Но вспомнил: шторм – следствие охлаждения воздуха и уменьшения объема.
Значит, я охладился? Моя душа?
Дальше вспоминаю.
Не помолился утром.
Не сделал уроки.
Пропустил физру.
…
И вот выгнали меня из школы.
Нечего, выходит, обижаться: сам сдулся. Шторм неизбежен.
9. Штиль
Мама порхала вчера бабочкой. Чмокнула в затылок. Подарила смартфон.
Хожу, радуюсь жизни.
Вспомнилось: добрая погода – следствие согревания воздуха.
Значит… я согрелся?
Исследую дальше.
Нехотя, но пошел на физру.
Трудно, но вынес мусор.
Тяжко было, но сотворил молитву.
Лень, но стал делать уроки.
Согревать труднее: надо затрачивать энергию. Однако только это разгоняет облака, устанавливает погоду.
10. Почему?
В классе клево. Меня ждут, восторгаются, соплячки трепещут. Приятно щелкнуть соплячку по лбу, заплачет, остальные заржут! Удовольствие – отмочить номер:
развалясь, небрежно ляпнуть бред учителю, покраснеет, потеряет лицо, заорет (я сильнее, сижу улыбаюсь).
Но один соплячок дал сдачи. Я его размотал, а он опять. Ему синяков наставил – он снова.
Неспокойно мне. Все зашаталось. Почему?
10. Потому
В класс каждый день, как на пытку. Машка материт в лицо, Димка плюется, Сашка щелбаны сверхбольно ставит.
Слава Богу, все это в прошлом. Сегодня я сжал зубы и устоял.
Я Тебя узнал, почувствовал вдруг. Ты говоришь всем: «тело умрет, а душа бессмертна. Пусть душа управляет телом.»
Когда это так, то все нестрашно.
Мы победили.
11. Притча корабля
Когда люди сделали меня впервые, я повез их ловить рыбу, чтобы не умерли с голоду.
Когда беззакония людей достигли Неба, оставшиеся праведники построили
меня большим, и я уберег их от потопа. Увы, другие потом строили меня вооруженным, и я… убивал…
Но построил тогда Бог Главный Корабль, и я оправдан: мое дело – защищать и спасать.
11. Притча о корабле
Жил-был человек. Пришла в голову мысль: надо научиться доставать рыбу из моря.
Сделал корабль! Хорошо стало. Теперь за океан, пограбить: сделано. Ай, потоп!
Снова корабль выручает. Спаслись… нет, война: построим военные корабли. Еще спортом займемся. И роскошных яхт побольше.
Но Бог построил Свой Корабль. Церковь. Тоже корабль…
Не важно, что ты строишь. Главное – зачем.
12. Кто я… ау.…
– О, это мама. Хочу другой смартфон! Купииии. Да, в школе все норм. Только училка обижает. Уроки сделаю. Я побежал!
– Благословите, батюшка. Грешен, конфетку взял в пост, котлетку съел.
– Ха, Васька. Дарова, бро! Канеш, вот бабло, отжал у мелкого. Сиги купи, и валим.
– Кто?!? Смерть??!?! Неее… беее… это не яяя…
Поздно. Поделом.
12. Это Мы.
Когда ты вымотан до предела, когда руки не держат даже печеньку, в глазах мутно от слез, жестокие волны нещадно бьют тебя с кораблем, рев стихий выдавил мысли из головы, все безысходно мокро, холодно, друзья рыдают навзрыд, а корабль летит на честном слове – крикни одно: «Господи!» и станешь собой настоящим.
Вместе вы осилите.
Будь жив.
Встреча
Рассказ о том, как всё не так
Когда папа и в этот раз сказал: «ты сам думай, взрослый уже», я все-таки икнул. Да, он давно меня приучил к мысли, что я «сам с усами». Мне уже 14 лет, получил паспорт (так что теперь уже не Мишка, а Михаил Федорович!), сам себе покупаю вещи, езжу по городу на автобусах, записываюсь в кружки, умею машиной управлять, в классе всегда на первых ролях, на даче делаю что хочу – ухожу на речку, строю штабы в лесу, гоняю на мопеде…
Моя кругленькая физиономия чаще всего улыбается, потому что все в жизни у меня идет как надо.
И еще я, говорят, «крепкий от природы» – шире остальных пацанов, тяжелее, и еще я сильнее почти всех. Никто меня не мутузит, никто мне не страшен. Папы только боюсь, он строгий.
Значит, я уже взрослый совсем. И что желаю – то и делаю.
Чего еще мне желать?
А пожелал я пойти к пожилому и неторопливому Виктору Семеновичу. Он капитан «ушаковцев», моих друзей, а я давно хотел на яхтах научиться плавать. Отучился у него годик, и он пригласил нас, учеников, покататься на его большой яхте. Это двухмачтовый «Наследник», длинный низко сидящий в воде корабль, черного цвета, с большой рубкой. Мне очень понравилось, отошли от причала – и яхта кааак полетела по воде!
Только вода бурлит и шипит, и ветер в ушах, и накренился «Наследник» слегка, напрягся как собака в охотничьей стойке. И так грациозно идет по волнам, изящно, очень приятно! Внутри кровати и газовая плита, нам сразу старшие матросы вскипятили чай, дали булочки, печеньки.
Я сидел, хрустел, пил, и мне это все стало еще интересней. И я почувствовал, что здесь совсем все по-взрослому.
Еще вспомнил, как Виктор Семенович рассказывал про старинных русских адмиралов, что они тоже начинали свою жизнь с хождения на похожих яхтах.
Павел Евгеньевич – второй капитан дружины ушаковцев – худой, слегка сутулый, с горбинкой на носу и всегда готовым добродушно усмехнуться лицом, также говорил о ботиках, ялах, шлюпках и яхтах, как о школьных партах для адмиралов.
Может, и мне адмиралом можно стать?
Решил: ушаковцем быть хорошо.
(«взрослый уже…», шепчет кто-то внутри…)
Потом ушаковцы построили маленькие яхточки из фанеры – «швертботы». Они и меня приглашали их делать, я там освоил всякие инструменты, научился клеить эпоксидными смолами, размечать заготовки, резать, грунтовать корпус, красить.
Яхточки у ушаковцев не такие, как в интернете (смотрел специально): черные, с широкой белой полосой по борту, а на полосе – как будто окна для пушек, «портЫ» называются. Спереди длинный нос и палка торчит под углом вверх, как на старинных фрегатах. Вид классный! Бригантина какая-то.
Я когда сел в такой швертбот, дух захватило! Он как живой: не стоит на месте, ерзает подо мной на воде. Легкий, чуть ветер дунул – моментом унесся от причала! Я там сначала был шкотовым матросом, это когда сидишь у мачты и тянешь паруса за нужные веревки. Потом мне дали порулить. Ооо, этого не забыть никогда.
Схватил румпель дрожащей рукой, а тут ветерок рраз! Швертбот мигом вбок кинуло, мы с экипажем едва успели броситься на другой борт! И скорость тоже сразу разогналась, как у моторки! Я на что не пугливый, а сдрейфил и румпель выпустил. Лодочка сразу развернулась носом к ветру и встала как столб вкопанный, только волна плеснула внутрь.
Пока унял дрожь, пока пришел в себя, пара минут прошла. Пацаны в экипаже помогли – подсказали, что делать. Взял я снова румпель, повернул в нужную сторону, яхта развернулась и бойко полетела вперед. Очень острое управление у нее, чуть сантиметрик румпелем шевельнешь – прямо кидается в сторону.
Глазами моргнул, глядь – уже в берег воткнулся.
Вспотел пять раз, пока к берегу яхту привел. Когда вышел на пирс, оказалось – весь дрожу и ноги подгибаются. А считал себя спокойным и невозмутимым…
В общем, папа сказал «думай сам».
Я подумал: зовут в большое плавание. И причем туда, где я и так давно хотел побывать – в Севастополь. Сердечко мое стукнуло, капитан что-то еще говорил о трудностях, о слезах (при чем тут слезы, мы маленькие, что ли..?), о холоде и голоде, но я мимо пропустил – я ведь сильный, не трусливый, многое умею, так что ерунда все это. Лишь бы парни-матросы попались не сопливые.
…На четвертый день плавания стало понятно. Весь экипаж сопливый, кроме Павла Евгеньевича. Заступаешь на вахту – толстый белобрысый Леха сразу намыливается как бы невзначай юркнуть в рубку и там вроде карту изучает. Через десять минут вспоминаешь о нем, заглянешь в рубку, а он дрыхнет с широкой улыбкой! Саня долговязый сидит рулит, орлом глядит, а потом раз, и свалится в кокпит. Хорошо, что не за борт. Ваня, тощенький и белобрысый, вроде смотрит вперед, глазами хлопает, и вдруг нате: вылезает из-за паруса огромный ржавый танкер. Еле успеваешь отвернуть! Куда он смотрел? Почему молчал?
О, капитан проснулся, скоро смена. Я хлопнул кругленького Леху по спине, давай мол чайник ставь. Да забыл, что капитан сначала молится (как будто в церкви, смешно так), а потом уж чай все пьем. Леха после молитвы мне тихонько говорит:
– Чего он молится, как в кино? Мне так неловко от этого. А ты тоже, что ли, молишься? Я просто так стою рядом.
Я ему сказал, что так надо, и все тут. Дисциплину надо поддерживать, понимаю ведь!
Шестой день. Смену сдал – смену принял. Это мы так всегда делаем, когда рулевой меняется: новый вахтенный рулевой принимает управление и говорит: «руль взял», а старый рулевой отвечает «руль сдал», и с него тогда снимается ответственность за яхту. Теперь новый рулит, командует, отвечает за нас.
Пойду погуляю по яхте. Она старая у нас, ее десять метров длины многое повидали. Палуба давно не белая, а желтоватая, краска местами облуплена, леерные стойки кривоваты и некоторые шатаются, и в каюте тоже все не новое. И еще в ней в палубе щели есть, в них при шторме вода набрызгивается и протекает. Капает на койки, за шиворот затекает, когда лежишь. От этого не высыпаешься и потом ходишь сонный по кораблю.
Залез в каюту, она тесновата, но все нужное под рукой. Загляну-ка под койку, которая на корабле называется «рундук» – типа сундук, на который рухнешь и спишь (я так себе объяснил название). Там у меня фонарик есть для того, чтобы ночью светить на карту, а то яхтенный фонарь большой и неудобный.
