– А они смогут вникнуть? Ведь вроде как, зараженным предрекают крайнюю степень безумия…
– Мы думаем, что вирус будет мутировать, а значит, обучаться, так что гипотетически, зараженные смогли бы изучить график Атак, если бы таковой существовал, но такового существовать не будет – Атаки будут покрывать территорию всегда в разное время и разное количество раз в сутках…
– И где будет храниться пульт управления от установки, связывающей Землю со спутником?
– В надёжном месте. Одна военная база под горой.
– И что же, изменить параметры Атак действительно так сложно и долго?
– Изменить команду можно будет только при помощи ключа, но даже введя новые параметры, их обработка займёт очень много времени…
– Речь о годах?..
Гриффин проигнорировал этот вопрос:
– Территория Канады должна полностью освистываться ультразвуком, но не чувствительным для человеческого слуха – это своеобразное обеззараживание на случай, если Сталь всё же сможет пролезть через стену – чтобы она сразу же была поражена без возможности распространения. Один серьёзный минус: рискует заглохнуть вся техника.
– Не понимаю. С чего бы технике глохнуть, если ультразвук даже для человека будет слабым?
– Да я тебе говорю про то, что если вдруг какой-то сумасшедший решит проштормить определённые группы людей внутри стены… Так вот, в таком случае Атаки будут достаточно сильными, чтобы встала вся техника. Не сразу, конечно, но большое количество таких волн подряд добьют всю серьёзную технику, за исключением той, которая работает от определённого рода заряда… – он ещё раз громко икнул, и сразу же перескочил на новую тему. – Есть ещё кое-что… Что-то более потрясающее.
– Что?! – затаив дыхание, Линклетер, кажется, совсем опьянел.
– Тема сверхчеловека…
– Я немного слышал об этом…
– Металлическая вакцина – детище Стали. Выведена из вируса. Русские её уже получили, получил ещё кое-кто и мы тоже… Достаточно обратить одного человека в Металл, чтобы он смог обратить всех остальных…
– Это как это?..
Гриффин вдруг пьяно рассмеялся:
– Всё-то тебе расскажи! А вот и тайна…
– Значит, не скажешь и куда вы засунули эту вакцину.
– Конечно нет. Но по-дружески могу подсказать, всё равно ведь на краю конца человеческой цивилизации стоим, так что найти и не успеешь: в надёжном сейфе. А код от сейфа, к примеру, можно было придумать таким: первые дни зодиакальных созвездий, которые я хотел бы “прочистить”.
От того, как неожиданно резко рухнул напротив меня позеленевший на лицо Санчес, я непроизвольно вздрогнула и даже едва не подпрыгнула на месте. Этот недотёпа сразу же заговорил чрезмерно громким голосом, что моментально заставило Гриффина с Линклетором заткнуться:
– Извини, мне, кажется, совсем дурно… Мне неловко просить тебя об этом, но не могла бы ты подбросить меня до дома? Ты ведь на машине…
За столиком позади меня разлилась гробовая тишина. Сжав зубы, я бросила на стол десятку и, поспешно встав, направилась к выходу. Недотёпа поспешным шагом последовал за мной…
На улицу я не вышла, а буквально вырвалась. Стоило мне ступить на тротуар, как мою кожу сразу же обдало приятной после душного бара свежестью. Вечерние сумерки уже сгустились в плотную темноту, на чистом небе начали загораться первые далёкие звёзды. В округе царило спокойствие, нарушаемое только пьяницей, дерущимся с пивным автоматом, стоящим у соседнего здания.
…Они просто чокнутые, пьяные учёные, несущие ересь про масонские заговоры, природные козни, сверхлюдей и массовый геноцид вкупе с отравлением креветками. Никогда больше меня не дёрнет связываться с подобным контингентом! Не стоило и пробовать…
Глава 6
Ночь прошла беспокойно: нервные мысли не давали заснуть до трех часов, впрочем, после дневного сна переходить на ночной режим всегда сложно. Да и зачем? Сегодня мне снова выходить в ночную смену…
Проснувшись раньше обычного – в восемь часов – я принялась делать зарядку и в итоге не заметила, как всё закончилось пятьюдесятью приседаниями, двадцатью пятью подтягиваниями на дверном турнике и занятиями с резинкой. Но даже усиленная физическая тренировка не помогала мне выбросить из головы мысли о вчерашнем походе в бар, которые настойчиво разбавляли воспоминания о пустых прилавках магазинов.
Глобальные природные катаклизмы начались на нашей планете ещё до моего рождения, так что я не из паникёров, и всё же на сей раз всё как будто по-другому. Град размером с куриное яйцо? Огненные торнадо в Африке? Цунами и наводнения в прибрежных городах? Массовый сход снежных лавин в горах? Землетрясения, влекущие громадный тектонический разрыв и, как следствие, образование нового материка? Все эти планетарные телодвижения давно понятны моему поколению, так что же не так в этот раз? Привычные беспорядки в США? Обыденно напряженные новости из Европы? Установление тоталитарного режима в Дилениуме? Достроенная Канадская стена? Всё как будто связывается в один тугой клубок…
С удивлением отметив, что всерьёз поддаюсь общему паническому настроению, я с размаха отбросила гимнастическую резинку в дальний угол комнаты. Позже разберусь, чему я поддаюсь, а чему нет. А сейчас нужно бы затариться самым необходимым, и ещё…
Сама не понимая, что и зачем делаю, я, не переодеваясь, отправилась в спальню, открыла шкаф с одеждой и начала комплектовать тревожную сумку с вещами первой необходимости: от зажигалки и воды до батончиков и иголки с ниткой.
Уже спустя пятнадцать минут отставив полностью укомплектованную сумку в сторону, я, не задумываясь, продолжила необоснованные сборы. Ежегодный поход в горные леса, который я по обыкновению совершаю во время отпуска, в этом году у меня планируется только через две недели, но я зачем-то решила собрать походный рюкзак прямо сейчас, причем стала укладывать в него самые неожиданные вещи: лишние пары трусов, джинсы и кофту, которые в походе совсем не нужны… Со стороны могло показаться, будто я оправдываю свои внезапно инициированные сборы предстоящим походом, до которого еще слишком далеко. Так оно и есть. Я и вправду пытаюсь оправдать непонятные даже для меня самой собственные действия притянутыми за уши причинами…
В итоге я не заметила, как полностью укомплектовала тревожный чемоданчик и походный рюкзак, и второй забила совершенно странными вещами, которые могут понадобиться мне даже сегодня: футболки, которые я ношу каждый день, спортивный костюм, перчатки для спортивной стрельбы…
Меня отвлёк, а может быть и вовремя остановил, входящий звонок на домашний телефон. Выйдя в коридор, я услышала сообщение, оставляемое на автоответчик Винсентом Санчесом: “Доброе утро, Диандра… Я хотел извиниться за вчерашнее. Мне очень неловко… Ужасно получилось. Может быть, попробуем ещё раз? Сходим в “Индиго”, например. Обещаю на сей раз не есть креветок”, – неловкий смешок. – “Перезвонишь мне?”. Гудок – конец сообщения.
Я непроизвольно запрокинула голову и уставилась почти раздраженным взглядом в белоснежный потолок у себя над головой. На что этот парень вообще позволяет себе рассчитывать? Ясно ведь, что я просто выручила его перед его друзьями, и-то чтобы развеять собственную скуку. Так он ведь ещё и жестко облажался по итогу! Неужели так сложно понять, что между нами в принципе ничего не может быть? Даже несмотря на то, что я теперь знаю, где именно он живёт, ведь я всё же согласилась подбросить его до дома, закрыв глаза на все свои опасения по поводу чистоты салона своего автомобиля – до сих пор его было позволено заблёвывать только Бриджит… И откуда у него мой номер телефона?..
Мысли о неприятном вечере, случившемся накануне, неожиданно приятно облегчили мои утренние переживания. Приняв прохладный душ и тщательно просушив волосы, я завязала высоко на затылке привычный густой хвост, впрыгнула в любимую одежду – белая футболка, синие джинсы, новые кроссовки, – и, взяв кошелек с ключами, вышла из дома с целью вернуться через час, как минимум с месячным запасом продуктов.
Сев в автомобиль, я первым делом включила любимую радиоволну: хорошая музыка умеет успокаивать меня. Под песенные слова: “Всё будет хорошо, даже если без нас”, – спокойно выехала на улицу, отмечая её запустение и сразу же оправдывая его – десять часов утра, окраина города с населением всего в пятьдесят тысяч человек, с чего бы этим улицам быть оживленными?
Ближе к центру города то тут, то там начали появляться люди: велосипедисты, бегуны, родители с детьми, почтальоны… Ну вот, и стоило накручивать себя?
Я уже почти подъехала к перекрестку, когда радио начало барахлить. Слова песни начали обрываться, из колонок вперемешку с мелодией полились помехи. Начав щелкать кнопками на встроенном магнитофоне, я решила остановиться на желтом свете светофора, хотя могла бы успеть проехать до того, как зажёгся бы красный свет… Стоило мне остановиться, как помехи начали усиливаться: слов песни стало практически не слышно, теперь их почти полностью перекрывал поток белого шума. Не в силах заставить радио прекратить шипеть, я с непониманием ситуации провернула громкость на минимум и затем полностью выключила колонки. Оторвать взгляд от приборной панели меня заставило оживление на улице: около пятнадцати пешеходов, ожидавших красный свет для перехода дороги, начали оглядываться по сторонам. Присмотревшись, я поняла, что они растерянно разглядывают светофоры с двух концов улицы, и сама бросила взгляд на тот, впритык к которому остановилась. В этот момент я и увидела неладное: светофор мигал разными цветами, словно никак не мог определиться, какой именно цвет ему выбрать. Барахление светофоров случилось одновременно на всей улице… Я напряглась. Со мной встретился взглядом мальчик лет десяти, стоявший ближе всех к моей машине. Кроме моего автомобиля на дороге больше никого не было, мальчик сделал жест рукой, как бы показывая, что он собирается перейти дорогу, на что я отреагировала взмахом руки в сторону, как бы говоря ему проходить. На это моё телодвижение отреагировали сразу все пешеходы – стоило им увидеть мой взмах, как все сразу же ступили на пешеходную зебру… Они были почти на середине дороги, когда случилось Это.
Не меньше пятнадцати человек, все как один, обрушились ничком на асфальт… Они именно обрушились!
Я не поняла, что именно произошло… В жизни никогда не чувствовала себя настолько растерянной!..
Неужели… Флешмоб? Дурацкий розыгрыш?!..
…Молодые люди, дети и даже старики – почему они упали и обеими руками заткнули уши?!
…Почему остались стоять с растерянными выражениями лиц только двое: молодая девушка с годовалым ребёнком на руках и парень в студенческой форме?!
…Что происходит?!
…Они что, кричат?!
Но…
Они не просто кричат – они же вопят!!!
Моя рука машинально дёрнулась к дверной ручке: я что, сумасшедшая?! В эту секунду я действительно хотела выйти из машины?! Но я ничего не успела предпринять…
Сбоку, прямо в мою дверь, с ужасным грохотом и душераздирающим скрежетом, въехала машина, приблизившаяся ко мне по соседней полосе сзади!
Глава 7
Окно моей двери покрылось белой паутиной трещин, сама дверь настолько сильно вмялась внутрь салона, что едва не врезалась в моё левое бедро. Во второй раз в жизни я испытала настолько мощный шок. Первый раз был в детстве, когда я стала свидетельницей того, как наш бывший сосед обстреливал из охотничьего ружья дом, в котором остались жить его бывшая жена с двумя их общими сыновьями подросткового возраста. Одному парню сильно задело руку осколками, отлетевшими от разбившейся вазы…
Мою руку задело. Видимо, незаметный кусочек стекла всё же откололся от окна и полоснул моё левое плечо, по которому теперь струилась тонкая полоска крови. Шок быстро сменился паникой: в машине, врезавшейся в мою, за рулём находилась женщина – она отчего-то корчилась в пугающих конвульсиях, орала во всю силу горла и зачем-то рвала на себе волосы. Точь-в-точь так же вели себя продолжающие лежать посреди дороги люди, только оставшаяся на ногах девушка с ребёнком стала убегать, пока ошарашенный студент продолжал оставаться недвижимым… Человеческие крики с каждой секундой только усиливались. Мне понадобилось больше десяти секунд после случившейся аварии, чтобы прийти в себя и начать предпринимать действия. Когда же я наконец поняла, что всё происходящее – никакой не флешмоб и совсем не шутка, я резко обернулась и, в следующую секунду с великим облегчением не найдя на своей полосе других автомобилей, мгновенно включила заднюю передачу и на полной мощности, скрипя голыми шинами и металлическим скрежетом кузова, продолжающего соприкасаться с соседней машиной, рванула свой автомобиль назад. Пока я разворачивалась, я увидела еще одного человека лежащим на обочине в позе эмбриона и зажимающего свои уши обеими руками – его ладони были окровавлены: неужели у него идет кровь из ушей?!
…На соседней улице картина оказалась ещё хуже: чей-то автомобиль, переехав газон, врезался в частный дом и протаранил собой входную дверь – он въехал по самое лобовое окно. И на этой улице также нашлись валяющиеся прямо на земле, и редкие стоящие на ногах люди…
Какой-то огромный чернокожий амбал попытался выбежать на дорогу, явно желая остановить мой автомобиль, но я вовремя повела рулём вправо, тем самым выехав на соседнюю полосу… Повезло, что ехавшая мне навстречу машина была достаточно далеко, чтобы я смогла вовремя вернуться на свой участок дороги. Прежде чем я успела сравняться с ехавшим мне навстречу автомобилем, он врезался в фонарный столб – за рулём отключился мужчина, на пассажирском сиденье неистово размахивала руками женщина, на заднем сиденье были дети…
Мама…
Мобильный телефон матери, который обычно отвечал на втором-третьем гудке, на сей раз не реагировал на входящий звонок… Пока я на недопустимой скорости мчалась сквозь жилой массив, я раз за разом пыталась дозвониться до одного-единственного номера, но трубку никто не поднимал: ни мать, ни Пегги. Я не заметила, как в голове начало крутиться одно-единственное слово: Атака. Перед глазами всплыл образ вдрызг пьяных, явно сумасшедших учёных ЦТНП… Ну не может того быть! Нет, не может!..
Стоило мне въехать на самую захудалую, крайнюю улицу города, как я сразу же увидела человеческий силуэт, лежащий ничком на неухоженном газоне перед домом моей матери. Сердце мгновенно попыталось выпрыгнуть через горло, но не успело – я с душераздирающим скрипом тормозных колодок затормозила напротив дома, зачем-то заехав прямо на газон, и поняла, что валяется без чувств вовсе не Бриджит…
Из машины не получилось выйти через искаженную водительскую дверь – она заклинила, так что пришлось поспешно вытаскивать себя через пассажирскую…
Пегги лежала у подножия крутой лестницы, ведущей на её чердачный этаж. Подбежав к ней на едва гнущихся ногах, я резко нагнулась, приложила два пальца к её сонной артерии и сразу же обнаружила полное отсутствие пульса. У меня не было времени понять, что именно с ней произошло: то же, что и с другими людьми в городе, или она случайно кубарем скатилась вниз по лестнице и сломала себе шею? За последний вариант говорили её разбросанные в разные стороны тапки: правый балансировал на одной из верхних ступенек лестницы, левый валялся на газоне, в противоположном ногам направлении. Её уже невозможно было спасти. И всё равно я машинально начала набирать номер неотложной помощи, который сразу же начал отвечать мне короткими гудками… Неотложка недоступна?! Разве такое возможно?!
Уже приближаясь к дому, я на ходу повторно набрала экстренный номер… Дрожащей рукой резко отворила никогда не бывшую запертой входную дверь. В следующую же секунду врезалась краем двери в чьё-то голое тело. Я сразу поняла, что это не мать, но растерянность заставила меня остолбенеть: кто это?! Незнакомый и совершенно голый мужчина! Лежит на животе, на голом полу, в луже крови, которая, предположительно, вытекла из его ушей… Это что?! Труп?!.. Ещё один?!
Я не пожелала проверять его пульс… В приложенном к уху мобильном раздались очередные рваные гудки, оповещающие о сорванном звонке… Вызов завершился автоматически, а я всё никак не могла оторвать телефон от уха… Не знаю, сколько бы я так простояла, ошарашенно пялясь на голый труп незнакомца, если бы из глубины дома вдруг не начали раздаваться сжатые возгласы…
– Мама?.. – не своим голосом вдруг прохрипела я. – Мама!
Едва не перепрыгнув, но вовремя обойдя по кругу труп незнакомца, я бросилась в сторону гостиной-мастерской, из которой доносились душераздирающие всхлипы…
Она сидела на полу, забившись в дальний угол комнаты, с поджатыми ногами и прижатыми к ушам предплечьями. Я за секунду оказалась напротив нее и сразу же начала трясти её за плечи:
– Мама! Мама, ты как?!
– Я ведь говорила тебе не называть меня мамой! – следующие слова она почти прорычала с присущей её биполярному расстройству злобой: – Я тебе Бриджит!
– Бриджит, что с тобой?! – я оторвала её руки от ушей и, к своему облегчению, сначала не заметила на них крови, но уже через мгновение увидела свежее бордовое пятнышко на правом рукаве её белой блузки, надетой под растянутую и распахнутую старую тунику. – Уходим!
– Нет!
– Идём! Сейчас же! – мне пришлось насильно поднимать её, дергая за обе руки. В итоге она всё-таки встала и относительно быстрым шагом потащилась вслед за мной.
– Он был таким страстным… – шагая за моей спиной неровным шагом, Бриджит вдруг неожиданно жалостливо всхлипнула, и её руки потянулись в сторону коридора, в котором лежал труп мужчины, мимо которого я не собиралась проводить её – мы шли к чёрному ходу, через прохудившееся крыльцо и мимо её любимого кресла-качалки.
– Его не спасти!
– О-о-о не-е-ет! – из её горла вырвалась безумная горечь.
– Идём! Идём! – я буквально насильно вытолкала её на улицу, но стоило нам оказаться на газоне, как её сразу же накрыла новая волна истерики.
– Пегги! Нет! Нет! Нет!!! Пегги!!! – она бросилась к трупу Пегги, и на сей раз я не смогла бы остановить её, но вдруг… Она резко и как-то по-детски неуклюже завалилась набок. Сначала я подумала, что она споткнулась, но, услышав её истошный крик, поняла, что дело в другом: Это снова началось!
Глава 8
Вторая волна продлилась около минуты, по истечению которой мать едва не сорвала себе горло, так сильно она кричала…
Валяясь на газоне, я обнимала её за плечи, но от моих объятий ей не было легче: казалось, ещё чуть-чуть, и она не выдержит муки, которая терзает её уши – она всё пыталась заткнуть свои уши! Я никак не могла оценить общую обстановку – на сей раз Это происходит только с ней или снова со всеми? – потому что дом матери стоит на отшибе, и соседей у неё практически нет – всего один жилой дом по соседству, и тот, в большинстве случаев, пустующий.
Как только её отпустило – она так резко прекратила кричать, что я испугалась того, не умерла ли она от разрыва сердца или разрыва ещё чего-нибудь! – я перевернула её на спину. На сей раз из её правого уха текла заметная струйка крови. Стоило ей замолчать, и я сразу же услышала, как гулко колотится сердце в моей грудной клетке, и пульсирует кровь в моих ушах… Она лежала, смотря в небо почти пугающим, пустым взглядом.
– Эй! Бриджит! Эй! – я встряхнула её, на что она отреагировала, один раз моргнув.
– Нужно вернуться в дом… – её дыхание стало надрывным. – Домой… Там должно быть безопаснее…
– Нет… Нет, там не безопаснее, – поднимаясь с колен, я пыталась выбросить из памяти образ голого мужского трупа, лежащего посреди тёмного коридора дома, в который теперь я ни под каким предлогом не захочу войти повторно. – Ты ведь первый раз в доме кричала, помнишь?.. – я потянула её за левую руку, заставляя встать. Она слабо поддавалась. – Ну же, вставай… Нам нужно идти… – в этот момент я увидела машину, припаркованную возле нашего дома: пикап старого образца. В голове непроизвольно всплыли безумные слова Сомерсета Гриффина: “Один серьёзный минус: рискует заглохнуть вся техника… Не сразу, конечно, но большое количество таких волн подряд добьют всю серьёзную технику, за исключением той, которая работает от определённого рода заряда…”.
