Возможно, в силу существенного процента нигилизма в характере русского человека, и в медицинские маски, как в панацею, поначалу мало кто верил.
– Игорь, вот ты сам посуди, – внушал мне во время прогулки с псом пенсионер Валерий Иванович, который, по слухам, был отставным военным и что такое дисциплина, следовательно, знал не понаслышке, – нам из телевизора говорят, что надо эти чёртовы маски надевать, а сами-то что?
– Что? – не понял я.
– Без масок ходят! Я лично видел! Да и на заседаниях своих тоже без них сидят. А дикторы, глянь, тоже туда же. Получается как: им, значит, маски не нужны, а мы, обычные люди, эти намордники, значит, носить должны! Я вон даже на Петровича его не одеваю…
Пожилая лохматая дворняга, услышав свою кличку, повернулась и внимательно посмотрела на хозяина – мол, может, надо чего.
– Я тебе вот что скажу, – продолжил Валерий Иванович, – все эти маски – херня самая настоящая. Я в интернете какого-то профессора слушал – как там бишь его: то ли Шлихман, то ли Клячман, один хрен, в общем – так вот, он говорит, что вся эта эпидемия – фикция!
– Как это? – уточняю без интереса.
Мне эти разговоры хуже горькой редьки надоели – в то время я уже работал журналистом в одной из пензенских газет и находился, так сказать, на передовой слухов, расследований «заговоров» и в принципе обладал реальной картиной происходящих в мире событий.
– А вот так! Чтобы народ надурить!
– Так какая же от этого выгода, а, Валерий Иванович?
– Вот посмотришь: очень скоро ушлые дельцы цены на эти самые маски до небес поднимут, озолотятся они на них. Дальше – больше. Потом мелкий бизнес похоронят, только крупная рыба останется. Сам ведь знаешь, что во все времена на любом кипеже кто-то руки греет. Не даром говорят: кому война – кому мать родна.
Я задумался на секунду.
– А знаете что, Валерий Иванович, думаю, что здесь дело каждого – верить в рекомендации и, соответственно, придерживаться их, или не верить. Наверное, нельзя в данном случае своё мнение навязывать.
– Это не Бог, чтобы верить или не верить в него. Здесь всё совсем по-другому…
На том тогда и расстались.
Утро следующего дня конца марта выдалось морозным – снег еще не сошёл, и по ночам было хорошо за минус. Скорее всего, поэтому и моих «коллег» -собачников не наблюдалось. На том самом месте, где мы вчера прогуливались с Валерием Ивановичем, я заметил какое-то движение – это оказался его пёс Петрович. Однако почему-то он был один, без хозяина – забившись под лавку, собака буквально тряслась от холода, а в шерсти на лохматой морде от конденсата образовались сосульки. При этом показалось, что из глаз собаки не переставая текут слёзы…
Я присел перед Петровичем на колени:
– Ну, ты чего, собакин, потерялся? А хозяин твой где?
Затем повнимательнее посмотрел по сторонам и на всякий случай крикнул:
– Ау! Валерий Иванович!..
Дворняга, услышав хозяйское имя, жалобно заскулила и ткнулась холодным носом мне в щёку. Что-то поняв, мой бульдог пристроился рядом с Петровичем – может, чтобы согреть его, или пожалеть.
Из разговоров с пенсионером я знал, что живёт он в одиночестве в частном доме не далеко от сквера – жену похоронил несколько лет назад, а дети работают в столице. То есть, случись чего, помочь будет некому. Поэтому без особых раздумий решил, что надо сейчас же сходить и проверить – что там у него и как.
– Петрович, веди-ка ты меня домой, – пёс встрепенулся. – Ну, Петрович! Домой!
Собака поняла и, выбравшись из-под скамейки, оглядываясь, посеменила в сторону частных построек.
Дом Валерия Ивановича оказался небольшим, но ухоженным и, на вид, крепким – дорожка, ведущая от открытой настежь калитки, была расчищена от снега; в дальнем углу участка, возле деревянного строения с трубой, аккуратной стопочкой лежали дрова; сбоку слева, рядом с обвитой сухими стеблями плюща беседкой, виднелся хороший самодельный мангал; а около гаражных ворот справа стоял мотоцикл «Урал» с люлькой, которым пенсионер иногда пользовался даже зимой.
Подбежав к дому, Петрович снова заскулил и поскрёб лапой сколоченную из досок дверь, которая сама собой распахнулась, приглашая войти.
С порога я крикнул внутрь:
– Есть кто живой? – затем почему-то смутился и сам себя поправил: – Хозяин, вы здесь? Валерий Иванович, отзовитесь!
– Нету его… – вдруг раздалось откуда-то сзади. Оглянувшись, я увидел пожилую женщину в наброшенном на плечи пальто и пуховом платке на голове – она опиралась двумя руками на невысокий заборчик со стороны соседнего участка. – Увезли его ночью.
– Куда? – спрашиваю в растерянности.
– В больницу, куда же ещё, – женщина пальто посильнее запахнула. – С вечера Валерию Ивановичу худо стало – температура поднялась, еле дышит. Хорошо, что я вот зашла зачем-то, «скорую» вызвала. Сразу же приехали, десяти минут не прошло! Доктора как инопланетяне были – в комбинезонах, на лицах маски, даже глаз не видать. Положили его на носилки и повезли, горемычного. А мне сказали дома теперь сидеть, никуда, даже в магазин, не ходить. А как же мне туда не ходить? Я ведь тоже одна, с голоду-то, чай, не помирать же.
Затем спохватилась:
– И вы в дом-то не заходите, вдруг заразу какую подцепите, а дверь я потом закрою. Так что…
И вроде бы уйти хотела.
– Извините, пожалуйста, а куда же собаку девать? – на Петровича, который в это время внимательно к нашему разговору прислушивался, киваю. – Может, присмотрите, пока хозяин в больнице.
Женщина остановилась.
– Конечно, присмотрю, оставляйте прямо здесь – они же, считай, не разлей вода были. Так что пусть остаётся – это ведь и его дом тоже. А покормить, если что, покормлю, не переживайте…
В общем, обратно я с тяжёлым сердцем пошёл – калитку поплотнее, на крючок закрыл, на дворнягу оглянулся – он так и остался сидеть на пороге ставшего в миг таким пустым дома…
Но утром следующего дня Петрович снова оказался на своём «посту» под той самой лавкой, где они с хозяином так любили отдыхать, радуясь свежести начинающегося дня – он также трясся от холода и слёзы текли по его лохматой морде. Но, несмотря на мороз, пёс не уходил – ждал возвращения своего человеческого друга…
Собака пропала примерно через полторы недели.
В тот же день я от кого-то узнал, что Валерий Иванович в больнице умер.
От вируса, которого совсем не боялся…
Из дневника доктора Рыбалкина (15 марта 2020 года)
Наверное, вначале надо пояснить – что же такое «нулевой пациент». Дело в том, что именно с него начинается вспышка заболевания, которое перерастает в эпидемию, а потом в пандемию. Это первый пациент, заразившийся какой-либо инфекцией и который послужил источником заражения других людей. При этом сам «нулевой» может не страдать от симптомов переносимой им болезни. Больше того – он может и вовсе не знать, что является переносчиком.
Если говорить о так называемом «нулевом пациенте», ставшем распространителем новой коронавирусной инфекции COVID-19, то докопаться до истины всё-таки вряд ли получится. Хотя некоторые эксперты такие исследования проводят. Например, кое-кто утверждает, что первой заболевшей 11 декабря 2019 года стала женщина, торговавшая морепродуктами на рынке Хуанань в Ухане. Между тем, известно, что в период между 13 и 15 декабря в Центральную больницу Уханя госпитализировали 65-летнего грузчика с того же рынка с нетипичным воспалением легких, от которого не помогали антибиотики и противогриппозные препараты. У него выявили вирус SARS-CoV-2. Затем, 27 декабря, в больницу попал работник рынка с симптомом поражения легочной ткани в виде «матового стекла», выявленным с помощью компьютерной томографии. 28 и 29 декабря в госпиталь доставили еще троих работников рынка с тем же респираторным заболеванием. В итоге к 28 декабря уханьские врачи диагностировали у семи пациентов SARS-CoV-2, и четверо из них были связаны с рынком.
Всего же 10 из 19 всех самых ранних случаев заражения коронавирусом оказались связаны с рынком, а, точнее, с его западной частью, где стояли клетки с енотовидными собаками.
Нулевым пациентом с коронавирусом в России оказался мужчина, прилетевший из Милана. К слову говоря, он же стал и первым в стране выздоровевшим заражённым. Коронавирус у него обнаружили быстро – заболевание диагностировал главврач инфекционного центра в Коммунарке. Произошло это 27 февраля. Известно, что заразились и пожилые родители пациента, с которыми он контактировал. Из-за возраста их заболевание протекало тяжело, отец мужчины находился на искусственной вентиляции лёгких.
А 15 марта, стало известно о первом заболевшем коронавирусом пензенце – это оказалась женщина с высокой температурой, которую госпитализировали с жалобами на затруднённое дыхание. При этом люди, находившиеся с ней в контакте, взяты под наблюдение. Анализы членов ее семьи, были отрицательными. Хотя тесты, сделанные женщине в Пензе, дали положительный результат – их подтвердили специалисты из Новосибирска. Известно, что за пределы России она не выезжала. Поэтому можно предположить, что заражение произошло от человека, побывавшего за рубежом. Был определён круг лиц, с которыми общалась заболевшая пациентка. Их оказалось 244. Все они находятся под наблюдением медиков.
Честно говоря, я боюсь даже думать о том, что на самом деле нас ждёт дальше, с какими невероятными сложностями нам всем придётся столкнуться в ближайшее время. Но анализ стремительно развивающейся ситуации показывает, что готовиться надо к самому негативному сценарию…
Глава II. Геометрическая прогрессия
После случая с пенсионером Валерием Ивановичем стало понятно, что всё, о чём говорят по телевизору и пишут в газетах – всерьёз и взаправду. Но понятно это было не всем – как это часто бывает, находились и ярые сторонники всевозможных теорий заговоров, в принципе отрицающие наличие болезни. Их поведение и оглашенность сильно смахивали на средневековую уверенность в том, что наша планета – плоская. А всех противников своего по большому счёту необоснованного мнения они проклинали и даже гнобили, приколачивая к позорным столбам.
Думается, что большинство из них, как сейчас говорят, хайповали на горячей теме. Доходило буквально до маразма в виде лизания поручней в общественном транспорте дабы доказать, что бояться вовсе нечего.
Но были и те, чьей душой всецело завладел страх за собственную жизнь. И среди них тоже находились фанатики. Я очень хорошо помню случай, который ярко характеризует взаимоотношения между гражданами того периода жизни.
…Общественный транспорт в Пензе по утрам загружен пассажирами сильно – несмотря на то, что конец марта позволил избавиться от шуб и пуховиков, и, следовательно, пространства в автобусах и маршрутках стало больше, порой стоячих мест, не говоря уже про сидячие, всё равно не хватает. В таких условиях большинство горожан маски всё-таки на лица нацепили. Ведь, как известно, бережёного Бог бережёт. Однако некоторые делали это, так сказать, для проформы – светло синие и зелёные прямоугольнички носили на подбородках – мол, есть и ладно.
Наверное, необходимо отметить, что предсказание Валерия Ивановича о том, что средства индивидуальной защиты быстро подорожают, уже сбылось – буквально за неделю цены на маски выросли в геометрической прогрессии, среди них появились даже дизайнерские, с оскалом или обрамлённые стразами. Разумеется, медицинскими эти изделия можно было назвать вряд ли, но ведь и стандарт в рекомендации их ношения, как и облика, тоже отсутствовал.
В этот раз маршрутка оказалась забитой не под завязку. В определенный момент, после того, когда я заплатил за проезд, в салоне – в данной ситуации как гром среди ясного неба – вдруг кто-то чихнул.
Это оказалась интеллигентного вида бабушка без маски, которая тут же принялась извиняться:
– Простите меня, пожалуйста, – и, видя направленные на неё мрачные взгляды, добавила: – Это не вирус никакой, просто простыла, наверное, немного…
Договорить ей не дал мужик, от которого даже через средство индивидуальной защиты разило перегаром:
– Мать, ты чё, с ума сошла что ли? А? Чихает она! А? Да ещё и без маски едет! – и уже к другим пассажирам обращаясь: – Вы только посмотрите на неё! Инфекция ходячая!
Старушка сильно смутилась и снова хотела было начать оправдываться, но за неё вступилась грузная женщина средних лет.
– Вы чего разорались-то? – громко обратилась она к мужику с перегаром. – Жалко вам что ли? Пусть едет бабуся спокойно – сказано же вам: не вирус это!
– А откуда эта старая карга знает? – мужик даже с места поднялся. – Вон, губернатор указ написал, что находиться в общественном месте без маски нельзя. Зря, что ли? А?
И уже ко всем обращаясь:
– Товарищи! Это чего же делается-то, а? Выкинуть её надо и все дела! Пусть пешком идёт! И пусть чихает там, на улице, на кого хочет!
У бабушки, смотрю, слёзы навернулись:
– Сынок, – говорит мужику, глаза ладонью вытирая, – да я ведь не против масок-то, только вот нет у меня их – было две, внучка привозила, да истёрлись из-за стирки уже совсем, надевать стыдно. Я ведь и сама только «за», пожить-то ведь ещё хочется…
При этих словах я в портфель залез, свою запасную маску из пакетика достал и пожилой женщине протянул.
– Вот, держите. А то как раз от таких вот хмырей, как этот, – на мужика кивнул, – вся зараза и липнет.
Тот хотел мне что-то ответить, но заметив взгляды других пассажиров, передумал, в пейзажи за окном вперился. А бабушка, сев на освободившееся место, так и ехала – грустно опустив наполненные слезами глаза, стыдясь собственной беспомощности перед нахлынувшей стихией, маховиками которой стали и она сама, и тот мужик с перегаром, и все мы, вместе взятые.
Я же в ту секунду думал о том, что у меня мама вот такого же возраста, что надо бы навестить её – просто посидеть поговорить «ни о чём», может, рассказать, что не так страшен чёрт, как его кто-то малюет. А то всё не получается, времени всё не нахожу, только по телефону и знаю, что жива, что всё вроде бы хорошо у неё…
Разве мог я тогда представить себе, что через полтора года вирус унесёт её жизнь? Нет, конечно, не мог. А иначе тотчас же попросил бы водителя маршрутки остановиться, выбежал бы на улицу и понёсся – бегом, как есть, нараспашку – к родительскому дому, забежал бы в квартиру, обнял свою маму, прижал к себе и сберёг от всех напастей, включая и эту…
Из дневника доктора Рыбалкина (31 марта 2020 года)
В геометрической прогрессии росли не только цены на средства индивидуальной защиты и антисептики – стоимость маски с полутора рублей за очень короткий промежуток времени поднялась до пятидесяти, ста и даже больше рублей, – но и заболеваемость коронавирусом среди населения в Пензенской и в других областях России.
16 марта губернатор подписал постановление о введении на территории региона режима повышенной готовности. Остановилась работа большинства предприятий всех отраслей, закрылись школы и детские сады. Перестали функционировать спортивные, культурные, развлекательные заведения. Обязательным для всех стал масочный режим.
К 19 марта под наблюдением находились 365 человек, включая прибывших из стран риска и контактных. С момента начала наблюдений обследован 541 человек, проведено 755 исследований. В медучреждениях введены ограничительные мероприятия и особый режим обслуживания пациентов с респираторными симптомами.
Аналогичные меры принимаются по всей стране.
К 20 марта было обследовано уже почти 800 человек, все они получили отрицательные результаты тестов.
На сегодняшний день, 31 марта, в Пензе подтвердилось еще пять новых случаев заболевания коронавирусом у жителей 31, 56, 62, 81 и 75 лет. Первично поставленный положительный диагноз одному из горожан, не подтвердился.
Под наблюдением находятся 4112 человек, проведено 3728 тестов.
Эти цифры, несмотря на то, что только за декаду месяца они увеличились более чем в десять раз, шокирующими уже не выглядят – уверен, дальше будет ещё хуже…
Глава III. Знакомство
В силу своей профессии журналиста, мне было можно и даже нужно посещать медицинские учреждения для того, чтобы на примерах рассказывать о том, что придерживаться установленных противоэпидемиологических рекомендаций жизненно необходимо – печальные истории, как подразумевалось, должны заставить задуматься, а с позитивным концом – вселить уверенность во врачей. И таких, разнополярных примеров, было хоть отбавляй! Но вспоминать и писать о них – одинаково больно.
Если кому-то раньше и мерещился некий вселенский заговор против населения планеты, то примерно ко второй половине апреля всё более очевидным стало появление в нашей обыденности сметроубийственной заразы, забирающей жизни не только стариков и достаточно молодых людей, но даже детей…
Естественно, посещать больницы мне, как, наверное, и любому другому человеку, в то время было страшно – ведь если мой иммунитет вирусную нагрузку выдержит, с ней справится, то это совсем не значит, что и мои близкие, с кем я общаюсь, обладая не таким замечательным, как у меня, здоровьем, смогут её перенести без последствий. Поэтому, приходя в медучреждение, я, как мог, старался себя обезопасить от заражения, с кем-либо общался мало.
