Считается, что во время беременности у женщин часто срабатывают какие-то биологические инстинкты и им хочется, условно говоря, «вить гнездо». Не знаю, что там у кого срабатывает, но у нас так получилось, что во время беременности пришлось переезжать в новую квартиру. И, соответственно, срочно ее обустраивать, пока ребенок не родился. Благодаря удачному стечению обстоятельств и уникальному характеру бабушки Шели, дедушка Коля стал обладателем огромной трехкомнатной квартиры рядом с метро «Академическая». Решено было продать эту квартиру, добавить накопленных денег и купить две двухкомнатные квартиры как можно ближе к дому бабушки с дедушкой. Поскольку район «Сокол» уже тогда был непомерно дорогим, искали квартиры возле «Полежаевской» или «Октябрьского поля». Мы с папой тогда проявили поразительное равнодушие к выбору квартиры, в которой нам предстояло прожить несколько лет (тогда мы вообще думали, что всю оставшуюся жизнь). Мы даже не поехали ее смотреть. Мои родители с помощью риелтора нашли две подходящих квартиры, нужно было решить, какая достанется нам, а какая сестре с ее мужем. Мы цинично сказали, что хотим ту, в которой больше метров. А сестра не поленилась, съездила и выбрала вторую, она ей показалась уютнее и была немножко ближе к метро.
Переезд был бурным и веселым. Кажется, все наши друзья таскали коробки с книгами, диваны и шкафы. На «Академической» лифта не было вообще, в новом доме лифт был маленький. Я помню только, что я лично несла клетку с попугаем. И еще что был ноябрь, было холодно и мрачно.
Денег на какой-то нормальный ремонт, как всегда, не было. Вообще первые лет 10 твоей жизни прошли под знаком отсутствия лишних денег. Не то чтобы мы голодали и бедствовали, просто деньги были только на то, что казалось нам самым необходимым – то есть на еду, книги и незамысловатые развлечения. Всякие кафе, такси – все это было из разряда роскоши. Покупка каждой игрушки (кроме, разве что, мыльных пузырей, воздушных шариков, формочек, фломастеров и прочей мелочевки) или предмета одежды была отдельным событием. Даже поход в кино в те годы стоил дорого и тоже относился к разряду роскоши для нас. Так вот, взять и полностью отремонтировать квартиру, купить туда новую мебель – на это денег не было не только у нас, вчерашних студентов, но и даже у наших родителей, вполне уже взрослых людей. Впрочем, родители все свои накопления вложили в доплаты за 2 квартиры, и это было правильно, конечно.
Но как-то благоустроить жилье все-таки было надо. Я в этом мало что понимала тогда, поэтому сделала так, как сказала мама. Мы подумали, что обои в большой комнате выглядят терпимо, их можно оставить. Решили переклеить обои в маленькой комнатке (в которой должен будет спать ребенок), в кухне и в коридоре. Съездили с мамой на «Войковскую» в специальный магазин, накупили обоев и, кажется, даже как-то дотащили их на общественном транспорте. Почему-то я помню, как иду со связкой рулонов. В детскую я выбрала спокойные зелененькие, а в кухню и коридор – веселенькие с выделкой, имитирующей рогожку. Кажется, они были моющиеся, что по тем временам казалось очень круто. Клеили мы их вдвоем с твоей будущей крестной матерью. И красили батареи зеленой водоэмульсионной краской. Это был первый и (надеюсь) последний раз в моей жизни, когда я делала ремонт своими руками.
Детский магазин «Огонек»
Во времена вашего детства денег у нас было мало (как и у всех вокруг, в основном), так что придумывали разные энергозатратные способы сэкономить. Например, поехать за покупками куда-нибудь за тридевять земель. Твоя крестная мама открыла мне существование магазина при фабрике игрушек «Огонек», и несколько лет я ездила туда за подарками вам на Новый год. Первый раз мы поехали туда, когда я была беременна тобой, причем не чуть-чуть беременна, а уже довольно существенно, до родов оставалось меньше 2 месяцев. И вот по морозу и льду я потащилась на метро «Царицыно», а оттуда еще автобусом. Купила будущей тебе симпатичный музыкальный мобиль на кроватку со зверюшками и разные погремушки. Потом в канун 2001 года купила тебе там игрушечный магнитофон на батарейках. На нем были разноцветные кнопки, нажатие которых запускало разные мелодии. Не сказать, чтобы эта игрушка была особенно развивающей. Скорее выматывающей нервы родителей. Но я тогда была неопытной мамашей, не понимала, что музыкальные игрушки – это зло. В другие годы я покупала там кукольную коляску, совсем как настоящую, очень навороченную. А в канун 2005 года купила домик для Барби, с которым вы потом играли довольно долго.
Почему твой день рожденья 12 января
Если кто не в курсе, средний срок вынашивания младенца – около 40 недель. Отсчет начинается не с даты зачатия, которой обычно толком никто не знает, а от даты последней менструации. То есть это очень условные недели, но тем не менее для гинекологов они вполне реальны. И в медицинской карте любой беременной написана дата – срок предполагаемых родов. Так вот, этот срок был где-то около 25 января. Поэтому мы уже настроились, что твоя судьба быть Татьяной. И почему-то я верила в этот срок так же свято, как сейчас верю в прогноз погоды. Так что ничто не предвещало, вроде бы, роды 12 января. Самое смешное, я к тому времени даже не удосужилась прочитать раздел про роды в моей любимой книжке про беременность. Мне казалось, что у меня на это еще полно времени, целых две недели. Я ничего не знала ни про схватки, ни про потуги, ни про отхождение вод. И вообще, как ни удивительно, не задумывалась, как вообще это все будет происходить. Похоже, я надеялась, что это произойдет как-то само собой, вообще помимо моей воли и без всяких действий с моей стороны. Мне же, в худшем случае, придется немножко помучиться. А вообще все эти дикие вопли рожающих женщин в фильмах казались мне такой же гиперболой, как пьяные, которые всегда не стоят на ногах и не могут связать двух слов или беременные, которые вечно блюют и падают в обморок. Не знаю, о чем думали знакомые мне рожавшие женщины, но никто не сказал мне честно, что рожать это реально очень больно. Наверное, думали, что для меня это очевидно, как для любого нормального человека. И не хотели нагнетать и пугать меня еще больше. Сестра и подруга выражались туманно, говорили, что это непередаваемый опыт.
Я согласна, что опыт и впрямь непередаваемый. И ни в коем случае не хочу сказать, что рожать очень больно, поэтому лучше не рожать вообще. Оно того, безусловно, стоит. Один раз помучиться, зато потом всю жизнь видеть нового уникального человека и знать, что имеешь какое-то отношение к его появлению. В общем, вторые и третьи роды были для меня проще, потому что я уже представляла, чего от них ждать. То есть ждала худшего, ну и в итоге оказывалось как-то терпимо. А в первый раз я вообще ничего плохого не ждала, поэтому была несколько шокирована. Тем, что те тетки в кино орали не преувеличенно, а очень даже в соответствии с ситуацией.
Так вот, живу я своей обычной беременной жизнью и раньше чем через 2 недели рожать не собираюсь. И поехали мы в церковь в воскресенье 11 января. А на обратном пути пошли куда-то. В магазин, что ли. И было скользко. Январь же все-таки. И зимы тогда были еще нормальные, со снегом и льдом. Реагентами еще не слишком увлекались, так что во многих местах был вполне натуральный лед. И я поскользнулась и грохнулась на колени. Ничего не повредила, встала и дальше пошла. Но, возможно, это сотрясение запустило механизм родов постепенно. Во всяком случае, на следующий день утром начали потихоньку отходить воды. Но я же про воды ничего не знала. Книжку-то я еще не дочитала до описания родов. Мне же некогда было. Переезд, ремонт, Новый год, Рождество. В декабре я еще ездила на метро «Китай-город» преподавать английский сотруднице своего папы. Два раза в неделю. По вот этому снегу и льду. И как-то даже никому не казалось, что это неразумно, что лучше бы беременная женщина дома посидела, а не в метро таскалась. Где грипп и прочие инфекции. Спокойнее тогда была жизнь, никто особо не боялся инфекций, гололеда и всего такого. Сидеть дома был вообще не вариант.
Так что, по-прежнему не думая ни о каких родах, в понедельник утром я пошла в милицию, чтобы отдать паспорт на прописку. Не очень понятно, как я собиралась рожать без паспорта. Но, видимо, там было все как-то продумано, теперь уже не помню, как. Воды тем временем начали потихоньку отходить. Если кто тоже не читал книжку про роды, поясню. Во время родов выливаются околоплодные воды. В норме сначала начинаются схватки, потом начинают отходить воды. Но иногда бывает и наоборот, как в моем случае. Никаких схваток я сначала не ощущала. А насчет жидкости думала, что это проявление недержания, которое часто бывает у беременных. Рядом с милицией была новая квартира сестры. Я зашла к ней. Рассказала про жидкость. Взяла гигиеническую прокладку. Сестра, родившая ребенка почти год назад, тоже, видимо, не читала про роды. Во всяком случае, она тоже не заподозрила, что я уже рожаю и пора двигать в роддом. И только во время дневного сна я почувствовала что-то вроде схваток и начала что-то подозревать.
Позвонила мужу и маме. Муж отпросился пораньше с работы. Он работал тогда редактором в издательстве «Православная энциклопедия». Вернее, оно потом так стало называться, а тогда еще, кажется, называлось издательство Валаамского монастыря и находилось на подворье этого монастыря. В общем, он быстренько поехал домой. Ему поручили по дороге поймать такси. Можно было бы вызвать скорую помощь, чтобы они отвезли в роддом. Тогда не пришлось бы разоряться на такси. Но тогда была опасность, что они отвезут в роддом по своему усмотрению, а мне нужно было конкретно в 27 роддом на «Войковской». Он было близко, но не самым ближайшим. Там перед этим рожала Оля и там у моего папы была договоренность со знакомым гинекологом, что она примет у меня роды.
В общем, твой папа пытался поймать такси возле нашего дома. Такси в те дикие времена не заказывали в приложении и даже не вызывали по телефону, а просто останавливали на улице с помощью поднятой руки. Папа так стоял и поймал целую «скорую помощь». Не знаю, зачем они остановились. Наверное, хотели подработать слегка. Нравы тогда были очень вольные, как я уже говорила. Так что довезли меня до нужного роддома на «скорой помощи».
В приемном отделении мне сказали собрать абсолютно всю одежду и отдать мужу. И даже обручальное кольцо велели снять, что меня слегка шокировало. У них такая была идея, что пальцы во время родов могут распухнуть и кольцо будет сильно давить. Во время следующих родов почему-то никто не вспоминал про кольца и пальцы. А я никогда не снимаю кольцо, ни во время мытья, ни во время сна. Так что снятие кольца для меня достаточно символическое действие, как будто я развожусь. Но я тогда была еще слишком послушным пациентом, чтобы спорить.
Меня осмотрела та врач, с которой договаривался дедушка. И сказала, что у нее смена заканчивается, так что она передает меня своим коллегам. И положили меня в предродовую палату.
Там-то я и поняла, наконец, что такое настоящие роды и настоящие схватки. До этого схватки были не сильные, почти незаметные. Я поняла, что это схватки, а не что-то другое, только потому, что они были периодическими. Живот то начинал слегка болеть, то переставал. Вот этих вот криков: «Ой, мамочка, я рожаю, срочно везите меня в роддом!», как обычно показывают в кино, не было. А вот в той предродовой палате мне уже очень хотелось от души поорать, постонать и все такое. Но природная сдержанность мне мешала. К тому же орать для себя самой не очень интересно.
Где-то там вдалеке уже иногда покрикивали новорожденные младенцы. И я утешала себя тем, что вот еще чуть-чуть помучаюсь и наконец-то увижу своего малыша. Так что можешь считать, что твой светлый образ сильно помог мне пережить тяжелые минуты родов. Еще, конечно, очень странно, что во время родов классический советский роддом не предусматривал абсолютно никаких развлечений. Нет чтобы телевизоры повесить в предродовых палатах. Или хотя бы книжки или журналы положить. То есть мало того, что больно, еще и дико скучно и абсолютно не на что отвлечься. Только к третьим родам я допетрила, что это ненормально, и взяла с собой в родильное отделение книжку. Так потом обо мне легенды ходили: «А, это та самая роженица, которая Диккенса читала в предродовой палате!». Ну и телефон у меня был во время третьих родов. Но это был кнопочный телефон, так что сделать с ним особенно было нечего. Сейчас-то, наверное, все по-другому. Лежат, небось, роженицы, постят себя в соцсетях или еще что интересное делают со смартфончиками. А раньше все было сурово.
Долгожданный момент
Ну и вот наконец-то весь ужас предродовой палаты и родильного зала оказался позади, и акушерка держала в руках моего новорожденного младенца. И я понимаю, что наконец-то я могу узнать, кто у меня будет – мальчик или девочка. И спрашиваю их об этом. А они говорят: «Сама посмотри!». Это такая традиция, как потом выяснилось. Не говорить «у вас девочка», а чтобы роженица сама увидела, своими глазами. Ты будешь смеяться, но понять, кто это, мальчик или девочка, оказалось не так просто. Ты, наверное, уже догадываешься, что новорожденные мальчики и девочки различаются только половыми органами. То есть у мальчиков что-то должно торчать, а у девочек вроде ничего не должно там торчать. Но у тебя на том самом интересном месте все равно что-то было. И мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что на половые органы мальчика это все-таки не тянет, скорее это девочка. И я неуверенно сказала, что девочка. Скорее спросила. В общем, ребенок оказался девочкой.
Полностью естественно родить мне ни разу не удалось. Не знаю, то ли строение тела у меня не слишком удачное, то ли готовилась я к родам плохо. В общем, все три раза приходилось делать надрез, чтобы ребенок свободно прошел в дырку. И потом этот разрез зашивать, в тот раз зашивали под общим наркозом, а в другие разы, кажется, под местным.
Опыт наркоза был тоже интересный. До этого у меня был только один раз наркоз, когда аппендицит вырезали. Но тогда не было никаких интересных галлюцинаций. А тут под наркозом было очень интересное видение. Мне кажется, там были разные миры, много каких-то миров, или это был один сложный загробный мир, и даже, кажется, Богоматерь там была. В общем, яркий такой и красочный фильмец. А потом я проснулась на каталке, стала потихоньку возвращаться к реальности. Вспомнила, что родила ребенка, он оказался девочкой.
Я очень радовалась, что наконец-то родила. И пыталась как-то сродниться с мыслью, что теперь у меня есть дочь. Именно дочь, а не сын. Каких-то явных предпочтений по полу ребенка у меня лично не было. Хотя почему-то мне казалось, что у нас родится мальчик. Я думаю, мальчики казались мне более интересными, потому что мир мальчиков был для меня более загадочным и хотелось как-то к нему приобщиться. С девочками мне было все более менее понятно. Куклы, косички, платья, влюбленности, слезы, потом замужество. Вот так я схематически представляла себе жизнь девочки. А в мире мальчиков все было непонятно: машинки, солдатики, игра в войнушку, драки, хулиганство, двойки. В общем, лежала я на каталке и пыталась настроить себя на мир девочек, найти в нем что-то привлекательное и новое для меня. Но представлялись почему-то все равно в основном бантики и платья. Бантики на первое сентября, платье на выпускной, потом свадебное платье.
Примерно через неделю, а может и раньше я навсегда оставила мечты о мальчике. Осознала, что и мальчики, и девочки – это просто люди, и интересны примерно одинаково.
В роддоме
Роддом номер 27 был типичным роддомом советских времен. Послеродовые палаты на 6 человек, удобства в коридоре. Из родильного отделения меня везли в послеродовое на каталке. Где-то в ногах валялся запеленутый младенец. Я боялась, что он грохнется с этой каталки. Причем я почему-то решила, что это какой-то чужой младенец, а мою каталку просто использовали, чтобы его подвезти в послеродовое. Как попутный транспорт. Я ведь родила несколько часов назад, пока зашивали, пока отходила от наркоза. Я была уверена, что ты уже давно отдыхаешь в детской кроватке в детской палате. И только когда мы доехали, я поняла, что младенец в ногах – это и есть моя новорожденная дочка.
Сначала сказали не вставать. Когда разрешили встать, я попробовала дойти до этих удобств в коридоре. И было это очень нелегко. Казалось, что сейчас вот грохнусь в обморок, такой был упадок сил. Но, к счастью, не грохнулась.
В палате я была одной из самых молодых. Половина теток точно родили уже по 2 ребенку и казались мне старухами. Наверное, мы как-то общались, они наверняка рассказывали друг другу какие-то увлекательные истории, я точно нет. Теток этих я совершенно не помню. Хотя вообще роддом для женщин – это примерно как армия для мужчин. Мощный выход из зоны комфорта, из привычного жизненного круга, общение в чуждой среде, собранной только по половому признаку. Ну и плюс сам незабываемый опыт родов.
Наверное, это слишком пафосно, но вообще это похоже, как на войне побывать. Причем это сравнение не я придумала, где-то читала раньше. Что вот возвращаешься ты из роддома, стала другим человеком, а рассказать об этом опыте никому не можешь. Потому что никому совершенно не интересно. Те, кто пережил что-то подобное, от твоих рассказов уклоняются, не ожидая ничего хорошего и стремясь поскорее забыть эту травму. А те, кто еще не пережил, они и подавно не интересуются и ничего такого не понимают и не подозревают.
В общем, советский роддом здорово расширял сознание роженицы, особенно первородящей. Очень надеюсь, что вам с Ксюшей не придется переживать ничего похожего, потому что эти практики постепенно уходят в прошлое. Уже с Колей я лежала вместе с ребенком, в отдельной палате, и это были совсем другие ощущения, на войну не похоже ни капельки.
Детей тогда было принято держать отдельно от матерей. Некоторые женщины видят в этом гуманизм, что дети не мешали им спать и давали отдохнуть в первые дни после родов и восстановиться. Я тогда еще ничего не читала про привязанность, про важность контакта с ребенком в первые дни и часы после родов. Но мне уже тогда казалось жестоким и бесчеловечным, что вот мы родили детей, наконец-то можем им радоваться и на них любоваться, а нам их выдают на 30 минут и потом куда-то увозят. Младенцев привозили 6 раз для кормления. В 6 утра, в 9.30, 13.00, 16.30, 20.00 и последний раз – в 23.30. С 12 ночи до 6 утра младенцам предлагалось спокойно спать и не возбухать. Не знаю, что там на самом деле творилось в это время в детских палатах. Спали ли все младенцы или, наоборот, орали периодически. Сейчас уже не хочется об этом думать, все равно ничего не исправишь. Надеюсь, когда вы просыпались, вам давали сцеженное молоко в бутылочках, и вы через некоторое время засыпали обратно, относительно довольные и сытые. Когда я заходила в детское отделение, там стояли коробки с молочными смесями. Тогда у меня это не вызвало подозрений. И только спустя несколько лет, когда я вдруг задумалась, откуда у тебя взялась лактазная недостаточность, в памяти всплыла эта коробка со смесью «Хипп», и я подумала, что тебя могли докармливать смесью и тем самым нарушить всю микрофлору кишечника. Это могло бы объяснить, почему у вас с двоюродным братом, родившимся в этом роддоме примерно с разницей в 10 месяцев, у обоих была обнаружена эта лактазная недостаточность в возрасте около 1 месяца, а у других наших с сестрой детей ничего похожего не было.
Детей тогда было принято довольно жестко пеленать, так что из кулька торчала только голова. Это мне тоже казалось подозрительным. Было ощущение, что ребенку не очень-то удобно так жить. А главное, непонятно, зачем. Ведь человечество давно уже изобрело и понашило кучу прекрасной одежды для новорожденных, миллионы очаровательных кофточек, штанишек и носочков. Так зачем моя дочка должна проводить свои дни в виде кулька, как будто она буйный сумасшедший и на нее надели смирительную рубашку? Колю я с первого дня одевала в памперс и нормальную младенческую одежду, тогда стало можно приносить это все в роддом и одевать ребенка в его вещи. И ведь прошло всего 12 лет между тобой и Колей. А как будто уже какая-то другая эра наступила.
В общем, принесли нам наши кулечки на кормление и раздали. Я и тогда не понимала и сейчас не знаю, как нянечки различали вас. Снаружи никаких надписей на детях не было. На ручку (а может, на ножку?) младенца сразу после родов крепят специальную бирку с фамилией роженицы. Ведь как зовут ребенка, довольно долго остается загадкой для всех. Поэтому там пишут фамилию и имя матери, дату рождения и пол ребенка. Твоя бирка, по-моему, хранится в альбоме с фотографиями. Но бирки-то, получается, были внутри пеленок, так как же они понимали, какой матери какого младенца давать? Тем более что пар (мама+ребенок) было не 2, а целых 6, вас всех прикатывали на одной большой каталке. Может, у нянечек в роддоме какая-то особая зрительная память, натренированная на различение младенцев? А может, они просто запоминали, у кого какой расцветки пеленки? Не знаю, теряюсь в догадках до сих пор. Даже погуглила, но не нашла. Я лично все время слегка боялась, что мне подсунут чужого ребенка. Каждый раз вглядывалась в твое лицо, пытаясь его как следует запомнить и в следующий раз уж точно идентифицировать.
Детей приносили по часам, но дети-то не были в курсе, когда их будут кормить, встроенного будильника у них не было. Поэтому я довольно безуспешно пыталась тебя будить для кормлений. Это только в фильмах все без конца говорят: «тише, ребенка разбудишь!». А в жизни новорожденные младенцы спят практически беспробудно, пока им самим не взбредет в голову проснуться. Никакими звуками их точно разбудить невозможно, потому что эти звуки для них ничего не значат. Так что помогало только долгое тормошение, и то не всегда.
Видок у тебя был тогда очень прикольный. Ты была жутко волосатая, по-моему, самая лохматая в роддоме. И волосы такие густые, темные. Потом они повываливались и ты стала более лысая, более похожая на среднестатистического младенца. И глазки такие, маленькие, темно-серые. Оказалось, что вот эти все байки «Ой, у нее глазки темненькие, как у папы!» или «Светленькие, как у бабушки!» – вот это все тоже ерунда. Глазки примерно одинакового серого цвета у всех младенцев. И только приблизительно через полгода они приобретают свой оригинальный цвет – как у мамы или как у папы или как вообще неизвестно у кого. Так что на кого ты была похожа при рождении – мне было решительно непонятно. Только смутно я тогда догадывалась, что похожа ты не на меня. Это потом уже все начали повторять, как попугаи: «Ой, вылитая бабушка Лена!». А в том странном существе черт бабушки Лены я различить не могла.
При всей неожиданности твоего вида я испытывала от тебя ни с чем не сравнимый, непередаваемый восторг. Тебя приносили, я лежала, любовалась и плакала от счастья и умиления. Ты была похожа на высшее инопланетное существо, которое почему-то прилетело ко мне в палату. Новорожденные младенцы совсем не похожи на детей старше 2 месяцев, которых показывают в рекламе. Новорожденные не умеют улыбаться, от этого их вид совершенно потусторонний. Они ни на кого не похожи, вообще ни на каких людей. Постепенно они приобретают такой облик, который нам привычен, когда мы представляем себе малыша. Но сначала это нечто очень странное, но при этом восхитительное.
Кривая нога
Когда я наконец-то спокойно разглядела тебя, то заметила, что одна из стоп как-то странно подвернута, как будто вывихнута. Может, я и не сама обратила на это внимание. Я помню, что что-то такое мне сказал педиатр на плановом осмотре. Что вот видите, ножка кривая, но это, может быть, и само пройдет. Что такое бывает, если в животе ребенок лежал в какой-то неудачной позе. Там она примялась, а потом выпрямится и станет нормальная. С тех пор я с недоверием поглядывала на эту кривую ногу и думала: кто ее знает, может выпрямится, а может и не выпрямится, так и будет девочка с кривой ногой ходить? Эта нога всем настолько не давала покоя, что, кажется, даже вызвали на дом ортопеда из платной поликлиники им. Семашко. И он сказал, что нога как нога, ничего особенного, скоро выпрямится. И она действительно выпрямилась, месяца через 3 про нее все благополучно забыли, захваченные другими актуальными проблемами.
Выписка из роддома
Роддом, как и все наши больницы, имеет порядки примерно как в колониях строгого режима. У заключенных (то есть рожениц) нет никаких особых прав. Даже права знать, когда наконец тебя выпишут. Раз в день утром приходят врачи, осматривают и что-то говорят. По правилам выписывать должны были на 6 день (у кого не было швов, тех выписывали примерно на 5-й). Казалось бы, 6 дней, ерунда какая-то. А я не могла дождаться, когда меня выпустят из этой тюрьмы. Так вот, на 5 день сказали, что, может быть, завтра выпишут, если со мной и с ребенком все будет нормально. То есть все должны быть готовы меня забрать, но при этом это все не точно. А точно станет известно после обхода врачей завтра. И это в эпоху без мобильных телефонов. Просто все сидят и ждут, пока я им позвоню и скажу, забирать меня сегодня или нет.
Как выбирали имя
С первенцем мы очень парились насчет имени. Прямо вот часами выбирали. Вообще «как я назову своего ребенка» – это что-то сакральное для человечества. Не знаю, кто как, а я думала об этом еще в детстве. Выбирала имена, которые мне нравятся, и думала, что вот этими именами назову своих дочерей и сыновей. Не помню уже, что это были за имена. Кстати, там было, кажется, больше женских имен, чем мужских. По-моему, среди них были Ксения и Нина. Татьяны точно не было, это имя мне всегда казалось слишком простым. В нашем поколении оно очень распространено. В классе со мной всегда учились пара Тань, в университете тоже, причем в группе из 20 девочек. То есть примерно каждая десятая девочка была Таней.
У нас в семье всегда была демократия, поэтому мы однажды составили списки имен, какие нравятся мне, а какие папе. И пытались найти пересечения, чтобы выбирать уже из них. Причем занимались мы этим уже в самом начале беременности, еще даже живота видно не было. Помню, что мы писали эти списки в плацкартном вагоне поезда Уфа—Москва (или Магнитогорск—Москва, тут я не уверена), сидя на боковой полке за столиком. Тогда мы впервые обнаружили, что мужских имен в принципе больше, чем женских. Имен мальчика, на которые мы оба были согласны, было много, штук 5—8. А имен девочек мало. Жалко, что я не помню ни тех, ни других.
Когда гинекологи уточнили дату предполагаемых родов (у них два метода – по УЗИ и по месячным, и это были сильно разные даты), и это было где-то накануне Татьяниного дня, то мы подумали, что, наверное, это судьба и быть тебе Татьяной – первой новорожденной Татьяной после открытия нашего храма. Мы пытались себя обнадежить, что сейчас это имя не может быть таким же популярным, как в нашем детстве, мода поменялась, и что, наверное, теперь это имя будет смотреться как относительно редкое. Но мы не угадали. Кажется, в твоем классе в начальной школе Тань было 4. Причем ты еще со всеми ними дружила.
В общем, уже после родов и выписки из роддома состоялось финальное голосование по поводу имени.
А пока ты жила в роддоме, я тебя неофициально называла Дуней. Точно не помню, откуда вообще возникла идея так назвать дочку. Кажется, летом папа перебирал варианты из своих бабушек. А Евдокией звали его прабабушку, о которой у него остались очень теплые воспоминания. Вот тогда мне и запало в душу это имя. Такое красивое, экзотическое. Оно вошло в моду в последние годы. И в классе у тебя была Дуня, и у наших друзей есть дочка с таким именем. Сейчас мы бы не побоялись назвать тебя так. Но тогда казалось, что это слишком необычно. Что имя какое-то слишком крестьянское, что ли. Как сказал потом один наш знакомый, которому мы пересказывали наши мучения с выбором имени: «Нет, все-таки еврейка Дуня Коровина – это был бы перебор».
Итак, в голосовании участвовали мы с папой и мои родители. Это было в день выписки из роддома и участвовали только те, кто под руку попался. Сейчас немножко странно. Если уж такая была всеобщая демократия, то почему не привлекли моих бабушку с дедушкой или хотя бы бабушку Лену и дедушку Лёню для равновесия. Может быть, потому что все перечисленные были уже достаточно зрелыми людьми, чтобы понимать, насколько имя вообще неважно для человека и не играть в эти игры. Моя мама играла за компанию, а для моего папы, мне кажется, всегда это было очень важно – слова, имена, какая-то стоящая за этим всем тайна.
Чтобы свести к минимуму свой произвол, мы внимательно изучили церковный календарь на январь, начиная с 12 января. Женских имен там было не так уж много. Собственно 12 января был день памяти Феодоры. Это было очень экзотично, еще необычнее, чем Евдокия. И на такое мы не решились. Хотя вот недавно я познакомилась с девочкой Феодорой, ходит с Колей в исторический клуб. Симпатичная девочка, не страдает от необычного имени. Только не знаю, какое у нее уменьшительное имя, представляется она полным именем и обращаются к ней там так же. Короче, Феодору мы все дружно отвергли и не стали выносить на голосование. 13 января – Мелания, тоже мимо. 14 января нет ни одного женского имени, 15 января – Иулиания Лазаревская. Имя Юля тоже никого не привлекало, пролистали дальше. 16 и 17 опять не было никаких женских имен, 18 – Апполинария. Ну это уж совсем, имя Полина я всегда ненавидела. Как и имя Юля, кстати. 19 и 20 опять ничего, 21 день памяти мучениц Василиссы и Мариониллы. Василиса неплохо, не знаю, почему мы тогда это не рассмотрели всерьез. Видимо, не хотели девочку Васю. А Мариониллу не помню вообще. 22, 24 и 26 нет женщин, 23 Феосевия. 25, как известно, мученица Татьяна. А 27 – равноапостольная Нина. Эти два имени и вписали в список для голосования. Татьяну, потому что мы ходим в храм мученицы Татьяны и еще у меня была прабабушка Таня. Общий принцип отбора был такой: имя есть в святцах на ближайший месяц, у нас есть родственники с таким именем, и оно нам в целом нравится и кажется красивым и благозвучным. И чтобы оно при этом было достаточно нормальным, чтобы деточку, не дай Бог, никто не вздумал дразнить. Потому всякие Мариониллы и Феосевии не рассматривались.
По этим трем принципам подошли Татьяна и Нина. Ниной звали маму дедушки Лени, твою прабабушку. И оно всем нам казалось достаточно красивым и благозвучным, так что твои шансы оказаться Ниной были довольно велики. Дальше мы, кажется, бросили листать календарь. Там еще есть пара очень экзотических женских имен в январе. 3 февраля есть мученица Агния, в скобках почему-то Анна. Смутно вспоминаю, что Агния как-то обсуждалась, что красивое вообще-то имя. И Анна тоже ничего. Но в финальный список они не вошли. Зато туда как-то проникли Тамара и Александра.
Тамару твой папа предложил по ассоциации с Ниной. Типа тоже грузинская святая, тоже красивое редкое имя. Ну и тетя у него есть, Тамара. А Александру внесли тоже в честь папиной бабушки, мамы бабушки Лены. Ну и имя вообще красивое, всем нам нравилось. В общем, реально ты могла бы стать Ниной или Сашей, у остальных имен было мало шансов. Александру еще поддерживал дедушка Коля, потому что Сашей звали его покойного брата.
Ну и по итогам голосования вперед вышла все-таки Татьяна, на ней был достигнут консенсус. Если бы мы сами хотя бы немножко знали, чего хотим, мы бы не стали привлекать бабушку и дедушку. В следующие оба раза мы же как-то обошлись без посторонней помощи. Но тогда мы так серьезно к этому подходили. Ощущали на себе такой груз ответственности за свой выбор, что хотелось его с кем-то разделить. Все имена мира казались нам недостаточно прекрасными для тебя. Хотелось имени, с одной стороны, редкого и необычного. Не такого, как у нас. Папа, кажется, вполне доволен своим именем, а вот мне мое всегда казалось слишком банальным и не очень благозвучным. Хотелось не повторять родительских ошибок. Но в итоге между экзотикой и нормальностью победила нормальность. У меня еще были такие фантазии на эту тему, что можно назвать Татьяной, но не звать Таней, как всех Татьян, а звать, к примеру, «Татой», и это будет и мило, и экзотично. Вот зовет же моя подруга дочку Анастасию Стасей, и частотное имя за счет этого становится редким. Другие друзья свою Анастасию звали Асей, тоже необычно. Или вот потом уже одна знакомая дочку Марию стала звать исключительно Марусей. Я думала, что и мы так сможем. Но мы почему-то не смогли. Ни одного дня я не смогла называть тебя Татой, хотя мне это, вроде бы, гораздо больше нравилось. Как-то сразу все стали называть тебя Таней.
И сейчас я не жалею о своем выборе. Оказалось довольно милое приятное имя, тебе в целом идет. А главное, что через некоторое время мне открылось, что как ты ребенка не назови, хоть Меланьей или Дормидонтом, это вообще ни на что не влияет, и незачем было так заморачиваться. К любому имени привыкаешь через несколько дней, как будто ребенок сразу с ним и родился. И больше уже никогда не задумываешься: «А правильно ли мы его назвали, а может надо было по-другому?». Так что благодаря этому прекрасному открытию имена двум другим детям мы выбирали быстро, решительно и без всяких мучений и терзаний.
Книги о младенцах
Итак, у меня окончательно началась новая жизнь. И у тебя тоже. На смену американской книжке для беременных пришла белорусская книжка 80-х годов об уходе за младенцами. И книжка Спока, тоже достаточно древняя. В смысле практических рекомендаций книга Спока была абсолютно бесполезна. Оттуда можно было почерпнуть разве что общие идеи об отношении к ребенку. Например, там описывалось, что если ребенок орет и требует взять его на руки, то вестись на это не надо. Постепенно он привыкнет, что ему ничего не светит, и орать бросит. Моя интуиция подсказала мне, что это какая-то ересь. Книг Петрановской о теории привязанности тогда еще не было. Была переведена книга Уильяма и Марты Сирз – наиболее известных пропагандистов «естественного родительства», но мне она почему-то не встретилась. Хотя там излагались более здравые идеи, чем у Спока и неизвестных мне белорусов, хотя тоже были некоторые перегибы в другую сторону. Книгу Сирсов я прочитала, когда лежала на сохранении с Ксюшей. И порадовалась, что большую часть этих идей я воплотила в жизнь, ухаживая за первым ребенком. Как-то сама дошла до этого. Кстати, это подтверждает, что эти методы действительно достаточно естественные, раз их можно не вычитать в книжках, а открыть своим умом.
Главными идеями естественного родительства были долгое грудное вскармливание, причем не по режиму, а по требованию ребенка, ношение детей в слинге (минимальное использование колясок и кроваток) и совместный сон.
Все три эти идеи были полным вздором с точки зрения традиционной советской педиатрии.
Режим дня
Советская наука требовала кормить ребенка раз в 3 с половиной часа, ночью делать перерыв часов на 6. Предполагалось, что если ребенка сначала будить в определенные часы для кормления, то постепенно его организм подстроится под придуманный кем-то безумный режим, и тогда ребенок сам начнет просыпаться в привычное время для кормлений. И сам же будет засыпать в положенное время. В общем, у него выработается режим, и всем станет проще.
Практика показала, что что-то вроде режима у детей действительно рано или поздно вырабатывалось. Но плюс-минус пара часов. То есть ребенок просыпался поесть, потом через какое-то время засыпал и просыпался к следующему кормлению через 3—4 часа от начала предыдущего. Режим определенно был, но относительный. Например, утром ребенок поел в 6 часов, потом поспал и проснулся в 9.30. А на следующий день случился праздник и он утром проснулся только в 7. Тогда второе кормление будет уже после 10.
Позже я познакомилась во дворе с мамами, которые сами по утрам будили детей. Как раз для соблюдения режима. Но их дети и спали по много часов, так что время сна ребенка не было для их мам такой уж ценностью, похоже. Ты же почему-то спала гораздо меньше, чем обещала книжка по уходу за младенцами. Сейчас ты бы, небось, не отказалась от способности спать меньше других и при этом нормально высыпаться? Но нет, теперь ты как все люди. А в младенчестве эта способность у тебя откуда-то была.
Этой своей способностью ты похищала у меня минимум пару часов свободного времени. Книжка обещала, что дети спят часов по 12 в сутки. А ты спала максимум 10. И то не подряд, конечно. А с кучей перерывов. Как минимум, совсем маленькие дети обычно спят очень подолгу, чуть ли не по 18—20 часов в сутки. Но ты этого делать не собиралась.
Наш типичный день
Наш типичный день в первые недели твоей жизни выглядел примерно так. Каждые 3,5 часа я тебя кормила. Перерыва ночью ты делать не собиралась. Потом я узнала, что это совершенно нормально и правильно. Но тогда книжки обещали мне другое. Да и в роддоме вас пытались приучить к 6-разовому питанию, а не 7.
Памперсами я вообще не пользовалась первые 2 месяца. Тогда еще сохранялось недоверие к ним в обществе. Считалось, что в памперсе у ребенка все перегревается, а также подвергается воздействию вредных химических веществ. Ну и не натурально вообще. Так что я зачем-то решила совершить подвиг и переодевать тебя перед каждым кормлением. Памперсы были еще и достаточно дорогими, но это соображение было, кажется, вторичным. Хорошо еще, что мне не приходило в голову менять пеленки каждый раз, как они становились мокрыми. Кажется, младенцы мочат пеленки раз по 20 в день. Тогда я бы точно сошла с ума. А так я выработала для себя систему – переодеваю перед кормлением, а в остальное время если она и мокрая, то что поделать – такова жизнь. Чем лежание в мокрых тряпках казалось мне полезнее лежания в относительно удобном памперсе – теперь уже нам не понять.
Почему переодевать нужно было именно до кормления, а не после – теперь тоже не могу понять. Ведь если ребенок проснулся, то он скорее всего голодный. Почему бы не покормить его сначала? Но там был какой-то сложный комплекс мероприятий – раздеть, протереть складочки каким-нибудь маслом, сделать что-то вроде массажа и зарядки, одеть в чистое и сухое и только тогда уже кормить. И так 6—7 раз в день, и днем и ночью. Неудивительно, что я жутко уставала, и ни на что больше не оставалось сил и времени. С другими детьми я ничего такого не делала! Переодевала только если младенец покакал или если провел в памперсе уже очень много часов. Тогда уж и протирала что-нибудь маслом. Идеи с массажем и зарядкой я, кажется, тоже тогда уже забросила. А над тобой издевалась регулярно. Несколько месяцев точно. Есть куча фотографий, где ты голая лежишь на пеленальном столе, а я с тобой какие-то упражнения выделываю. И самое обидное, никак это не отразилось на твоем физическом развитии. Не вижу никакого эффекта. Может, разве что, умственное развитие это стимулировало. Есть же теории про то, что это тесно связано.
Пеленальный стол тебе тоже выделили огроменный. Остальных я переодевала или просто в кроватке или на маленькой доске, которую можно было сверху приделать на кроватку.
Накупили кучу детских кремов, лосьонов, масел и присыпок. Я так и не разобралась, в каких случаях что из этого надо было применить, хотя поначалу приставала к сестре и подруге, чтобы они меня научили. Но они к тому времени уже поняли, что это все излишество. А я возмущалась про себя, как можно было за 1—2 года забыть такую ценную информацию.
Итак, ребенок проснулся и орет. Я его раздеваю, протираю, делаю зарядку и массаж, если он орет не слишком настойчиво, одеваю и сажусь кормить.
Каждое кормление продолжалось минут по 30. Книжки, конечно же, предлагали кормить минут 10. Якобы младенец все уже высасывает за это время, а потом просто сосет грудь, как соску. Но я не верила – сосет же, значит ест. Тем более что это было мое законное время, когда можно было спокойно посидеть в удобном кресле, почитать книжку. И никто не смеет меня в это время отвлекать, потому что кормление ребенка грудью – это священный процесс.
Через 30 минут или тебе наконец-то надоедало сосать или мне все-таки надоедало сидеть, и начиналось время активного бодрствования младенца.
Книжки предлагали положить малыша в кроватку, повесить над ним игрушки, он будет на них смотреть и развиваться. Когда подрастет, будет их ручками трогать, они будут греметь.
Лежать в одиночестве и развиваться ты не желала категорически.
Какое-то время можно было заставить тебя полежать в переносной люльке от коляски в таком месте, откуда тебе было меня видно. Так я и таскала эту люльку за собой по квартире.
Мало того, что я не пользовалась памперсами. Первые 2—3 месяца я не пользовалась и ползунками. Твой рост при рождении был всего 50 см, это не очень много. И таких маленьких ползунков у меня просто не было. Все, которые нам отдали, были тебе велики, болтались или вообще сваливались. Поэтому я надевала на тебя распашонки, а нижнюю часть пыталась замотать в кулек из 2 пеленок.
Распашонку зачем-то надевала сначала тонкую, из очень нежной ткани. Типа майка, что ли. Потом более теплую байковую распашонку. Нижнюю распашонку еще надевали зачем-то швами наружу. Было поверие, что швы раздражают нежную кожу младенца. Или их так сразу шили, швами наружу. В общем, все было странное, ненормальное.
Так вот, пеленок зачем-то было тоже две. Трусов такого размера у меня, конечно же, тоже не было. Поэтому был просто марлевый подгузник, потом тонкая пеленка, сверху байковая.
Кажется, еще бытовало жесткое пеленание, когда ножки приматывали параллельно друг к другу. Но уже ходили слухи, что это слишком ненатурально. Поэтому я практиковала свободное пеленание. Ножки разводились, как в памперсе, подгузником и пеленкой. А байковая пеленка создавала что-то вроде мешка, который заматывался примерно под грудью. Но в пеленании я всегда была не особо сильна. Поэтому, если я оставляла тебя в кроватке в этих пеленках, то ты довольно быстро научилась их сбрасывать и как-то из них выбираться, размахивая ногами. И если удавалось отойти, то я видела уже наполовину голого ребенка. Сверху распашонки, снизу голые ножки и попа. Но поскольку лежать в кровати ты соглашалась нечасто, то и из пеленок выбиралась тоже не так часто.
На распашонку я еще иногда надевала шерстяную кофточку. Потому что это была зима, панельный дом, и было довольно холодно. Идеи закаливания младенца мне тоже еще не были близки, так что я одевала тебя примерно как себя. Если я в кофте, то и тебе нужна кофта. Как я сочетала в своей голове шерстяную колючую кофту с идеей жутко нежной кожи младенца, не знаю. Когда ты наконец доросла до ползунков, я стала нацеплять еще и шерстяные носочки или пинеточки.
Итак, младенец бодрствует между кормлением и сном. А я пытаюсь в это время что-то приготовить или поесть, запустить стирку или погладить многочисленные пеленки.
Да, еще одна глупость в череде странных решений. Пеленки новорожденного надо не только кипятить (ежедневная стирка на 90 градусах), но и гладить! Так убьются все опасные микробы и бактерии. Соски и бутылочки тоже кипятить, конечно же.
Бабушка взяла на работе отпуск на 2 недели. Приезжала утром, часов в 10, и помогала мне с этими всеми безумными делами – готовить, стирать, гладить, кипятить. Нет чтоб сказать, что можно все это не делать! Кроме готовки, разумеется.
Папа уезжал утром на работу в издательство, возвращался часов в 7, каждый день.
