– А можно посмотреть? – спросил мальчик.
Надо быть вежливым. Завести друзей.
– Ну да, – Александр протянул блокнот.
Пока он не ходил в школу, кроме как рисованием, заняться ему было не чем. К тому же одним из немногочисленных плюсов этой страны оказался источник вдохновения в многочисленных комиксах – манги, откуда-то завалявшейся у бабушки дома в дальней комнате.
– Красиво, – протянул мальчик. – О, это тоже ты рисовал?
Александр глянул в свой блокнот. Рисунок на этой странице отличался от остальных своей нечеткостью линий и не точным копированием персонажей, похожей больше на стилизацию.
– Это папа рисовал, – Александр улыбнулся, вспоминая, как отец, заметив, за чем сын коротает будни, пока он носится по всяким администрациям, накалякал черепашку Рафаэля на одной из страниц. – Остальное – я.
Улыбка сползла с лица Александра. Рисунок – это было лучшее, что отец мог сделать, когда мальчик отчетливо понял статус «временного опекуна», перекочевавший через пару лет от дяди к бабушке.
Новый знакомый воспринял перемену в его лице по-своему.
– Знаешь, а наши бабушки знакомы, – немного сковано начал он. – Моя бабушка говорила, что твой папа привез тебя, помог разобраться с документами и ***, а потом уехал.
– Здорово, – равнодушно бросил Александр. – Юри-кун, да?
Мальчик, обрадованный тем, что его фамилию запомнили, кивнул.
– А ты где живешь? – нехотя, но цепляясь за возможность поговорить с кем-то, не прося при этом помощи с уроками, спросил Александр. – Рядом с моим домом? Знаешь, где это?
– Нет, вы же прямо у рынка, да? – похоже, Юри тоже оживился. – А я в Иэносите.
Александр замялся.
– А это где?
Спросить «а это что?» было бы слишком неловко.
– Ну, – для Юри это явно было очевидной вещью, не требующей объяснений. – Ты вроде в Редзинси живешь, если рядом с рынком. Я в Иэносите.
– А, район типа?
Александр все же понял, о чем они говорят, но название районного распределения, кроме префектур, не знал.
Юри первую секунду выглядел озадачено, а потом улыбнулся.
– Ну, пусть будет район.
Александру стало неловко и приятно одновременно.
– Хочешь, вместе домой пойдем? Если твой район по пути.
Он закусил губу, боясь, что его отошьют, а про себя думал, что в чем-то отец был прав. У бабушки безопасно. Значит, надо этим пользоваться. Ходить в школу, завести друзей. Даже скрипя сердцем.
Юри скованно кивнул.
Жил он дальше Александра, тот вообще не был уверен, что кто-то из его школы живет так близко к ней, а на его улице соседями были только бабушки с дедушками и семья с маленьким ребенком. И Александр был доволен этим фактом до того момента, как понял, что чтобы дойти до дома, ему придется преодолеть рынок, где продавала овощи его бабушка. А идти домой с ней как младшеклассник, пока мимо едут на велосипедах ребята из школы, он не хотел.
Но еще меньше он хотел наткнуться на бабушку Юри, поэтому успел сто раз пожалеть о том, что предложил ему идти вместе.
– Как тебя зовут? – уточнила бабушка Юри, когда мальчики поздоровались, а Александр чуть не забыл поклониться. Глупая традиция.
– Ал, – начал он с сокращения.
– А твоя бабушка зовет тебя Саща, – бабушка Юри подняла брови и повернулась к внуку. – А ты, Юдзу?
– Ал. Это сокращение от…
– Александр, – новому однокласснику удалось выговорить его полное имя почти правильно.
– Тогда зови и Юдзу по имени, – бабушка Юри наконец улыбнулась, и повела внука домой.
Александр испытал облегчение, а про себя подумал о том, что по именам тут называют друг друга только друзья.
Его бабушка ждала его на детской площадке. В поношенном кардигане, с авоськой, от которой так и не отвыкла после долгих лет, прожитых в СССР. От нее странно повеяло теплом, словно Александр только сейчас приехал и увидел ее после долгой разлуки, а не прожил уже месяц.
– Давай я возьму, – предложил мальчик на русском.
– Тебе стоит говорить на Японском, чтобы тренироваться, – она передала сетчатую сумку внуку в руки и направилась в сторону дома. – Мы же не в России.
Александр почти никогда не слышал от бабушки русской речи. Рожденная в Японии и переехавшая после войны в СССР до смерти своего мужа, она учила и своих детей, и внука японскому, потому что знание языков – это полезно. Александр бы так и не увидел от этого пользы, если бы не переехал к ней.
– Да, я помню, – бросил мальчик нетерпеливо. Он хотел рассказать о том, как прошел день.
– Много не понимал сегодня? – поинтересовалась бабушка, поворачивая на их улицу.
– Слегка, – уклончиво ответил Александр.
По лицу бабушки сразу стало понятно, что она сарказм уловила, и выражение говорило что-то вроде "тяжело тебе будет", но сказала она противоположное:
– Ну, ничего. Это не такая трудность, с которой не справишься. Научишься.
Александр вздохнул, чтобы начать рассказывать бабушке о школе, но вдруг почувствовал, словно сдувается как воздушный шарик. В голову все же ворвалась непрошенная мысль. Школа – правда не такая трудность, как другие, которые его окружали. Все блекло на фоне документа со словами «временный опекун»; на едва затянувшемся шраме, о котором бабушке Александр с отцом дружно соврали, сославшись на то, что мальчик лазил по заброшенному зданию и напоролся плечом на арматуру, а не пулю. А при разговоре о таких трудностях, отец сказал, что пора взрослеть, ведь Александр закатил истерику из-за того, что тот снова разделил их. А если повзрослеть и не ныть, сказать о сегодняшнем обычном дне было нечего.
Солнце, светящее сквозь поднятые жалюзи, заставляло щуриться. Моргнув, мальчик широко раскрыл глаза и уставился перед собой.
– Боже, сына, ты как будто напуган. И подожди глаза открывать, пока мама закончит, звонок прозвенит.
Последняя фраза отдалась чем-то тревожным в животе.
– Мам, мы так опоздаем.
Она вошла в гостиную. В синем платье, которое не надел бы никто из соседей, считая обычный чуть приталенный фасон излишней роскошью. Никто в США, где мальчик в первый раз пойдет в школу, не считал нужным наряжаться сегодня. Он и сам чувствовал себя неуютно в обычной водолазке с футболкой поверх, жёлтый цвет которой слишком бросался в глаза.
– Скорее это мы будем тебя ждать, котенок.
Она села рядом, приобняв сына за плечо.
– И все же не нравится мне так. В рубашечке бы был, в брючках.
– Мам, – протянул мальчик и упер взгляд перед собой.
– Зато на желтом не будет видно, как он вспотел от страха.
– Мирон, – осадила его жена.
– Я не боюсь!
– Ну что, готовы? – папа пригнулся, поднося к глазам фотоаппарат. – Надеюсь, засветов не будет. Ни черта не вижу.
– Выпрями спину, – шепнула мама, сжав сыну плечо.
Мальчик выпрямился и отчего-то заулыбался. Вспышка ослепила глаза, на них навернулись слезы. Он поморгал и широко распахнул их. Мама встала с дивана и подошла к папе, машущему снимком полароида.
– Уже видно? – мальчик заболтал ногами, а потом, не в силах больше ждать, подбежал к родителям.
– Вот, – папа вытянул руку с фотографией, на которой черными силуэтами начали проступать его жена с сыном. – Красотки мои.
– Я не красотка, – запротестовал мальчик, вставая на носочки, чтобы лучше видеть. – Я красавец.
– Конечно, красавец. Ещё бы пиджачок. Все, все, я шучу, – мама заулыбалась, подходя к окну. – Едет твой автобус.
– Ой все, – мальчик сам не заметил, как это вырвалось изо рта, он не хотел показывать страх.
– Ой все, – передразнил его папа, наблюдая, как сын скрывается от позора в коридоре. – Спину прямо, грудь выпятил и вперед.
Мальчик натянул кроссовки, подумав о том, что его новым одноклассникам этого делать не надо. Это так странно – не снимать обувь дома.
– Мам, а в школе ребята как с утра встают с кровати, ботинки сразу надевают и так идут потом?
Папа передал тяжёлый рюкзак с твердой спинкой. Мальчик поежился – теперь он не сможет сгорбиться, а ведь под тяжестью сумки так хотелось это сделать.
– Думаю, у них не одна обувь на все случаи жизни, – мама посмеялась и наклонилась, чтобы его поцеловать. – Все, удачи, котенок. Мы заедем за тобой после уроков.
Мальчик прижался к цепляющейся синей ткани и к ее волосам, которые она всегда поливала лаком, но пахла все равно кремом для рук.
– А вы почему наряднее меня, если в школу не идете?
Мама снова засмеялась.
– Сына, я в этой рубашке на работу каждый день хожу, – усмехнулся папа.
– Просто я тебя не вижу. Ой, поставь!
Мальчик засмеялся – папа поднял его за руки, чтобы обнять, но отпустил на секунду и подхватил только за рюкзак.
– Ты его так удушишь, – предупредила мама.
Она была права – лямки рюкзака больно впились в тело, но мальчик продолжал висеть, смеясь.
– Зато не будет тянуть время. Ой, без тебя поехали.
– Где?!
Мальчик выскочил из дома и прыгнул в автобус. Только там понял, что машина не тронулась и что папа его обманул.
Отец соврал и когда говорил о Японской мечте, которая его ждет. Александр мог цепляться за нее, но в итоге все выйдет, как в тот раз, когда он так же вынуждено вернулся пусть не в СССР, а в Россию пожить у дяди. Отец заберет его, посчитав, что в Штатах снова безопасно, и Александр, сколько бы ему не врали, насколько бы он не повзрослел, отказать не сможет. Но был еще второй, менее приятный вариант: отец ошибется, и дома снова окажется небезопасно. И тогда лезвие ножа или пуля настигнут кого-то из них окончательно.
Александр не забывал об этом весь следующий год, пока жил у бабушки. И все же смог добиться Японской мечты: получал неплохие отметки, завел друга, был вежлив и терпим – окончательно стал Алом. Но проснувшись под конец зимы, понял, что жизнь в этом году воспользовалась днем розыгрышей еще до начала весны. Мир и труд закончились в феврале, когда он услышал утробное рычание автомобильного мотора во дворе своего нового дома.
Глава 2
Старые новые знакомые
Глухое гудение то ли автомобиля, то ли сигналки скорой или полиции отдавалось пульсацией в голове. Показался зеленоватый свет, напомнивший его старую детскую. Вот он уже видел оконную раму, за которой проезжала полицейская машина, а вот он уже стоял в каком-то лесу. Повсюду мелькали огни: полиция, фонари, фейерверк. Искры поднимались высоко над деревьями, привлекая внимание лишь к себе, отвлекая от творящегося вокруг хаоса. Он начал различать фигуры бегущих куда-то людей вокруг. Страх настиг его, когда кто-то из них дернул его на себя, и он падал, тонул в заслонившей его темноте.
Белый зашарпанный потолок гостиной он узнал не сразу. Остатки сна никак не хотели уходить. Вдруг, стало очень тихо. Ал только сейчас понял, что все это время слышал отдаленный гул. Его разбудило мерное рычание автомобильного мотора.
«Вернулся отец».
Эта мысль первой посетила голову. Секундный восторг сменился странной пустотой. А хочет ли он этого? Спустя год нормальной жизни. Определенно хочет. Он хочет увидеть отца. Но продолжения их встречи не хочет. Уехать? Узнать, что у того очередные проблемы? Дела в Японии из-за работы? Быстрая мысль о том, что он при этом потеряет промелькнула в голове: школа, одноклассники, друг. Ал даже подумал сбежать через окно, чтобы попрощаться с единственным за этот год приятным приобретением.
Он быстро встал. Но не чтобы сбежать. Это отец, а не страшный сон и страх.
С удивительным спокойствием Ал, натянув на нос очки, раздвинул седзи в следующую после гостиной комнату, где они с бабушкой обедали в холодное время года, чтобы не идти через улицу на кухню, и открыл окно. В лицо ударил приятный февральский морозец, а по телу пробежал табун мурашек. Перегнувшись через деревянную раму, едва не задев несколько палок и голых стеблей, на которых весной распустятся пахучие цветы, Ал смог увидеть лишь багажник стоящего под виноградом черного автомобиля. Он был похож на одну из игрушечных машинок из его коллекции. Автомобиль новый, судя по блестящему лакированному покрытию, но не очень дорогой. Ал не был уверен, что видел его в Хигашиюри раньше, но его вполне мог арендовать отец, чтобы приехать из аэропорта.
Стянув с дивана, на котором спал, покрывало и накинув на себя, Ал прошел в коридор. Пройдя мимо деревянных раздвижных дверей, распахнутых летом почти всегда, он приоткрыл основную, не раздвижную и наткнулся взглядом на бабушку. И не на отца.
Мужчина прислонился к бамперу машины. Но гость был Алу знаком. Он был за рулем год назад, везя Ала с отцом подальше от того гаража, где какие-то люди держали мальчика несколько часов, а когда он попытался удрать, услышав, как кто-то подъехал к гаражу, подстрелили. Но на этот раз в машине отца не было.
Незнакомец заметил Ала и повернул голову. Темноволосый, в прямоугольных очках, черной рубашке и какой-то знакомой стеганной куртке с сигаретой в руках. Его темные глаза с морщинками под ними внимательно, с интересом оглядывали Ала. Возможно, в другой раз мальчик бы засмущался и отвел взгляд, но он и сам с жадностью уставился на едва знакомое лицо, не зная, что думать.
– Собирайся в школу, – бросила бабушка, явно обращаясь к внуку.
Ал с силой отлепил взгляд от гостя и посмотрел на нее. Вряд ли она понимала, кто перед ней – она не знала многого, начиная настоящей причиной смерти своей невестки и заканчивая тем, что ее внук напоролся не на арматуру, а на пулю. Но впустив европейца, явно приехавшего не просто так, в дом, выглядеть не обеспокоенной не могла.
Однако развернулась, шлепая резиновыми тапками, и направилась на кухню в обычной бодрой манере, бросив лишь:
