– Доброго вечера. Подмастерье не нужен, случайно?
Девушка подняла на меня светлые, почти прозрачные глаза. Открыла рот, потом закрыла. Покачала головой с сожалением.
– Я сама – подмастерье. Не могу никого брать. А ты что умеешь? Маг?
– Ага. По металлу. Но слабенький совсем, только мелкие предметы могу.
Она широко улыбнулась.
– Это другой разговор, если по металлу! Я только плетения могу и немного молотом. Тонкая работа для меня сложная. Как зовут?
– Милана. Милана Верьева.
– Я – Аглая. Поди сюда, Милана Верьева.
Я оглянулась на странно задумчивого дядьку и подошла, стряхивая с рукавов полушубка снег.
– Вот, гляди, тут цепочка порвалась и зубчик сломался. Сможешь поправить? Сколько времени нужно?
– Цепочку хоть сейчас, – сказала я, разглядев, наконец, необычный предмет, похожий на часы, но вроде как более простой. – Да и шестерёнку могу, но нужен металл. Тут сплав интересный, никель, медь, кобальт. Откуда взять можно?
– Так это не серебро, что ли?
– Точно нет. По цвету похоже, но свойства совсем другие будут.
– Тьфу, пропасть! – зло отшвырнула механизм девушка. – Вот я дура! Купила как серебро! То-то у меня защитка не ложится!
– Погоди ругаться. Сколько тебе серебра нужно, чтобы защитка твоя легла? Полностью или только покрытие?
– Покрытия бы хватило. Но это разбирать надо, к лудильщикам идти, серебро где-то искать, шлифовать потом. А механизм тонкий, потом шестеренка цепляться будет, и что? Проще выкинуть. И дешевле так точно.
Выглядела девушка очень расстроенной, едва не плакала.
– Я правильно понимаю, что ты купила эту безделушку задешево, хотела починить и продать? – мне стало жаль Аглаю, захотелось как-то помочь.
– Угу.
– Дорого?
– А тебе какое до того дело?
– Я могу и шестерёнку восстановить, и покрытие ровное сделать. Но даром работать не буду.
– Хм. А я уже заплатила. И заклинание могу вплести. Пополам?
– Пополам.
– Слушай, если ты сделаешь то, что обещала, я тебя найму.
– Погоди, ты же сказала, что сама подмастерье!
– Мало ли что я сказала. Подмастерье я, когда мастер работает. А коли мастер пьёт семь дней в неделю, то я за него.
– Много ли платить будешь?
– Ну сама смотри. С заказов кормлю-пою Прохора, остальное – пополам. Но золотых гор не обещаю. Немногие ко мне идут, но зато все возвращаются. Заклинания я плету не хуже артефатора, а беру меньше. Потому что патента нет.
– Ты мне зубы не заговаривай. Хоть примерно скажи.
– Мало, – скривилась Аглая. – Но это я тонкую работу часовщику ношу, с ним делюсь. А если с тобой работать, то и быстрее, и веселее будет. Пять-шесть серебрушек в неделю получится. Три тебе, три мне.
Я оглянулась на дядьку. Он хмурился.
– Сдаётся мне, я с голоду помру, да, дядько Тамир?
– Не помрешь. Не успеешь. Замёрзнешь сначала насмерть, потому что на еду хватит, а на жилье уже нет.
– Так со мной жить можно! – радостно предложила Аглая. – Дом большой. Правда, я зимой в кухне сплю, потому что топить дороги выходит. Но места хватит.
– А дом чей? – спросил Тамир.
– Мой. Ну…
– Баранки гну. Врешь ведь.
– Вру, – вздохнула Аглая. – Ничей дом. Прав на него я не имею, но здесь раньше сестра моей матери жила с мужем. Они умерли оба. У них дочка осталась, но где она, никто не знает. Вроде бы я – наследница. Но по закону должно двадцать лет пройти. Если не найдётся дочка, то документы оформлю. Продам его к чертям собачьим и на Север уеду, вот.
– А хозяйку прежнюю как звали? – прищурился Тамир.
– Тебе-то какое дело, дядя?
– Да вот такое. Место знакомое очень. Лавка тут раньше ювелирная была, верно?
– Была да сплыла.
– И сад вокруг. И забор.
– И что теперь? – Аглая начала злиться.
– А потом хозяин жену свою зарубил насмерть, а дочку не до конца. Было такое?
Девушка скрестила руки на груди и промолчала.
А я уже все поняла. Это что же, совпадение такое? Или судьба?
– Правильно ли я думаю, дядько Тамир, что это мой дом? – повернулась я к трактирщику. – Точнее, моих родителей?
? Марианна Красовская, litnet, 2024
Глава 10. Наследие
– Приехали, – сказала Аглая, поднимаясь и вытаскивая из-под стола тяжелый металлический пруток. – А ну пошли вон отсюда, мошенники!
– Погоди, постой, – заговорила я быстро. – Мы не мошенники!
– Так я и поверила! Прознали, что я сирота, что защитить меня некому, и заявились. Брать-то у меня нечего, так решили дом отобрать? Думаете, я вас боюсь?
– Конечно, боишься, – сказал дядько. – Слушай, что же это получается, если дом городу не отошёл, то и Ковальчик – не убийца?
– Не доказано, – тихо сказала Аглая. – Вроде как и не он. В суде сказали, что жену ещё можно понять, а дочку-то за что? Он ведь шибко ее любил. Дочка на него похожа была, только глаза, говорили, от матери достались. Ну и полицейские маги сказали, что кто-то ещё в тот день в доме был. А дядюшка в тюрьме повесился все равно, и дело так и закрыли. Дом вот… остался.
Я заплакала. Сама не знаю почему, ведь и родители не мои были, а Миланкины, только слёзы вдруг из глаз хлынули.
– Так чего, и в самом деле – ты дочка Марысина? – испуганно прошептала Аглая. – А бумаги есть?
– Есть. Я ее в свой дом забрал, в книге специальной расписывался, – сказал Тамир угрюмо. – В ратуше сохранилось, наверное.
– А говорили мне, что дочка того… дурочкой стала?
– Как видишь, поправилась.
– Ух ты! – настроение у Аглаи менялось стремительнее, чем небо осенью. – Так ты моя сестрица, что ли? Значит, не одна я на целом свете осталась? У-у-у!
И тоже заревела, бросившись меня обнимать.
Росточка она оказалась такого же, как я, метр с кепкой, да и сложение похоже, разве что бюст побогаче. Почему-то именно рост окончательно меня убедил: и в самом деле родня! Я вцепилась в неё, и несколько минут мы громко и самозабвенно рыдали под шумное сопение дядьки Тамира. А потом утёрли слёзы и деловито оглядели друг друга.
– Сестра, значит, – с довольным видом подытожила Аглая. – Металлистка. Металл слушаешь?
Я прикусила губу и кивнула. Металлистка, да… слушаю.
– Ну правильно, ничего даже удивительного, что мы друг друга нашли. С даром-то семейным нам просто небеса велели вместе работать! Ты давай, раздевайся, проходи. Ужинать сейчас будем. Дяденька, вы с нами?
Тамир помотал головой:
– Не, я домой пойду тогда. Не страшно одним-то ночевать будет?
– Так мы не одни, мы вдвоём.
Тамир смотрел на нас с сомнением, а я напомнила:
– Юг же. Безопасность и все такое. Да кому мы тут нужны!
По лицу Тамира было очень заметно, что он не хотел оставлять меня одну. Пришлось мягко, но настойчиво его выпроводить. Это я уже потом подумала, что Аглая может быть той самой мошенницей, но было поздно. Я уже осталась с ней одна в незнакомом доме.
– Не обессудь, сестрица, чем богаты, – широким жестом Аглая смела свою работу на край. Достала из-под стола кувшин с молоком и кулёк с булками. – Да ты не балованная, как я погляжу.
Я поглядела на свой полушубок и кивнула. Некогда он был из зайца, но давно уж протерся, стал плешивым. Юбка тоже не блистала ни чистотой, ни претензиями на элегантность. Ну а валенки в любом мире валенки, с чего бы им красивыми быть?
– Ой, погоди, у меня ж еще яйца вареные есть!
– Ну, это настоящий пир. А чай?
Аглая выразительно поморщилась.
– Кипяток могу организовать. Чай кончился.
– Давай хоть кипяток. Здесь что-то не жарко.
– Дров мало. Но вот ты починишь артефакт, мы его продадим и купим чаю и дров, обещаю.
В хорошей компании любая еда вкуснее. Под неторопливый рассказ Аглаи, как она докатилась до жизни такой, ледяное молоко и вчерашние булки мне показались ничуть не хуже великолепного завтрака у тетки Яси.
Ничего сверхестественного, впрочем, кузина мне не поведала. Жизнь у нее была вполне обычная, до недавнего времени даже неплохая, во всяком случае лучше даже, чем у меня. Родители были живы, отец – артефактор с патентом, мать по металлам магичила. Трагедия, случившаяся в моей семье, их не затронула, они вместе почти не работали. Более того, мой отец считался когда-то очень успешным, зажиточным. Заказов много, золото, камни драгоценные, клиенты из высшего света. Не до родни было, менее удачливой в жизни.
А года три назад отец Аглаи серьезно заболел, а следом слегла мать. Не то холера, не то еще какая-то дрянь, я не очень поняла. Аглая тоже слегла, но целители ее вылечили, а отец умер. Мать еще можно было спасти, но деньги в семье закончились. Аглая изо всех сил пыталась найти работу, даже и нашла – у того самого Косого Прохора, но платили ей мало… Словом, мать она тоже похоронила месяца три назад.
И осталось круглою сиротой, а тут я.
– Славно мы с тобой заживем, Милка, – радовалась сестрица. – Мы как нитка с иголкой будем, куда ты, туда и я. Куда я, туда и ты. Вдвоем-то всяко сподручнее.
– Да ты про дом расскажи, – попросила я, пряча озябшие пальцы в рукава. – Что с домом-то?
– Да в общем-то и ничего. Он нашим матушкам по наследству остался вроде как.
– Вот именно, что вроде как. Не владеет женщина собственностью на Юге. И жить самостоятельно не может, ей нужен опекун.
– В том-то все и дело. Половина дома на твоих родителях записана, половина на моих. Но твои когда-то откупились, весь дом стал Ковальчиков стал. Я в ратуше узнавала, документы мне показывали. Так что по-хорошему, ты единственная наследница. А по-плохому, если б ты не явилась, то я.
– Ты сама по себе не можешь.
– А то ж. Прохор Косой, как мой наниматель, теперь меня вроде как опекает. Ну… честно говоря, я за него бумаги подписала. Ему уж точно все равно. Пьет давным давно. Если и были у него какие клиенты, всех растерял. А я в минуты его просветления уговорила меня ученицей взять, обещала работать днем и ночью.
– А мне что делать? – растерялась я.
– Ну как, где одна бумага, там и две. Я уже умею подделывать Прохорову подпись. Тебя тоже ученицей оформим. Всего и нужно-то за него взнос по патенту платить да следить, чтобы он не помер. А все остальное – наше личное дело. У меня и клиенты уже есть. Один так и вовсе большой заказ оставил, задаток внес. Да что я все про себя? Ты-то где жила?
Я ей кратенько рассказала очень подретушированную версию. Дескать, жила с дядькой, работала на постоялом дворе, надоело хуже горькой редьки. Дар есть, но кому он в деревне сдался? А потом студент один… короче, любовь у меня случилось. Он мне денег оставил немного, я и взбрыкнула. Уговорила дядьку меня в Буйск отвезти. Работу вот искала, а нашла дом свой и сестру.
– Студент, говоришь? – подперла щеку рукой Аглая. – А ты рисковая. Замуж потом как собираешься? Муж, когда узнает, пришибет ведь!
– Никак не собираюсь, – заверила ее я. – Больно мне мужики нужны! Вот стану богатой и известной, там подумаю. С деньгами меня, если нужда припрет, любой возьмет и спасибо еще скажет.
– И то верно. Я так же думаю. Единственное…
