Сейчас Даниэль, на правах мужа, разглядывал свою жену. Высокая, стройная, идеальные ноги, как у моделей, открыты намного выше колен. Внезапно он подумал, что в таком виде его жена встречала своего… мастера. У него остановилось дыхание, а картины одна неприятней другой разжигали гнев. Пухлые губы, роскошная грива золотистых волос разметалась на диване…
Ксюша еще смелее улыбнулась, и ее глаза были направлены в пустоту. Она задумалась, вспоминает визит другого мужчины?
Ее улыбка принадлежала не ему, ревность сделала еду безвкусной. Даниэль отодвинул тарелку с едва начатым блюдом.
Ксения даже не заметила это.
Ну и пусть. Он поедет с прекрасной незнакомкой Кристиной и проведет это время с наибольшим удовольствием, за нормальным взрослым разговором, лучше, чем с … молодой и неопытной девушкой, которую всему нужно учить.
Она, наконец, снова посмотрела на мужа.
– Почему ты не ешь?
– Я наелся. Так что ты там говорила про этого человека? Когда он должен прийти?
Даниэлю нестерпимо захотелось его увидеть. Срочно.
– Он придет завтра утром, и сразу начнет.
– Что именно он начнет?
– Как что, ремонт в детской. Милый, я хотела с тобой поговорить! Только не сейчас. Когда мы будем вместе ложиться спать.
– Хорошо! Тогда и поговорим.
Даниэль оставил тарелку на столе и пошел в свой кабинет. Закрывшись он сбросил со стола все бумаги. Увидеть закат сегодня уже не успел, догорали, лишь, слабые лучи. Скоро все небо стало темным.
***
Ксения не стучалась, как обычно, и не влетала в его кабинет с требованиями уделить ей внимание. В доме была тишина.
Он поднялся в спальню и посмотрел на сладко спящую жену, она не выключила ночник и уснула с телефоном в руке.
Даниэль осторожно вытащил его и положил рядом с ней, на тумбу, тихо разделся и лег. Не дождалась, возможно, это из-за усталости. Сегодня она провела свой день иначе… готовила… убиралась. Что-то изменилось в один день. Она стала другой. Напомнила ему о том времени, когда ее щеки пылали не от гнева, а от любви и смущения.
Он решил позвонить матери Каролины завтра и уточнить, что за человек собирается проводить время с его женой, пока он будет на работе. Возможно он и сам приедет убедиться, как жена смотрит на другого мужчину. У Ксении на лице всегда можно прочитать эмоции от пренебрежения до восхищения.
У Даниэля возникли сомнения насчет поездки, но он их быстро отмел. Никто не собирается делать что-то серьезное. Только отдохнуть и… нужно на время снять маску равнодушия и амбиций.
Утром Ксении не было видно, она пела и прихорашивалась в ванной. Вышла к нему… с макияжем, уложенными волосами, в обтягивающей юбке и черном топе. Ее стройный живот был открыт.
– Ты куда-то собираешься?
– Я же не могу встретить человека в халате. Дорогой мы живем в престижном районе, я должна выглядеть подобным образом, да?
Она засмеялась.
– Да, надо начинать утро с боевого раскраса, а почему нет? – он скептически осмотрел жену.
– Я так хочу! Ты этого не оцениваешь по достоинству, но мной любоваться не запрещено! К тому же, так мы можем рассчитывать на качественный ремонт… в детской. Разве ты не одеваешься на работу красиво, не поливаешь себя дорогим парфюмерией, чтобы тебе дали лучших клиентов, и ты смог заработать свои миллионы?
– Качественный ремонт в детской нужно будет переделывать… к тому моменту, когда ты будешь готова рожать детей.
Он не хотел скандала, но сам спровоцировал ее, снова. Ксения опять в слезах закричала.
– Я не понимаю, кто ты такой, чтобы говорить мне, когда я буду готова? Скажи мне, ты такой умный, но почему не понимаешь, что это не твое дело, а только мое, и мне решать рожать ребенка, или не рожать? Зачем ты вообще женился? Тебе не нужна любовь, не нужны дети, не нужна я, никто кроме самого себя тебе не нужен! У меня есть деньги, много денег и я сделаю это!
– Я не понял, ты сделаешь это, даже если я не хочу?
– Ты можешь развестись со мной, если я это сделаю! Я не боюсь! Я ничего не боюсь и сделаю это с тобой, или без тебя! Я хотела сказать тебе вчера, но ты закрылся как мышь в своей норе. Вот и сиди там, если тебя всё устраивает. А меня нет. Если не устраивает – ты можешь выбирать! У меня будет ребенок, мой и только мой! И неважно будешь ты иметь к этому отношение или нет!
Она разрыдалась.
Даниэль молчал. Он видел перед собой женщину, которая готова пойти на всё и даже проститься с ним, а вовсе не привязать к себе ребенком.
Внезапно она подняла на него глаза полные страданий.
– Ты… я люблю тебя Дани, но сейчас мне кажется, что уже не так сильно. Потому, что ты убиваешь во мне всю радость. Все желание быть счастливой. Тебе не нравится, как я пою, как я разговариваю с тобой, как я одеваюсь, ты даже не учишь меня ничему новому. Ты бросаешь меня. Если не можешь найти во мне хоть что–то… любимое… я буду жить одна со своим ребенком! Я уйду! И ты меня уже не вернешь. Прости, но у тебя было много шансов стать моим настоящим мужем. А сейчас уходи, ведь у тебя дела. У тебя… есть другие дела!
Даниэлю ужасно хотелось успокоить ее, но он не стал этого делать. Весь на взводе он повернулся и пошел к выходу. Сказал вслед, как обычно:
– Делай что хочешь, мне все равно!
И закрыл за собой дверь.
Ксения заплакала так горько, как будто это был последний день в их совместной жизни. Все еще плача она начала стирать косметику и пошла умываться ледяной водой. Из зеркала на нее смотрела несчастное лицо подростка после жестокой вечеринки. Она взяла свою ароматную пенку и намылила глаза. Слезы жгли еще сильнее, она плакала и просила: «Вернись, только вернись… я буду твоей женой, тебе не все равно!»
…В дверь позвонили.
– Даниэль!!! – Ксюша закричала и побежала к двери.
– Простите, скажите, если я не вовремя, я тут же уйду!
Александр стоял за дверью. На полу были инструменты, и банка с краской.
Ксюша отошла от него, упала на колени и завыла в голос. Мужчина сразу подошел, присел и обнял девушку. Он поднял ее с колен и обнял еще крепче, прижал к себе.
– Дорогая, не надо плакать, давай мне сюда твою боль, я забираю боль, забираю слезы, всё, они у меня, все хорошо, все у вас хорошо! Я все забрал себе, вот уже положил в специальную коробку с инструментами, пусть будут там, а когда я открою – выпущу их в окно. И всё уйдет! … Ну вот и всё, успокоились, Вы можете говорить?
– Не могу… Я думала мой муж… вернулся.
– А куда он ушел, Ваш муж?
– На работу! – Ксюша разочарованно всхлипывала.
– Он же не умер? Никто же не умер?
– Нет…
– У вас что-нибудь болит, вы заболели?
– Нет, я … я здорова.
– Ну вот, значит нет причин плакать. Муж ушел на работу, вы не больны, все живы, правда?
– Он не хочет ребенка, понимаете? Он жестокий!
– Это ужасно. У него уже есть дети? – Он все еще держал Ксюшу в объятиях.
– Нет…
– Он просто не знает, что такое ребенок, поэтому не хочет. А вот я знаю, и могу вам рассказать, что значит ребёнок для мужчины. А вы – ему… Попробуйте. И он захочет, я уверен.
Успокаивающий голос подействовал. Неожиданно для себя, Ксения прямо спросила:
– Вы можете сделать мне ребенка? Можете? Я вам… заплачу.
– Я уже стар для того, чтобы дарить такой молодой и хорошенькой женщине детей! – Он искренне рассмеялся. – Но совершенно точно у вас еще есть много времени.
– Вы совсем не старый. А от него я уже ничего не добьюсь.
– Я не могу, дорогая. Придется поискать кого-то получше, я точно знаю, что не могу, увы. Расскажите мне свою историю, почему он не хочет, почему такое горе?
– Он не верит в меня. Он не верит, что я буду хорошей матерью.
– А какая, ты думаешь, должна быть хорошая мать? – тихо произнёс Александр.
Он сел на диван и посадил Ксюшу на свои крепкие колени. Девушка чувствовала восхитительное спокойствие, которого у нее давно уже в жизни не было. Ласковые мужские руки обнимали ее, голова лежала на его широкой груди, от которой не пахло этим удушающим парфюмом… только легким стиральным порошком… свежим бельем. И – мужчиной.
– Я думаю, хорошая мать не бросает своих детей.
Ксюша опять заплакала.
– А еще? Какая она должна быть еще?
– Ласковая и вкусно готовить. Играть… в детские игры. А я не могу. Даниэль один раз привел ребенка… Вы не поверите, я совершенно не знала как с ней разговаривать.
– Она уже разговаривала?
– Да, ей три года, и она болтала без умолку. А я почти ничего не понимала. Я не умею играть с детьми.
– Они очень шумные, правда?
– Очень, и берут все подряд в руки, а потом… роняют.
– Да, ты тоже так делала, когда была маленькой. Все так делали. Дети так учатся… им интересно, когда что-то падает, и брать все, рассматривать.
– Что мне делать?
– Учиться нужно всему. Думаешь, я сразу научился делать ремонт, менять проводку, ломать стены…? Я раньше гвозди сам не забивал. А потом, когда появилась нужда – я всему научился. И ты научишься. Надо быть спокойнее. Всё тогда получится.
– Он говорит, что я буду кричать на ребенка.
– Все, абсолютно все родители могут закричать на ребенка, но от этого они не перестают его любить. Ты кричала на мужа когда-нибудь?
– Я … – Ксения внезапно представила, как она это делает – Да, я очень часто…
– Ну вот поэтому он и боится. А он часто срывается на крик, обижает тебя?
– Нет, вот он никогда не кричит, но это еще хуже! – Она сделала круглые обиженные глаза – Вы знаете как это ужасно, когда он молчит???
– Ужасно, это, когда бьет. Или орет так, что ты боишься пикнуть. А когда он молчит, значит сдерживается, бережет тебя.
– Бережет??? То есть он меня так… защищает? – с этой стороны равнодушие мужа Ксения никогда не рассматривала. Она привыкла высказывать свои чувства.
– А ты как думаешь? Кричать это очень легко. Сдержать обидные слова или удары, довольно сложно бывает для мужчины, … если его рассердить.
– Поцелуйте меня… пожалуйста…
Он поцеловал ее в лобик.
– Нет, по-настоящему. Я хочу… почувствовать. Я думала о вас весь вечер. Я хочу, чтобы вы меня поцеловали… Вы же это делаете… Я заплачУ!!!
– Не надо этого, деточка. Вот муж придет, его и поцелуешь.
– Я не хочу его видеть. Мне здесь плохо. Давайте уйдем куда-нибудь… где не будет этих серых стен. Где будет весело, в кафе, в ресторан… куда нибудь…
– Хорошо, погулять я могу. И даже в ресторан сводить. Но целовать замужнюю даму – я обещал себе, что не буду разрушать чужое счастье.
– У меня нет никакого счастья, просто никакого! Я очень несчастна.
Александр с наслаждением слушал ее. Разве он не о том же думает? Он одинок, его жена не дает ему ни тепла, ни ласки, разрешает ему встречаться с другими женщинами и иногда… очень редко приходит в его комнату, как лунатик, у которого есть физиологическая потребность или инстинкт. У него было много женщин, но ни одна из них не была настолько мила, чтобы хотелось бы развестись с Кристиной. Но эта женщина молода, и вряд ли их брак длился больше двадцати лет… поэтому он сказал ей о расставании.
– Милая девочка, если нет счастья – разводись и найди себе нового мужа.
– Но я его люблю! Он… красивый.
– Значит, есть у тебя какое-то свое счастье. Любить не каждому дано в этой жизни.
– А вы свою жену любите?
– Настолько сильно, что хочу прожить с ней до своих последних дней, и недостаточно сильно, что могу спокойно проводить свое время с другими одинокими леди.
– И вас… не мучает совесть? Ей же, наверное, очень больно?
– Ее боль совсем не в этом. У нас, кажется, погибла дочь.
– Какой ужас!… Кажется?
