Революция разума. Почувствуй безумие этого мира
Светлана Котт
Вас когда-нибудь пытались убить за просмотр сериала? Ди живет в мире, где на одной улице стоят Зимний дворец и пирамида Хефрена, а сенаторы разгуливают с головой дождевого червя. Но в этом спокойном мире власть ведет тайную игру. Он узнает, что правительство разыскивает и убивает тех, кто слишком увлечен сериалом «Грань». Но за что? Почему увлечение сериалом влечет за собой смерть жителей города? Ди становится одним из тех, за кем начинают слежку.
Революция разума
Почувствуй безумие этого мира
Светлана Котт
© Светлана Котт, 2024
ISBN 978-5-0062-9287-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Часть 1. Ди
Глава 1
5:30 утра. Я запряг в повозку своих котов и поехал на работу по раздолбанным дорогам нашего города.
– Доброе утро, Ди!
Я оглянулся. Возле паутинного дома на меня смотрела муха-проститутка, сегодня на ней было розовое платье.
– И тебе удачного дня, Шел, – ответил я и поехал дальше. Она выглядела уставшей, наверное, пауки здорово ее вымотали. Паутинный дом находился прямо возле моего, и это просто ужасно! Спать по ночам невозможно во всех смыслах этого слова.
Я надеялся, что хотя бы этим утром моя дорога будет спокойной, но, как назло, со своей гнусной маской чумного доктора мне на пути встретился зоркий. Ненавижу нашу власть. Никчемные мрази-зоркие, возомнившие себя…
– Доброе утро, достопочтеннейший, – сказал я зоркому и про себя подумал: «Уродливый ублюдок». Он ничего не ответил, и я бы поехал мимо, но заметил рядом с ним своего знакомого музыканта.
– Неужели Бик в чем-то провинился? – спросил я и остановил повозку.
– Не теряй свою выручку и езжай вперед, – буркнул зоркий, взглянув на моих котов. Они у меня здоровенные, один аж три метра вымахал, хотя обычно средний рост кота – два с небольшим. Я гордился тем, что в моей повозке было аж пять котов. Прокормить их, правда, сложно, а еще же содержать стойло и покупать огромных засушенных мышей. Но мои ребята свое отрабатывают, выносливые котики.
– Бик – замечательный музыкант, за что же вы его так? – спросил я у зоркого, в то время как мой знакомый стоял с поникшей головой.
– Несанкционированная музыка со словами. Уже пятое нарушение за неделю, – ответил зоркий. После этих слов Бик словно позеленел.
– Хэй, смотри! Твоего ворона кто-то хочет украсть! Вон там! – закричал я. Зоркий посмотрел назад. На его маске чумного доктора был довольно длинный клюв.
– Ты врешь! Никто не крадет моего ворона, – рявкнул он. Единственные, кто летали на воронах, это были зоркие. Я надеялся, что он поведется на мою уловку, но тот оказался умнее.
– Да приглядись ты! – перебил я и усмехнулся. Не знаю, бывают ли такие совпадения, но во?рона этого зоркого действительно кто-то хотел украсть. Впервые я соврал и в то же время сказал правду.
– Черт! – закричал он и совершенно забыл про Бика. Возглас этого зоркого меня рассмешил, но все настроение пропало, когда я взглянул на часы. Твою кошачью дивизию, я опаздывал!
– Спасибо, Ди, – поблагодарил Бик. Он держал в руках небольшие палочки (постоянно забываю, как они правильно называются).
– Эй, не попадайся больше этим тварям на пути. И жду твоих песен под окнами, – сказал я и приказал котам идти вперед.
Стоит сказать, что я работаю извозчиком, а сегодня самый ужасный день под названием понедельник. Моя работа заключается в том, что мы возим разных людей, сущностей и тому подобных тварей.
А вчера я еще до утра следил за гонками на велосипедах. Это такой вид спорта, при котором к велосипеду привязывают воздушные шары, и они взмывают в небо. И там происходит самое интересное: велосипедисты крутят педали, и кто быстрее врежется в главное облако, тот и победитель. Я поставил 500 ун на красного велосипедиста, но как обычно проиграл. Впрочем, 500 ун – не такие уж большие деньги, чтобы из-за них переживать.
Наконец я приехал на работу. Успел впритык, скоро пойдут клиенты, на горизонте показался мой друг Спектр.
– Доброго чертового утра, – сказал я. Спектр не отреагировал.
– Твои коты снова сонные, – сказал он. Спектр был парнем высокого роста, на его плечах развевался длинный цветастый вязаный плащ, а на голове красовалась треугольная шляпа. Он часто ходил в рваных перчатках и обожал кожаные штаны. На шее у него был небольшой шрам в виде креста, он никогда мне не рассказывал, откуда он взялся, а я никогда не спрашивал. Что интересно, у его брата Одуванчика был такой же шрам на том же месте.
– В моем районе это неизбежно. Когда ты живешь возле борделя с кучей мух-проституток, ублажающих пауков. И орущая музыка. Какой урод придумал паутинную гитару и виолончель? Я хочу его задушить, – сказал я.
– Кажется, это был паук по имени Гази, – сказал Спектр.
– Передай ему, что я хочу его убить.
– Так он давно умер. Повесился на паутине.
– Отстой, – расстроился я. У меня неожиданно заурчало в животе. – Просто у одуванчика истекал срок годности.
– Вчера видел, как в кафе Дики Ри сенатор поедал деликатесную розу. Она была такая аппетитная, – сказал Спектр, и мне еще больше захотелось есть. Деликатесная роза – моя мечта, а уж тем более в лучшем ресторане Дики Ри. Каждый раз, когда проезжаю мимо, представляю, как сижу рядом с водной стеной, меня обслуживают роботы, а за соседним столиком люди обсуждают очередную новость из газеты «Скорость». Их девиз: «В нашей газете вы первыми увидите главную новость дня».
– Сенатор, кстати, встречается с человеком-змеей, – сказал я, и Спектр рассмеялся.
– Один с головой дождевого червя, а другой с головой змеи, смотрится органично, – добавил он. Сенаторов, как и зорких, я тоже ненавидел. Их человеческое тело сочеталось с головой дождевого червя, которая на ощупь довольно слизкая. Терпеть не могу возить их в своей повозке, вечно от них приходится отмываться.
– Сегодня опять пойдешь в «Полет»? – спросил Спектр.
– Не без этого.
Я люблю эту забегаловку, там самое вкусное – «Цветное облако». Особенность этого кафе в том, что здесь ты с помощью лупы сам создаешь облако с тем цветом, который тебе больше всего нравится. Больше всего мне нравятся зеленые.
– Кажется, идет первый клиент, – сказал Спектр.
Я взглянул на симпатичную девушку в черном длинном платье.
– Мадам, мои коты вас заждались! Я довезу вас в любую точку мира! – воскликнул я, она улыбнулась и мельком взглянула на меня. Но все мое наслаждение прервал голос слева.
– Идиотский краб! Двигайся быстрее!
Краб с аквариумом на горбу шел в мою сторону. Это означало лишь то, что в аквариуме была рыба-аристократ. Обычная рыбешка не могла себе позволить расхаживать на суше, услуги краба стоили очень дорого.
– Нам нужно доехать до сто двенадцатого поворота третьего переезда возле храма Святой Марии, – сказала рыба через передатчик и добавила. – Мой чертов краб ни на что не годен. За что я отдал свои деньги, если он не может преодолеть такое маленькое расстояние?
Симпатичная девушка села в повозку к Спектру, а я с недовольным лицом повез скучную рыбу к храму. Пока Спектр смеялся надо мной, я проклинал этого краба-инвалида с наглой рыбой.
Мы ехали к храму Святой Марии через сто десятый и сто одиннадцатый повороты восьмого и одиннадцатого переездов. Мне нравятся эти переезды, здесь я могу восхищаться Зимним дворцом, который стоит рядом с Версальским. Хоть что-то интересное в этой унылой поездке. Там же находится пирамида Хефрена, вокруг нее ночью часто любят собираться пауки, которые устраивают соревнования между собой, кто быстрее заберется на вершину. А после идут в паутинный дом, к шлюхам-мухам.
– Как вас зовут? – спросила рыба. Обычно никто не спрашивает мое имя, для меня это было даже как-то странно.
– Ди, – ответил я.
– Довольно незамысловатое имя. Скажите, Ди, почему вы используете кошек как средство для передвижения? Я долго думал, почему бы не использовать длинноногих слонов, – сказала рыба. Это звучало крайне глупо.
– Ха! Слоны долго боролись за равенство, вы знаете, что за такие слова вас могут усадить за решетку?
– Я знаю лишь то, что мир слишком несправедлив для котов и почему-то вдруг стал справедливым для слонов, – сказала рыба.
– Коты не прочь работать в повозках, иначе им не на что будет прокормить себя, – сказал я.
– Возможно, первое время им будет тяжело. Но впоследствии они адаптируются и займут важное место в обществе. Вы так не думали, юный Ди?
– Думаю, это стоит спросить у котов, – возразил я.
– Достаточно ли они образованы, чтобы ответить на столь глубокий вопрос? Расскажу пример, у нас даже низшие рыбы давно заимели равноправие. Многие из них работают на себя. Вот мой прапрапрапрадед имел хозяина, а прапрапрадед уже открывал свое производство после освобождения. Это ли не прогресс?
– Возможно, вы правы. Ну вот и храм Святой Марии, – сказал я.
– Приятно было с вами подискутировать, юный Ди, – сказала рыба, и краб вышел из моей повозки. Он понес аквариум к храму, а я случайно наткнулся на киоск с газетами «Скорость». Там был заголовок «Пожар в паутинном борделе». Меня это заинтересовало, и я отдал человеку-крапиве 25 ун за газету.
Глава 2
Из-за ярко-красного солнца небо казалось огненным. Мне было шесть, я смотрел, как отец уходил на войну, тот год забрал много жизней, в том числе и жизнь моего отца. Я каждый день ждал письма, любого известия, но однажды мне сообщили о его смерти. Скоро умерла моя бабушка, последний родственник, и меня определили в детский дом. Постепенно лицо отца стерлось из моей памяти, но я почему-то на всю жизнь запомнил его форму: темно-зеленая с черными полосами, ее освещали яркие солнечные лучи. Это все, что я помню.
В детском доме я познакомился с Одуванчиком и Спектром, они были единственными, кто хотел дружить со мной. Остальные были злыми и жестокими, война сделала многих жестокими, даже детей.
А потом сказали, что мы проиграли, и к власти пришли зоркие. Помню, как впервые увидел зорких, их черные кожаные костюмы, длинные клювы. Они часто были с летающими псами, у которых длинная вытянутая морда и тощее тело. Все псы черного цвета, их нюх невозможно обмануть. А во?роны зорких казались мне в детстве особенно большими, словно самолеты.
Мы смотрели на них с осторожностью, Одуванчику стало страшно, но я не боялся. В этот день я возненавидел зорких за то, что они сделали с моей страной. Они разрушили все хорошее, что в ней было, расплодили коррупцию, бесчинство, появилась пропасть между высшим и низшим слоем населения. А также постоянная слежка с воздуха, собственная интерпретация своих же законов.
Несправедливое решение суда стало обыденностью. Ты можешь быть хоть тысячу раз прав, но в деле в итоге победит рыба-аристократ, у которой больше всего ун. Рабочим, вроде человека-крапивы, нечего ловить. Они в основном работают на тяжелых предприятиях и выполняют самую грязную работу. Их зеленые руки очень стрекучие, но к старости становятся гладкими и обездвиженными из-за условий, в которых им приходится жить.
– Ди, ты что, уснул?
Я испугался и чуть не выскочил из повозки. Передо мной стоял Одуванчик, его белокурую охапку кудрей развевал легкий ветерок. На лице виднелась бледненькая борода, а руки были обвешаны разноцветными резинками. Он был одет в огромную лоскутную кофту длиной до пола, на ногах сверкали заостренные туфли.
– Твою кошачью дивизию, уже вечер! Я и не заметил. Клиентов сегодня мало, – сказал я.
– Спектр уже уехал, пора и мне домой, – сказал он устало и погладил своего кота.
– Слушай, Оди, – иногда я называл его сокращенно, – как думаешь, что было бы с нами, если бы зоркие проиграли тогда?
Одуванчик сел в свою повозку.
– Прошлое не изменишь, а зацикливаясь на нем, мы теряем будущее.
Я усмехнулся.
– Чертов засранец! Ненавижу, когда ты говоришь так серьезно.
Я подошел к нему и потрепал по голове, его кудри спутались.
