Её «особенный ребёнок»
Таяна Курт
На календаре последние числа октября – преддверие легендарного Хэллоуина. А на улице стоит прекрасная, почти летняя погода! Солнце уже перевалило за полдень. По трассе в направлении провинциального городка движется белая Хонда. За рулём героиня нашего рассказа – Вирджиния Мак-Кинли, отважная женщина и хорошая мать. Уже не первый месяц они с дочкой колесят по стране в поисках счастья. Но, несмотря на то что их маленькую семью преследуют неудачи, женщина не сдаётся. Она готова идти до конца в борьбе за права своего «особенного ребёнка». Вирджиния уверена: «Нужно только как следует постараться и произвести на людей хорошее впечатление, и тогда всё наладится. Будет и на нашей улице праздник!»Эта увлекательная и поучительная хэллоуинская история произошла… исключительно в воображении автора.Все персонажи, события и места действия вымышлены. Автор ни в коем случае не ставит перед собой цель оскорбить кого-либо, в частности, унизить «особенных детей» или задеть чувства их родителей.
Таяна Курт
Её "особенный ребёнок"
Плач над пролитым молоком
– Ма! Ну ма-а?! Скоро мы приедем? Скоро? Ма-а?! – опять заныла Джессика, нетерпеливо ёрзая на сидении.
– Потерпи, Солнышко, – сладким голосом пропела Вирджиния, стараясь подавить растущее внутри раздражение.
Последние полчаса женщина чувствовала себя как выжатый лимон. Вдобавок у неё разыгралась страшная мигрень, а в автомобильной аптечке, как назло, закончился «Тайленол». Крики дочери, словно удары молота, забивающего в висок гвоздь за гвоздём, вызывали у Вирджинии всё новые и новые толчки головной боли. «Немедленно заткнись!» – хотелось ей прикрикнуть на девочку. Но, понимая, что дочь, так же, как и она сама, вымотана дорогой, и что грубым окриком делу не поможешь, а только, чего доброго, спровоцируешь детскую истерику, ответила Джессике ровным спокойным тоном:
– Совсем скоро, дорогая. Осталось всего каких-то пятнадцать-двадцать минут.
– Полчаса назад ты говорила то же самое. А мы всё едем и едем. Я устала! Я пить хочу! – не унималась девочка.
– Джесс, ты же знаешь: напитки в сумке под сиденьем. Возьми сама.
В салоне машины на целую секунду воцарилась благословенная тишина: Джессика возилась с замком дорожной сумки. Затем послышалось шуршание пакетов, а вслед возмущённый детский вопль:
– Но здесь только вода! А я хочу молока! Где моё шоколадное молоко?!
– Молоко закончилось. Выпей пока воды.
Вирджиния, не отрывая взгляда от трассы, извлекла из сумки «Perrier» и, быстро отвинтив крышку, протянула воду дочери.
– Держи.
Джессика неловко схватила бутылку и тут же, не удержав, выронила. «Perrier» покатилась под кресло, расплескав почти всё своё содержимое на светлые брюки матери.
– Ты сама виновата! – закричала девочка. – Всегда покупаешь мне слишком мало молока! Жадина!
«Чёрт возьми! Держу пари, паршивка сделала это нарочно! – мысленно выругалась женщина, но тут же взяла себя в руки. – Спокойно, Джинни. Спокойно. Ты же не станешь кричать на дочь из-за такого пустяка?»
Скрипнув зубами, она сдержалась.
Однако поощрять такое поведение тоже не стоило.
– Дорогая, послушай меня внимательно, – обратилась Вирджиния к дочке. – Через четверть часа мы въедем в город, и у нас появится шанс начать жизнь с чистого листа. Запомни: на новом месте очень важно произвести на людей хорошее впечатление! От того, как мы себя покажем, зависит, сможем ли мы остаться в этом городе насовсем.
Джессика надулась и недовольно буркнула:
– Ты всегда так говоришь…
– Да. Но на этот раз всё будет хорошо. Я тебе обещаю! – бодро произнесла мать, потрепав девочку по щеке.
На самом деле женщина не была так уж в этом уверена. Они с дочкой проехали сотни миль в попытке найти приют в каком-нибудь из многочисленных маленьких городков, разбросанных по стране, но всякий раз терпели фиаско.
Причина была проста, и заключалась она в Джесси. Но мать скорей откусила бы себе язык, чем дала понять это дочери.
Всё дело в том, что Джессика, как принято сейчас говорить, была «особенным ребёнком». Вирджиния терпеть не могла это насквозь пропитанное фальшью определение. «Мы понимаем, как трудно в наше время воспитывать дочь с особенностями развития», – сочувствуют доброхоты. И столько в их взглядах высокомерного снисхождения, фальшивой доброты и участливого равнодушия! А за спиной те же люди возмущённо шушукаются: «Она что, действительно будет ходить в одну школу с нашими детьми? Какой ужас! Вот они, побочные эффекты инклюзии!»
В конце концов Вирджиния смирилась с понятием «особенная»: слишком часто приходилось ей объяснять родителям «нормальных» детей, почему Джессика ведёт себя иначе, чем их драгоценные чада. «Но всё равно, – злилась она, – будь я проклята, если позволю им смотреть на моего ребенка свысока!»
Год назад, когда женщина решились на побег в неизвестность, она была полна решимости и оптимизма. «Мир большой! – думала тогда Вирджиния. – В нём обязательно найдётся место, где нашу маленькую семью примут такой, какая она есть. И если не полюбят, то хотя бы отнесутся с пониманием. Нужно лишь постараться произвести на людей хорошее впечатление».
А теперь она устала. От косых взглядов, от шушуканья и хихиканья за спиной. И всё же, несмотря на усталость и разочарование, продолжала стараться. Ради Джесси. И ради себя самой.
– Вот посмотри, во что превратился мой новый костюм? Что, по-твоему, подумает обо мне директор школы, если я явлюсь на собеседование в мокрых брюках? – продолжала воспитывать дочь Вирджиния. – Я всё понимаю: ты устала и проголодалась, но прошу, если хочешь поскорее оказаться дома в уютной кроватке, постарайся вести себя хорошо? Ладно? Своими капризами ты только отвлекаешь маму от дороги!
– И тогда, клянусь тебе, – выложила она свой последний «железный» аргумент, – как только мы доберёмся до ближайшего супермаркета, я куплю тебе столько шоколадного молока, сколько ты сможешь унести! Замётано?
Девочка кивнула. Но тут же снова открыла рот и затянула привычное:
– Ма… Ну, ма-а!
– Ну что ещё? – теряя терпение, рявкнула женщина, чувствуя, что ещё немного и её голова взорвется.
– Я хочу пи-пи. Очень сильно хочу!
– О, дорогая, – смутилась Вирджиния, – конечно, конечно. Сейчас.
Съехав с трассы, она поставила автомобиль на обочину, распахнула перед Джессикой дверцу и скомандовала:
– Давай-ка по-быстрому. Иди во-он за те кустики. Но недалеко. Так, чтобы я тебя видела! И не вздумай заходить в лес!
Девочка кивнула.
Потерялась и нашлась
Не упуская дочь из виду, женщина вернулась к машине и тут, к своей досаде, заметила на дороге огни приближающегося полицейского автомобиля.
Бог знает, по какой причине, но Вирджиния недолюбливала копов. Вот и сейчас она внутренне напряглась, хотя не сделала и даже не замышляла ничего противозаконного.
– Какие-то проблемы, мэм? – спросил полицейский, выходя из машины и направляясь к ней. – У вас что, двигатель заглох?
– Нет-нет, офицер! С машиной полный порядок! Моей дочурке захотелось по-маленькому, только и всего! Поэтому мы вынуждены были остановиться здесь ненадолго. Знаю, это не слишком-то культурно, но что делать? Она же ребёнок! – ответила женщина с обезоруживающе-виноватой улыбкой.
– Разумеется, мэм. Я и не думал осуждать вас, мэм.
Вирджиния надеялась, что теперь, когда всё прояснилось, коп сядет обратно в свою тачку, включит мигалку, да и уберётся отсюда куда подальше. Но не тут-то было! Он зачем-то решил дождаться возвращения Джесси.
Прошло пять минут. Полицейский взглянул на наручные часы и произнёс:
– Что-то ваша дочка долго не выходит! Мэм, вы бы окликнули её, что ли? Лес-то большой, так и заблудиться недолго. Сколько девочке лет?
– Джесси шесть. Но не беспокойтесь, офицер, она выйдет, как только сделает свои дела.
– Ясно, мэм. Но всё же, ради нашего с вами спокойствия, позовите её. Нужно убедиться, что ребёнок в порядке. Тем более что ей всего только шесть лет.
Вирджиния недовольно покосилась на полицейского: «Ну чего прицепился? Лучше бы преступников ловил!» С неохотой она повиновалась и, сложив ладони рупором, прокричала в сторону придорожных кустов:
– Джесси! Милая! Ты скоро?
В ответ ни звука.
– Ау! Джессика! Ответь маме!
И вновь тишина! Ни шороха одежды, ни хруста сухой ветки под ногами.
На лице офицера полиции появилось озабоченное выражение:
– Мэм, вы уверены, что с ней всё хорошо?
– Конечно! – воскликнула Вирджиния взволнованным тоном, совсем не вяжущимся с её утвердительным ответом. – Думаю, это она от вас прячется!
Заметив, что коп удивлённо вскинул брови, женщина поспешила объясниться:
– Видите ли, офицер, моя дочь Джессика…
Не любительница произносить это словосочетание вслух, она замялась:
– …В общем, моя дочь – «особенный ребёнок». Незнакомцев она не любит и побаивается. Ко всему прочему, у Джесс есть небольшой дефект внешности. Так, ничего особенного. Но девочка тем не менее очень его стыдится.
– Хм, – хмыкнул коп. – Это понятно. Но, боюсь, нам всё же придётся пойти поискать её. Мой долг убедиться, что девочка в порядке. Показывайте дорогу.
Сообразив, что от полицейского так просто не отделаться, Вирджиния сошла с обочины и направилась к зарослям орешника, пыльным от проезжающих по дороге машин. Стояла осень, и листья кустарника местами были тронуты светлой охрой.
– Детка! – позвала Вирджиния. – Выходи! Не бойся!
Не получив ответа, женщина обошла орешник кругом, и до ушей копа донёсся её испуганный крик:
– Офицер! Джесси здесь нет!
Полицейский бросился на помощь. Вдвоём они прочесали все близлежащие кусты: коп пошёл направо, Вирджиния налево. Оба громко выкрикивали имя девочки – ребёнок как сквозь землю провалился!
Спустя пятнадцать минут бесплодных поисков они встретились у обочины, и полицейский, с неодобрением поглядев на женщину, подытожил:
– Ну что ж. Ясно как божий день: девочка потерялась. Меня вот что удивляет, мэм: почему вы отпустили «особенную» дочь в лес одну? Почему не сопроводили её? Вам следовало бы лучше приглядывать за своим ребенком!
– Но я не спускала с Джесси глаз! – вскинулась Вирджиния. – Разве что на секунду отвлеклась, заметив на дороге вашу машину!
– Скажите, мэм, – продолжил коп ледяным тоном, – девочка ранее убегала из дому? Вы когда-нибудь обращались с ней жестоко? Признайтесь, были такие случаи?
– Нет! Конечно же, нет! О чём вы говорите?!
Увидев в глазах женщины возмущение, смешанное с неподдельным ужасом, полицейский смягчился.
– Ну вот что, мэм, – принял он решение. – Видите вон ту широкую тропу? Если ваша дочка решила устроить себе прогулку по лесу, то определённо направилась по ней. Я схожу, поищу девочку. Вряд ли за это время такая малышка могла углубиться в лес слишком далеко. А вы, на случай, если она вернётся, оставайтесь на месте! И обязательно дождитесь меня. Мэм?
– Да, офицер, – рассеянно произнесла Вирджиния, рассматривая что-то позади копа.
Полицейский обернулся и брезгливо покосился на старую облезлую куклу, сидящую в траве у дороги. Её сломанная в двух местах правая рука была склеена прозрачным скотчем. Подол изношенного платья пестрел коричневыми пятнами, а из нагрудного кармашка торчал уголок носового платка с вышитыми красной нитью буквами. «…ИНЛИ», – прочёл полицейский видимую часть надписи. Рядом с куклой валялась пустая упаковка от шоколадного молока.
– Это кукла вашей дочери? – спросил он.
– Что? – пробормотала женщина, невидяще глядя на полицейского.
«О! Да, похоже, эта горе-мамаша не прочь хорошенько поддать! Видно, как мало она заботится о своём ребёнке: дочка-то, наверное, новых игрушек в глаза не видела! А! Ладно. С мамашей разберусь позже. Сейчас главное – отыскать девчушку!» – махнул рукой полицейский. Затем развернулся и быстро зашагал по тропинке в чащу леса.
