Алексей Владимирович Поляков "Пламя и лилии"

– Ну-ну, прости меня, старика. Не такие вещи надобно говорить, когда дочки на груди плачут.

– Батюшка Фланний, – вытерла слёзы девушка, но те снова потекли по щекам, – а Вы от них прятаться будете?

– Прятаться-то? Буду, конечно. Не пойду же против изуверских мечей с голым-то пузом, уж меня извини. Я веру свою сохранить хочу, а не их кровожадность потешить.

– А можно мне с Вами? Я ведь травница, они наверняка таких будут резать …

– Мда-а, – протянул друид, – я слышал, они чёрных кошек сжигали за то, что они чёрные. А на деле – для потехи. Действительно, оставайся со мной. Только скажи мне честно: ты в Великую Мать-то веришь?

– Верю, батюшка.

– Тогда она тебе поможет. Пойдём со мной, милая, покажу, где мы будем скрываться от лиха.

На удивление Ирис Фланний привёл её практически назад в Меларен. Неподалёку от деревни стоял небольшой дом, который, как говорили, раньше принадлежал сыну друида, а когда тот уехал в Тласка?лу, пустовал, пока отец не стал использовать его как подсобку. Около хаты уже собрались человек пять – двое из Симрика и троё местных. Ирис видела их на службах в хендже, когда от безделья заходила туда по религиозным праздникам. Отец Фланний попросил подождать снаружи, а сам ненадолго ушёл в дом. Ирис тревожили эти люди – они совершенно не казались напуганными, даже наоборот. А ведь все присутствовавшие пришли сюда прятаться. Кроме того, была ещё одна странная деталь: и мужчины, и женщины оделись в красивые парадные вещи. Ирис даже стало неудобно за то, что она пришла в сарафане, в котором обычно гуляла. Едва ждавшие успели поздороваться с травницей, как батюшка Фланний открыл дверь и пустил всех внутрь. Он уже стоял в белой мантии с кожаным поясом, на котором висел серп. Неприметный снаружи, внутри дом был весьма привлекательным: все стены оказались украшены рисунками жёлтой, белой и синей краской, основным элементом которых были геральдические лилии. Именно они являлись главным символом Великой Матери, потому как по легенде этими цветами Мать Элия показала древнему королю людей Руада?ну путь через реку, когда его враги обрушили мост.

Едва все вошли, как друид запер дверь на засов и приказал сидеть тихо, а сам стал украдкой поглядывать в окно из-за занавески. Примерно через полчаса к хате подошли инквизиторы. Ирис этого не видела, но за стеной были отнюдь не все, кто ехал по дороге, когда она гуляла на земляничном холме. Три рыцаря и монах в черном одеянии слезли с коней, в то время как четвёртый, особенно богато снаряжённый, что-то приказал им, оставаясь верхом. В дверь громко постучали.

– Именем короля, откройте!

Беглецы переглянулись. Открывать никто, разумеется, не стал, но само появление этих людей нагнетало страх. Ирис аккуратно посмотрела в щёлочку в окне. Вблизи облачение инквизиторов выглядело ещё страннее и оттого ужаснее, чем издалека. На красном сюрко, полотне, надеваемом поверх доспехов, изображалось чёрное пламя в золотой окантовке. Закрытые шлемы с забралами напоминали металлические черепа, за которыми совершенно не было видно людей. Один из воинов держал меч, испачканный в крови, а другой, тот, что сидел на коне, развернул какую-то бумагу и принялся громко оглашать написанное:

– Младший друид Фланний из Фо?рсборга, от имени Его Величества Олава I, милостью Великой Матери Элии короля Скаарвии, я, рыцарь Святой Инквизиции Кадеи?рн из Тра?нгарда, прибыл сюда, чтобы арестовать тебя за преступления против религии, народа и государства, а также привести наказание в исполнение.

Фланний молчал. Люди в избе начали тихо молиться. Выждав паузу, Кадеирн продолжил:

– Очевидцы сообщили, что ты привёл в этот дом пленников. Отпусти их добровольно и выйди перед нами, не то я велю выломать дверь.

– Моя совесть чиста! – крикнул Фланний и показал пальцем на шкаф, который двое мужчин сразу же стали сдвигать к входу.

Ирис заметила, что другие скрывавшиеся смотрели на неё подозрительно. Она отошла от окна и тут же попала в «окружение» плотно вставших людей. В это время друид принялся громко читать молитвы. Одновременно он извлёк из-под мантии небольшой кристалл горного хрусталя, висевший на шее, потёр его и закрыл глаза. От страха Ирис зажмурилась и тоже принялась молиться, хотя никогда в жизни этого не делала. Вдруг ей показалось, что она почувствовала запах дыма. Сначала лёгкий, как будто ветер издалека принёс след горящего костра, он быстро усиливался. Стало жарко. Открыв глаза, девушка увидела, что дом вокруг неё полыхал, а из-за двери слышались колоссальной силы удары, которые по неизвестной причине не могли ничего с ней сделать. Ужас возрос настолько, что она с трудом осознавала происходящее. Друид громко крикнул: «Лучше умереть в правде, чем жить в ереси!». Девушка попыталась бежать к двери, но люди схватили её и силой поволокли назад. Ирис упала прямо на горящую тряпку, а другие не давали ей встать. От пламени загорелась одежда, и тело ощутило такой жар, что он даже казался холодным. Но самым ужасным был дым, едкий, горький, давящий. Травница видела, как на стенах обгорали рисунки с лилиями, а вместе с ними сгорала она сама. Все вокруг молились и пели, вгоняя друг друга в одурманивающий транс.

Ирис кричала и вырывалась из рук фанатиков, подгоняемая адской болью, которую причинял её телу горевший сарафан. Жар давно перекинулся на волосы, и с левой стороны они понемногу начали тлеть. Девушка выла и отбивалась от хватавших её людей, насколько ей позволяла ситуация. Наконец, травнице удалось освободиться. С трудом подбежав к противоположной стене и взяв ещё более-менее целую табуретку, она ударила ею в одно из маленьких домовых окошек. Девушка надеялась выбить все осколки оттуда, но её снова стали хватать и затаскивать уродливые, обгоревшие люди. На этот раз она не поддалась и, что было силы, прыгнула вперёд. Жутко порезавшись, Ирис вылезла из окна и упала на землю, из настоящего огня к огню геральдическому. Её тут же подобрали инквизиторы и оттащили в сторону. Они что-то громко кричали, но от боли, накатившейся огромной волной, травница не могла ничего разобрать, а потом все эти мгновения напрочь выпали из её памяти.

ГЛАВА II

Люди с пламенем на знамёнах гордо шли по улице старинного города. Вокруг них горели костры. В каждом всполохе огня угадывались человеческие руки, тянувшиеся к небу, но стоило их заметить, как они тут же исчезали. Среди закованных в доспехи мужчин была и она, Ирис Котрин. Она поднялась в воздух на уровне красных полотен. «Ирис Котрин: символ раскола, жертва… внучка травницы. Символ, за которым стоит неприглядная правда. Такие символы не нужны живыми». Вспышка – и от девушки осталась лишь отрубленная голова, которую несли на пике.

Ирис очнулась на кровати в незнакомом месте. Сарафана на ней не было, а почти вся левая сторона тела оказалась замотана и жутко болела. В комнате девушка находилась одна, но из-за стены слышался разговор двух женщин. Ирис прислушалась.

– … а господин Кадеирн через час приехать обещал. В Са?лерин со своими отправился, дальше порядок наводить.

– Странный он, этот господин…

– А тебе не всё ли равно? Не трогает – не вмешивайся.

– Так вот он же приказал девку выходить, что из горящей избы сбежала. А ведь там друид и раскольники горели.

– Я у инквизиторов разговор давеча подслушала: они, как девка поправится, хотят по всем городам рассказать, что староверы людей сжигают ни за что. А вот Инквизиция Святая, дескать, спасает их из огня изуверского. Ну, и наша милочка тому живым доказательством будет.

К Ирис вернулся страх. Она была уверена, что стоит им хоть немного покопаться в её истории, как инквизиторы поймут, что она не лучше батюшки Фланния. От воспоминаний и нахлынувших от этого имени чувств на глаза навернулись слёзы. Но не успела травница заплакать, как в комнату вошли две женщины и Сид, едва поспевавший за ними.

– Как ты себя чувствуешь, родненькая? – начала одна.

– Болит всё… Долго я пролежала?

– Полдня уж, – сказала другая.

Сид подошёл к кровати.

– Я, как узнал, что с тобой стряслось, сразу сюда примчался.

– А где мы?

– В Симрике.

– Мне бы домой…

Сид опустил глаза.

– Дома больше нет. В Меларене бушует пожар, почти всё сгорело.

– Инквизиция? – всхлипнула девушка.

– Нет. Тот дом, в котором тебе случилось оказаться, был не единственным, где фанатики решили заживо сжечь себя.

Ирис рыдала, а Сид молчал. Он попытался обнять подругу, но даже аккуратные прикосновения отзывались невыносимой болью.

– Ладно, мы пойдём, – вмешалась одна из женщин. – Посидите тут, поворкуйте. Минуток через пятнадцать вернёмся.

Едва они ушли, как девушка попросила Сида наклониться к ней и тихо, очень тихо прошептала:

– Нам надо бежать отсюда.

– Что? – парень тоже перешёл на шёпот. – Зачем?

– Инквизиторы хотят сделать из меня символ.

– А что в этом такого? Если бы не Кадеирн, тебя бы и выхаживать не стали.

– А то, что только они поймут, что я внучка травницы, да ещё и сама этим промышляю, как тут же отправят догорать.

– Успокойся, Лисичка, ты пережила…

– Пожалуйста… – едва не плача, взмолилась она. – Пожалуйста, давай сбежим. Уведи меня отсюда, Сид, прошу тебя.

Молодой человек громко выдохнул.

– Хорошо, но как? На тебе даже и платья нет.

Ирис осмотрелась и остановила взгляд на старом платяном шкафу.

– Может, там что-нибудь для меня найдётся. Моя одежда, наверное, вся сгорела.

Сид покопошился в гардеробе и обнаружил там неприметное серое платье, которое явно давно не носили. С помощью парня Ирис оделась, обула приятного вида деревянные башмачки, которые ей на удивление подошли, взяла бинты, лежавшие рядом с кроватью, и снова стала уговаривать своего посетителя.

– Я вылезу через окно.

– Вряд ли, ты еле стоишь, – Сид вытащил из шкафа что-то ещё. – Вот, накинь хотя бы платок, чтобы не было видно лица, и иди за мной.

Женщины, которые выхаживали Ирис, покинули дом, потому беглецы без труда вышли оттуда. Окольными путями пара ушла из Симрика и, бросив печальный взгляд на зарево, полыхавшее в стороне их родной деревни, принялась обсуждать дальнейшие действия.

– Я думаю, – начала девушка, – надо идти в Тласкалу. У меня подруга там сейчас, она мне писала. Можно пожить у неё.

– Тласкала – это прекрасно, но вот пешком мы не доберёмся. Всё-таки, ты нездорова.

– Вдруг попадётся кто проезжий, попросимся. Взамен на бабушкин кулон, может, довезёт до города.

– Посмотрим, – Сид грустно взглянул на бывший Меларен.

– Как твои родители? – спросила Ирис. – Ты не хочешь к ним?

– Я тебя не брошу, Лисичка. Думаю, они меня простят. Пойдём, пока нас не заметили.

***

Солнце клонилось к закату, но до темноты ещё оставалось немного времени. Пара уже ушла далеко от деревень, а им так никто и не встретился. Сид настойчиво предлагал нести Ирис на руках, но гордость девушки не позволяла ей согласиться.

– Знаешь, когда мы разошлись, я встретил дядю Брина, он из Трангарда вчера вернулся.

– Слышала.

– Сказал, что многие ярлы в городах поддерживают Верховного друида Игнация. Может, в Тласкале нам повезёт укрыться от инквизиторов.

– Может.

– Лишь бы теперь добраться туда, – парень насторожился и вдруг улыбнулся. – Смотри, похоже, кто-то едет.

На перекрёсток чуть впереди как раз въехала телега, которую везла пегая лошадь. На самой повозке дремал не богато, но прилично одетый мужчина. Ирис и Сид несколько раз окликнули его и попросили остановиться. Мужичок оглянулся на них, ухмыльнулся и приказал лошади отдохнуть.

– Что вам, молодёжь? – жуя соломинку, спросил всадник.

– Вы нас извините, – начала Ирис, но Сид тут же её перебил.

– Отвезите нас до Тласкалы.

– До Тласкалы? – мужичок засмеялся. – Ну, я в неё заезжать не буду, на восток поеду, к Форсборгу. Но подброшу в ту сторону, если заплатите.

– Вот, – девушка сняла с шеи кулон, который слегка оплавился, и отдала незнакомцу.

– Это всё? Милочка, я купец, знаю цену таким штукам. Только за это не повезу.

– Тогда отдайте.

– Не отдам. Предлагайте, что ещё у вас имеется.

Сид в это время вытащил из кармана дюжину крон и передал купцу.

– Ну… – посмотрел мужчина на пару. – Всё равно мало, но так и быть, подброшу. Сердце у меня доброе. Залезайте в телегу, только осторожно, у меня товары там, хоть их и немного. И не вздумайте ничего красть.

Сид и Ирис невинно помотали головами и сели в повозку. Ехали они быстро, иногда подпрыгивая на неровной дороге, как будто купец хотел впечатлить молодёжь своей ездой. Мимо пробегали дорожные указатели, а деревья, стоявшие поодаль от дороги, проплывали, словно могучие корабли. Потом мужичок сбавил ход и стал напевать какую-то тягучую песню, а девушка задремала. А как не задремать, когда сама природа вокруг готовится к ночи? Проснулась Ирис только тогда, когда телега остановилась.

– Приехали, вылезайте.

Ирис осмотрелась. Городские стены виднелись вдали, но путь до них был немалый.

– Ближе я вас не подвезу, мне сейчас заворачивать, – мужчина дождался, пока Сид не помог спутнице вылезти из повозки. – Здесь наши дороги расходятся. Пока, молодёжь.

Лошадь помчала повозку так, что казалось, будто она развалится по пути, но вскоре купец поехал медленнее.

– Думает, что мы его уже не видим, – Ирис засмеялась.

– Наверное. Давай отойдём от дороги вон в тот перелесок – там и переночуем. Местность здесь обитаемая, так что вряд ли нас зверьё покусает, – с улыбкой предложил Сид.

Перелесок действительно был ухоженным, даже со столиком и двумя лавочками, на которых пара и планировала расположиться. Но в то же время ни он, ни она не торопились прерывать объятия.

– Кушать хочется, – тихо сказала девушка.

– Потерпи, – так же тихо ответил Сид. – Завтра придём в город, я найду ростовщика и денег займу. На них и покушаем. Там уж как-нибудь потом отдадим.

– Да не надо сразу в долги влезать, если я отыщу подругу, она нас наверняка накормит.

– Всё равно пара крон в кармане не помешает, – улыбнулся Сид. – Как твои ожоги?

Ирис покорчилась:

– Болят. Наверное, надо сменить повязку.

– Я тебе помогу, Лисичка.

Травница не сопротивлялась. Сид снял с неё одежду и аккуратно положил рядом. Затем он расстелил свою рубаху наподобие покрывала и предложил девушке расположиться. Сняв местами присохшие к ранам бинты, Сид отложил их и осторожно намотал новые. Не упуская возможности, парень ласкал тело Ирис руками. Она была не против. Если бы ночная темнота вдруг разверзлась от солнечного света, Сид увидел бы, какие ужасные травмы скрывали на теле девушки белые повязки. Но он этого не видел. Когда парень закончил перевязку, Ирис удостоила его поцелуя, от которого он долго не мог оторваться. Так, под осторожное пение ночных птиц пара наслаждалась друг другом. Казалось, не было ни сгоревшей деревни, ни инквизиторов – только они. Однако пережитые события вскоре напомнили о себе, и как только Сид переместился наверх, девушку вдруг пронзило острой, режущей болью. Всё-таки ожоги давали о себе знать. Вопреки желаниям Ирис, покой её телу сейчас был гораздо нужнее, чем любовь и ласка. Сид не настаивал. Уняв негодование девушки, он помог ей одеться, укутал травницу её же платком, обнял и, нежно поцеловав в щёку, уснул вместе с ней.

Ирис разбудили лишь первые лучи солнца. Тело по-прежнему болело, но теперь девушка чувствовала себя значительно лучше. Собрав свой небольшой скарб, молодые люди направились в сторону Тласкалы.

Этот старинный город был построен задолго до появления скаарвов в здешних местах и по праву считался одним из древнейших в мире. Много веков назад, закладывая первые кирпичики в землю, альмру?ны-основатели вряд ли даже подозревали, что Тласкала станет центром и сердцем религиозной жизни мира. Именно здесь в седьмом веке До Падения Саркальтура родился и впоследствии начал проповедовать даэрунский пророк Уайна, превративший архаичное язычество в веру практически всего мира. Когда все старшие эльфы в своей огромной массе сели на корабли и уплыли далеко на восток, город вымер лишь ненадолго. Так называемый «Исход альмрунов» фактически открыл для скаарвов новые земли и города, не требовавшие больших вложений при заселении, поэтому они быстро облюбовали Тласкалу, Ильтлепе?тль, Каркао?ль и другие брошенные поселения. Однако даже спустя почти шестьсот лет после «Исхода» город продолжал сохранять стиль своих прежних хозяев: высокие каменные дома правильной формы, колонны и ступенчатые украшения фасадов – и всё это выглядело монолитным. Больше того, ярлы Тласкалы уже много лет запрещали в исторических районах строительство зданий, нарушавших общий архитектурный стиль. Вероятно, именно поэтому Тласкала до сих пор радовала глаз путешественника рунической экзотикой.

Ирис и Сид без особых проблем прошли через городские врата, потому как местная стража имела тайный приказ задерживать на входе исключительно Инквизицию. Несмотря на раннее утро, Тласкала уже проснулась: дворники подметали мощёные улицы, купцы шли к своим лавкам, а старушки ковыляли в пекарню за свежим хлебом. Немного пройдя по дороге, ведущей от городских ворот, Ирис и Сид добрались до небольшой площади с красивым фонтаном, в котором потоки воды формировали спиральную колонну с множеством ступеней.

– Так, я думаю, нам надо разделиться, – тихо начал Сид. – Я собираюсь занять денег у ростовщика, они нам понадобятся. А ты можешь искать свою подругу.