Евгения Миннибаева "Рассказы и сказки"

Рассказы и сказки
Евгения Миннибаева

В книге собраны истории, написанные в разное время. Весёлые и грустные, короткие и подлиннее – все они хотят обрести своего читателя.

Рассказы и сказки

Евгения Миннибаева

Дизайнер обложки Анна Пучкова

© Евгения Миннибаева, 2024

© Анна Пучкова, дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-0062-9640-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Такие странные мы

Знаешь ли ты, что такое жить с космосом внутри?

Сейчас ты восхитишься и ответишь, что это невероятно круто. Внутри целая Вселенная! С обитаемыми и необитаемыми мирами, звёздами и чёрными дырами, кометами и… Ты будешь захлёбываться словами восторга и не понимать, почему я не радуюсь вместе с тобой.

Всё очень просто. Там, где ты ищешь чудо, я вижу пустоту.

Одиночество накатывает волной, выбивая из лёгких остатки воздуха. Впрочем, так даже лучше – нечем кричать. Я не хочу привлекать к себе лишнее внимание.

Космос – это моя боль. Моя пустота. Вакуум.

Мне иногда снится, что я стою над обрывом, а потом резким движением раскрываю грудную клетку настежь. Так распахивают окна, радуясь первому весеннему теплу.

И тёмная бездна вырывается на свободу. С бешеной скоростью разлетаются галактики. Я едва успеваю заметить, как маленьким синим мячиком уносится от меня Земля. Или мне только хочется её видеть. Слишком мала она в масштабах Вселенной.

А что я? Я растворяюсь в пустоте и вижу совсем другой сон.

…Знаешь ли ты, каково быть человеком? Когда весь ты, такой бесконечно огромный, должен сжаться до размеров человеческого тела? Вместиться в тесную оболочку из плоти?

Да не смотри на меня так. Я не сошла с ума.

Просто представь, как нелегко приходится космосу внутри человека. Он ищет выход, хоть какую-то лазейку, чтоб сбежать, снова стать собой. Но хрупкая на вид темница удивительно прочна.

И космос смиряется. Забывает о том, кем являлся изначально.

Учится жить по человеческим правилам. По выходным чистит до блеска ботинки, надевает модное пальто и щёгольскую желтую шляпу, идёт гулять в парк. В будни ходит на работу, старается не отличаться от других людей.

Вечерами он ощущает тоску по чему-то большому, настоящему.

Тогда он гасит свет во всей квартире, оставляя лишь настольную лампу в виде зелёного фонаря, и подолгу смотрит в ночное небо. Ищет ответ на вопрос, кто же он на самом деле.

А ответ прост. Я лишь пустота, которая ищет, чем себя наполнить…

Кто я?

Тёмное гулкое пространство. Я сижу на полу и пытаюсь вспомнить, кто я и как здесь оказался. Болит голова. Поднимаю руку и нащупываю огромную шишку на затылке. Меня били?

Шатаясь, встаю с пола и иду вперёд, вытянув руки. Вокруг настолько темно, что можно передвигаться только наощупь. Почти сразу натыкаюсь на стену, продолжаю путь вдоль неё. Где я?

Угол, поворот, ещё один угол, узкая жёсткая кровать, покрытая грубым шерстяным одеялом, снова угол, дверь. Толкаю её, но она не поддаётся. Я закрыт в небольшой комнате с одной кроватью и полным отсутствием света. Возможно, избит, и от этого ничего не помню.

Что же произошло? Я в тюрьме? Голова раскалывается от боли, прислоняюсь лбом к холодной стене. Становится немного легче.

Кто же я? Как меня зовут? Почему я здесь? Вопросы, на которые я не нахожу ответа. Липкий страх сжимает горло и мешает дышать полной грудью. Пульс бьётся в висках. Если я арестован, значит ли это, что я преступник? Или жертва политического режима? Или всё просто нелепая ошибка и скоро меня освободят?

Тишина. Мне кажется, что кроме ударов сердца нет никаких иных звуков. Ложусь на кровать и закрываю глаза. Нужно попытаться расслабиться и вспомнить самого себя. Заново обрести то, что утрачено. Сложить воедино осколки памяти.

Осколки… Были бы они, эти осколки! Сейчас моё знание о себе ограничивается только тем, что я мужчина средних лет. Здесь нет зеркала, да и не увидел бы я ничего в такой темноте. Остается полагаться на осязание и собственное воображение. Рубашка, брюки, сапоги. Карманы пусты. Ничего, ни единой подсказки. Я стараюсь найти хоть малейшую зацепку, но тщетно!

Есть ли у меня семья или я одинок? Цепляюсь за эту мысль, и в памяти всплывает образ красивой девушки в белом платье. Длинные каштановые волосы и большие зелёные глаза. В руках её цветы. Я стою рядом с ней в тёмно-синем бархатном камзоле, рука лежит на эфесе шпаги. Мы о чём-то разговариваем, мне даже кажется, что я слышу наши голоса, но словно сквозь толщу воды, и смысл сказанного ускользает от меня. Девушка улыбается и протягивает мне руку для поцелуя. Видение исчезает.

Итак, я дворянин? Или воин? Или слуга знатного господина? Прислушиваюсь к себе в надежде услышать ответ, но вопросы вновь разбиваются о стену мрака. Поднимаюсь с койки и беру в руки воображаемую шпагу. Несколько взмахов…

Это была дуэль. Клинки порхали в воздухе, звенел металл. Мой противник был быстр и ловок, я едва успевал парировать удары, отступая к краю площадки. Удар, удар, ещё удар и болезненный укол в левое плечо. Противник отступает на шаг и смотрит на меня. Отрицательно качаю головой и бросаюсь в атаку. Так просто я не сдамся. Победа или смерть! Либо я, либо он!

Поверженный враг лежит у моих ног, и я со стоном сажусь на землю, зажимая ладонью рану.

Машинально прикасаюсь к месту ранения, но ни шрама, ни боли. Как так? Память шутит? Я только что видел кровь! Чувствовал, как горячие красные струйки стекают по моему телу. Это было не со мной? Или в какой-то из прошлых жизней? Молчание.

Провожу рукой по волосам. Волнистые, до плеч. Отчего-то хочется поправить… Нет, не прическу, а головной убор. Корона? Да, я вспомнил! Я носил корону – широкий серебряный обруч с несколькими изумрудами. Такая красивая вещь.

Вспышка света. Следующее видение прошлого поразило меня еще больше, чем предыдущие. Я уже вспомнил или почти вспомнил свою жизнь в королевском замке, охоту зимой, пышные балы, и вдруг увидел себя идущим по дороге в простой крестьянской одежде. Слева и справа от дороги бескрайнее поле спелой пшеницы, я слышу стрёкот кузнечиков и вдыхаю запахи лета. Жарко. Пот градом льётся со лба. Котомка на плече почти невесома, я знаю, что там лишь краюха хлеба да чистая рубаха – всё мое имущество.

Но как такое может быть, если я король? Или моё королевство разорено, а я изгнанник? Или же я вспомнил жизнь до того, как стал королём? Не понимаю!

Я сжал голову руками. Что же со мной происходит, Господи?! Почему я не могу собрать себя воедино? Разрозненные видения, размытые образы прошлого, так разительно отличающиеся друг от друга. Такое чувство, будто я жил не единожды или проживал несколько жизней одновременно. Но разве такое возможно?

Я искал логическую связь между событиями и не находил. Цветная мозаика. Просто красочный калейдоскоп.

Мозаичный пол виллы, на мне тога, ноги обуты в сандалии, в руках свиток. Донесение из дальней провинции. Там снова неспокойно, того и гляди вспыхнет восстание. Проклятые варвары никак не поймут, что лучше жить в мире с Римом, чем захлебнуться собственной кровью! Свобода хороша только тогда, когда её осеняют крылья имперского орла.

Стоп! Рим вовсе не вписывался ни в какие рамки! Это же седая древность. Пусть я не помню, кто я есть и какой на дворе год, но даже мне понятно это несоответствие. А может, я брежу? Возможно, у меня горячка? Галлюцинации? Нет, слишком реально всё ощущается. Я вскочил на ноги и заметался по своей камере. Снова толкнул дверь и убедился, что она заперта.

Что-то подобное уже было. Закрытая снаружи дверь церкви и единственная свеча в моей руке. Гроб с покойницей, совсем молодой девушкой. Что погубило ее? Болезнь или несчастная любовь? Широко крещусь и отхожу к алтарю. Я священник? Но почему я один здесь ночью? И почему заперта дверь?

Сердце сжимает какая-то тревога. Не к добру это всё… Раскрываю книжицу и начинаю нараспев читать молитвы за упокой девицы, опасливо поглядывая на гроб с телом – а ну как встанет! Слыхал я такие страшные истории, когда мертвецы оживали накануне похорон. Страх какой! Господи, защити от подобного! Снова осеняю себя крестным знамением и продолжаю молиться.

Красивая девушка! И словно не умерла вовсе, а прилегла отдохнуть. В неверном свете чудится, будто мерно вздымается её грудь, а щёки покрывает румянец. В белом одеянии она лежит с закрытыми очами, а мне всё так и кажется, что ресницы её вздрагивают, и она сейчас откроет глаза.

Час от часу не легче. От отчаяния хочется взвыть и разобрать голову на составные части, чтобы хоть так докопаться до истины! Изо всех сил барабаню в дверь – пусть придёт скорее надзиратель, пусть ответит мне на самый важный вопрос! Как же больно ничего не помнить о самом себе и как же страшно помнить о себе столько! Во мне будто тысячи душ роятся, но среди них я не могу найти своей собственной.

Я готов был ко всему, но только не к тому, что на стук никто не придёт. Снова пнул дверь с досады и вернулся на кровать. Рано или поздно ко мне придут. Должны же принести пищу и воду. А если нет? Тут я похолодел. А что если меня приговорили к мучительной смерти? Что же я натворил такого, если мне вынесли такой приговор? В животе заурчало, и я сглотнул вязкую слюну.

Следующий эпизод окончательно убедил меня в том, что я сошел с ума. Я сидел на табурете и с важным видом вылизывал лапу. Слава Всевышнему, переднюю. Пышные кошачьи усы, пушистый чёрный хвост, мягкая шерстка и уши-треугольники. Огромный чёрный кот. Любимец детей и женщин. Ну такой поворот уж совершенно был неожиданностью!

Я расхохотался в голос – ничего страшного, нам, сумасшедшим, можно! Больной на голову. Тогда камера – совсем не камера, а палата на одну персону. Темно – потому что ночь. А на стук и грохот никто не пришёл – так это мне, болезному, не спится, а дежурному врачу вполне себе спится и даже очень сладко. Шишка на затылке – сам и треснулся, скорее всего. Может, проверял череп на прочность посредством стены. В таком случае всё сходится. Точно, я безумец! Не иначе.

Дверь противно скрипнула и отворилась. Из коридора в палату проник лучик света. Я крепко зажмурил глаза, потом часто заморгал, привыкая к свету.

– Вот вы где, Станислав Викторович! Мы с ног сбились, а вы тут в подсобке, оказывается, – дружелюбно пробасил гигант, возникший в дверях.

– Михаил Леонидович, милейший! – имя как-то само выскочило на язык. – Меня тут кто-то закрыл шутки ради, видимо! Несмешная шутка, смею заметить!

Мой собеседник щёлкнул выключателем, и под потолком зажглась одинокая лампочка. Без слов он указал мне на раскрытую дверь – ни замка, ни щеколды. Я непонимающе посмотрел на это, а потом осознал и вновь расхохотался. Смахивая невольно выступившие слёзы, я пояснил своему другу и коллеге:

– Дверь открывается внутрь, а я её пытался толкать наружу!

– Пойдёмте, дорогой мой, публика уже собралась. Аншлаг!

– Простите, Михаил Леонидович, я тут головой немного приложился. Кого ставим сегодня? Гамлет?

Приятель странно покосился на меня, но ответил:

– Ну что вы, дорогой Станислав Викторович! Детская сказка, Снегурочка!

Всё встало на свои места. Я актёр. Странно, что я стал вспоминать персонажей, сыгранных мной, а не самого себя. Возможно, меня на самом деле и нет, а есть только мои роли?

Побег из рая

После кораблекрушения несколько выживших, мужчины и женщины, попали на необитаемый остров.

Первое время они жгли костры на берегу в надежде, что с проходящего мимо судна их увидят и спасут. Потом они строили плоты, чтобы уплыть на большую землю, но всякий раз что-то им мешало.

Первый раз плот показался им ненадёжным, и они бросили его. Второй раз плот унесло в море. Третий… Уже никто не помнит, чем дело кончилось в третий раз. Люди отчаялись вернуться домой и бросили попытки уплыть с острова.

Самый мудрый из них предложил строить хижины из ветвей и пальмовых листьев. Они построили себе дома, обзавелись семьями. Вскоре родились дети.

Климат на острове был мягким, растения в изобилии давали людям пищу, прибрежные воды кишели рыбой. Островитянам удалось приручить диких коз и получать от них мясо и молоко. Вскоре люди перестали тосковать о далёком доме, не бросались на берег моря при любом подозрительном шуме.

По прошествии долгого времени на тот же остров попали ещё трое человек. Их яхту перевернул мощный ураган, и они чудом остались живы.

С радостью увидели спасшиеся, что остров населён людьми, с которыми можно общаться на родном языке. Старожилы отнеслись к пришельцам хорошо, приглашали их в свои хижины, делились опытом жизни на острове.

Но новички очень хотели вернуться домой. Так же, как и старожилы когда-то, искали они признаки корабля или самолёта, надеялись, что кто-то их ищет. Однажды, гуляя по острову, наткнулись пришельцы на тот самый первый плот, который показался островитянам ненадёжным. Спустили плот на воду и отплыли в долгое опасное путешествие в надежде достичь большой земли. С ними уплыла и молодая женщина, рождённая на острове.

С грустью смотрел вождь вслед уплывающим и говорил своему племени, что новички были великими глупцами, раз решили покинуть рай…

Обратная сторона легенды