Да я и Пушкина не читал не то, что какого – то Пуза.
Темнота ты, Кот, темнота. В его книге, крёстный отец, дон Карлионе, сказал, что месть- это такое блюдо, которое вкуснее всего, когда остынет. Вот приду до тямы, и позабавимся. И потом я такое шоу пропустить не хочу, мне самому хочется с ним разобраться. А то нашёлся Рембо. Я ему рамсы в раз обломаю.
Ладно, Туз, лечись, а я пошёл.
К стати, как там Бока.
Ты б его видел: не голова, а большой синий волдырь. Его сейчас только в кунсткамере показывать.
Привет ему передавай, да и пацанам нашим тоже, всё, двигай.
Три недели спустя.
Коляша, давай до бабушки съездим, а то Светка и не думает домой возвращаться. Три недели у мамы, хорошо хоть звонит иногда.
А может у неё там парень есть. Ей всё-таки восемнадцать лет.
Коль, что ты такое говоришь, она же ещё совсем ребёнок.
Это она для тебя ребёнок, и им останется через десять и даже двадцать лет.
С чего ты взял?
Да я по твоей маме вижу. Для неё ты всё та же девочка- дочка, которой и совет нужен и помощь кой – какая.
Да ладно тебе. Так что, съездим?
Я сейчас до Викторовича смотаюсь, пусть глянет карбюратор, а потом поедим.
На СТО у Викторовича всегда клиентов было немало. Оно и не удивительно, работал он на совесть. Мог и в мерсе поковыряться и в запорожец не цурался заглянуть. И везде найдёт причину и сможет наладить. Когда я подъехал, то увидел, что он с головой влез под капот серой десятки, но меня заметил.
Буэнос диас амиго, что случилось, Коля, что – то серьёзное ?
Да нет, Викторович, просто работает как – то неустойчиво, да и холостые неважные, а так всё в порядке.
Сейчас такой бензин, что вообще не известно, как техника выдерживает. Ладно, минут пять и подойду, покури пока.
Не успел я докурить сигарету, как он подошёл.
Ты ещё капот не поднял? Ну давай, посмотрим, что там у тебя.
Я поднял капот, завёл движок. Мотор завёлся не сразу и стал работать как- то рывками.
Коля, у тебя карбюратор забит до отвала. Я сейчас его почищу, а ты пойди в каптёрку, там на второй полке сверху, в такой пластмассовой коробочке, топливные фильтра лежат, принеси один, надо бы твой поменять.
Пока я ходил за фильтром Викторович снял воздухан и уже пшакал какой – то жидкостью из баллончика во внутрь.
Как там Лиза, как Светлана?
Лиза ничего а Светик, как всегда, у бабули.
Да молодёжь- молодёжь. Другие в город бегут из деревни а она, наоборот в деревню. Ей там мёдом намазано что ли.
Вот и я так говорю. Хотя может оно и к лучшему, в деревне – то поспокойней, чем здесь.
Она тебе не говорила, может у неё там парень?
Я тоже так думаю, да Лиза переживает.
А чего переживать? Она у тебя девчонка умная, с головой дружит. А в её возрасте парня уже давно пора иметь. Ты себя то вспомни.
Та оно вроде бы и так, да только не по себе как – то. Совсем не давно босиком по лужам бегала и вот уже год в вузе проучилась.
А что же ты запоёшь, когда она замуж захочет?
Ой, Викторович, не тереби душу, и так моторошно.
Ладно, заводи. Ну как работает?
Чётко, спасибо Викторович. К нам то скоро заглянешь, не был уже больше недели, наверное.
Да тебя вечно дома нет, всё мотаешься.
Так я же тебе телефон подарил, позвони, предупреди, я дома и останусь
Хорошо, может даже в среду и заскочу. А Лиза пусть свою фирменную пиццу сделает, вот она мне нравится.
Обижаешь дорогой, пицца без тебя, что вино без бокала.
Ладно, езжай, небось в деревню собрался?
В неё самую
Передавай привет своим да не забудь про Нину Сергеевну, сто лет её не видел.
Хорошо, до встречи.
Отъезжая от СТО я увидел, как Викторович опять полез по капот той самой десятки.
Хороший мужик, – подумал я, – побольше бы таких людей на земле. Я знал его ещё с Афгана, он был моим командиром роты и земляком, потому что были из одного города. Если бы не он возможно живой я оттуда не вернулся. В ущелье под Кабулом нас обстреляли душманы. БМП, в котором я находился, наскочил на мину. Я тогда успел покинуть машину, но получил две пули в спину. Тогда ещё капитан Волынцев Андрей Викторович вытащил меня из – под обстрела и дотащил на себе до вертушки. Я перенёс очень сложную операцию, обе пули зацепили лёгкое, но я остался жив. С тех пор он стал для меня почти отцом, тем более, что родного я никогда не видел. Комиссовали меня за месяц до дембеля, а через полгода и моего ротного, но уже в звании майора, из – за почти такого же ранения. С тех пор мы довольно часто встречались. Все праздники вместе все юбилеи. Когда родилась Света, кандидатуру крёстного никто не обсуждал, и так было понятно, что им станет Викторович. А два года спустя у него умерла жена от рака. Родных у него не было, детей тоже. Он тогда довольно болезненно перенёс смерть жены, замкнулся, стал какой – то нелюдимый. Перестал приходить, не отвечал на звонки, не открывал дверь, будто его и дома не было. Я к нему заезжал почти каждый день, и если удавалось его увидеть, то всегда привозил то к себе, то в деревню к тёще, то просто на природу. В общем, постепенно к нему вернулся вкус к жизни, он стал опять работать, хотя уже и не был тот Викторович, которого все знали как довольно весёлого человека. Тем не менее, он был уже полноценным в нашем обществе.
Когда я подъехал к дому, то увидел, что Лиза уже стояла на улице и разговаривала с тётей Клавою, нашей соседкою, которая всё всегда видит и всё знает. Тётя Клава, что – то так увлечённо рассказывала, что Лиза даже не сразу подошла к машине. Я посигналил, но она, бросив короткое сейчас, продолжала стоять. А когда села на сиденье рядом со мной, то сказала.
Тётя Клава говорит, что к нам красная машина зачастила. Подъедет и стоит, никто из неё не выходит. А когда ты отъезжаешь, она вроде бы сразу за тобой тоже уезжает. Ты ничего странного не замечал?
Да нет, вроде ничего не замечал, да мало ли что этой бабе Клаве померещится.
Но, выезжая из дворов на улицу, краем глаза заметил в зеркале отъезжающую от обочины за мной цвета гнилой вишни девятку. В голове мелькнула мысль, может баба Клава и права, может эти мои ночные подонки решили отыграться, так уже три недели прошло, давно должны были проявиться. И всё же чувство тревоги не давало покоя. Когда я выехал за город, то довольно плотно надавил на акселератор. Включив пятую передачу, я разогнал машину, где – то в районе ста тридцати км. Девятка быстро отстала, но всё же виднелась где-то далеко сзади. И когда я повернул в сторону деревни, где жила тёща, (она находилась в двух километрах от трассы) то увидел, как девятка, не меняя скорости, пролетела дальше. Не увидеть, что я повернул, они не могли, подумал я, значит показалось. Да и мало ли кто, и куда мог ехать. Вот послушаешь таких вот бабушек и можно параноиком на всю жизнь стать. Нина Сергеевна, увидев поворачивающую во двор машину, как всегда поспешила открыть ворота. Не успел я выйти, как услышал её дежурную фразу.
Здравствуйте, мои дорогие.
После небольшой церемонии целования мы прошли в дом.
А где Света, мам?
Так она уже в клуб ушла. Там у них танцы сегодня.
Ладно, девоньки накрывайте на стол, а я схожу на речку обмоюсь, пока не стемнело.
Вы то к нам надолго?
Утром поедем, завтра всё – таки понедельник, Лизе на работу.
Вот и чудненько, у меня в холодильнике и бутылочка завалялась.
Нина Сергеевна, сколько мы не приезжаем, у вас всегда в холодильнике бутылочка валяется.
А что ж я за тёща, если зятю и рюмку не налью.
Та мне в обще – то много и нельзя, но с вами рюмку другую пропущу. Ладно, пойду купаться пока ещё хоть что – то видно.
Вечер прошёл довольно весело, немного выпили, немного поболтали, посмеялись. Потом женщины прибрали стол и зашли в дом, а я вышел за калитку, закурил и стал наслаждаться тихим летним вечером. Звёзды были довольно яркие, но вот луна была далеко не полная, да и редкие тучки, время от времени прятали её от людских глаз, поэтому было темно. И всё же, услышав негромкий разговор, я ясно различил две фигуры. Немного позже в одном из голосов я узнал Светку. Второй – судя по всему принадлежал молодому парню. Сердце немного неровно забилось. Что тут такого? Она уже далеко не ребёнок. Я кашлянул, Светка сразу меня узнала.
Привет, папка, давно приехали?
Да уже третий час здесь
Познакомься, к стати, это Вадим.
Я протянул ему руку.
Николай Григорьевич.
Очень приятно, – сказал он, – мне Света много о вас рассказывала.
Надеюсь ничего плохого, – пошутил я.
Да нет только хорошее.
Ну что, может, зайдём, чаю попьём.
А что, пап, хорошая идея.
Нет спасибо, мне завтра рано вставать на работу.
Ты работаешь?
Подрабатываю на каникулах.
Учишься?
В институте политологии.
Пап, что ты прямо допрос учинил?
Ничего, отец имеет право знать, с кем встречается его дочь.
Спасибо Вадим, может всё -таки зайдёшь?
Извините, но мне действительно пора, очень был рад познакомиться.
Я ещё раз пожал ему руку.
Спокойной ночи, – сказал он и уже на ходу обронил, – Свет, завтра как всегда?
Да, я буду ждать.
Немного погодя, когда шум шагов растворился в тишине, дочь спросила.
Ну как он тебе?
Ты знаешь, Светик, очень темно было, я его не смог разглядеть.
Пап, да я серьёзно.
Ну если серьёзно, то по – моему очень порядочный молодой человек.
Я знала, что он тебе понравится.
И как долго ты с ним встречаешься?
Да скоро год.
Год! И ты ничего нам не говорила. А бабуля знает?
Знает.
Знает и ничего нам не сказала. Вот даёт бабка.
Па, да она мне сказала, что это моё дело, и если я захочу, то сама должна всё рассказать.
Ну, в принципе, она то конечно права, Ну та ладно, идём в дом. Мать за тобой соскучилась.
Когда мы зашли в дом, то было видно, что настроение у женщин было уже не такое весёлое, как полчаса назад. Лиза сидела довольно грустная. А Сергеевна вроде как даже плакала, хоть и не подала виду.
Ну что девочки, вот и наш семицветик явился.
После небольшой церемонии обнимания и недолгой беседы наступила ночь в полном смысле этого слова. Хоть и было уже за полночь, спать не очень хотелось. Из головы не выходила мысль о красной девятке. Может, померещилось тёте Клаве. Мало ли какие машины подъезжают к нашему дому. И всё же заснуть спокойно я так и не смог.
