– Мне плевать, что нельзя. Зато я увидела, что с этой платформы через 10 минут будет поезд на Магдебург, оттуда мы уж как-нибудь доберемся до Берлина. Иди сюда.
И мы сели в совершенно пустой вагон того поезда. Через пять минут подошел билетер-кассир.
– Bitte, ihre tikets!
Мы показали ему наши билеты не на тот поезд, попытались объяснить, что виноваты не мы, а служащая вокзала в Бамберге.
– Schreiben sie bitte der zug nach Berlin from Magdeburg.
– Heite ist kein zug nach Berlin.
Но мы настаивали и требовали, чтобы он записал в наш блокнотик время отправления поездов в столицу. К своему ужасу увидели, что он пишет время первого поезда после 5 утра. Не поверили. Все хотят нас надуть. Он сочувствовал слезам в глазах уставших и травмированных пожилых frau, но повторял, что поездов ночью не будет.
Еще через двадцать минут мы спустились с пятой платформы на 30 ступенек, прошли пустой туннель, поднялись на 30 крутых ступенек и вышли в маленькое кассовое помещение большущего вокзала города Магдебурга. Было 23 часа.
– На табло значатся утренние поезда, именно те, что писал контролер.
– А вон бежит строка дополнительного – в 0.20, который опоздает неизвестно на сколько.
– Да, но это уже не льготный, он в три раза дороже.
– Хорошо, давай подождем на вокзале. Кроме нас здесь есть хотя бы еще три человека, свет горит, тепло. А где сядем?
Мы поставили вещи и пошли искать, где можно переждать пять часов. Нигде. Все двери в любые вокзальные залы и проходы были наглухо закрыты. Ни одного стула или кресла. Стоять столько времени исключено.
– Немцы со своим порядком явно переборщили.
– Чтобы на вокзале, мимо которого ночью ходят десятки поездов, негде было подождать или перекусить, это черт знает что такое! У нас в захолустье такого безобразия нет!
– Даже кассовый зал закрыт. Где же брать билеты?
– В автомате, но я не умею, мне всегда берут внуки.
– Давай я попробую. Кнопочки с немецкими названиями не понимаю, но тут есть и английский язык, русского, конечно, нет, хотя русскоязычного народа много. Денег жалеть не будем, здоровье дороже, тем более твое, пошатнувшееся.
После нескольких попыток удалось, наконец, засунуть в отверстие три крупных евро-купюры. Правда с первого раза они возвращались, тогда мы совали их другой стороной.
– А вдруг деньги пропадут, и билеты не выскочат? Помочь некому, что будем делать?
– Не знаю. Лучше не думать.
Но билеты на дополнительный дорогой поезд выскочили. Мы схватили сумки на колесиках и покатили снова вниз, прямо по тоннелю, вверх и вышли на платформу, где ура! на лавках! в ожидании поезда мучились еще пять человек. Нет, он пришел как и обещал с опозданием в 20 минут. В Берлине на Hauptbahnhoff мы вышли в 2.30, а еще через 30 минут на такси подъехали к Нининому дому. Так не очень славно закончился приятный недельный отдых в немецком Шварцвальде. На следующий день в Берлине я сопровождала подругу в клинику, где ей оперативно сделали рентгеновский снимок и провели консультацию нужных специалистов. Сотрясения мозга рентген не выявил, глаз не был поврежден, рентген показал перелом запястья правой руки. Когда по прошествии месяца сняли гипс и лангет, рука функционировала нормально, ссадина на лбу прошла через две недели, за месяц, в течение которого подруга носила темные очки, гематома вокруг глаза постепенно исчезла.
Все хорошо, что хорошо кончается.
Пенсионный фонд
О.Д. надевала пальто, когда рядом с ней зазвенел телефон.
– Алло, я слушаю.
Сочный женский голос представился.
– О. Д., здравствуйте. С вами говорят из пенсионного фонда. Вы обменяли пенсионное удостоверение?
– Здравствуйте. Какое удостоверение?
– У вас, наверно, пенсионное удостоверение старого образца? Сейчас проводится обмен на новую форму.
– Я не слышала. Пожалуйста, могу к вам прийти и обменять. Это на Староневском?
– Да, приходите обязательно.
– Дом 153? В какие дни принимаете?
– Понедельник, среда и пятница. Лучше приходите в пятницу.
– В какой кабинет? Я приду завтра, как раз пятница.
– Кабинет № 2, но завтра будет много народа, давайте на следующей неделе.
– Договорились. Ждите, приду.
– Вы в курсе, что со следующего месяца вам увеличивают пенсию на две тысячи рублей? Повторяю, со следующего месяца.
– Очень мило с вашей стороны. Я как раз в этом месяце перестала трудиться, ушла на заслуженный отдых.
– Поздравляю. С какого же года у вас пенсия?
– С 1990-го.
– И вы все это время работали? – В голосе звучало неподдельное удивление.
– Еще как работала, даже в командировки ездила в горы. Вы считаете, что ветераны Куликовской битвы в полном маразме? Отнюдь.
– А вы вполне адекватная!
В трубке раздался веселый смех.
– Знаете что, вам даже не надо к нам приходить. Инспектор сейчас в вашем доме знакомится с пенсионерами, она к вам зайдет и все объяснит.
– Нет, не могу ее ждать, тороплюсь к врачу. Давайте я к ней поднимусь. В какой она квартире? Я хочу сообщить, что в квартире 5 больной соседке нужна социальная помощь.
– Я не знаю, в какой она именно квартире, неужели вы не можете подождать пару минут?
– Нет, категорически не могу, и так из-за вашего звонка опаздываю к врачу, а для меня встреча с офтальмологом – вопрос жизни.
– Совсем не можете задержаться?
– Нет, сказала же, что приду в пятницу. До свидания.
О. Д. быстро надела беретик, схватила сумку и вышла из квартиры, не поставив ее на охрану, уже было некогда. К тому же, она должна была вернуться через несколько часов, ничего не случится за это время.
Настроение у юной пенсионерки было преотличное. Во-первых, до этого звонка был еще один, звонил мужской голос из одной уважаемой организации, там тоже требовалось ее присутствие, но из-за врача отложили на понедельник. А ещё утром по телефону договорилась о встрече на следующей неделе со старинной приятельницей, которую давно не видела. Надо же, стоило бросить работу, как ты всем нужна! Скучать некогда! Как здорово!
На этой оптимистической ноте О. Д. поговорила с офтальмологом относительно беспокоящих ее последнее время глаз. Их надо было беречь, учитывая, что один глаз совсем слабый, а напрягает она зрение последние годы с компьютером нещадно.
– Знаете, должна вас обрадовать. Глаза у вас для вашего возраста вполне. Их надо щадить, но ничего опасного не нахожу. Не волнуйтесь, очки вам подходят, живите спокойно.
Он в том же хорошем настроении вышла на Большую Морскую улицу и двинулась в направлении к Невскому. Погода стояла отличная, теплая и солнечная, по Невскому хотелось идти не спеша, разглядывая прохожих и красивые здания. Вдруг, проходя мимо Строгановского дворца, в голове сверкнула мысль.
– А почему бы не пройтись по красивым залам, которые я давно не видела? Там, наверно, много новых открыли?
В следующий час умиротворенная О. Д. ходила по анфиладам залов с четырех сторон опоясывающих один из красивейших особняков Санкт-Петербурга. Конечно, половину залов она не видела, их открыли после ее посещения десять лет назад. Великолепные картины и портреты хозяев особняка, выполненные русскими и французскими художниками в течение нескольких веков, мебель и скульптура, плафоны и паркет, хрустальные люстры – словом красота!
Теперь можно было спокойно зайти в библиотеку им. Маяковского и отдать книгу, которую просрочила ее травмированная подруга.
В библиотеке, когда она надевала пальто, собираясь уже выходить, вдруг что-то стукнуло по голове!
Меня сделали, как ребенка! Я лох! Как же не сообразила! Я из пенсионного фонда. Вам прибавят пенсию. Вы не подождете инспектора? Уходите? К врачу на несколько часов? И на охрану не поставила? Ясно, как божий день, ограбили дуру доверчивую, старую. Адекватная! Ха-ха! На что купилась? На интеллигентный голос? Сама сказала, где находится собес, когда прием… Кретинка!
Вспотевшая от волнения, на подворачивающихся ногах подходила О. Д. к дому.
Так, вхожу в парадную. Тихо. В двери наверное дырка в замочной скважине. Так уже было. А внутри все разгромлено, искали. Что искали? Денег дома теперь не держу, но взять можно что угодно. Хотя две металлические двери и четыре замка. Неужели могли отмычкой открыть такие двери? Может просто хотели зайти и выманить что-нибудь?
На лестнице было тихо. Дверь нетронута. Замки открылись все. Кажется, никто не входил, слава богу! Стало легче.
На больших часах в кухне стрелки приближались к 17 часам. Что же я медлю? Надо срочно звонить в пенсионный фонд, выяснять. Справочник телефонов Центрального района оказался под рукой.
– Пенсионный фонд? Скажите, пожалуйста, вы проводите обмен пенсионных удостоверений? Нет? А пенсию собираетесь прибавлять на две тысячи рублей со следующего месяца? Тоже нет? К вам с такими вопросами обращаются? Многие?
– Да, звонят, говорят, что к ним приходят в квартиры и под видом инспекторов вымогают деньги. Вы много отдали?
– Именно, что я отказалась пускать в квартиру, я уходила к врачу. Обещала прийти к вам во второй кабинет менять удостоверение.
– И не пускайте, это аферисты с интеллигентной внешностью. Знайте, что мы никому не звоним, на это времени не хватает. А во втором кабинете занимаются проблемами материнского капитала.
Как хорошо, что я уходила, с моей общительностью и доверчивостью, неизвестно, чем бы разговор закончился. Подруга, которой я взволнованно поведала историю, посоветовала:
– Позвони участковому. Если ты знаешь день и время звонка, они могут выяснить, откуда звонили.
Я не знаю телефона и даже адреса участкового, но дело поправимое, сейчас по справочнику узнаю. Времени уже было 17.30. Службы должны еще работать. О. Д. открыла справочник на страничке «Правоохранительные органы Центрального района» и начала обзвон. В ближайшем отделении полиции по телефонам начальника, дежурного и канцелярии в трубке шли длинные гудки, тоже самое происходило во втором, третьем… пятом отделении района. Они что, все вымерли? Время приблизилось к 18 часам. Полиция безмолвствовала. Тогда она решила позвонить по срочному номеру 02 и спросить у них нужный телефон.
– С вами говорит экстренный вызов полиции, ваши звонки записываются. Ждите ответа освободившегося оператора.
Время пошло. Автоматические слова повторялись, ответа диспетчера не было. Чем дальше, тем О. Д. становилось страшнее. Меня могли изнасиловать, ограбить, даже убить,… а помощи нет. Она досчитала до ста двадцати и положила трубку. Вот это да!
Наутро настырная женщина вышла на поиски участкового полицейского. В памяти возник капитан дядя Гриша, отец ее одноклассницы, их участковый милиционер. Он ходил по домам, по коммунальным квартирам, следил за порядком, кого надо, воспитывал. Он знал всех, все знали, уважали и боялись его. А кто у них следит за порядком? Дверь в ближайшее отделение в 10.40 утра была закрыта, машины, которых было штук десять перед зданием, тоже были закрыты, водители отсутствовали. Дворник ничего вразумительного сообщить не могла.
– Приходят, крутятся, где дверь открывается не знаю. Подождите.
Когда и в 11 ситуация не изменилась, О. Д. ушла. Пришла на следующий день, просто узнать, к кому обращаться в трудную минуту. Дверь, над которой значилось «Отделение полиции №…» не открывалась, хотя в окнах мелькали фигуры. Наконец, кто-то открыл, впустил и провел в ближайшую комнату.
– Вы знаете, полиция отсюда выехала некоторое время назад. Куда, не знаю. Сейчас здесь адвокатская контора. Могу дать вам телефон справочной службы района, он у меня случайно есть.
О. Д. показала ей в справочнике телефоны, по которым звонила два дня назад.
– Да вы что! Они же изменились, справочнику три года, за это время многое в нашей жизни изменилось?
В какую сторону – спросила себя О. Д.
Палки
Я вышла из ворот дома, посмотрела на часы – 9.40, закрепила на запястьях ремни left и right, сосчитала: раз и, два и, три и, привычно бодрым шагом направилась по переулку Оружейника Федорова к набережной Фонтанки.
Асфальт мокрый, но дождя нет и не будет, небо чистое.
На углу принимаю решение в какую сторону идти. При сильном ветре обычно иду до угла Пестеля, потом сворачиваю налево, вглубь квартала. Сегодня безветрие, значит можно обойти Летний сад. На набережной ни души, машин по случаю выходного дня мало. Ритму шагов – раз и, два и, три и помогает колокольный звон Пантелеймоновской церкви. Звон мощный и глубокий сзывает верующих на службу, а меня сопровождает до самого сада и дальше до Садовой, Под эти звуки дыхание устанавливается автоматически, можно не считать.
На одной из афиш на историческом здании Соляного городка под № 10 портрет юного мальчика Робертино Лоретти. Неужели это тот итальянский ребенок, который много лет назад своим чистым голосом покорял нас и, наверно, весь мир? Прошли десятилетия, он все такой же?
Небо сегодня на редкость чистое, даже облаков немного, скоро они окрасятся солнцем. А дышать как легко! Скоро мои ребята выйдут на улицу, увидят красоту.
Перехожу набережную к Летнему саду, он еще закрыт. Сад без листвы весь просматривается, по аллеям снова можно гулять, видна перспектива. Интересно, пустят ли меня с палками? На повороте к Лебяжьей канавке чуть замедлила ход, открылся потрясающий вид до самой Невы.
Ни души, я одна среди невиданной красоты. Слева Марсово поле, справа Летний, Листья дурацкой шпалерной изгороди облетели, неужели снова вижу Соляной городок? Как красиво, когда сад имеет перспективу! Дураки – новоделы все испортили.
Скульптуры в саду уже в зимней одежде. Издали, на дорожке вдоль Лебяжьей возникла пара – дама с собачкой. Раз и, два и, три и. Приближаюсь. Полная дама в светлой куртке держит на коротком поводке крупного ротвейлера, он останавливается у каждой липы. Дама глянула на меня, поводок подтянула. Нева уже близко, но на набережную не хочу, вернусь. Самый красивый вид от Невы на Инженерный замок. Он хорош в любую погоду, но в солнечную – глаз не оторвать. Лучи со стороны ул. Пестеля робко подсвечивают облака и Шпиль церкви.
Да, сегодня ребятам повезло с прогулкой. Первое знакомство с нашим городом начинать в такое утро – подарок судьбы! II мне повезло, пожалуй, еще пройдусь вокруг Инженерного замка.
– Цезарь, что ты не досмотрел у дерева? Пойдем скорей! Разрешите вас обойти!
– Пожалуйста.
