Вивиан Фокс "Наследник жестокого бывшего"

– Холосо, – набравшись смелости, он протягивает руку медсестре и зажмуривается. Сжимает губы, дожидаясь, пока она аккуратно вытащит катетер из крохотной ручки и прилепит ватку с пластырем.

– Ну вот и все, – ласково отзывается Татьяна, поглаживая руку Максика. – Ты был очень смелым, – хвалит она его, выпрямляясь. Переводит взгляд на меня. – Дождитесь выписку, и можете идти.

– Спасибо вам большое, – протягиваю ей шоколадку.

– Что вы? Не стоило, – улыбается она, но прячет ее в кармен.

– А мне соколадку? – куксится Макс.

– А тебе куплю, как только выйдем из больницы. Хорошо?

– Дя, – соглашается он.

Пока Юдин сдавал кровь в тот ужасный день, я вернулась в свое отделение. Там меня отыскал сотрудник лаборатории, куда отправляли кровь Макса и его отца для анализа ДНК. Мне пришлось заполнить согласие, хоть я, если честно, совсем не хотела этого делать. Мало ли, что придет в голову Святославу Михайловичу, когда он узнает правду.

Потом мне пришлось дождаться утреннего обхода, и только после этого я смогла вернуться в лабораторию. Я хотела отдать Святославу Михайловичу его кардиган и поблагодарить за то, что он сделал для Макса. Но его там уже не было.

Потом я пошла в детское отделение, надеясь на то, что он, может, поднялся посмотреть на сына. Но и здесь его не было. Хотя, наверное, это было к лучшему. Мало ли что он попросил бы взамен за три капли крови.

Врач тогда сказал, что прямое переливание делать нельзя, потому что оно может навредить ребенку. И нам нужно было прождать сутки, пока Максиму подготовят раствор для вливания. Это были самые ужасные сутки в моей жизни! Я была как в бреду. Сидела под реанимацией сына в ожидании новостей. Время тянулось бесконечно долго. Я то проваливалась в странный, тревожный сон, то выныривала из него.

Меня приходила наругать Леля, которую на самом деле зовут Юлия Ивановна. Она после окончания своей смены решила убедиться, что все пациенты на месте, но, понятное дело, не обнаружила меня. Зато знала, где меня можно найти. Я бы не сказала, что она меня ругала, скорее упрашивала позаботиться о своем здоровье. Но как я могла покинуть свой пост, зная, что мой малыш тут один? Врачи и медсестры не в счет, никто не заинтересован в здоровье моего сына так, как его мама.

Вечером меня, конечно, выгнали из отделения, отправив в свою палату отдыхать и принимать лекарства. Я плохо помню, что ела, пила и делала в те сутки. Но вечером мне, судя по всему, кололи какие-то успокоительные, потому что практически сразу после капельницы я уснула до самого утра.

А уже утром Максу наконец сделали вливание, и с того момента он стремительно пошел на поправку.

И вот наконец нас выписывают. Ручка сына все еще перебинтована, но швы под ней уже отлично заживают. И сам малыш бодрый и веселый, что внушает надежду на то, что совсем скоро он будет полностью здоров.

– Ну как тут наш богатырь? – в палату заходит Юлия Ивановна и, подбоченившись, смотрит на Макса.

– Холосо, – отвечает он хмуро.

– А что невесел, нос повесил? – спрашивает она, хмыкнув.

– Он уже хочет на волю, – улыбаюсь я.

– Ну тогда получи вольную, – медсестра протягивает мне выписной листок.

Поблагодарив – не только на словах – добрую медсестру, мы с Максом наконец покидаем здание больницы. Повиснув на моей руке, сын прыгает вниз по ступенькам крыльца. Напевая песенку про знаменитый трактор, он бодро выкрикивает слова, разносящиеся по двору больницы.

Как же я хочу домой! Нормально помыться, выспаться, поесть домашней еды. Как представлю, как воняет в нашем с Максом холодильнике, волосы на голове встают дыбом. Нас не было достаточно долго, чтобы все приготовленное перед аварией пропало. В общем, отдохнуть пока не светит. Надо убрать в холодильнике и приготовить свежие блюда. А перед этим еще зайти в супермаркет за продуктами. Только как их нести, если на здоровой руке у меня висит сын, а на второй все еще побаливает запястье?

– Макс, осторожно, – произношу я, когда он чуть не врезается в коляску, которую девушка катит наперерез нам по тротуару.

– Мам, а масынка? – спрашивает сын, поднимая голову.

– Сейчас приедем к себе, пойдем в супермаркет за продуктами, и купим тебе машинку.

– И соколадку?

– И ее, – отвечаю я. – Макс, смотри под ноги, – добавляю ласково, когда сын спотыкается.

Мы проходим через территорию больницы и уже готовы выйти за ворота, когда я слышу за спиной знакомый голос:

– Антонина!

Замираю и медленно оборачиваюсь. Я буквально могу почувствовать момент, когда взгляды Юдина и моего сына пересекаются. У Макса на лице написано, кто его отец. Даже тест ДНК был бы не нужен, если бы Святослав Михайлович хотя бы раз взглянул на сына.

Юдин подходит к нам, не сводя взгляда со своей уменьшенной копии. Слегка хмурится, а потом смотрит на меня, остановившись в паре шагов.

– Как Максим?

– Спасибо, хорошо, – отвечаю тихо, чувствуя, назревает что-то, что мне совсем не понравится.

– Выздоровел?

– Практически. По крайней мере, нас уже выписали.

– Хорошо. Значит, дальше мы сами справимся.

– Что? В каком смысле? – мои пересохшие губы еле шевелятся, потому что подсознательно я уже понимаю, к чему он ведет.

– Я забираю сына, – холодно отрезает Святослав Михайлович.

Глава 8

Тоня

Когда он озвучивает то, чего я больше всего боялась, кровь отливает от лица, и оно немеет. Мне кажется, даже ноги сейчас подкосятся. Как?! Как можно быть таким бессердечным?!

– Нет… пожалуйста… – шепчу беззвучно, потому что горло сковало от ужаса. – Не надо.

Я крепче сжимаю руку сына, а Юдин делает шаг к нам с Максом. Хватаю сына на руки и прижимаю к себе так крепко, чтобы защитить и уберечь от жестокого отца. Если он заберет моего малыша, я не выживу! Умру в ту же минуту.

– Посади его в машину, и ты свободна, – сухо заявляет Святослав Михайлович.

– Нет, – качаю головой. – Прошу вас.

Он подходит ближе и пытается забрать у меня сына. Я делаю резкий разворот, отдаляя ребенка от его рук, а сама бросаю взгляд через плечо.

– Антонина, не устраивай цирк, – цедит он сквозь зубы.

– Зачем он вам? – спрашиваю дрожащим голосом, глядя в холодные глаза, покрытые коркой льда. – Вы же дома почти не бываете.

– Это уже не твоего ума дело.

– За что вы так? Он ведь вам не нужен.

– А это не тебе решать. Ты уже нарешала. Мало того, что залетела от меня, еще и скрыла. Могли бы… – он кривится, глядя на сына, – решить проблему сразу. А теперь решать буду я.

Он делает рывок и буквально выдергивает сына из моих рук. Макс до последнего хватается за меня, но у него болит одна рука, а у второй хватка не такая сильная.

– Нет! – вскрикиваю я.

– Мама! – начинает плакать Максим.

Святослав Михайлович передает моего сына амбалу, стоящему у него за спиной, и тот быстро несет кричащего ребенка в машину. Юдин разворачивается, чтобы последовать за ними, но я вцепляюсь в его локоть и буквально повисаю на нем.

– Нет! Пожалуйста, – прошу, рыдая не тише, чем Максим. – Он же не нужен вам! Это только чтобы наказать меня, да?

– Он Юдин, – цедит мой бывший босс, сбрасывая меня со своего локтя. – Значит, должен жить в своей семье.

– Он ребенок, и нуждается, в первую очередь, в матери! Не разлучайте нас, умоляю! Хотите, я на колени встану? Что угодно сделаю, только не забирайте его!

– Отстань, – раздраженно бросает он, снова сбрасывая меня со своего локтя.

Мы уже у машины Святослава Михайловича, и даже из-за толстого стекла огромного джипа я слышу, как внутри разрывается мой сын. Рыдает до икоты. Мое сердце в этот момент в который раз разрывается на мелкие ошметки. Боль в груди такая, что, кажется, я сейчас могу умереть.

– Пожалуйста! Послушайте! – прошу я, когда он тянется к ручке двери. Юдин раздраженно вздыхает, но смотрит на меня. – Вы ведь все равно будете нанимать няню. А зачем тратить деньги? – тараторю, потому что не знаю, сколько времени он готов меня слушать. Вижу, что Святослав Михайлович начал прислушиваться. Тогда я быстро вытираю слезы и впиваюсь взглядом в его глаза. – Я могу присматривать за ним. Быть его няней. Пожалуйста, соглашайтесь. С чужой няней он будет постоянно плакать и доставлять вам дискомфорт. А со мной он почти никогда не плачет.

Закончив, я до онемения пальцев сжимаю свою сумку, а Юдин прищуривается.

– Ладно, – произносит он, и с моих плеч как будто сваливается огромная гора. – Так еще и деньги отработаешь, – ухмыляется он.

– Они мне не нужны, – отвечаю, качая головой. – Я потратила совсем немного, остальное могу вернуть.

– Мне они тоже не нужны. Лучше купи себе одежду. – Он брезгливо кривится, окидывая меня взглядом. – Одета как оборванка. Мать моего сына не может так выглядеть.

– Хорошо. Я сделаю все, что скажете.

– Но взятые деньги ты все равно отработаешь. Днем будешь присматривать за нашим – моим – сыном, а ночью греть мою постель. Садись в машину.

Я подбегаю к задней дверце и уже хочу распахнуть ее, как голос бывшего босса меня останавливает.

– И кстати. Засунь себе свои чувства куда подальше. Я в них не нуждаюсь.

Проглотив обиду, киваю и распахиваю дверцу. Максим буквально выпрыгивает мне на руки.

– Мама! – рыдает, икая, и обхватывает мою шею ручками.

Я крепко прижимаю сына к себе и целую заплаканное лицо.

– Все хорошо, мой маленький. Все в порядке. мама рядом. Не плачь, малыш.

– В машину! – рявкает Юдин, и я, ухватившись за ручку внутри, подтягиваюсь и с трудом забираюсь в огромный автомобиль.

Как только захлопываю дверцу, громила, забравший Макса, заводит машину, и мы выезжаем с парковки больницы. Я бросаю туда взгляд. Человек пятнадцать зевак провожают нас заинтересованными взглядами. А мне хочется наорать на них. Что за манера глазеть на чужую беду, но не сделать ничего, чтобы помочь? Отвратительные, мерзкие людишки, для которых собственные впечатления важнее помощи нуждающемуся.

– Ему нужен какой-то специальный корм? – спрашивает Юдин, пока мы едем по городу в сторону его дома.

– Кому? – спрашивает водитель.

– Я не к тебе обращаюсь. Антонина?

– Кому? – повторяю вопрос водителя.

– Ребенку.

– Корм? – ахаю я. – Он же не собака и не кот. Это называется детское питание.

– Нюансы, – отмахивается новоиспеченный отец, а во мне закипает злость, которую я вынуждена проглотить. Иначе он меня выгонит, и сын все равно останется без матери. – Так что?

– Да, мы покупаем детское питание, но в основном я уже кормлю его нормальной едой.

– Составишь список того, что нужно, и Ольга Сергеевна все закажет.

– У нас все необходимое есть дома. Может, заедем заберем? – предлагаю нерешительно.

– Нет, – отрезает Святослав Михайлович. – Я и так сегодня потратил много времени. Все необходимое мы закажем новое. К тому же, не думаю, что там остались вещи хорошего качества. А в секонде мой сын ходить не будет.

– Между прочим, я покупаю ему все самое лучшее.

– Из того, что можешь себе позволить, – сухо отзывается он, а я прикусываю язык, потому что он прав. Да и вообще мне лучше с ним не спорить.

Отвернувшись к окну, радуюсь, что хотя бы любимая мягкая машинка Макса у нас всегда с собой. Старенькая красная легковушка уже настолько затаскана, что выглядит как будто ее переехали. Это все из-за того, что как выбрал ее в полгода любимой игрушкой, так не расстается с ней ни под каким предлогом. Даже когда я купаю сына, игрушка должна быть в ванной. Надеюсь, когда Святослав Михайлович увидит ее, не заставит выбросить из-за не презентабельного вида.

Когда мы подъезжаем к дому Юдина, я наблюдаю за тем, как медленно отъезжают в сторону высокие кованые ворота. Сейчас они напоминают мне клетку, в которую нас с сыном посадят буквально через несколько минут. И начнется наша новая жизнь, в которой из хорошего будет только то, что нас не разлучили. Наверное, я должна радоваться только самому этому факту. Но с каждым метром, который мы проезжаем, чтобы остановиться у высокого порога дома, радость из меня постепенно улетучивается.

Глава 9

Тоня

Дом Юдина, как всегда, идеальный и холодный, под стать своему хозяину.

Мы заходим в просторный холл, и я чувствую, как голова Макса на моем плече тяжелеет. Повернув голову, вижу, что сын уже медленно моргает. Похоже, истерика вымотала его настолько, что Максим даже готов уснуть днем.

– Где мы можем остановиться? – спрашиваю Святослава Михайловича. – В моей старой комнате?

– Мой сын не будет спать в крыле прислуги. Альбина! – зовет он негромко, и из-за угла выходит девушка в форме горничной. Проходится быстрым заинтересованным взглядом по Святославу Михайловичу, а потом хмурится, глядя на меня. – Подготовь комнату рядом с моей для Антонины и Максима. Антонина, уложи сына и иди к Ольге Сергеевне составлять список необходимых вещей. Продумай все, что нужно будет в спальне сына. Себе в ней предусмотри спальное место. Альбина, чего застыла? Вперед!