Захожу в зал. Нет, ну отличаюсь я ото всех – просто режет глаз, насколько. Ищу глазами, где мой двадцатидвухлетний учитель танцев.
Идет навстречу, улыбается. Уверенно берет меня за руку. Ладонь у него теплая, это как-то успокаивает.
Ведет меня в маленький зал. Слава Богу, только он будет свидетелем моего позора. Заявляет, что у него есть правило – начинать и заканчивать с поклона. Делаю, как могу и помню. Подбадривает, хвалит. Это тоже как-то позволяет выдохнуть и слушать, что мы сегодня делаем.
Ноги болят после вчерашнего, но я не жалуюсь.
Показывает шаги, рефлекторно повторяю, чувствую, как неуклюже выгляжу. На выдохе в голове повторяю мантру: у меня бал.
Болтает без умолку, видимо, пытается подбодрить. Рассказывает, что у него большой опыт работы с такими, как я. Приводит пример про 74-летнюю даму, которая после того, как с ним потанцевала, уехала в Испанию. Капец, мне не 74, вообще-то. Хотя в 22 года что 43, что 74 – это где-то очень далеко, ты прав.
Бесконечные шаги, снова и снова. Пробуем встать в пару. Включает музыку. Я напряженно слушаю его движения, боясь начать не в ногу. Правый поворот… еще правый.. Ого! Тело что-то помнит. Я, красная от напряжения, впервые улыбаюсь искренне.
Следит за моим балансом, подчеркивая, что партнерша танцует сама, на своих ногах, не повисая на партнере. Я собираюсь и полностью фокусируюсь на своей части Танца.
Выхожу из клуба. Двадцать два.. ему двадцать два, ужас какой-то. Впрочем, вспомни себя – ты в этом возрасте считала себя очень взрослой. Замужем, аспирантура, работа, беременность. Учит нормально, хвалит за каждую мелочь. Дыши. В воскресенье снова придешь.
В субботу вечером Паша пишет сообщение – подтвердить встречу. Опять на вы обращается. Конечно, подтверждаю.
24.09.2023.
Прихожу в клуб. Народу немного. Паша оставляет меня в большом зале, пробуем делать большие шаги по квадрату. У меня нет баланса и растяжки, туфли спадывают, колени перегружаются. Пары на паркете смотрит на меня и Пашу с сочувствием – я вся красная, в поту. Выгляжу нелепо, двигаюсь неумело. Постоянный стыд, который я подавляю внутренним диалогом: «Думай про бал. Оттанцуешь в ноябре, и останется лишь память об этом эпизоде в твоей жизни».
Я хожу по большому квадрату, повторяя движения за Пашей. Он очень легко двигается, деликатно поправляет меня, подхватывая несколько раз, когда я теряю баланс. Хвалит за каждую мелочь. Это воодушевляет. Я отлично понимаю, что среди танцоров выгляжу нелепо и смешно. Но именно отношение Паши – включенное, подбадривающее – позволяет не расплакаться на паркете, донести эти слезы стыда и горечи до дома.
Встаем в пару. Я держу дистанцию, соприкасаюсь только бедрами, как учили нас раньше. Руки стараюсь держать крепко. Музыку не слышу совсем – только жду от партнера импульса, боясь пропустить движение и не начать вовремя. Мы делаем несколько правых поворотов, я сбиваюсь.
Паша разбирает детали каждого шага, говорит, что ему понравилось, спрашивает, как мне самой. Отвечаю, что, кажется, начинаю вспоминать.
Заканчиваем занятие, делаю поклон – уже уверенно.
В раздевалке щебечут девушки-спортсменки. Марина тоже переодевается.
– Марина, спасибо тебе за Пашу – у него настоящий педагогический талант.
Она как-то криво улыбается, кивает. Девушки странно замолкают. Кажется, меня неправильно поняли. Ну да, наверняка это так прозвучало от меня, что все решили, что старая страшная тетка влюбилась в юного учителя танцев. Я от этого еще больше сникаю, поспешно переодеваюсь, выхожу из клуба. Слезы душат. Эта затея – не просто выход из зоны комфорта, это как под лед провалиться и барахтаться в темной, засасывающей воде с акулами, не умея плавать. Еду домой, уговаривая себя просто отходить абонемент.
26.09.2023
Прихожу на паркет. Ребята-спортсмены отрабатывают свои танцы. Я стою и смотрю на них, как зачарованная. Такие гибкие, красивые, ловкие! Восхищенно улыбаюсь. Кто-то из них мне кивает. Я тоже киваю и приободряюсь.
Из маленького зала выходит Паша, с ним какая-то девица. Они прощаются. Паша видит меня – невозможно не заметить голубое облако в моем исполнении – улыбается, кивает. Показывает, что нужно в тренерскую. Я стою, жду его, пробуя привыкнуть к этому месту, стать хоть немного своей. Ведь я люблю Танец, уже давно.
Выходит, берет меня за руку – уверенно, но очень вежливо. Ведет к зеркалу, делаю поклон. Разминаемся. Я смотрю в зеркало, повторяя его движения. На себя не смотрю.
Спрашивает, что я помню с прошлых занятий. Я голосом отличницы начальной школы рассказываю, что должно быть в позиции, как делается правый поворот, какой шаг с каблука, какой с подушки, сколько счетов.
– Отлично! Теперь осталось все сделать точь-в-точь, как ты рассказала.
– Ну, с таким учителем, как ты, есть шанс даже у меня.
– Это бальные танцы, здесь все возможно.
Увлеченно рассказывает мне про осенний бал, который прошел в воскресенье. Что было много пар, даже таких, кто вообще не умеет танцевать. Что все проходит под живую музыку. Я слушаю, киваю, словно во сне. Говорит, что мы тоже можем сходить на бал в декабре – они проводятся четыре раза в год. Это какая-то запредельная для меня информация. Я и бал? Нет, ну на корпоративный я готова прийти, ради него и стараюсь – там конкурентов минимум. А настоящий? Где надо танцевать, кокетничать и вести светскую жизнь? Это звучит, как насмешка – я едва переставляю ноги в танце, а нужно будет показывать уровень, блистать и не подвести учителя.
В тревожных мыслях о настоящем бале, я встаю в позицию, стараясь не касаться Паши грудью. Он же, напротив, очень уверенно располагает свою правую сторону у меня как раз между двумя внушительными выростами четвертого размера и даже пытается как-то там гнездиться, приговаривая, что я должна как бы накручиваться своей стороной и одновременно тянуться левой рукой за лампочкой. Я в шоке. Мысленно повторяю мантру про бал и что все это ненадолго. Мы делаем несколько правых поворотов. Я попадаю в ритм, и мне уже начинает нравиться наш танец.
Вокруг копошатся какие-то дети, бальники готовятся к соревнованиям. Паша называет кого-то по именам, что-то рассказывает про их уровни и достижения. Я же смотрю на него и думаю, что боженька сейчас хохочет у себя на облачке, наблюдая, как моя мечта – танцевать в паре – исполняется вот прямо сейчас, а я стою, в растерянности и внутренних слезах, понимая всю насмешку вселенной. Ведь для нее плюс-минус двадцать лет – это сущие пустяки. А я чувствую себя Золушкой, сильно опоздавшей на праздник жизни, ставшей в пути старой, толстой, неуклюжей. Просто посмешищем. И наверняка все в зале озадачены, что я тут делаю.
В этих мыслях заканчиваю занятие, иду в раздевалку. Там суета и щебетанье – юные спортсменки делают уроки прямо на скамейке. Переодеваюсь, прощаюсь. Уговариваю себя принять то, что произошло, и хоть немного порадоваться, что Танец опять появился в моей жизни. Да, с опозданием в двадцать лет, но он есть, и у меня уже получается правый поворот. Дома делаю растяжку – надо вспомнить, что я умела садиться на шпагат. И для больших шагов в танце, для динамики, как говорит Паша, это полезно.
28.09.2023
Паша накануне подтвердил нашу встречу – как всегда, очень официально, с обращением «Екатерина», на вы. И на паркете он говорит со мной то на ты, то на вы. Ну, ладно, придется это принять. Думаю, у него у самого троится картинка – когда он видит меня непосредственно и когда я, как послушная ученица, внимаю его объяснениям. Раз пишет и напоминает про занятие, то, наверное, ему не все равно и наши занятия имеют для него какое-то значение.
Еду в такси, уже вечер. Вчера сделала биоревитализацию. Вся в пупырышках. Надеюсь, мой юный учитель танцев не упадет в обморок от того, что я еще больше стала похожа на жабоньку.
В клубе много людей – все в черных костюмах, даже дети. Все стройные, подтянутые. Суетятся в раздевалках и на ресепшене. Захожу в зал – у пульта стоит Паша и несколько других преподавателей. Он кивает мне. Подходить не торопится. Я стою, жду. Конечно, жду – двадцать с лишним лет ждала партнера, уж пару минут подожду. Смотрю, как двигаются пары. Кто-то танцует стандарт, кто-то латину.
Паша подходит, берет меня за руку, ведет к зеркалу. Делаем поклон, начинаем разминку. Я показываю на пупырышки, говорю:
– Укольчики красоты. Сильно страшно?
– Нет, совсем ничего не заметно.
Ути бозе мой, какой правильный ответ! Все-таки бальников воспитывают уважать партнершу. Приободряюсь, начинаю вспоминать, что нам там говорили двадцать пят лет назад – партнерша всегда прекрасна. И задача партнера – показывать ее красоту. Мне до состояния красавицы уже никогда не добраться. Но поддержать то, что выжило на виражах жизни – святое дело.
Мой неугомонный наставник говорит, что сегодня будем учить левый поворот. Начинает показывать, объясняя детали. Я неуклюже и неуверенно повторяю. Он настойчиво требует делать снова и снова. У меня не получается делать плавно и сглаженно, путаюсь, где нужно ставить ноги крестиком, когда доворачивать бедра. Пробуем сделать в паре – я сбиваюсь.
Ставит меня по линии танца, заставляет сделать несколько раз – что-то получается. Идет к пульту, включает нам музыку. Я в это время одиноко стою в позиции, жду его, ощущая свою неловкость, бездарность и никчемность. Подавляю слезы. Когда подходит, стараюсь лучезарно улыбаться. В конце концов, это же мне нужно на бал.
Рассказывает, что у них скоро соревнования. Поэтому так много пар на паркете – спортсмены готовятся к турниру.
Все занятие борюсь с собой, старюсь сосредоточиться на объяснениях Паши и хотя бы приблизительно повторять, что он показывает. Красная – от напряжения и стыда – заканчиваю занятие.
В раздевалке спрашиваю у Марины, где можно купить туфли – мои спадывают, когда я делаю большие шаги. Очевидно, что я не смогу в них быть на балу. Обзаведусь бальными туфельками – о таких много говорилось в одной старой, давно забытой сказке. Марина объясняет, что рядом есть магазин – можно померять и продавцы помогают с выбором. Что ж, хоть что-то приятное намечается в этой истории. Пусть у меня на память об этих днях останутся настоящие бальные туфельки!
Смотрю на ее спину – там наклеены тейпы. Спрашиваю, что со спиной. Она говорит, что есть проблемы. И что Паша, домашний тейпист, клеит ей их регулярно. Домашний тейпист! Так они не только на паркете пара! Теперь понятно, что случилось, когда я при всех выразила ей свое восхищение его педагогическим талантом! Ужас, конечно. Что она должна была почувствовать под обстрелом стольких взглядов? Что я нацелилась на ее парня на глазах у кучи народа?! Охх, как все криво получилось… Так, с этим я поработаю чуточку позже. Сейчас нужно определиться, как дать понять, что я уважаю, что они – и танцевальная пара, и парень с девушкой.
Дома делаю растяжку. Надо бы еще гантельки подключить – укреплять руки. Разбирая свои танцевальные принадлежности, беру в руки платье. Оно пахнет моим потом и Пашиным парфюмом. Утыкаюсь в него лицом, вдыхаю эту смесь запахов и плачу навзрыд. Боже, ну почему все происходит с опозданием в двадцать с лишним лет!
30.09.2023
Колени болят. Стопы ноют. Я решительно иду в зал. Все уже по привычной схеме – жду Пашу, пока он наговорится с кем-то у пульта, заберет меня на поклон. Разминка и – шаги, шаги, шаги. Правый поворот, левый, хоть и кривенький пока. По квадрату, в линию. Вокруг двигаются пары, я шарахаюсь от них, боясь столкнуться. Паша говорит, что я должна научиться доверять партнеру. И только его ответственность, чтобы партнерша была в безопасности. Я киваю, но продолжаю пытаться все контролировать.
Мы пробуем вальсировать в паре. Я все еще в шоке от позиции и того, как решительно Паша прижимает мою грудь к себе и требует отдать бедра в пару. На мгновенье, пока мы стоим, я это делаю, потом все равно отклеиваюсь, потому что мне кажется, что ему должно быть неприятно.
Хвалит меня за каждую мелочь, чувствую много поддержки. Начинаю думать, что что-то получается и, возможно, стоит взять еще абонемент, на следующие восемь занятий, чтобы красиво поставить вальс. В нем появились шассе, спин-поворот, перемены. Мне увлекательно и интересно отрабатывать давно забытые фигуры.
С этими мыслями иду в раздевалку после занятия. В ней почти пусто. Полноватая девочка лет восьми переодевается вместе с бабушкой. Сморит на меня серьезно и говорит:
– Вы чья Pro-Am?
– Что?
– Чья Вы Pro-Am?
Я вопросительно смотрю на бабушку, не понимая, о чем меня спрашивает ребенок. Та лишь пожимает плечами. Говорю, что не знаю.
Вечером пишу Паше даты занятий на второй абонемент в октябре. Он ничего не отвечает. Внутри меня начинается мучительный монолог про то, что ему на самом деле стыдно со мной танцевать – вокруг сплошные красавицы и красавцы, а моя неуклюжесть и размеры его отталкивают. Терзаю себя этими мыслями, реву в ванной, чтобы дети не видели. Выхожу с красными глазами.
Доча замечает, спрашивает, что происходит. Говорю, что, наверное, я чудовище нашего паркета. Она, в своей манере, советует плевать на всех и думать о бале, на котором я всех уделаю.
Звонит сестра, болтаем с ней обо всем. Говорю, что начала заниматься танцами. Отвечает, что главное – не влюбляться в учителя. Я смеюсь и рассказываю, сколько ему лет. Она очень скептично говорит, что это пустяки, приводит пример с Пугачевой и Галкиным. Я только лишь вздыхаю – двадцать лет назад я, конечно, поборолась бы за его юное сердце, чисто из женского тщеславия, а сейчас мне бы вальс вспомнить и не опозориться на всероссийском корпоративе.
02.10.2023
Нужно перенести занятие с 3 на 7 октября, у меня внезапно поставили съемки лекции в студии. Пишу Паше. Отвечает, что без проблем. Спрашивает про занятие в воскресенье, подтверждаю, что все по плану.
А на предыдущее сообщение про график в октябре не ответил. Напрягаюсь, опять бегут мысли, что ему неприятны наши занятия. Пишу резко, с претензией:
Паша, ты это сообщение игнорируешь, потому что больше не хочешь меня учить?:
Павел, есть ли возможность на октябрь вот это время распланировать:
1. 10 октября в 14.00
2. 14 октября в 14.00
3. 20 октября в 17.00
4. 22 октября в 18.00
5. 24 октября в 14.00
6. 26 октября в 17.00
7. 28 октября в 16.00
8. 1 ноября в 14.00?
Конечно, нет! Так всё и планируем! Просто пока что не было времени пройтись по каждому дню, завтра постараюсь ответить!
Фухх. А то ведь я уже начала думать)
Все хорошо! Не волнуйтесь!
Выдыхаю. Надеваю суппорты, предварительно намазав колени бальзамом «Звездочка». Все время их сейчас разминаю – сажусь со скрипом, встаю, опираясь на подлокотники. Боль уже не проходит, только чуть притупляется. И лишь на паркете я ее не чувствую.
Сижу, пью чай, сопоставляя в голове жутки цифры нашей разницы в возрасте. Это что же получается, мой партнер родился в тот год, когда я, уже отчаявшись, отказалась от Танца?! Боженька, ты тогда что ли спохватился, понял, что «мы ее теряем»? Оччень смешно.
04.10.2023
С утра занимаюсь гантельками и растяжкой. Уже несколько дней есть приятные ощущения собранности в теле – словно я возвращаю себе прежнюю форму.
Иду в салон, где продают танцевальные принадлежности. Поднимаюсь на второй этаж и попадаю в мир соблазна и искушений – украшения, парики, топики, аксессуары. И туфли – всех сортов – кожа, атлас, для латины, для стандарта.
Пожилая дама помогает мне выбрать размер и начинает приносить варианты. Я меряю, пытаясь ощутить, как буду танцевать в той или иной модели. Наконец, она приносит сатиновые, с мягкой кожей по подошве. Белые. Сияют. Надеваю – это они! Радостно беру, прижимая к груди.
– Вам нужны накаблучники?
– А что это такое?
– Это такие накладки на каблуки – чтобы паркет не царапать, и быть поустойчивее.
– Конечно, нужны.
Какой-то мужчина был вызван из закромов салона, забрал мои драгоценные туфли, взял прозрачные штучки, ушел. Через несколько минут вернулся – и мне с гордостью продемонстрировали, что на каблуках имеются силиконовые накладки, призванные спасти паркет и меня на паркете.
Счастливая, возвращаюсь домой. Меряю свои Дансмастеры, отрезаю лишние сантименты ремешков для застежки. К балу готова! Осталось платье найти.
Паша, наконец, согласовал мне занятия на октябрь. Написал в сообщении, подтвердив почти все даты, кроме 22 октября – там у него еще какие-то соревнования. И учится, и соревнуется, и преподает.
Знакомое у него лицо – надо будет спросить, был ли он моим студентом когда-то.
Вечером делаем с дочей скрытое окрашивание – у нее осталась ярко-красная краска для волос, немного. Как раз, чтобы выкрасить мне часть линии от шеи до затылка. Теперь со спины я очень яркая. Что это со мной? Запоздалое подростничество полезло?
Диалог, которого не было
– Знаешь, Паша, умной я успела побыть. Важной – тоже. А красивой – не привелось. То денег не было, то дети, то вроде как не по статусу.
– Что ж, теперь – самое время!
