?
Мы с Антоном скупо обнялись. Впереди еще много работы. Теперь нужно заложить правильные мысли в голову уже не девчонки.
Карина стояла у окна. Капли дождя завораживали, невольно подумалось, что сентябрь напоминает рецепт хорошего пунша. Роман кружил голову, как крепкий алкоголь: любимый сдувает пылинки, холит, лелеет и даже находит время увидеться среди недели. Свежую ноту добавляло воспоминание о встрече с Виктором: не верится, что она была случайной.
Легкую кислинку не заглушал даже сладкий сентябрь. Неясная тревога как послевкусие разочарования: он выбрал ее вместо работы, но не поздно ли? Слезы дождя бьют по стеклу. Рваный ритм требует поддержать мотив рёвом. Скоро капли дождя перестанут бликовать на солнце. Небо начнет все чаще хмуриться и останется свинцовым до весны. В душе поселится умиротворение и желание наслаждаться согревающими объятиями под пледом с любимым.
Все ингредиенты вместе создавали пряный букет волшебства. Мы с Антоном старались изо всех сил. Осталось дождаться героя, для которого сварен сей выдержанный в правильной пропорции терпкий напиток.
Солнце закрыли тучи, Карина подняла воротник пальто, натянула шапку на уши, но ветер продирал до костей. Кофе был бы кстати, подумала она и огляделась. Она стояла около бара, где познакомилась с Виктором.
Бармен придирчиво протирал стаканы. Стекло скрипело от соприкосновения с полотенцем, блеск бокалов затмевал бриллианты. Было даже неловко отрывать человека от столь важного дела и просить кофе. Карина осталась здесь же, не стала садиться за столик. Компанию ей составил мальчишка лет десяти-двенадцати. Он важно собирал портфель.
– Ваш? – спросила бармена Карина и кивком показала на мальчика.
– Нет, сын друга.
– Что значит сын друга? – вмешался в разговор пацан. – А мы с тобой что, не друзья?
– Друзья, конечно. Но твоего отца я знаю намного дольше.
– Ну и что? Я прошу, нет, я требую, чтобы ты называл меня другом. Ты же сам записал меня в свой старый блокнот. А в нем у тебя только близкие друзья.
– Ага, сам. Как же. Ты тайком пробрался за стойку, нашел мою любимую записную книжку и корявым почерком вписал имя и телефон.
– Я написал красиво «Гоша». – Пацан насупился. – А ты дописал «он же Гога». И ржал полчаса, пока я выспрашивал, кто это такой.
Под их душевную перепалку Карина согрелась и начала клевать носом, поэтому не сразу поняла, что разговор уже переключился на нее.
– А ты ничего такая, красивая. – Из уст мальчика комплимент звучал так себе. – Дети есть?
– Да, дочь.
– Покажи фотку.
Пришлось доставать телефон.
– Ладно, я ее воспитывать буду. И защищать, – добавил Гоша. – А на тебе папа женится.
– Ты, конечно, молодец! Все решил за всех. Надо, чтобы вы с отцом нам понравились. А мы – ему. Вдруг он против.
– Папе все нравится. – Большие сильные руки закружили мальчишку, под довольный хохот усадили обратно. – Привет. – Виктор умудрился одновременно поздороваться с девушкой и сыном и пожать руку другу. – Пришлось срочно уехать. Только вернулся. Рад тебя видеть.
Мы с Антоном радостно хлопали друг друга по плечам и орали, что все получилось.
– Со-ставь и ре-ши за-да-чу про ми-шек по ус-лов-но-схе-ма-ти-чес-кой мо-де-ли, – прочитала вслух задание дочь.
«Почему в пятничный вечер я сижу дома и делаю уроки?» – подумала Карина, с тоской смотря в окно и слушая стук дождя по подоконнику.
Пропикало сообщение. Только потянулась прочитать, как услышала истеричные вопли:
– Мама, ты опять в телефоне! Помоги мне, я не понимаю, как…
Трель домофона прервала Варин монолог.
– Мама, я сама, – прокричала дочь на бегу, – Алло! Там какой-то Виктор с Гошей. Пускать?
Сердце замерло на миг и пустилось вскачь с утроенной силой.
– Я уже открыла. Он сказал, что принес мне букет, – сообщила Варя. Захлопала в ладоши и закружилась по комнате. Вот как ее оставлять одну? Впустит всех за конфеты и цветы. Пока Карина размышляла, дочь успела распахнуть дверь и нетерпеливо выглядывала гостей.
В коридоре сразу стало шумно, фигура Виктора заполнила все пространство. Карина не заметила, как Гоша и Варя успели познакомиться и убежали ставить цветы в вазу.
Виктор смотрел только на Карину, мельком поздоровался с Варей и снова наблюдал за ней. Карина пыталась проследить за детьми, но украдкой поглядывала на него. Ее смущал и притягивал его взгляд.
– Ну здравствуй. – Виктор поймал Карину в объятия и коснулся губами виска. Варя выглянула из кухни.
– Гоша, посмотри на них. Целуются.
– Вот и не мешай. Пойдем, покажи свою комнату.
Карине в объятиях Виктора было так уютно слушать, как переговариваются и смеются дети, что хотелось провести так всю жизнь.
***
– Зая, ты почему ревешь? Что случилось, пока я забирал из машины сумку? – Сильные руки обняли Карину и прижали к груди. Нежно и заботливо.
– Вдруг подумала: что было бы, если бы ты тогда не забыл зонтик? – ответила она, поглаживая округлившийся живот.
– Здесь поможет только шоколадочка. – Муж хитро улыбнулся, бережно взял свое сокровище на руки и понес на кухню.
Мы с Антоном чокнулись. Ароматная жидкость грелась в пузатых стаканах: я распечатал давнишнюю заначку. Наконец моя подопечная счастлива. Наверное, пора выбирать новую егозу. Посоветуюсь с руководством – да, даже у ангелов есть начальство.
Татьяна Феденко
Белый «фольксваген»
1.
Ответь, Вселенная, что вообще творится?
Он звонит в полночь. И зачем каждый раз после звонка едем в лес на его старом гремящем белом «фольксвагене»? На этом катафалке только в полыхающий ад мчаться, а мы в нём занимаемся сексом.
Все происходит механически, будто ткацкий станок годами производит одну и ту же грубую ткань. Из неё шьют одежду, которая натирает и уродует нежную молодую кожу. Тело ноет, краснеет, даже иногда кровоточит. На месте раны образуется корка, откусываешь её и смачно сплёвываешь, потому что противно. Но поменять эту робу не можешь. Терпишь, носишь – привычка. Так почему не сменить на приятный хлопок?
Всё начинается с надоевшего до зубовного скрежета звонка. Язык немеет, чтобы сказать ему простые слова:
– Нет. Не поеду сегодня. Устала. Уже легла спать, – послать настойчивого собеседника куда подальше, туда, где даже вороны не смогут разворошить дрянные останки.
– Ну ты чего? Я уже здесь. Давай выходи, – продолжился бы зудеж с другого конца провода.
– Ладно. Сдаюсь. Сейчас выйду.
Покорно одеваюсь и выхожу в беспросветную тьму, которая не обещает мне ничего хорошего. Пробираюсь до спрятанной в кустах машины, бубню под нос бесящие стенания невыспавшегося бобра.
– Может, вообще перестать брать трубку? – продолжаю размышлять сама с собой. – Так будет всю ночь названивать, не отстанет. Отключить телефон? Так вынесет мозг.
Сейчас мне, видимо, легче выйти, чем потом выслушивать обиды, пустые оскорбления и издевки капризного взрослого мальчика. На фига он мне сдался? Ведь никакого удовольствия от общения не испытываю, а совсем наоборот. Он давит, беспощадно сжигает энергию. Сосет силы, срывает планы, прикалывается надо мной, унижает и оскорбляет, имеет тайную тупую власть и радуется.
Подозреваю, что согласилась я участвовать в этой игре от безделья, ради забавы и желания казаться взрослой. Сама ситуация, в которой меня, семнадцатилетнюю, смог полюбить женатый мужик почти вдвое старше, – предательский самообман. И от этого я, будучи подростком, сама себе казалась крутой. Поддалась на уговоры, слова любви, уловки, мастерские признания, неизведанные ощущения. Вот дура! Ну и пусть некоторые из знакомых девчонок в него влюблены – гнать их ко всем чертям. Вот что, что они в нем находят?
Кудрявые золотые волосы с глубокими залысинами на лбу, где три параллельные морщины должны свидетельствовать хотя бы о жизненном опыте, а не об озлобленности на всех и вся? Его лицо – как таблетка от бессонницы: идеально круглое и не помогает. Глазёнки-бусины, маленькие, зато голубые. Губы пухлые, как у бурёнки, но часто такие сухие, шершавые. Бр-р-р. Может, девушек привлекает возрастной животик на крепких ногах? Сомневаюсь. Хм, задница у него хороша, соглашусь. Но это единственный плюс, который я смогла найти в телосложении моложавого мужчины, ожидающего жертву в своем четырехколёсном укрытии. Характер отвратительный. Раздражают эти его постоянные ссоры с братом, убивает полное отсутствие чувства юмора. Вообще, считаю, что человек без самоиронии – душевный инвалид. Лучше иметь дефекты во внешности, чем тупить на все, абсолютно все, шутки.
А я тоже хороша. Изо дня в день вот уже шестой год вру друзьям, веду двойную жизнь, тайную, непонятную. Непонятную самой себе. И полная задница в отношениях с невзаимной любовью.
Был бы жив отец, от стыда бы сгорела. Как же я скучаю по его сильным рукам в рукавах махрового халата, обнимающим меня при встрече. Как он много говорит, учит, учит, а я молчу и киваю:
– Да, папа, да, папа. Только береги себя. Не пей больше, аккуратней, диабет же.
А он, после съеденного покупного торта или пломбира, берет глюкометр и начинает измерять сахар мне.
– Слава богу, тебе не грозит. – Убирает прибор в шкаф и продолжает рассказывать жизненные истории.
Всё. Дошла. Пока ещё не до ручки, а до ожидающего меня раздражителя. Сажусь в машину. Трогаемся, не говоря друг другу ни слова. Продолжаю тонуть под водопадом мыслей и утыкаюсь в лобовое стеклянным взглядом. Ночная дорога тихая до жути. Метель усиливается. Кажется, снег способен пробить любое препятствие и унести сор от бесконечно повторяющиеся встреч. Кому-то, может быть, и нужных, но точно не мне.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70652071&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
