Неизвестный Художник "Моя жизнь среди индеанистов"

Через тысячи лет археологи Будущего при раскопках на территории России станут натыкаться на индейские томагавки и костяные нагрудники с латунными бусинами в стиле индейцев племени кайова… И придут от этих находок в крайнее недоумение и даже решат переписать всю историю человечества заново.Но потом найдут в библиотеке эту книжку и с облегчением выдохнут:«А-а-а! Теперь всё ясно. Это просто какие-то ненормальные баловались…»Извините нас, товарищи археологи.

date_range Год издания :

foundation Издательство :Издательские решения

person Автор :

workspaces ISBN :9785006289857

child_care Возрастное ограничение : 18

update Дата обновления : 17.05.2024

На всё лето наш детский сад выезжал на далёкую загородную дачу. Это как будто тот же самый детсад, но только на природе – да ещё какой природе! – в древнем ленточном сосновом бору, у нашего самого синего Обского моря. Волшебные, конечно, остались о том времени воспоминания, но о них я напишу как-нибудь отдельно в другой раз и в другом месте.

Однажды воспитательница повела нас на прогулку не в лес, а для разнообразия на поляну. Там мы среди полевых цветов и пахучих коровьих лепёшек гонялись за кузнечиками и бабочками (замечу мимоходом – с классическими сачками и в классических же панамках!), а потом всей группой отдыхали, лёжа на захваченных с дачи одеялах, смотрели в небо на бегущие облака и слушали, как воспитательница читает нам сказки… Эхх, времечко было!

Вдруг в траве зашебуршала ящерка, и мы с Юркой тут же погнались за ней, чтобы изловить, только она от нас, Юрок, юркнула в норку на склоне неглубокой заросшей канавы. Но мы уже были полны решимости изловить беглянку во что бы то ни стало, поэтому схватили что подвернулось под руку и стали долбить по её убежищу в наивной надежде: может, ящерка с перепугу выскочит к нам в руки.

В какой-то момент я вдруг решил заглянуть в норку… и получил увесистый удар железной трубой по голове! Не то, чтобы очень сильный, но в глазах на мгновение потемнело… Я, конечно, сам был виноват – неожиданно подлез под тёзкин удар. О чём и доложил подбежавшей воспитательнице. Ну, залили мне традиционной зелёнкой ранку и вскоре я уже стал, как новенький – опять бегал со всеми ребятами за бабочками.

Но если вы думаете, что на этом вся история и закончилась, то ошибаетесь.

Через несколько дней подобное происшествие мистическим образом повторилась – с точностью почти один в один! Так же мы погнались, только уже за полевой мышкой, так же она юркнула в норку, так же мы стали долбить по её укрытию, и точно так же я неожиданно сунулся к норке, видимо, решив бесстрашно взять зверя голыми руками… Тюк!!! Только уж на этот раз Юрка долбанул меня не чем иным, как детской велосипедной рамой – да так, что искры из моих глаз чуть не подожгли траву. Где он её вообще там взял?..

Теперь-то я понимаю: это был контрольный в голову.

И уж на этот раз воспитательница нешуточно заподозрила неладное и очень недобро и изучающе посмотрела на Юрку: не кроется ли здесь какой злой умысел?.. Уж больно одинаковым показался ей почерк маленького перепуганного рецидивиста. Но я опять мужественно взял всю вину на себя. И потом ходил с перевязанной головой и гордо отвечал жалостливым девочкам: да ерунда, ничего страшного, рядовой случай на индейской охоте. Правда, не помогло мне это геройство: так ни одна из них в меня и не влюбилась…

Я вам это рассказал всё к чему? А вот не могли ли как-то повлиять эти удары по кумполу на то, что я в будущем немного, так сказать, сдвинулся по фазе, стал слегка странным?.. Немного не таким, как все. Взять хотя бы вот это – странное для многих, не проходящее с годами увлечение индейцами.

И я вовсе не случайно иногда задаю себе этот вопрос. Дело в том, что и ещё один знакомый индеанист (кстати, бывший член знаменитой алтайской общины) в детстве тоже получил травму головы, только гораздо более серьёзную: ему заехало со всего размаху сиденьем от качели. После такого на его месте я бы вообще стал гением.

Вот я и думаю: а не тенденция ли это? Не пришла ли пора опросить и всех остальных индеанистов: может, и они тоже стали немного с прибабахом после подобных случаев?.. Хотя, вряд ли кто в этом сознается, и скорее всего потому, что просто не смогут вспомнить. Ведь в раннем детстве, когда учатся ходить, много падают, а некоторые при этом ещё и ударяются иногда головой…

Как бы то ни было, теперь я мог бы с гордостью носить характерное индейское имя Два Удара – жил когда-то в старину известный индеец с таким именем. И мог бы всем предъявлять два белых шрамика на голове, как доказательства моего неуёмного охотничьего азарта.

Вот зачем вообще нам понадобились эти ящерка с мышкой? Что бы мы с ними делали, если бы поймали? А мы об этом тогда и не думали. Тут главное – сама погоня! Проснулся врождённый инстинкт индейских следопытов. Это была своеобразная охотничья инициация…

Так вот, как я уже говорил, все в детском саду поиграли-поиграли в индейцев и скоро про них забыли, кроме меня, воспринявшего это «индейство» излишне близко к сердцу.

Тут всё зависит исключительно от врождённых свойств личности: от воображения, от силы сопереживания другим людям, наивности, романтичности, общей склонности к прошлому, а не к настоящему – но свойств, не как у обычных людей, а… гипертрофированных, что ли.

Доказательство: рано или поздно фильмы про индейцев и книги про них пропускают через себя многие люди на Земле, а вот упёртых индеанистов в итоге – жалкие сотни. Исключительно врождённая или приобретённая склонность отдельной личности к этой теме – по причине излишней чувствительности, и больше ничего.

Причём, от настоящих американских вестернов ещё никто и никогда индеанистом не стал. Я имею в виду: не от современных, где индейцы уже более-менее человечны и даже говорят что-то там непонятное, якобы по-индейски, а от классических вестернов, ещё тогдашних, 50-60-х годов. Хотя бы уже потому, что их нам и не показывали, разве только «Золото Маккенны». Там у них индейцы либо злодеи, либо просто экзотический фон для похождений белых героев – только и всего.

Но ДЕФА попала в самую болевую точку впечатлительной юности. Тут и геройство, тут и красота, тут и борьба с несправедливостью капиталистических хищников. Мы же были воспитаны на советских идеалах. И тут вот оно – доказательство нашей исторической правоты! Там, у них, уничтожают и угнетают прекрасных, невинных людей! Как им помочь?! И вот тут немедленно начинается напряжённая душевная работа… Но, опять же, – только у склонных к этому, неравнодушных к несправедливости личностей. В каком-то смысле, избранных. Но вот вопрос: кем именно избранных? Индеанисты, к слову, вообще любят ощущать себя избранными.

Кто-нибудь вообще слышал о конкретных американских индеанистах типа наших? Чтобы как мы: обшивались в пух и прах с ног до головы, собирались на свои (а не настоящие индейские) Пау-Вау, пели индейские песни, плясали?.. Казалось бы – вот они, индейцы, под боком, поезжай в резервацию, изучай, рассматривай, копируй, живи среди них. Так нет же! Кроме Лаубиных, лично я ничего подобного ни о ком не слышал. Может, они и есть, только что-то не видать, не слыхать о них.

Зато о польских, немецких индеанистах – сколько угодно! Именно бывшие страны соцлагеря и были основными потребителями той самой кинопродукции ДЕФА. Так что, всё сходится. А теперь наши индеанисты к ним туда ездят и перенимают их «ценный» европейский опыт.

Вопрос: почему такая разница в отношении к индейцам? Вы не задумывались? А просто давний кинообман и прекрасные иллюзии ДЕФА.

Сами же американцы относятся к своим индейцам прозаически, как мы к нашим чукчам. Ну, было дело, воевали с ними, ну, победили их; и пусть теперь живут себе в отдалении своей нативной жизнью, а нас не касаются; но если вдруг нужна экзотика, причудливый фольклор, праздники, то мы о них вспоминаем и гордимся, что их ещё немного осталось в природе.

И только потом, уже после сладко охмуряющих фильмов ДЕФА, в ход пошли и книги, и малейшая информация, даже микроскопическая! Даже случайные карикатурные рисуночки индейцев из журналов и газет вырезались и складывались… ну, сами знаете куда. Ну, понятное дело, любимый журнал «Вокруг света», его долгожданные номера в почтовом ящике с потенциальными статьями об индейцах, к сожалению, довольно редкими. Неожиданные газетные заголовки про восстание индейцев сиу в Вундед-Ни в 1973 году, а попозже – знаменитая кампания «Свободу Леонарду Пелтиеру!». Это уже классика, все индеанисты об этом упоминают, а я что, рыжий?

Причём, если ты натыкался на любое «про индейцев» – пусть даже просто на слово «индеец» в тексте – тебя прямо трясти начинало! Ощущалась внутренняя душевная дрожь от радости и возбуждения, как будто получил весточку про далёкого давнего друга. Что это было?..

Понятное дело, у пресловутого Фенимора Купера были самовольно отредактированы все его тома: читались только строки, где идёт речь об индейцах – а остальную тягомотину с Чулками, пусть и Кожаными, прекрасными дамами и бравыми майорами, пусть он сам и читает.

Но я хотел бы остановиться чуть подробнее на нескольких книгах. Не пересказывать, конечно, их содержание – все мы и так их знаем чуть ли не наизусть, – а немного выразить, что они для меня значили в то время.

В книжных магазинах здесь, в Новосибирске, естественно, не было ни-че-го, кроме съездов КПСС, тривиальных классиков, ну, и графоманских томов никому не нужных официальных советских писателей. Все нормальные книги люди покупали только с рук, на книжной барахолке. Просто на задворках одного из театров, на тихой аллее, прямо на земле лежали книги, и люди делали там свой выбор. Ездить туда было намного азартнее, чем собирать грибы или побывать на рыбалке. Душа замирала: никогда не знаешь, какую редкую книгу увидишь в следующий момент.

Попросил я однажды маму, когда она туда собиралась, впрочем, безо всякой надежды: «Купи, мама, мне что-нибудь про индейцев».

И вот, она невозмутимо приносит мне оттуда ни что иное, как «Мой народ Сиу» Мато Нажина!!! Представляете? Как такое вообще произошло?! В какой-то забытой богом Сибири, в сером захолустном городе… Даже сейчас для серьёзного индеаниста это серьёзная книга – если, конечно, не в таком сокращённом виде и в нормальном переводе. Как именно в тот самый день и в то самое время мама оказалась там, чтобы эта книга досталась именно мне? Попробуйте достать эту книгу сейчас… А я говорю вам – попробуйте! Её нет нигде! Ни на каких сайтах вам её не купить, ни на каких аукционах – я уже смотрел, просто из интереса. Она вышла в 1964 году тиражом 65000 экземпляров и растворилась в народе. Осела у каких-то хороших людей. Больше нигде и никогда я её не встречал и даже не слышал, что она есть у кого-то ещё. Вот кто и зачем решился её тогда продать, за какие-то там 2—3 рубля? Кто этот благодетель? Спасибо ему! Видимо, он знал: мне эта книга намного нужнее.

О-о-о! Да ещё и написал её, оказалось, самолично индеец! И в первый раз я увидел в ней на фотографиях настоящих индейцев, да ещё каких – классических сиу, причём самых, что ни на есть, столпов индеанизма: Сидящего Быка, Красное Облако, Крапчатого Хвоста… А не тех, бритых до синевы немецких актёров в париках со студии ДЕФА.

Но и на этом мама не остановилась. В другой раз она принесла мне оттуда… «30 лет среди индейцев» Джона Теннера, 1963 года издания! Вот попробуйте и её где-нибудь сейчас купить. Нет, вы попробуйте, попробуйте! Поезжайте в Киев и попробуйте. Уже тогда она была библиографической редкостью. И её тоже я больше не встречал нигде и ни у кого.

Каким образом эти редкие книги достались именно мне среди полуторамиллионного города – ума не приложу. Видно, судьба их такая. И моя.

Эта книга, кстати, послужила мне неким испытанием: брошу я после неё индейцев или нет? Кто читал, тот поймёт, о чём речь. Бесконечные оджибвейские пьяные оргии с откусыванием носов, бесконечный голод, бесконечные описания каких-то тяжёлых зимних охот, спонтанных бессмысленных межплеменных стычек, преимущественно неудачных военных походов… Всё описано скупо-документально, ни малейшей романтики. Но я не бросил. Немного, конечно, озадачился, поудивлялся таким, совсем не романтичным индейцам. Но прошло. Как говорится: кто любит, тот простит.

А вот что решительно не понравилось мне в этом издании, так это традиционное наше пресмыкание перед Пушкиным! Он, видите ли, соизволил своею гениальною дланью сделать несколько переводов тех мест, что ему приглянулись, и теперь все они были выделены в книге курсивом и заключены в квадратные скобки. При чтении это очень отвлекало от хода повествования. Причём губа у Пушкина была не дура, и он, действительно, выбирал самые интересные моменты – и тем испортил эти моменты напрочь. Приходилось теперь продираться сквозь устаревший русский язык и стиль изложения. Проведши, коли, отселе, пришед… Зачем оно мне здесь? А как вам такое: мокасины – род кожаных лаптей. Но что раздражало сильнее всего – индейцы у него там везде индийцы! Так и хотелось сказать: сам ты индиец! Или вот ещё: «весь табор шумел и пьянствовал». Каково?

Нет, сам я очень уважаю Наше Всё – в основном, конечно, заочно, – доверяюсь в этом деле специалистам. Самолично я пока не в состоянии постичь всю глубину нашего гения, да оно и к лучшему – есть ещё, куда расти.

Ну запихайте вы все эти переведённые части в его полное академическое собрание сочинений и храните их в веках – ну сюда-то зачем?.. Не все ведь обязаны быть пушкинистами и благоговеть перед каждой запятой или даже кляксой, которую он когда-либо поставил. Индийский табор… Ну, большое «спасибо» нашему светилу за создание подходящей атмосферы повести.

К слову, ещё немного о Пушкине. Побывал я после питерского Пау-Вау и в Царском Селе, в Лицее, где он учился. Экскурсоводша показала нам крохотную каморку-пенал, в которой ютился начинающий поэт. Но я не особо ею впечатлился. Потому что в точно такой же комнатушке (размером с купе поезда) и сам живу всю свою жизнь, с самого детства – и не жалуюсь. У юного Пушкина там была спартанская обстановка: только кровать, стул, комод, конторка и умывальник. Ну, с этим-то всё понятно, а вот куда… «А куда Пушкин ходил в туалет?» – вдруг задал законный вопрос один из посетителей. И тут неожиданно экскурсоводша ка-а-ак взбеленилась! Стала возмущённо кричать на весь Лицей, размахивая руками, что её уже все просто невозможно достали этим вопросом! Что буквально каждая группа задаёт один и тот же вопрос! Нет, чтобы поспрашивать о чём-то высоком: о стихах, об учёбе, о друзьях! Я мысленно перекрестился, потому что и сам чуть было не задал ей этот невинный вопрос, но, слава те господи, пронесло.

Ну, а что уж тут такого-то?.. Все мы люди – интересно же знать, где облегчаются будущие гении. А если вдруг туалет ещё рабочий, то, возможно, и самому причаститься, так сказать, прикоснуться к Истории.

Я уже выходил из Лицея, а из глубины его гулких коридоров всё ещё доносились вопли разъярённой экскурсоводши. Бедная женщина! Быть может, изучая в юности пушкинистику, она мечтала о том, как будет вести с благородными посетителями Лицея неспешные беседы о высоком и прекрасном… А вместо этого теперь, возможно, видит по ночам повторяющийся сон про Пушкина, сидящего в нужнике и сочиняющего оду.

Наверно, здесь этот рассказ и не к месту, ну просто захотелось немного разбавить индейскую тематику.

…Так я опять о книжках. Потом выменял у одноклассника на что-то ценное полуразложившегося «Маленького Бизона» вообще аж 1957 года издания. По-моему, сия книга вообще не существует в природе в целом виде – без половины вырванных фанатиками страниц и крайне ветхой обложки. Все экземпляры, судя по рассказам в первой части «Голосов», зачитаны буквально до дыр. И оно стоило того – так её зачитывать.

Какие же именно страницы были варварски выдраны из моего экземпляра безмерно увлечённым индеанистом? Сейчас специально для вас возьму и посмотрю. Ого! Там не хватает аж 41 страницы! А именно: 31, 32, 50—83, 95, 96, 127, 128, 209, 210. И это при том, что во всей книге их должно быть 223.

Но, верите ли, от этого книжка для меня не стала хуже ни на йоту! Я просто даже в первый раз и не заметил их отсутствия. Вернее, не придал этому никакого значения. Что характерно, на ход повествования это почему-то никак не повлияло. А когда перечитывал все последующие разы, мне оставалось только гадать, что же там такое у них происходило – и это как раз было интереснее всего! А произойти могло всё, что угодно, поэтому эта книжка никогда не могла надоесть – она была с вечно открытым, бесконечным сюжетом.

Наверняка, из книги были украдены самые интересные места – ведь вырывать случайные листы фанатик бы не стал, а значит, там определённо были ценные описания каких-нибудь старинных обрядов или, например, подробные инструкции, как смастерить индейский лук и стрелы, или что-то в этом роде. Или же, скорее всего, на некоторых из тех листов были рисунки индейцев, а то даже и фотографии! У кого есть эта книжка в целом виде, может посмотреть о чём идёт речь на этих страницах и убедиться в моей правоте.

Дело в том, что сам я этого делать не стану. Хотя, теперь есть возможность скачать полный текст книги где-нибудь в Интернете или попросить прислать его бывших кунаков-индеанистов.

Пусть в моей памяти всё останется так, как было в детстве. Как остаётся несбывшейся первая любовь.

У моего любимого новосибирского писателя Николая Самохина есть такие потрясающие строчки:

«Нет, первая любовь, не сбывайся никогда! Останься болью, электрическим ударом в сердце – когда вдруг мелькнёт в толпе похожий профиль, золотым летним дождём, сладким воспоминанием о трепете от первых прикосновений. Останься девочкой-недотрогой, пролейся не любовным потом, а слезами и стихами».

Впервые я это прочитал ещё в глупом детстве и сразу же подумал: ага, конечно, – зелен виноград! Просто не вышло тогда ничего «такого» у автора с девушкой, вот он и успокаивает теперь себя. Но эти строки засели во мне, и спустя некоторое время я уже проникся ими до глубины души. Сформулировано просто гениально, поэтичней никто не сможет сказать во веки веков.

Вот и я не хочу теперь разочароваться в тех своих детских фантазиях.

А мама по-прежнему не унималась: теперь принесла мне с толкучки самого Шульца! Такую клёвую подержанную книгу пензенского издательства – аж 1956 года.

А запах! Она пахла… индейцами. Ничуть не преувеличиваю. Кто-то до меня её уже читал и перечитывал и оставил на страницах свои таинственные следы. Такие старые, тёплые, пожелтевшие страницы провинциального издательства. С тех пор люблю только такие, а ослепительно белые, лощёные, бездушные листы московских издательств терпеть не могу.

А рисунки! В том характерном, старинном книжном стиле, такими штришками, вроде гравюры. Загадочно звучало и имя художника, который рисовал эти иллюстрации – А. Оя. Чудилось в этом имени нечто индейское…

Общее название книги было «Ошибка Одинокого Бизона», в ней три повести, но в совершеннейшее упоение я приходил, конечно же, от первой – «С индейцами в Скалистых горах». Ну, это та самая знаменитая «индейская робинзонада»: как герой повести, вдвоём с Питамаканом, выживал, без ничего, полностью с нуля, в Скалистых горах. Настольная книга практика-выживальщика. Это поистине священные тексты для юноши-индеаниста. Девушки-индеанистки, я думаю, не так впечалевались этой повестью, у них в индеанистике свои интересы.

А потом мама доконала меня окончательно, Шульцем же: прелестно потрёпанной книгой «Моя жизнь среди индейцев». Ну, тут слова бессильны. Даже сейчас не спеша перечитывать её с толком, с расстановкой – это такой… кайф.

Само название книги звучало настолько многообещающе, что я даже не стал её сразу открывать, а долго рассматривал цветную иллюстрацию на обложке, в предвкушении пытаясь мысленно вообразить, что же меня в ней ожидает.

Теперь вы понимаете, откуда взялось название этой моей книжки. Не пришлось пожить среди индейцев, так хоть пожил среди индеанистов… И то ладно.

Сейчас вот думаю: как мама безошибочно находила книги именно про индейцев? Ведь она была совершенно не в теме и очень далека от разных этнографических тонкостей. Как она не путала их с другими туземцами, папуасами, бушменами, древними людьми, да с теми же самыми индейцами, но только южноамериканскими?.. Видимо, и правда: эта культура чем-то так самобытна, стоит особняком, что её не спутать ни с какой другой.

Только один раз она ошибочно купила «Повесть о Манко-смелом» – вот там как раз про первобытные племена. Но тут и я бы обманулся: на обложке там чувак с пером в длинных волосах. Видимо, художник-оформитель был не очень-то сведущ в первобытной теме, или тоже был слегка индеанистом. И внутренние иллюстрации тоже были почти «индейскими». Тут я понимаю Мато Сапу, который написал в первой части «Голосов», что именно эта книга дала ему первый старт в нашу нелёгкую индейскую жизнь.

Книжки «про индейцев» мама всегда клала мне под подушку в ночь перед Днём рождения. Проснувшись утром, я долго-долго оттягивал момент, когда можно будет запустить туда руку и попытаться определить на ощупь, что же там такое лежит.

Это были моменты абсолютного счастья – знать наверняка, что неведомый подарок уже точно у тебя под подушкой и осталось лишь его достать. Я откладывал этот момент, насколько мог выдержать, ведь:

Предвкушение праздника волнительнее самого праздника.

Откуда же я мог тогда знать, что изданных книг «про индейцев» в природе существует весьма и весьма ограниченное количество? Мне верилось, что так может продолжаться бесконечно! Что каждый день рождения буду неизменно находить под подушкой новую книжку уровня «Мой народ Сиу», или же очередную неизвестную повесть Шульца – и так будет продолжаться до самой старости… А если успеют, наконец, изобрести средство от смерти – то и вечно.

Тут-то книжки про индейцев и закончились. Вскоре выяснилось, что у меня уже есть практически все изданные, действительно заслуживающие внимания.

В основном попадалась художественная литература вроде бы формально и об индейцах, но довольно скучноватая – там со всех сторон обсасывались похождения белых героев. Это я про авторов типа Фенимора Купера, Майн Рида и подобных им романтиков.

Например, из всей довольно толстой книжки «Оцеола – вождь семинолов» мне на всю жизнь врезался в память только его фирменный клич: «Ио-хо-эхи!». Само содержание романа стёрлось из памяти напрочь.

Запомнились, правда, ещё гордые слова Оцеолы в ответ на предложение:

– Может быть, вы выпьете вина?

– Нет, благодарю. Я пью только воду.

Это меня почему-то очень впечатлило. Ну крутой же ответ! Поставил на место заискивающе лебезящую бледнолицую собаку.

Пытался и я подражать Оцеоле, и пил некоторое время одну только воду; но довольно скоро она осточертела, и я опять перешёл на разные убийственные напитки бледнолицых, типа лимонада или пепси-колы.

Вот мы и добрались до нашего, понимаешь, Сат-Ока…

Ну, что вам сказать? Напрочь испортил невинному человеку жизнь. Просто взял и поломал. Обзывать его теперь или хвалить? Проклинать или превозносить?..

Это ж надо было какому-то недоумку в послесловии к его «Земле Солёных Скал» сдуру написать, а мне сдуру прочитать: «Сат-Ок не забыл своих далёких соплеменников. Ему удалось установить и поддерживать связь с племенами, заточёнными в резервации, а через них – с родным племенем шеванезов, которое всё ещё кочует на Севере в районе Медвежьего озера, по-прежнему не сдавшееся, гордое, свободное, независимое».

Племя всё ещё кочует!!! Прямо сейчас! Существуют настоящие свободные индейцы! Совсем такие же, как в книге, да что там – те же самые!!!

Вот и всё… Пропал мальчик! Раз такие дела, я твёрдо решил сбежать в Канаду через Берингов пролив, чуть только подрасту – и ага… Только и видели потом здесь меня.

Я смотрел на год издания книги: 1976 (откуда же мне тогда было знать, что сама повесть написана аж в 1958 году?), а они там ещё кочуют! А мне всего 10 лет… И даже ещё великий вождь Леоо-карко-оно-ма (написал сейчас это имя, между прочим, по памяти) «хотя и весьма преклонного возраста, но по-прежнему ведёт родное племя сквозь чащи и прерии». Блин! Как бы мне его ещё застать-то на месте, поскорее вырасти-то?!

Первым делом я скрупулёзно выписал из книги в тетрадку все-все «индейские» слова: уг, мей-оо, мехец, малыш-ути, паучок зузи, секусью-горностай и так далее (хотел было выучить весь язык шеванезов, но там слов кот наплакал) – чтобы уж было о чём нам поговорить, когда, наконец, прибуду на место! Неистовая Рысь, Сильная Левая Рука, Танто, Овасес, Та-Ва – сразу видно, откуда растут ноги у имён многих наших, обманутых поляком, индеанистов. Помню, ломал голову, где в имени Сат-Ок «перо», а где «длинное»? Принял волевое решение: «ок» пусть будет перо, ну, а «сат» – соответственно, длинное; а если нет, тем хуже для шеванезов. Вот чем была забита моя бедная головушка…

Но сейчас ни капли не жалею! Я реально был счастлив тогда, потому что уверен, что всё это взаправду (не будут же взрослые врать? – тем более, советские журналисты!), и всё это у меня ещё будет впереди. Мальчишеское длительное помешательство.

Как я себе всё это вообще представлял?.. Как буду там жить, и что делать?

Вот добреду я к шеванезам сквозь чащи загадочной страны Толанди – если не пристрелят пограничники с обеих сторон, если не заблужусь и медведь не укусит, и торжественно скажу: «Здравствуйте, в смысле, хау, колы, уважаемые непокорные индейцы, примите меня к себе, я тоже хочу быть непокорным. Я ваш друг и брат».

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом