Глава 4
Султан
– Миру?
Артур прищуривается, будто не до конца поверил тому, что услышал.
– Миру Эллаеву?
– Да, – киваю. – Я хочу увидеть свою невесту. Посмотреть на нее. Мне нужно фото Миры.
Саму ее приводить сюда не нужно. В забытом Богом месте, где все пропитано грязью, мочой и тестостероном – молодой девушке делать нечего.
– Откуда я тебе достану ее фото? – возмущается Артур, озираясь по сторонам.
Что он не договаривает?
– На меня смотри, – обращаю внимание друга на себя. – Что с Мирой?
– Замуж она вышла, – слова из его уст вылетают как выстрел шальной пули.
Перед глазами плывет. Со лба стекает пот тонкой струйкой. Мышцы рук и груди готовы лопнуть, разорвать темно-зеленую робу.
– Что ты сказал? – шиплю сквозь зубы. – Мне послышалось?
– Мира вышла замуж, – прочистив горло, уверено парирует он. – А чего ты хотел, после того, что случилось? Ты что, думал, она будет верность тебе хранить…
– Когда?! – почти рычу в трубку, перебивая его лепет.
– Сразу после… – мнется он. – Как тебя посадили. За какого-то родственника их семьи…
Ноздри вздуваются, кровь в жилах бурлит, мне становится невыносимо жарко от злости. Меня… еще и унизили.
Полгода… Я швыряю телефонную трубку на пол. Мне заламывают руки несколько отбитых уродов, заставляя встать на колени. Кричу и ругаюсь матом, игнорируя их предупреждения и удары стальными палками.
Еще два года назад, выиграв в своем первом турнире кубок, помню, как ездил к ублюдку Тимуру, чтобы пригласить его семью на празднование своего успеха. Тогда двери мне открыла Мира.
Увидев ее лицо, я замер. Небесно-голубые глаза, в которых можно было безвозвратно потеряться. Конечно о ее красоте в нашем маленьком городишке ходила молва, но прежде, я никогда ее не видел. Даже несмотря на то, что наши отцы были партнерами и друзьями. Я не делал ей предложение руки и сердца, это сделал за меня мой отец в начале прошлого года, когда девушке только исполнилось восемнадцать. Она стала моей в тот день, когда я ее увидел. Когда надел ей на палец кольцо. И это значит, что я никому не позволю отнимать у меня то, что принадлежит мне.
То, что мне надоедает, я просто ломаю. Уничтожаю, но никому просто так не отдаю.
Плевать я хотел на ее мужа. Мира – моя. Я твердо решил выйти из этого убогого места, забрать ее и восстановить себе доброе имя.
И если единственная возможность выбраться отсюда – это победить в турнире, то я это сделаю.
Мира
наши дни
– Ну-ка живо, – шипит рыжеволосая женщина, которая приставляла мне нож к горлу. – Шевелись, мразь.
– Я не хочу! – кричу изо всех сил.
Снова мне прилетает пощечина, а уже после, глаза и рот перевязывают грязной тряпкой. О каком бое они только что говорили? Какой еще спецзаказ? Голова идет кругом, потому что я не понимаю, что происходит. За этой фурой следует следующая. Кто-то приставляет к моей талии нож, когда мы оказываемся в очередной машине. Внезапно срабатывает инстинкт самосохранения, и я перестаю дергаться.
Ничего не вижу. Только чувствую животный ужас.
– Тех шлюх – туда, – брюзжит ядом женщина, когда мы останавливаемся и с моих глаз снимают повязку.
Вид у нее ужасно распутный, она похожа на чудовище из детских мультиков. На морскую ведьму Урсулу из Русалочки в развратном костюме, словно вылезла из борделя. Я отвлекаю себя всякими глупостями, но не помогает. Мне хочется кричать во все горло.
– Этих – туда, – и она толкает в спину девушек, что стоят справа.
Бедняжки падают, их быстро ловит какой-то мужчина, которого я вижу впервые, а затем их куда-то уводят.
Они все странные. Я думала, в нашем мире таких людей не бывает.
– Ее куда? – бурчит Алик, заламывая мне руки.
Он указывает на меня жестом, а я рефлекторно мычу, потому что мой рот все еще сдавлен повязкой.
От голода, холода и бесконечных слез у меня совершенно не остается сил. Я больше не сопротивляюсь. Плачу, но в этом тоже нет смысла. Боже, пусть кто-нибудь меня спасет. Мне страшно, и, кажется, будто это происходит не со мной.
Меня окидывает взглядом высокий, здоровенный мужчина.
Оценивающе, будто меня привели… Нет, ведь это не из-за него я здесь?
– Ты в аду, девочка, – губы кривятся в ехидной ухмылке. Они повторяют это снова и снова.
В аду.
Позавчера меня вызывали на медицинский осмотр. Неужели меня действительно продали на органы, потому что кому-то понадобились мои легкие? А может, сердце? Поэтому они говорили о каком-то бое. Возможно, кто-то может погибнуть и им понадобиться что-то мое.
Нет, нет, нет.
Начинаю выть, и отвратительная рыжеволосая ведьма бьет меня по лицу.
– Адель, – предупреждает высокий мужчина. – Лицо не порть ей. Иначе сама будешь отвечать перед…
Он замолкает.
Что он хотел сказать?
Меня уводят в какой-то темный, лишённый света коридор. Откуда-то издали слышатся вопли, будто за этим помещением прячется еще одно. Звуки похожи на гул как со стадиона, но, возможно, мне это только кажется.
Стальная дверь отворяется и меня толкают внутрь комнаты с красным свечением. Глаза округляются: по интерьеру это место мне напоминает публичный дом из кино. Что? Меня продали в сексуальное рабство?
– Что с этой делать? – спрашивает очередная «горгона»*, колдующая над незнакомой мне девушкой, нависая над ней с кисточкой для макияжа.
Девчонка сидит, смиренно опустив голову на стуле в нижнем белье. Ежится, как побитый зверек.
– Яркий макияж не делать, – приказывает «Урсула». – Никакого боевого раскраса и тряпок как у остальных шлюх, – добавляет с презрением. – Но сначала нужно ее отмыть. Только как можно скорее.
Меня уводят в следующую комнату, которая полностью облеплена белым кафелем. Толкают, грубо раздевают до гола, разрывая платье на куски. Мне больно, когда ледяная, мощная струя окутывает тело. Кажется, теряю сознание из-за грубости женщин, которые трут мое тело мочалкой. Меня носит из стороны в сторону, пальцы ног леденеют, озноб прошибает тело.
Я брыкаюсь, мычу, когда меня усаживают в кресло.
– Если не заткнешься, – рычит та самая Адель, приближая к моей шее шприц. – Вколю тебе это и брошу в камеру к самым буйным зекам. А им похуй кого ебать, женщину или ее бездыханный труп.
От страха пячусь назад. Мне никогда прежде не доводилось слышать подобное. Какие еще зеки? Слезы снова льются из глаз, но я покорно киваю.
– Умница, – она толкает меня в плечо, хмыкая. – Анжел, наряди ее потом в белое платье, – обращается к визажистке. – Она у нас сегодня будет невестой.
Глава 5
Мира
Женщина по имени Анжела заканчивает с моим платьем. Оно белое, шифоновое, нежно струящееся по телу. Похоже на сорочку с откровенным корсетом, из которого вульгарно выпирает моя грудь.
– Сиськи ей повыше затяни, – брюзжит ядом Адель. – Чтоб секаснее смотрелось.
Я издаю гортанный вопль, когда Анжела стягивает ленты на шелковом корсете и моя грудь стремится к тому, чтобы выпасть из платья.
– Зачем вы это делаете? – из моих уст срывается жалобный писк.
– Рот свой закрой, я сказала, – рычит Адель, сжимая волосы на моем затылке. Морщусь, но мгновенно замолкаю. – Мне миллиард раз тебе повторять, чтобы ты захлопнулась, шмара?!
Она сдавливает пальцами с острыми ногтями, мне щеки, рассматривая пристально мое зареванное лицо. Оценивая мой внешний вид, над которым поработала Анжела. Довольно ухмыльнувшись, кивает, делая жестом какой-то знак своей напарнице.
И они снова надевают мне на голову балахон. Скручивая руки, грубо выводят из комнаты. Мы движемся по скользкому полу: противный запах даже через плотную ткань отравляет мое обоняние. Несколько метров прямо, а потом меня затаскивают в какое-то помещение. Открытое. Объёмное. Легкий ветерок и блаженная прохлада касаются тела. Даже будучи ослепленной я чувствую приступ агорафобии*, которой прежде, у меня никогда не было.
Гул из мужских голосов. Отчетливый, громкий, выжигающий клеймо в барабанных перепонках. Здесь много мужчин. Мы… на стадионе? Вряд ли. Боже, тогда где мы? Меня тянут назад: рывок и я снова оказываюсь в какой-то комнате.
– Смотри, – брезгливо выдает Адель, стаскивая с меня балахон. – Наслаждайся.
Они хотят запугать меня еще сильнее?
– Что… это? – пищу я, наблюдая через тонкую ширму за какой-то пустой ареной.
Это напоминает мне арену для гладиаторских боев, только самих бойцов я пока не вижу. Спустя секунду туда кто-то выходит и публика, заполнившая зал, начинает громко скандировать:
– Шайтан! Шайтан!
Нет, это всего лишь совпадение. Так могут называть кого угодно.
Любопытство берет верх, но я не успеваю увидеть бойца. Выпускаю вопль из уст и снова оказываюсь в тугих силках. Меня грубо вырывают из комнаты, ослепляют плотным полотном и ведут в коридор. Чувство безнадеги разрастается во мне с трехкратной силой.
– Расул, она готова, – ухмыляется Адель. – Я ее через пять минут приведу.
– Какие пять минут?! – возмущается тот высокий, коренастый мужчина. – Если мы до его прихода не успеем – пиздец нам всем. Живо тащи ее!
Мне заламывают руки и игнорируя мои сдавленные вопли, выводят из гримерной комнаты. Уже в коридоре ощущаю спертый воздух: запах чего-то зловонного неприятно щекочет ноздри. Я ужасно боюсь. Мое сердце сжато, давно перестав качать кровь. Кажется, словно прежнюю жизнь затянуло темными, свинцовыми тучами.
Адель снова толкает меня в какое-то помещение. Бордовое изнутри, но не похожее на то, в котором меня переодевали. Здесь приятно пахнет чем-то древесным. В воздухе улавливается тонкий аромат жасмина, еще каких-то цветов. Окна завешаны плотными шторами, а за соседней перегородкой… Огромная кровать с полупрозрачным балдахином.
Боже мой, только не это. Когда моя догадка, которую я отбрасывала от себя до последнего, оказывается правдивой, я снова начинаю кричать. Во все горло. Сердце норовит выскочить из груди.
– Нет! – вырвавшись из оков Адель, я бегу в сторону двери, но властные руки мужчины хватают меня за талию. – Ни за что! Отпустите меня, сволочи!
И снова мне наносят пощечину, из-за которой я падаю на пол, прямо к изножью кровати. Тот мужчина подхватывает меня на руки, ругается матом, потому что в процессе я успеваю задеть ногтями его лицо.
– Эй, – рычит он нервно, швыряя меня на кровать. – Утихомирь эту прошманде, – и он хватает меня за горло. – Быстро! Мне проблемы не нужны.
Я слышу недовольство и тихую ругань со стороны Адель. Снова плачу, задыхаясь от приступа удушья. Потому что так не бывает. Это все не по-настоящему.
– Ах ты шалава, – рычит она многообещающе.
Она несколько секунд мерит шагами комнату, а затем, словно ее голову пронзает догадка, открывает шкафчик комода и достает оттуда… наручники.
В ужасе я замечаю, что по обе стороны от кровати, на столиках, располагаются различные приспособления для сексуальных утех. Какие-то цветные тюбики с жидкостью, средства контрацепции. Тело окутывает кусачий озноб, из глаз вытекают слезы. Я никогда не видела подобных предметов вживую.
– Отпустите меня, – молю я, когда женщина, заломив мне руки, щелкает замком.
Мои руки оказываются прибиты к изголовью кровати. Становится больно, когда сталь касается запястья.
– У меня никогда… этого не было, – мотаю головой, всхлипывая. Давя на больное, надеясь на благоразумие женщины. – Меня сюда отправили по ошибке…
– Нет никакой ошибки, – нависая надо мной, зловеще улыбается она уголком губ. – Тебя выбрал сам Шайтан, – она щурится, упиваясь своим триумфом.
А мне снова становится нечем дышать. Сердце ударятся о ребра при упоминании этого прозвища. Такого не может быть и я уже дважды твержу себе о том, что это – коварное совпадение.
– Кто?
– Дьявол, – смеется она. – Знаешь такого? Если бы не он, – добавляет она. – Я бы давно тебя прирезала. Не церемонилась бы с такой мандой. Ты мне не понравилась сразу.
Она сдавливает верхушки моих грудей, опускает ткань платья чуть ниже так, что немного оголяются соски. Оскаливается, будто гордится своей работой. Приподнимает шифоновый низ белого платья, обнажая мои ноги до бедер.
– Утром от твой щелки, – и она опускает руку мне на бедро, скользя под платье. Вздрагиваю от неприятных ощущений. – Ничего не останется. Шайтан раздерет ее в клочья.
– Умоляю, – жмурясь, отворачиваюсь от женщины. Руки затекают от кольца наручников. – Отпусти…
– Если ты останешься жива, – поучает она, не обращая внимания на мои страдания. – Так уж и быть, я тебя заберу в свой бордель мыть полы и ублажать нищих алкашей. Только им после сегодняшней ночи ты не будешь противна.
