабля высвечивал перед Змеевым нужные подсказки.
– И не только это, – хмыкнул наварх: – Ты с планеты Ремил. Второй сын в семье обеспеченного землевладельца, ушедший на флот за год до своего совершеннолетия. У тебя достойный послужной список, – Змеев пробежался глазами по перечню операций и наград: – Две фалеры за спасения товарищей в бой, семь нашивок успешных штурмовок и даже почетный знак Спасителя, выдаваемый за вынос раненного с поле боя. Хм… Да, действительно. За действие в составе манипулы на планете Соров.
– Меня там сбили, ну я и…
– Буду рад выслушать ваши рассказы, комэск, – прервал его Змеев: – Позже. Что вы хотели?
– Виноват, господин наварх, – Дория на секунду смолк, складывая слова и в образовавшуюся паузу немедленно вклинился Орил, ткнув стволом Первого Помощника: – Связь с кораблями!
– Не могу, – отойдя от пульта сложил руки на груди тот: – Все системы связи блокированы. А даже если бы и хотел – не стал. Ты мне противен, Орил. Ты просто жирная…
Тонкое пение пистолета и его тело, как и было, со сложенными на груди руками, рухнуло навзничь.
– Зарядов хватит на всех, – пригнувшись, Орил обвёл взглядом вахтенных: – Кто ещё жаждет отведать Благодатного Огня? Ты, – тонкая прорезь ствола нацелилась на Второго Помощника, совсем ещё молодого парнишку, вознесённого на мостик отсутствием других офицеров: – Связь! Быстро!
– Господин наварх, – наконец продолжил комэск: – Вы оставите нам жизнь? Нормальную, я имею в виду – гнить в рудниках мы не будем, уж лучше в бою сгинуть, как и положено слугам Марса Жестокого.
– Гарантирую жизнь и свободу, – отчётливо выговаривая слова произнёс Змеев, боясь поверить в удачу: – Гарантирую и клянусь, что вам не будет нанесено никакого ущерба и никто не будет чинить вам препятствий, пока действия ваши не окажутся враждебными ко мне, или к силам, мне союзным, – замолчав, он быстро промотал сказанное в голове и мысленно улыбнулся, ставя себе отлично за этот раунд.
– Просто отойдите в сторону, – продолжил он: – Бирема будет вести огонь, только в случае агрессивных действий. Я подойду к Литавристу и взойдя на борт побеседую с вашим Орилом. Обещаю не причинять вреда кораблю.
– Он не наш, – фыркнул в ответ комэск, приняв решение: – Эскадрилья! Делай как я!
– Предатель! – офицер наконец совладал с терминалом и Орил, наполнив голос трагизмом, наконец ворвался в эфир: – Как ты, офицер, можешь отринув присягу, якшаться с презренным пиратом?! О тяжкий день! – Взвыл он, хорошо помня свои моления и не забывая контролировать ситуацию в Центральном: – Тьма сгущается и…
– Я присягал Орлу! – Холодным тоном прервал его пилот: – Гордому символу Великой Империи, а не горящей палке!
– Еретик! Нечестивец! – Перекрыл его голос крик жреца: – Пилоты! Сыны Света! Как можно терпеть в своих рядах отступника! Покарайте его и я, клянусь Ласковым Небытием, вознагражу вас! Смерть ему! Смерть всем предателям!
Неподвижно висевшая штурмовая колонна немедленно пришла в движение.
Её узкая носовая часть, возглавляемая Дорией, более-менее сохраняя строй, свечой взмыла вверх, стоило только Оскалу прекратить огонь – Карась успел проинформировать о произошедшем Шороса и тот, пусть и с недоверием в голосе, принял план Змеева.
Ещё одна группа кораблей, преимущественно с боков и кормы конуса, отлетев в сторону замерла – управлявшие корабликами пилоты хоть и доверяли комеску, но страх перед Хавасами был велик, отчего они колебались, не зная, что делать.
А вот с центром, с сердцевиной построения, договориться явно не получилось. Торпедоносцы, которых Орил считал своей главной силой, были им задобрены сверх меры и экипажи этих машин, крупных, по сравнению с остальными представителями палубной фауны, были готовы исполнить свой долг до конца.
Беззвучно взревевшие движки выплеснули в темноту пространства длинные языки огня и Скорпиусы рванули к Триреме, спеша сблизиться для дистанции сброса спрятанной в их телах смерти.
– Дория! Прикрой! – выкрикнул Змеев и тут же, едва договорив, перешёл на внутренний канал: – Первый!
– Да, наварх, – тотчас откликнулся Благоволин: – Что?
– Противомоскитки! Группа комеска – дружественные, те, что в стороне – нейтралы, – принялся он отмечать цели на планшете, одновременно комментируя свои действия: – Топоры – вражеские. Огонь по готовности!
– Принято!
– Здесь Дория, – проявился на общей волне только что упомянутый комэск: – Начинаю перехват! Орёл! – Выкрикнул он боевой клич и тотчас полтора десятков голосов присоединились к нему, повторяя его слова, одновременно бросая свои машины вслед за командиром.
Не стоит думать, что на торпедоносцах были совсем уже новички – стоило только Пиллуму комеска направить свой нос вниз, как оттуда, с турелей шедших плотным строем машин, вырвались трассы очередей, немедленно принявшихся шарить по пустоте в поисках хрупких целей. Лавируя в этом лесу истребители отвечали короткими очередями, выбивая искры из тел своих тяжело бронированных собратьев. Порой, то один, то другой из них добивался успеха и тогда турель, оператора которого разрывала на части меткая очередь, смолкала, задрав к звёздам свои стволы.
Но цена была велика.
Стоило только яркой плети хоть краешком зацепить верткий силуэт, как тот тотчас взрывался, разбрасывая в стороны обломки, либо, если Фортуна была благосклонна к пилоту, откатывался в сторону оставляя за собой дымный хвост и разбрасывая искры замыканий.
Несли потери и верные Орилу бойцы. Из дюжины бортов, начавших свою отчаянную атаку на Трирему, к той линии, где, сбросив туши торпед, кораблики смогут отвернуть, дошло не более семи. Остальные – изрешечённые попаданиями, горящие и просто мёртвые, медленно вращались позади своих более удачливых товарищей, своими телами, словно вехами, отмечая проделанный путь.
– Здесь наварх, – притянул к себе микрофон Змеев: – Дория, уходи. Пускаю торпеды. Ты в друзьях, но мало ли что.
– Боги берегут обережного, – раздалась в ответ древняя пословица и оставшиеся в строю Пиллумы брызнули в стороны, спасаясь от шустрых, но порой крайне тупых, противомоскитных ракет.
Наблюдавший за происходящим Орил грязно ругался, когда на месте очередного торпедоносца распухал огненный шар или, когда потерявшая управление машина вываливалась из плотного строя. Бой ещё не был проигран – достаточно было всего двум торпедам достичь корпуса ненавистного корабля чтобы тот, получив значительные повреждения, свернул в сторону, прекращая свою атаку.
Всего два – и Трирема, так некстати возникшая здесь, отвалит в сторону пуская дым из своих бортов. Биремы он не боялся, оставшись в одиночестве она, скорее всего, не станет испытывать судьбу и покинет поле боя.
А что ей делать?
Своими орудиями, пусть и довольно опасными для всех остальных кораблей, она будет долго ковырять его борта, защищённые плитами из лучшей бессонской стали.
За это время он, и в этом Орил не сомневался, сможет уболтать колеблющихся, благо атака родного корабля всегда воспринималась пилотами как личное оскорбление, и те, спасая свой дом, пойдут в атаку. Ну а то, что Бирема, попавшая под фокус почти трёх десятков палубников, из которых чуть меньше половины составляли Скорпиусы долго не протянет, в этом бывший жрец не сомневался.
Что ж до Дории и присоединившихся к нему пилотов, то тут Орил дал волю своей фантазии. Отступников, если те решат вернуться, предпочтя родной корабль мучительной смерти в пустоте, ждали оковы и долгая, показательная казнь в Метрополии.
– И это славно, что на борту оказались еретики, – пробормотал он себе под нос, покачивая стволом, направленным в сторону вахтенных: – Слышите, вы! – Выкрикнул он и довольно оскалился, видя, как дёрнулись от его окрика замершие офицеры: – Отступников ждёт кара! Они, – договорить он не успел – глаза офицеров расширились и Орил, продолжая держать их под прицелом, скосил глаза на обзорный экран.
Со стороны было хорошо видно, как борт проклятой Триремы озарился пусками торпед и жрец, грубо выругался, непристойно поминая запретных богов.
Не прошло и десятка секунд, когда между рвущимися вперёд торпедоносцами и Ренегатом вспыхнуло множество звёздочек – двигателей ракет ближнего действия.
Всё.
Это был конец.
Идущие без прикрытия машины были обречены.
Будь то обычный, стандартный флотский бой, то эти ракетки, схватив своими локаторами верткие истребители, послушно бы отвернули за своими поводырями, растрачивая крохи топлива в гонке пущенных на форсаж движков. В этом и состояла задача Пиллумов – перехватив на себя противомоскитки, уйти с боевого курса Скорпиусов, расчищая им дорогу к цели.
Взаимодействие палубников было отработано до автоматизма – рывок к цели, увод ракет ближнего радиуса в сторону и финальная точка боя – торпедная атака, пережить которую редко кому удавалось.
Так было всегда, но не сейчас.
Стая ракет, обрадованная скоплением несущихся на них целей, немедленно вцепилась в них и продолжая радоваться прямому курсу понеслась вперёд, деля меж собой корабли.
Очереди, пущенные из уцелевших носовых турелей, сбили всего несколько штук, а в следующий момент меж Секстером и Триремой вспухло крупное облако разрыва, хороня в себе и души верных Орилу пилотов и его надежды на победу в этой, так хорошо начавшейся, операции.
– Всё, – обречённо выдохнул заменивший убитого связиста офицер: – Сейчас она накормит нас торпедами. Конец. Броне полный залп не сдержать.
Словно подтверждая его слова Трирема чуть повернулась и её борт вновь озарился вспышками пусков.
– Всего две? – глядя на стремительно приближавшиеся точки облегчённо выдохнул Орил: – А ты боялся, – криво усмехнулся он связисту: – Благая Убийца с нами! У пиратов нет торпед на полноценный залп! Приготовить корабль к удару! – Щегольнул он знаниями, подчерпнутыми из тонкого буклета о корабельном бое, подготовленного ему секретарём.
– Есть приготовить! – Повторив его приказ вахтенные склонились над пультами, а он, видя их лихорадочную работу, довольно улыбнулся, радуясь выправлению ситуации.
Торпеды, бессильные что-либо серьёзно повредить, играли сейчас на него – стоит только их боеголовкам расцветить корпус Секстера вспышками разрывов, как пилоты – и те, что колеблются, и те, которых комеск поднял на бунт, мигом развернут свои машины на Трирему, грозящую их дому.
Перебьёт ли она хрупкие кораблики, вынудят ли москиты её отступить – всё это было не важно.
Развернувшийся прямо подле борта бой, его запись, правильно обработанная и разумеется, верно преподнесённая, представит его отчаянным героем, бросившим вызов противнику, многократно превосходившему его по силам.
Не справился? Не отстоял склады?
Что же – Фортуна переменчива, но он хоть попытался, а что не получилось – таково воинское счастье. Да и неудавшаяся атака на Трирему будет ему в плюс, показывая каким армадам он бросил вызов. Кивнув своим мыслям, Орил поспешил сделать зарубку на память, чтобы корабль, доставивший ему столько хлопот, предстал на экране в двух грозных и отличных друг от друга ипостасях, пугая зрителей обилием и мощью напавших на Секстер противников.
Да, это должен был быть поистине героический фильм.
Выпущенные его кораблём тучи палубников вели шквальный огонь по противнику, прорываясь сквозь дым и пламя заградительного огня. Кто-то погибал, шепча слова Благодатных молитв, кто-то крутил петли, уходя от зенитного огня, к счастью для Орила неотличимого глазом от огня турелей торпедоносцев. Он уже видел, как это будет – Скорпиусы, теряя борта под шквальным огнём налетевших откуда-то истребителей, прорываются-таки к цели. Начинается финальный отсчёт, за кадром слышится голос экипажей, поющих хвалебную песнь Белому Пламени, и тут! О коварство! В их строй влетают ракеты ближнего радиуса. Вспышки взрывов, развороченные корпуса и сквозь них, размазывая о корпус человеческие фигурки и раздвигая обломки, показывается острый нос пиратской Триремы.
Материнский корабль коротко вздрогнул, потом ещё раз и Орил, поспешно отбросивший в сторону прочие мысли, вцепился в подлокотник кресла.
– Повреждения?
– Броня держит, наварх, – оторвал голову от своего терминала Второй помощник: – Принимаю доклады, – склонился он над экраном, начиная проглядывать рапорты: – Повреждение паропроводов на уровнях Б-Семь, Б-четыре и подпалубе К-два. Короткие замыкания по всей носовой части – техники уже исправляют. Пожар на складе Тетра-пять. Уже локализован, аварийные службы рапортуют что устранят за пять минут. Общая оценка повреждений – незначительная.
– Отменно, – откинулся на спинку своего кресла Орил: – Разворот. Ложимся на обратный курс. Домой.
– А наши? Господин наварх? Там же наши пилоты? – Второй показал рукой на экран где виднелись крохотные огоньки, спешащие к своему космическому дому.
– Право вернуться на борт ещё надо заслужить, – презрительно скривил губы вновь ощутив себя повелителем, наварх: – Посмотрим, как они воевать будут. А там, если постараются, может и откроем палубы. Это – приказ! – Добавил он твёрдым тоном и качнул стволом, видя, как изменился взгляд молодого офицера: – Курс домой! Начинаем разгон!
– Исполняю, – коротко поклонился Второй, но отдать приказ он не успел – вспыхнувшая ярко красным плашка терминала требовала немедленного вмешательства.
– Господин наварх, – пощелкав переключателями и считав данные с появившегося окна, развернулся он к Орилу: – Носовой магнитный генератор, – отвёл офицер глаза в сторону, не рискуя пересечься с ним взглядом.
– Что с ним? Да говори же, бестолочь!
– Сотрясение сместило его с фундамента, а рассинхронизация ввела ротор в резонанс, отчего…
– Короче, таракан! Раздавлю! Что?
– У нас больше нет магнитного поля, наварх. Мы открыты лучам, господин.
Орил уже было хотел встать и задать молодому хорошую трёпку – только пару-тройку оплеух, не более того – убивать последнего офицера в рубке было бы преждевременно, но тут, в опустившейся тишине, сухо щёлкнул датчик радиации, потом щелчок повторился и, спустя пару секунд, показавшихся всем весьма долгими, щелкнул ещё раз.
– Ничего, – стараясь не морщиться выпрямился в кресле наварх: – Ерунда! Наша броня ослабит! А дойдём до дома, – дал он обещание, которое, разумеется, не собирался исполнять: – Всех в лучшие клиники определю!
– Господин наварх! – Стоило ему смолкнуть, как кресло вахтенного, отвечавшего за сенсорные системы, развернулось в его сторону: – Трирема, господин!
