В нетленном есть кровь потерпевших лилий
и судороги творческого сердца
и смерть противодействию святому.
Две чаши колыхнулись. Два осколка
вгнездились в мир голодными глазами
униженного слабого ребенка.
Да станет мир ему еще и домом,
уютом, хлебом и любовью.
Сами придут спасенье и удача.
Двое уже не блеск иглы в стогу забытом.
Дорога побежала, словно пленка,
а там посыл движенья, может, лыжи, —
не все ж крутиться камнем среди сытых,
в ногах величеств булькать жадным соком,
готовым съесть желудок вместе с сердцем…
2. Забота
Бронзовые идолы кровь народа выпили, —
глас охлократии.
Что грезится во бронзовых скотах
всегда полуголодным голодранцам?
Еда и чудный свет протуберанцев,
фонтан на Мине – здесь был мономах.
Ладонью вверх за чаевыми?! – это стыд
воскрес на пять минут, чтоб насладиться
общеньем с праотцом стыда – бесстыдством.
Хапужный грех шелками здесь прикрыт.
Непоправимость бронзовых фигур,
их зачарованная неподвижность
и доллара надежнейший оплот.
Мы дети страшных лет и страшных дур,
и нашу в том карьерную подвижность
надежно ожидает эшафот.
Погладить их по бронзовым бокам?
Мы одобряем их масштаб, уместность
и выгоду приобретений сих
для города. Когда б не пули честность,
когда б не гений и не дрожь трусих…
Посвящается бронзовой козе, которую мудрые мозги воодрузили возле дома актера на Большой Покровской в Нижнем Новгороде
от любящего народа
Сколько пуль получится, сколько бомб
Из одной козы недоенной! Катакомб
К ней подхода не найти – подсчитать,
В лабиринтах лбом загорать, папа – мать.
Негритюдный отдыхает пейзаж:
Дама пудрит мозг, увы – вот пассаж!
Куклы воют: «О, фашист Карабас,
Ты лояльней тех, что тырят анфас!»
Покудахтали – и в тину свою, —
Кому дело да до ваших флажков
По ветрам?! Я во всю площадь спою
Про зады, облизанные вами, грязных божков!
Ад мурлыкает на пять лет вперед, —
В крематорий всех засунут живьем,
Совесть-матушка не стоит труда,
И поближе к честным душам идёт —
От огня священного не олово пьем.
Всюду блажь плодится, как лебеда,
И когда же совесть божья придет?..
От огня священного не олово пьем.
Не прочтете, а помянете грех
Своей скупости и зависти, лжи
Узаконенной. Вам грёзовый мех,
Мне в сердца живые – ваши ножи.
Я – матрешка русская. Не убьешь!
Не задушишь! Можешь только лишь сжечь,
Как любовь свою, как совесть. Ты лжешь,
О, Дамокл, я кожей знаю твой меч.
3. УРОКИ РЕНТАБЕЛЬНОСТИ
Сокращения на ГАЗе привели к перемалыванию (данный социологический термин обозначает бессмысленные поиски работы при отсутствии вакантных мест). 60 000 безработных граждан Нижнего Новгорода, согласно телевизионных сообщений из новостей «Сети – НН», накануне 2010 года ринулись в рулетку кадровых агентств и бирж. Эти поиски не были краткосрочными, а люди умирали, оставаясь на улицах без куска хлеба. И находились дельцы, которые покупали их квартиры по дешевке, зная, что человек станет бомжом и умрет, а перед тем проест свои последние в жизни деньги, вырученные за свою квартиру.
Набат 1
Петрушки с вытянутыми рукавами,
рыдайте громче, шестьдесят нас тысяч!
Глотнули кровь отечества с ладони,
птенцы родные словом похоронным
Господь нас видит. Нас и тех гурманов,
что тычут карандашиком горчащим
в крутую схему заводских сокровищ.
Крепитесь, люди. Воры – жрите мясо,
украденное на базаре – детям.
Зверьки в загоне с лапками наружу,
насупленные голодом московским
Набат 2
Петрушки с вытянутыми руками,
рыдайте громче, шестьдесят нас тысяч!
Летите над родимыми домами
в глаза детей губами хладно тычась.
Глотнули кровь отечества с ладони
птенцы родные словом в нашем танке,
Замученные выдохом: «НЕ тронь… – и… и – и…», —
и трубка звука сузится в гортани,
задушенных страданьями аккордах
быть может не сосчитанных улыбок,
навеки… отраженных в сальных мордах,
случайный взгляд кидая в лоно зыбок:
уснула мать – природа на младенцах.
Сжигают мозг новейшие кислоты
и негодуют каменные лоты,
неся яйцо поспешных интервенций.
Погубленные звуки моей песни,
пригубленная чаша состраданий,
загубленные выпупки детишек,
разорванные души, листья, зданья
напополам в горсти пизанских башен
у выродка немого поколенья.
Им вырубили музыку и душу.
– Рыданья наши, слез кровавых чашу
поганите в бреду совокупленья.
Беднейшие подножные сословия
рубают кисло-сладкие медузы, —
дрожь носовых проходов. Население.
4. Диспут возле основания пирамиды
Новый Нижний Вавилон.
Повытрепанная нация…
очнись, цивилизация,
снимай с людей последние штаны!
Мерещутся проказники,
одной страны заказники,
перед которой в мире все равны.
Щебечущие кролики
порвали рты на нолики
и хрумкают оранжу вопреки,
Забавными тигрятами
по лямкам ходит пятнами
проказа прямо с левенькой ноги.
Черешневые пролежни…
Жрут водку бестолковища,
и прется мегатонный целлюлит…
прожженные сокровища
гуляются, чудовища,
глотая хлоргексидный динамит.
Бульбульканье по телеку…
растущую истерику
стараются в навозе утопить,
чтоб оправдаться, грязные…
Многоцентралка частная
торопится, несчастная,
гвоздями грабель сердце прострелить.
5. Посвящение актеру Сергею Безрукову, гениально сыгравшему Сергея Есенина
Маленький принц проклятущей державы
Конченного тысячелетья,
Выйди из мрака слезной засады,
Узницу века не сделай калекой.
Просто спаси воскрешением чуда —
Белым барашком над вырожденьем.
Выпорхни сердцем над унижением
Среди одних двугорбых верблюдов.
