У деда Максима были братья Маркел и Прокопий. Жена Екатерина (мать моего отца. скончалась в 1926г.), сын, Василий (– 1937г.), дочь, Анна (1918 – 1935г.), сын, Александр (1913 – 1941гг.), сын, Михаил (1912 – 1988гг.) и мой отец, Пётр (1925 – 1997гг.). Мой отец свою мать не помнил, поскольку был совсем маленьким, когда она умерла. Дед Максим, я помню, иногда заводил свою пластинку о том, что у него было пять жён. Из отцовской родни я знал только его старшего брата Михаила Максимовича Вевчеренкова, 1912—1988 гг. Его жену Пею (Пистемею) Анфаловну Вевчеренкову (Рябикову) 1924—23.3.2019гг. Их дочь, мою единственную двоюродную сестру, Веру.
Родственники собрались вместе на свадьбе Вевчеренковых Владимира и Светланы в 1978 году и запечатлены на фото, которое будет в главе 18.
Вера Михайловна Анохина (Вевчеренкова), 1952—1994гг., была замужем за Василием Анохиным (1951 г.р.). У них родился сын Володя (1973 г.р.). Развелись через год после рождения сына. Василий ушёл и больше не появлялся, и в воспитании сына не участвовал ни реально, ни материально. Володя закончив 8 классов, пошёл работать, женился. У Володи с женой Людмилой (1975 г.р.) родились дети: сын Роман (1993 г.р.), дочь Настя (1995 г.р.). Через год после рождения внука Романа моя сестра Вера умерла. Так что моей тёте Пее по жизни досталось растить и воспитывать единственного внука и двоих правнуков аж до совершеннолетия. Сама тётя Пея была из многодетной семьи староверов тоже давно проживавших в деревне Кукушки Исетского района. В семье Рябиковых было шестеро детей. Пея была четвёртой по возрасту. В 1935 году родителей арестовали (не угодили чем-то староверы Советской Власти). Оставшихся без взрослых детей поместили в детский дом в этой же деревне. Все выжили и до старости не теряли связь. Я узнал от тёти Пеи, благодаря её хорошей памяти, и про свою родословную Вевчеренковых. Летом в 1998 году я был в Тюмени и мы поехали с т. Пее на Червишевское кладбище на могилы д. Миши и Веры (могилы рядом). Затем заезжали в лес по грибы, направляясь в сторону села Исетское. Я предложил заехать в д. Кукушки. Тётя не хотела, мол там и смотреть-то уже нечего, но я настоял. Показала мне пустырь, где стоял дом Вевчеренкова Максима Васильевича. Показала совсем маленький кирпичный дом – бывший купеческий магазин в котором после ареста родителей они дети все вшестером и жили. Такой вот детский дом, теперь нежилой. Да, неприятные у неё воспоминания о Родине.
– — – — – — – — – — – —
В соседней с нашей квартире – комнате (село Вагай) буквально через стенку жила Зинка.
«Зинка-корзинка» – моя первая детская любовь, которая закончилась когда она такая гордая прошла с портфелем первый раз в первый класс.
На «Зинку-корзинку» уже не отозвалась. Как будто забыла все наши детские игры и приключения: снежные сугробы, горы из пиленых и колотых дров, огурцы и морковку с чужих грядок. А вскоре мы расстались с Зинкой. Новая перемена места жительства тому причина.
5.
Следующая работа у отца была в селе Абатском, что на самом юге Тюменской области. Здесь у Петра Максимовича появилась уже служебная машина с шофёром. Видавший виды фронтовой джип с открытым верхом ещё послужил на гражданке. Однажды зимой в дороге отказал бензонасос. Водитель в виду безвыходности ситуации предложил районному прокурору подержать канистру с бензином на коленях. Горючее самотёком поступало по шлангу в карбюратор. Так и доехали до дому.
Но вскорости, по сельским меркам, т.е. лет через пять получила прокуратура совсем новый Москвич-403. С милицейскими ГАЗ-69 «козликами» не сравнить, но тоже с передними ведущими колёсами.
Наша «амфибия» называл её шофёр дядя Саша Пушкарёв. Колея у Москвича была узкая и по сельским дорогам приходилось ездить постоянно сваливаясь то на левый бок, то на правый. Несколько раз переворачивалась, но снова вставала на ноги наша «амфибия» – говорил д. Саша. Зато объезжать препятствия на дорогах в виде непроходимых колдобин или пробок из машин по поросшей травой обочине или по лесу было просто здорово. Здесь уж лёгкая «амфибия» себя показывала.
Однажды шофёр д. Саша подвозил нас с мамой в г. Ишим к поезду из с. Абатское. Грунтовая дорога была сухой и ровной после прохода грейдера, только сильно выпуклой, как перевёрнутое корыто. Сидел я рядом на переднем сиденье и вдруг вижу, как с дороги на поле скатывается автомобильное колесо.
Я и сообразить не успел: _Что это?
А д. Саша резко затормозил и остановил накренившуюся налево машину. _Хорошо – говорит:_ что левое колесо слетело. _Если-бы правое, лежать-бы нам в кувете вверх колёсами.
При установке на место левого переднего колеса выяснилось, что на заводе на новый Москвич вместо переднего моста поставили задний мост. Внешне они абсолютно одинаковые, но болты колёсные по ходу движения колеса не затягиваются, а отворачиваются. Вот они и отвернулись. Весь остаток пути д. Саша каждые 10—20км. подтягивал колёсные болты. Так и доехали до г. Ишима.
Через 20 лет подвозил я д. Сашу в городе Тюмени на ж. д. вокзал на своём ВАЗ- 21013. _ Помнишь, как давал мне порулить на твоей «амфибии» – спросил я его. На свой личный автомобиль д. Саша так и не успел накопить.
6.
Вместе с семейными фотографиями храню я конспект моего отца.
Это, когда он учился в Свердловском юридическом институте.
Отец, службе в Армии отдал семь лет: со школьной скамьи, с 1943 по 1950 годы. Потом, после окончания школы милиции, работал на Свердловской железной дороге в железнодорожной милиции в г. Тюмени. То были годы послевоенных сталинских репрессий, бериевской амнистии и хрущёвских разоблачений культа личности Сталина.
Говорят «мир тесен» и верно через 20 лет я студентом встретился с его сослуживцем (его бывшим начальником), который «опознал» меня по фамилии.
Мне пошёл третий год, когда отец поступил в юридический институт на заочное отделение. А потом семь долгих лет без отрыва от производства учился. Производство это находилось последовательно – в Тюмени, в селе Вагай, в рабочем посёлке Абатский. Ну и семья т.е. мы с мамой, братом и дедом переезжали вместе с ним.
Так вот, по содержанию конспекта можно понять, как серьёзно относился к учёбе отец. Старался во всём успеть получить знания. Прочитав новую книгу или просмотрев фильм отец записывал в тетрадку краткое, но ёмкое содержание произведения. Читая эти записи, я удивляюсь: _ Как кратко и точно описывает сюжет человек, до войны успевший закончить только школу «семилетку».
С 1957 по 1964 годы, т.е. годы учёбы в институте, он терпеливо ведёт конспект прочитанных книг и просмотренных кинофильмов. И это помимо учёбы по основным предметам и подготовки к экзаменам.
Видимо благодаря таким тренировкам отец всегда умел ухватить суть дела и изложить свои мысли кратко и понятно любому человеку, любой аудитории.
Я уже учился в четвёртом классе, когда отец получил заказной бандеролью диплом и «поплавок» об окончании ВУЗа. Видел я, как он вместе с друзьями обмывал свою первую на гражданке награду, опустив значок в гранёный стакан с водкой.
А ещё я как-то был свидетелем, когда отец говорил по телефону со своим областным начальством. Как в кино генералы с главнокомандующим – стоя с телефонной трубкой в руке.
Пересказывать права и обязанности прокурора района не моя задача.
Я могу рассказать лишь то, что видел и слышал, что запомнилось мне в моём детстве.
К примеру, когда начиналась посевная или уборочная отец по несколько дней отсутствовал дома. Вместе с райкомовским активом, милицией и комсомольскими вожаками они ездили по деревням поднимать народ «на борьбу за урожай». Сельские труженики пили нещадно самогон и выходить в поле просто было некому. Поэтому ходили по домам и попросту выливали на землю найденные бидоны с брагой и бутыли с готовым самогоном. Иногда доходило до рукоприкладства и ружейной пальбы.
Похоже после развенчания культа личности Сталина Н. С. Хрущёвым народ совсем потерял страх, а может быть просто надорвался после нескончаемых испытаний выпавших на его долю.
С другой стороны такие далёкие от села события как первый Спутник, Полёт Гагарина, успехи в Науке и Культуре вселяли оптимизм, как не смотри. Село Абатское переименовали в рабочий посёлок городского типа. Была начальная и средняя школа. Построили новое здание кинотеатра с широким экраном. Раньше кино и концерты проходили в помещении бывшей сельской церкви. Торжественно к Первому мая открыли в посёлке автобусный маршрут. Весь месяц как театральное представление с песнями ходил по посёлку переполненный автобус, а когда страсти улеглись маршрут отменили. Выручки не хватало даже на зарплату водителю и кассиру.
Власти регулярно организовывали то сабантуй, то спортивные соревнования, то музыкальные выступления творческих коллективов, учеников музыкальной и общеобразовательных школ районного центра и крупных сельских поселений.
7.
В июне 1964 года за успешное окончание 4 класса начальной школы отец, получивший путёвку от общества «Знания» за чтение лекций, взял и меня с собой в г. Ленинград.
Из множества впечатлений от долгой поездки на поезде, почему-то отложилось это:
_В поездах «немтыри ” (может быть эти парни притворялись глухонемыми) торговали игральными картами с «порнухой». И хотя наши детские органы зрения все окружающие старались уберечь от этого безобразия, но вскользь-то удавалось подсмотреть из чисто детского любопытства.
Город Ленинград – колыбель революции. Город Ленина. Крейсер Аврора. Зимний дворец (Эрмитаж).Строгий канцелярский стиль одежды и причёски у женщины экскурсовода.
У картины Рембрандта «Даная» я поотстал от группы. Как в фильмах про шпионов и совсем не с плотскими намерениями я сфотографировал на свою «Смену» (был такой «фотик») эту простую постельную сцену.
Шпионские ассоциации я упомянул не зря – потом мне пришлось в тайне от родителей в тёмной комнате при красном свете проявлять, печатать и сушить эту, с позволения сказать, “ порнуху».
И всё ради того, чтобы похвастать перед друзьями. Постельных сцен в кино, в литературе и в журналах, и в помине не было. Фильмы «Маленькая Вера», «Интердевочки» появились где-то через 15 – 20 лет.
Вот так, Мы – деревенские, знакомились с высоким искусством.
Правда я был искренне возмущён действиями того придурка, который в 1985 году выплеснул на Данаю флакон серной кислоты.
8.
В 1965 году Пётр Максимович получил новое назначение заместителем прокурора города Тобольска и Тобольского района. Не сказать чтобы это получилось случайно – просьбу о переводе удовлетворили не сразу. Свою просьбу отец мотивировал наличием пожилых родственников жены в Тобольске и имеющейся у них свободной жилплощади, что снимало с руководства необходимость в обеспечении работника и его семьи жильём.
Переезд из села в город состоялся весной. Весна в тот год вышла ранняя.
Уже в апреле реки вскрылись ото льда и разлились широко.
Наверное так разливаются по весне только наши сибирские реки, которые текут на Север. Низовья Оби и Иртыша ещё подо льдом, а впадающие в них Тобол, Ишим и другие реки уже проснулись и поднялись. Поджимаемые на Севере могучими льдами и неожиданно вернувшимися морозами, на Юге области реки стремительно разливаются, затопляя всё вокруг.
Несудоходная летом речка, которую на одном дыхании можно переплыть, весной как море широка. В бинокль не разглядеть противоположный берег.
Плыли мы на пароходе из с. Викулово через с. Усть-Ишим и почти у Тобольска сели на мель. Не смогли разойтись со встречным «колёсником» на узком фарватере реки.
Берега где-то в тумане. За бортом кусты тальника торчат из воды. Выдернул нас с мели тот же «колёсник» – колёсный пароход-буксир с чёрным угольным дымом из трубы.
Вещи и мебель привезли несколькими днями позже. Машина шла через Ишим, Тюмень, две переправы через реки Тобол и Иртыш в Тобольск. Грузили вещи в машину в с. Абатском уже без родителей, но ничего не пропало. Да и пропадать было особо нечему: в служебной квартире своего было только – кровати, комод, утюг да радиола. Но это я уже сейчас рассуждаю. А тогда у семьи из пяти человек было что грузить и перевозить на новое место жительства.
9.
«Родительский дом начало начал, ты в жизни моей надёжный причал…» – поётся в песне. Вот и у меня в жизни, как в песне. Только с оговоркой – родителей уже нет. И дети уже взрослые и уже есть внуки.
А родительский дом всё стоит. И Слава Богу!
Хотя он давно уже и не наш, и хозяев сменил не раз. Но стоит родительский дом! И это хорошо!
Давно замечено, что дом стоит пока в нём живут. И нет большой разницы кирпичный дом или деревянный. У доброго хозяина и деревянный дом простоит 100 лет. А родительскому дому уж точно век. Купили его дед с бабушкой в 1935 году у прежнего хозяина. Я уже в 1965 году, лазая по чердаку находил там журналы «НИВА» издания 1912 -14 годов.
Патефон в рабочем состоянии и старинные грампластинки, альбом грампластинок с речью И. В. Сталина на каком-то съезде. Всё от прежних хозяев. Медный «ведёрный» самовар, керосиновую лампу на 7 свечей с рукавным (а не плоским) фитилём при мне уже не использовали. Стояли они в кладовке и трогать их не дозволялось.
Огромный деревянный ларь для муки ёмкостью мешков на семь (из кедра) редко был наполнен меньше чем на половину. Бабушка каждый выходной стряпала шаньги, ватрушки, пироги. Она беспокоилась и торопила с покупкой муки деда, чтобы всегда был запас.
Понятно, натерпелась в войну, когда осталась одна с двумя несовершеннолетними дочерьми и тремя квартирантками (дальними родственницами). Дед вернулся с войны в 43 году по ранению. Заработок его составлял то, что смастерит своими руками и продаст.
Столяром он был классным, хотя кисть левой руки не работала и всю жизнь маялся грыжей. Он был участником 3х войн: 1й Мировой, Гражданской и ВОВ.
Слава Богу дочерям повезло. Вышли замуж после войны за здоровых мужиков: за моего отца и моего дядьку. Оба зятя Пети: Пётр Максимович и Пётр Прокопьевич Токарев.
В доме нашем в разное время было по разному – то тесно, то пусто.
То старшая дочь с зятем живут, то младшая, дети родятся у них. То уезжают жить в другие края. Уж такова жизнь. Но рожать обе дочки приезжали в Тобольск к маме. А после подкидывали нас сыновей на лето к дедушке с бабушкой.
Родительский дом во дворе: Мама, брат Саша, П.Т.Токарев, П.П.Токарев, папа, тётя Аня, дед Михаил, брат Лёня Токарев, баба Мотя и я.
Помню в моём детстве вокруг нашего дома жизнь кипела. Были живы ещё соседи ровесники деда с бабой. Собирались летом на лавочке у дома, зимой приходили в гости и пели песни. Петь тогда народ любил – неказисто, но с чувством. Слушал я их песни лёжа на русской печи. А какой табачок курил мой дед – махорка 2-й номер. Я специально пристраивался рядом, чтобы нюхать его запах. Но курить так и не пристрастился.
Помню мама читала вслух зимними вечерами, когда мы жили в с. Абатском на юге Тюменской области, письма от деда с бабой из Тобольска. Дед обстоятельно описывал за сколько купил стеклорез и столярный клей, во сколько обошлась машина берёзовых дров, когда отелилась корова. В войну у бабушки было 2 коровы и козы. Они и помогли выжить в тяжёлую годину.
Как она справлялась с домом и хозяйством пока дед был на войне?
В доме тогда кроме моей бабушки и двух дочек проживала ещё одна семья, двоюродная сестра и двое её дочерей, Кайдаловы (позже переехали в г. Сургут).
Помню летнюю страду на покосах. Это уже когда мы переехали жить в Тобольск. На одну корову траву косили семь человек (6 взрослых и я ученик 7 класса). А потом гребли. А потом стоговали. А потом вывозили сено на грузовой машине по осеннему бездорожью. Помогали знакомые с которыми бабушка потом расплачивалась молоком.
_ Держали корову, а молока и сметаны до сыта не ели – говорила моя мама.
Держали коров родители моих одноклассников: Юры Попова, Коли Моргулиса, Саши Кошкарова. Городской быт мало отличался от сельского. У многих городских семей домашнее сельское хозяйство. Вокруг города были пастбища для скота. Только в нагорной части Тобольска каждый день собирались с индивидуальных хозяйств коровы в два стада по 50 -70 голов. Да десяток колхозов в Тобольском районе.
Родительский дом, ул. Обдорская, теперь Доронина 13
10.
Назначение заместителем прокурора города вскоре после переезда сменилось новым повышением – Вевчеренков Пётр Максимович был назначен прокурором города и района. Должность номенклатурная входила в триаду государственной власти на местах: партийная – горком КПСС;
советская – исполком городского Совета народных депутатов;
правовая – прокуратура и милиция.
При этом были ещё райком КПСС и райисполком. Прокуратура же обслуживала и город и район, если можно так сказать.
П.М.Вевчеренков, 1974 г.
Повторюсь, когда скажу, что пересказывать права и обязанности прокурора города и района не моя задача. я могу рассказать лишь то, что видел и слышал, что запомнилось мне в мои юные годы.
Регулярным и строгим воспитанием нас с братом отец не занимался потому, что ему просто было некогда. Никаких привилегий для семьи его высокая должность не несла. Да и время было такое – большинство семей руководителей жили скромно. Я как и многие парни в нашей школе до восьмого класса ходил в фуфайке. Правда фуфайка моя выглядела чуть новей, чем у некоторых моих сверстников потому, что я был старшим ребёнком в семье и мне не приходилось донашивать вещи братьев.
В учёбе и в жизни старался я быть если не первым то в первых рядах, чтобы не ронять авторитет родителя. А это было непростым делом в нашей разнокалиберной пацанской среде. Редкий учебный год начинался у меня без синяка на видном месте. Свобода и независимость требовали жертвы. Жертвы одиночки не желающей вступать в сомнительные и зачастую не детские компании.
Отец лишь раз сказал мне, что если я свяжусь с какой-нибудь шайкой-лейкой, он сразу уволится с работы и пойдёт в лесники…
А авторитет у городского прокурора был не просто номинальный соответствующий должности. В городе уважали Вевчеренкова П. М. как человека.
В обязанности его входили также регулярные инспекции учреждений пенитенциарной системы. В самом центре исторической части города находилась тюрьма, в окрестностях города колония и поселения.
Отец как-то рассказывал, что во время инспекторской проверки тюрьмы, при рассмотрении жалоб один из заключённых обвинял администрацию тюрьмы: _Мол вши заели!
_Вши, говоришь? Покажи!?
На что жалобщик сколько не искал не смог найти на теле ни одной особи.
