Юлия Ляпина "Восточные сладости"

– Госпожа, как вы можете знать?

– Это просто. Зоча, Амун, подойдите.

Две старушки тотчас приблизились к госпоже. Зобейда взяла со столика небольшой амулет и попросила девушку:

– Повернись на спину.

Гостья медленно выполнила просьбу. Тотчас тяжелый металл амулета лег на нижнюю часть ее живота. Чуть нагрелся и замерцал.

– Я, Зобейда ильдур Азилла, свидетельствую при двух свидетелях, как то велит закон: девушка, предназначенная в жены моему сыну, сохранила свою честь неприкосновенной.

Старушки склонили головы, бормоча подтверждение. Амулет щелкнул.

– Все, – сказала Зобейда, – этот амулет хранит свидетельства невинности всего нашего рода. Никто не посмеет оспорить этот брак или опорочить твою честь.

– Но почему? – удивилась девушка.

– Этот прибор изготовлен больше двухсот лет назад как раз для таких случаев. Он не вскрывается и его записи нельзя уничтожить. Он лишь проверяет несколько параметров женского здоровья и делает запись.

Тут в баню вошла служанка с подносом, и Зобейда заспешила:

– Не бойся, мой сын хороший человек. Ты поешь, и мы поговорим.

Служанка поставила еду на низкий столик у дивана. Нянька подала гостье руку и помогла сесть на массажном столе, а потом перебраться на диван.

Скрывая интерес, хозяйка дома отошла, машинально раскладывая флаконы, искоса поглядывая на девушку за столом. Несмотря на явный голод, ела она не спеша, изысканно и деликатно.

Служанка принесла то, что нашлось на кухне – тонкие ломтики драгоценной белой рыбы и простецкие плоды кружаны. Рядом на блюдце лежало печенье с семенами тику.

Аккуратно наложив специальной ложечкой крем на печенье, девушка откусывала кусочек и заедала ломтиком рыбы. Кружану разделила ножом пополам и, чуть присолив, стала есть белую хрустящую мякоть, отрезая по кусочку за раз.

Зобейда, увидев привычные движения хорошо воспитанной аристократки, улыбнулась и налила в пиалу чай.

Через несколько минут трапеза завершилась.

Мягкие, ухоженные руки стали бережно разбирать спутанные пряди волос. Девушка прикрыла глаза от сытости и усталости. Присев рядом в удобное кресло, Зобейда негромко заговорила:

– Наша семья появилась здесь вместе с первым кораблем. Ты, наверное, знаешь, почему.

Девушка слушала, не поднимая глаз, но крупная дрожь, пробежавшая по ее позвоночнику, все объяснила.

– Да, именно. Мятежный сын покинул родную планету волей отца, не желающего пролития крови, а мой муж был его другом.

Уже почти тридцать лет как мы не видели леса Амана. Наши дети родились и выросли здесь, но мы очень хотим вернуться.

Невеста сидела безмолвно и покорно.

Зобейда, вздохнув украдкой, продолжила повествование:

– Хамид – брат моего мужа, и когда-то он принес в этот дом и меня. Так же, как тебя, завернув в ковер. А сначала выкрал с пролетающего челнока.

Хозяйка хмыкнула и слегка задумалась. Потом пояснила:

– Видишь ли, ему открыто больше, чем нам. Он видит предназначение человека. Поэтому пошел на риск и выкрал меня на пересадке, чтобы подарить своему брату.

– Что было дальше? – Девчонка, заинтересовавшись, осмелилась спросить.

Голос Зобейды стал суше:

– Спустя сутки корабль, на который я должна была сесть, взорвался. Как видишь, выбора у тебя нет. Это судьба. Все предопределено. Хамид уже готовит обряд, постарайся быть красивой невестой…

Хрупкая девушка сидела неподвижно, пока женщины заканчивали прическу. Лишь когда ее потянули к зеркалу, попыталась остаться на месте. Но хозяйка кивнула – и невесту, как пушинку, подняли и перенесли к блестящей поверхности на дальней стене у окна.

Зеркало отразило бесформенную фигуру, закутанную в слишком просторный халат. У этого существа были впалые щеки, смуглые руки и великолепная прическа, превращающая голову на тонкой шее в прекрасный цветок на хрупком стебле.

Ворчащая старушка появилась в комнате, неся в руках нечто блестящее и гибкое: серебристое платье – доспех. Тончайшие чешуйки складывались в облегающий силуэт на плечах и груди, подчеркивая талию и стекая завесой до самого пола. По команде с изящного браслета, юбка превращалась в шальвары, сливаясь с серебристыми сапожками, а накидка, прикрепленная к плечам, становилась шлемом.

Пораженная невеста подняла голову:

– Но это же…

– Примерь, нас ждут, – скомандовала Зобейда.

Далее не возражая, девушка влезла в гибкий чехол. Несколько команд, отданных будущей свекровью – и платье засияло синевой радужной стали. Затем принялось укладываться по фигуре, попутно подключая тестеры физического состояния. Складки разбежались, накрывая девушку с головой и, наконец, утихли, окрасившись белизной горных снегов.

Зобейда удовлетворенно кивнула. Прищелкнув пальцами, кивнула няне:

– Зоча, подай «Серебряный Снег».

Няня бережно открыла коробку, принесенную вместе с платьем.

– Здесь основной набор, – продолжила хозяйка. – Диадема-мемосканер, защита, связь, основные коды. Браслеты – лазерный щит и, если нужно, – «огненный веер». Пояс – кокон, аптечка и транспорт. – Глянув на внимательно слушавшую девушку, Зобейда добавила: – Активация обручальным кольцом после принесения клятв.

Дождавшись кивка, мать жениха вновь занялась прической невесты, добавляя в черные пряди шпильки с искристыми головками. Увидев в зеркале внимательный взгляд, брошенный на шпильки, только кивнула:

– Да. Маячки, радиовзрыватели и еще кое-что по мелочи. Ты невеста рода Азилла и найдется немало желающих сорвать свадьбу.

Наконец женщины покинули баню и гурьбой направились в главный зал.

Большое помещение уже было ярко освещено и украшено цветами прямо в горшках и кадках, принесенных из оранжереи.

Высокий помост, устланный ковром, стоял у каменной стены, прикрывающей внутренние покои. Его разграничивала низкая ширма. С одной стороны рамы, обтянутой расписным шелком, усадили невесту, расправив складки брони, с другой из-за ширмы доносились шорохи и позвякивание ритуальных одежд свиты жениха.

Перед помостом в глубокой чаше плескалась вода с нежными белыми цветочками оранжерейных хризантем. Рядом в плошке горел огонек.

На золотистом шелковом платке переливался гранями сосуд с притертой пробкой. Над маленькой жаровней плыли ароматы благовоний.

Все это невеста успела рассмотреть во всех подробностях, боясь поднять глаза на собиравшихся в зале гостей. Их яркие одежды отпечатывались в ее памяти пестрой мозаикой, а от шепота и шуршания болела голова.

Зазвенели колокольчики, призывая всех склонить головы в молитве Трем Первым. Амина прикрыла глаза и безмолвно попросила, чтобы ее муж оказался достойным сыном своей благородной матери.

Колокольчики зазвенели вновь, возвещая конец моления. Гости распрямились и вновь с любопытством уставились на помост.

Через секунду раздался протяжный удар гонга. По этому знаку гости затихли, а жених и невеста низко склонили головы перед облаченным в роскошный шитый золотом кафтан Хамид – беем.

Громко прочитав положенные молитвы и обрызгав все вокруг ароматной водой, Хамид – бей открыл сосуд и дал отхлебнуть жениху и невесте, остаток плеснул в жаровню. Пламя взвилось, потом приникло к углям и, наконец, затанцевало ровными синеватыми языками. Жених и невеста протянули руки прямо в синеватое пламя. Зазвучали древние слова брачной клятвы:

– Клянусь небом и землей, воздухом и огнем, твоей и своей кровью быть рядом до скончания дней. И если оружие мое поднимется на тебя – да развеет меня ветер, спалит огонь, а вода и земля забудут мое имя. Кровью связуется этот союз, да будет он крепче земли, длиннее воды, ярче огня и сильнее ветра.

Хамид – бей одним движением надрезал соединенные в огне ладони, и кровь молодых людей, смешавшись, брызнула в костер. Гости и свидетели склонили головы – вспыхнувший огонь обещал новорожденной семье благополучие и крепкий брак.

Госпожа Зобейда первая хлопнула в ладоши. Под гром аплодисментов молодой муж подхватил на руки едва не потерявшую сознание жену и вышел с нею в соседний зал.

Половину пиршественного зала занимали низкие широкие диваны, обтянутые шелком. Вороха подушек, полосатых валиков и пуфов превращали эту часть в царство неги и роскоши.

Вторая половина зала представляла собой бассейн, наполненный прозрачной подсвеченной водой. В прохладной влаге плавали рыбки и чудесные водяные лилии с Аркорана.

В центре бассейна находился помост. На нем возвышался двойной трон, украшенный резьбой из белоснежной кости глубоководного марена.

На левую часть трон Орам усадил молодую жену и обложил ее подушками, хотя в броне ей было все равно, на чем сидеть – хоть на камнях. На правый трон сел сам.

Его броня была темно-синей, почти черной. Единственное яркое пятно – родовой знак на плече.

Гости неторопливо рассаживались на диваны, выбирая место согласно своему статусу. Ближе всех усаживались родственники и высокопоставленные служащие. Дальше садились знакомые, коллеги и случайные гости.

По сигналу хозяйки слуги внесли подносы с ароматным пловом, блюда с сырами и копченостями, тонкие хрустящие лепешки и зелень. Мальчики в малиновых шароварах и отороченных золотым галуном жилетках несли узкогорлые кувшины и стопки пиал. Девочки в шелковых длинных рубашках и шальварах разбрасывали вокруг лепестки цветов, звеня браслетами и колокольчиками в длинных тонких косах.

Первый тост за молодых произнес Хамид – бей. Он говорил на древнейшем царском языке своей родины. Произнеся здравицу и полное именование Орамазада иль Зибейди ильдур Азилла, старший родственник сказал:

– Сегодня случилось знаменательное – наследник рода Азилла взял в жены последнюю деву из рода Амджад. Отныне Амира ильдур Амджад принимает имя Амина ильдур Азилла и под этим именем вносится в списки рода Азилла.

Среди гостей возник тихий ропот.

Старый интриган удовлетворенно прислушался к шороху, пробежавшему среди гостей, и закончил:

– Поднимем чаши и выпьем это драгоценное каратское за молодых! Будь счастлив, сынок!

Гостям оставалось лишь поддержать тост. Едва чаши опустились на столики, как за ближайшим окном раздался болезненный крик. Хамид – бей широкими шагами подошел к окну, откинул прозрачную штору и распахнул узорную решетку – под окном в освещенном масляными светильниками прямоугольнике лежал один из гостей, туго спелёнатый силовой сетью.

– Ай-яй-яй, – укоризненно покачал головой Хамид-бей. – Разве я не предупредил дорогих гостей? Дом закрыт со всех сторон. Мой любимый племянник играет свадьбу и не хочет, чтобы его празднику помешали неразумные люди. Поэтому прошу, дорогие гости, к столу! Будем есть, пить и веселится, полюбуемся молодыми, пока они здесь. Вознесем хвалы Трем Первым за их здравие и благоденствие!

С этими словами опытный царедворец увлек гостей к столикам, наполненным едой и вином. Старый хитрец старательно делал вид, что не замечает безуспешных попыток гостей связаться с охраной, или хотя бы пробиться за пределы силового купола дома, дабы обрадовать всех такими удивительными новостями.

Через несколько часов пара дюжих сифаров внесли ручные носилки, выполненные в виде павлина с роскошным хвостом украшенным изумрудами и сапфирами.

Невесту под громкие славословия и улюлюканье подвыпивших гостей усадили на спину невиданной птицы. Полдюжины прислужниц в белых одеждах запели печальную песню о разлуке с любимым и начали осыпать гостей розовыми лепестками. Особенно чувствительные гости достали расшитые платки и прослезились.

Вдруг в общей суматохе раздался свист: что-то звякнуло – и один из гостей покатился по полу, зажимая руками разорванное горло. Побледневшая невеста неподвижно сидела на носилках, кинжал сифара, торчащий из горла умирающего, выдернул Хамид – бей и поклонился неподвижной хрупкой фигурке.

– Благодарю, ханым, примите от меня ответный дар, – и положил у ног красавицы снятый с пояса короткий меч.

Гости ахнули: убив человека, покушавшегося на бея, девушка и так получала право на любую ответную услугу, но меч, лежащий у ног, означал гораздо большее – Хамид бей признавал новоиспеченную новобрачную своей повелительницей.

Орам, успевший спрыгнуть с помоста и прикрыть девушку плечом, лишь улыбнулся и подал знак сифарам. Невесту под возобновившиеся славословия и пение понесли в главные покои дома.

Еще через час, когда затихли пьяные здравицы и пение, слуги растащили гостей по опочивальням.

Дом затих под нежной лаской розовых утренних лучей.

Глава 2

Орам, по-прежнему облаченный в броню, отворил дверь в опочивальню невесты. Кровать была пуста, на столике возле нее покоились нетронутые фрукты и кувшин с напитком. Хрупкая фигурка в тонких шальварах и полупрозрачной кофточке виднелась у окна.

Не приближаясь, Орам щелкнул по запястью, сворачивая боевой режим брони. Затем аккуратно выбрался из тонкой скорлупы защиты и отбросил ее на кресло.

Конечно, броня была предназначена для длительного ношения. Внутренний резерв позволял носить ее не снимая около месяца, но всякий раз, освобождаясь от почти невесомой защиты, Орам чувствовал необходимость вымыться.

Вот и сейчас оглянулся, вспоминая расположение помещений – ему не часто приходилось бывать в родительской спальне. Затем шагнул к витражной ширме в углу комнаты.

Главные покои отец проектировал лично. Супружеская спальня была оборудована по принципу каюты крейсера: санузел, душ, мини-кухня – все находилось в одном помещении со спальней и хранилищем, изящно замаскированное под традиционные покои. В случае необходимости по команде хозяина комната превращалась в бункер, способный стать последним оплотом семьи.

За спиной раздался легкий вздох – Орам не обременил себя ничем, спеша ополоснуться.

– Не хочешь мне помочь? – спросил он, не оборачиваясь. – После брони ужасно чешется спина.

Судорожный вздох был ему ответом.

– Жаль, – искренне промолвил мужчина, шагнув за ширму. – Зоча, наверное, помогла тебе вымыться после всех треволнений, а мне пришлось проверить посты и отправить два десятка бойцов присмотреть за твоим бывшим хозяином.

И тут же Орам едва не стукнул себя по лбу – ох, зря напомнил девочке о том ужасе, откуда ее забрал Хамид! Ведь сегодня им предстоит разделить постель, а то, что она видела в том борделе, не добавит ей сговорчивости. Ну да сделанного не воротишь.

Постояв еще немного под тугими струями, Орам потянулся к склянке с ароматным травяным мылом. Склянки на месте не оказалось, но в тот же миг крепкая девичья ладошка коснулась его спины, втирая в кожу плотный зеленоватый гель.

Жених замер – руки сменились жесткой мочалкой из натуральных волокон. Вот запела разогретая спина, плечи, руки, снова поясница. Постепенно мочалка опустилась ниже, натирая крепкие ягодицы, потом еще ниже – свою долю удовольствия получили ноги. От приятной истомы побежали колючие мурашки.

Орам старался отвлечься, думать о несостоявшемся убийце, но частое дыхание у самых ног сбивало с толку. И тут он понял – девочка просто боится! Избитая и ничего не знающая о своей судьбе, она вдруг оказалась среди толпы гостей, предотвратила убийство и стала женой человека, которого видит впервые в жизни. Так что сбившееся дыхание говорит не о его мужской привлекательности, а о том, что невеста вот-вот упадет в обморок от нервного истощения!

Мысленно вздохнув, Орам перехватил ловкие ручки, уже начавшие обратное путешествие – снизу вверх. Поднял за подбородок тонкое, измученное личико с написанной на нем решительностью воина, идущего в смертельный бой. С сожалением прикоснулся губами к закрывшимся в ужасе глазам и попросил:

– Подожди меня в кровати, я хочу быть нежным с тобой, – и ласково вытолкнул жену из-за ширмы.

Еще несколько минут Ораму понадобилось на омовение ледяной водой. Потом, завернувшись в простыню, он вышел в комнату.

В окна уже пробивался рассвет, рисуя узоры на деревянном полу. В постели виднелся маленький бугорок, укрытый с головой одеялом. Еще раз вздохнув, жених приблизился к постели, швырнул простыню на пол и забрался под одеяло. Бугорок дернулся и замер.