– Ну да, слышал.
– Так вот, сегодня опять кто-то здесь говорил. Я слышал его как тебя сейчас. – Петр почти вплотную подошел к нему. – Посиди здесь, не уходи, незачем мне другого звать. Я не думаю, что мы вдвоем с тобой одновременно спятили.
– Воля твоя, государь, посижу.
Петр отошел к окну, посмотрел на улицу, сел на лавку и взвел курок пистолета. Меня разбирал хохот, я выдернул штекер микрофона и захохотал что есть мочи. Слезы брызнули из глаз, когда я представил себе на секунду, как рявкнул в микрофон.
Немного успокоившись, я обратил внимание на то, что Петр держал пистолет наизготовку, намереваясь выстрелить. Похоже, звук отключаемого микрофона им тоже слышен и наводит на них сумятицу. Вдоволь насмеявшись, я снова подключил микрофон, в телефонах послышался треск и голос Меншикова:
– Вот опять, слышишь, Петр Алексеевич?
Петр со свирепым выражением водил пистолетом из стороны в сторону.
– Слышу, – процедил он. – Щас шарахну.
– Куда, в камеру? – не удержался я, смех разбирал меня. – Вы что, не знаете, что вас показывают по инету?
И тут Петр, или как его там, выстрелил из пистолета. Я мгновенно отпрянул от монитора.
– Вы что, с ума сошли, так и оглохнуть можно!
– Ничего, не будешь пугать своим бесовским говором. – Петр с выпученными глазами был страшен. – Алексашка! Тащи сюда еще пистолеты, разгоним бесов, к чертовой матери.
Меншиков пулей вылетел из комнаты, сбив в дверях входящего офицера с ног.
– Вон отсюда! – взревел Петр. – Кто тебя звал?
Дело начинало принимать неприятный оборот, я растерялся. Кто-то явно здесь переигрывает. Я либо попался на какой-то дикий розыгрыш и меня снимает скрытая камера, либо испортил постановку и меня сейчас вычисляют по IP-адресу компьютера. Ну, первое вряд ли, моя web-камера отключена и находится в другой комнате, но на всякий случай я внимательно оглядел пространство перед собой. А вот айпишник они срисуют обязательно, но тока что они мне предъявят?
В комнату ввалился Меншиков с охапкой пистолетов, Петр рванул у него сразу два и взвел курки у обоих. Данилыч бросил оставшиеся на стол, схватил пару пистолетов и тоже взвел оба. Они встали спиной друг другу и затаились.
– Петр Алексеевич, – тихонько позвал я, – не стреляйте, а то я оглохну здесь.
Вооруженные до зубов Петр с Меншиковым завертели головами, готовые выстрелить сразу из всех пистолетов.
– Выходи, бесово отродье, не прячься! – гаркнул Петр. – Покажи свою поганую морду!
– Да какой я бес? Я зритель. И, похоже, я разгадал вашу истинную цель. Вы записываете наши реакции на ваши постановки, а потом опубликуете где-нибудь в интернете наиболее интересные эпизоды. Но со мной этот номер не пройдет, я вас раскусил.
– Ты давай покажись, я тебя так укушу из пистолета, – теперь уже Меншиков подал голос.
– Ну ладно вам. Вы лучше скажите, почему у вас действия слишком затянутые, подолгу сидите, пистолетами щелкаете? Или ждете, пока кто-нибудь не забредет на вашу страницу и не проявит себя?
Петр, как мне показалось, слишком уже переигрывал. Он выпучил глазищи, поигрывал желваками и водил пистолетами из стороны в сторону. Да и Меншиков, под стать ему, уж слишком корчил свое лицо, изображая свирепость.
– А батальные сцены у вас будут, когда со шведами драться будете? Хотя это уже, наверное, чересчур. Слишком много народу придется задействовать для полноты восприятия, вас любой тогда раскусит…
Не успел я договорить, как опять раздался жуткий грохот выстрела, и я шарахнулся от монитора. Их комнату заволокло дымом.
– Да вы сами там оглохнете быстрее, – закричал я. – Разве можно палить в комнате?
Второй выстрел заглушил мои слова, я опять вздрогнул.
– Вот идиоты! Да переигрываете уже, дальше неинтересно.
Дым медленно рассеивался, сладкая парочка все еще стояла спина к спине. Петр широко разевал рот, прокачивая уши, а Меншиков тряс головой.
– Ну как, весело? Вас самих надо показать, вы сейчас на рыб похожи, на оглохших.
– Ну, попадись мне, ублюдок, на виселице вздерну как собаку! – Петр, похоже, входил в раж.
– Ага, щас! – уже с издевкой крикнул я. – Навыдумывают всякую чушь и ловят лохов. Ладно, бывайте, аривидерчи!
Я выскочил из страницы, потом, немного подумав, выключил компьютер. Надо пойти развеяться. Не было сомнения в том, что это очередная уловка для странствующих по просторам интернета. Но так, вживую общаться с артистами мне не приходилось, да и ведут они себя как-то слишком агрессивно, с пистолетами вообще переборщили. Ну, раз бабахнул для веселья, и ладно. А то сами оглохли да дыму наглотались. Хотя по телику и не такое показывали. У одной довольно известной нашей артистки на глазах танком ее машину импортную раздавили, так она на всю улицу благим матом орала. А здесь пока семечки, может, дальше интереснее будет, подыграть, что ли? И этот, изображающий Петра, уж очень похож, просто копия. Я для верности разыскал фотографии нашей с сыном поездки в Питер. Там в салоне восковых фигур я его фотографировал возле Петра Первого. Да, сходство, несомненно, есть, такой же дикий пучеглазый взгляд.
Вечером решил попробовать еще раз повидаться с комедиантами. У них там тоже оказался вечер, Петр сидел за столом при свечах, перебирал какие-то бумаги. Он читал, что-то писал на них и раскладывал по обе стороны от себя или просто комкал и с руганью кидал на пол. Продолжалось это довольно долго, и я решил напомнить о себе:
– Петр Алексеевич, или как вас там, извините, пожалуйста, но вы так похожи на своего персонажа, ну просто копия.
Он резко поднял голову:
– Опять ты, пес смердящий! Что ты пристал ко мне, что тебе от меня надо?
– Да просто сказать, что вы очень похожи на Петра Первого. Мы с сыном в салоне восковых фигур в Питере видели его и фотографировались с ним.
– На кого я похож? – угрожающе спросил он, приподнимаясь со своего места. – Ты что мелешь? Я и есть бомбардир Петр!
Он резко сел, покосился на дверь и закричал:
– Мишка! Трубку неси! – Грохнул по столу кулачищем. – И свечи захвати!
Он обхватил голову руками и сидел так, пока в дверь не поскреблись.
– Заходь.
В комнату вошел молодой парень, тоже в зеленом кафтане петровских времен, подошел к столу, протянул Петру трубку и стал устанавливать свечи в подсвечник. Петр молча раскурил трубку от свечи, подождал, когда юноша выйдет, и спросил более спокойно:
– Кто ты? Что за напасть на мою голову?
– Почему напасть? Я же говорил, я Владимир, смотрю ваш розыгрыш, а вы уж очень переигрываете. Сюда кто-нибудь подходил к вам из сети, задавал вопросы? Или я один пока здесь с вами?
Он выдохнул клуб дыма.
– Тебя и одного хватает. Я уж думал, у меня у одного бес в голове сидит, так Алексашка тоже тебя слышит. Разве может бес с нами двоими одновременно разговаривать?
– Да что вы все про беса? Признайтесь, что это розыгрыш, да и разойдемся с миром. Я-то и зашел напоследок, чтобы сказать про ваше поразительное внешнее сходство с Петром, а вы уперлись и все продолжаете комедию ломать.
– Это кто комедию ломает? – вскинулся он. – Это я, царь Петр, комедию ломаю?! Да я велю с живого тебя шкуру спустить! Да я тебя…
Он не договорил, с грохотом вскочил со стула вышел на середину комнаты и, осматриваясь по сторонам:
– Да где же ты, ирод? Покажись хоть чуток, я тебе морду вдребезги разнесу!
– Ну, опять вы за свое! Хоть бы что-нибудь новенькое придумали. А кстати, вы какое время обыгрываете, до Полтавской битвы или уже после нее?
Петр вытаращил глаза и почти шепотом:
– А ты как узнал про сию баталию? Уж не шведский ли ты лазутчик? Да и как ты сюда пробрался? Тут же кругом караул сплошной стеной стоит, дом охраняет.
– Да нет, я шпион немецкий. – В этот момент запела «скрипка Давида» – рингтон моего сотового телефона. – Щас докладывать буду в штаб о маневрах русской армии перед Полтавской битвой. – И я со смехом потянулся к телефону.
Звонил сын:
– Зайди в скайп, программку я для тебя нашел, скину и сразу настрою.
– Сейчас, минут через десять, хохму тут одну закончу, потом тебе расскажу – тоже зайдешь, посмотришь.
– Что за хохма?
– Потом расскажу, а то тут царь Петр из глаз сейчас выпрыгнет, пока-пока.
Я отключил телефон, положил перед собой.
Петр ошарашено стоял посреди комнаты, трубка дымилась в поднятой руке, он, похоже, потерял дар речи.
– Петр Алексеевич, вы так и не сказали, какое время обыгрываете?
Он смотрел в упор, прямо на меня.
– Вы там камеру не видите? Как раз сейчас на меня смотрите.
Он отшатнулся, потом медленно подошел, всматриваясь в мое лицо. Я не думаю, что кто-нибудь мог выдержать взгляд петровский. Это было просто жуткое зрелище. Было такое ощущение, что тебя просматривают насквозь, как рентген. Он хлопнул мне по лицу, я отшатнулся.
– Тихонько, камеру сломаете.
Он отпрянул и пробормотал:
– Бесовское отродье, нет тут ничего, бревна одни.
– Ну так понятно. Кто камеру напоказ выставит? Э, да вас, похоже, тоже втемную играют, ну и хохмачи, – наконец дошло до меня. – Вы и сами не знаете, что вас снимают и показывают онлайн в интернете. Так вот, чтобы вы знали, это между нами говоря, в интернете есть ссылка «Взгляд в прошлое», вот по ней я и зашел сюда. Естественно, видеть вы меня не можете, а у вас там скрытая камера стоит, хорошо замаскированная под вид бревна. Вы там поцарапайте чем-нибудь – и сами убедитесь.
Петр отошел к столу, взял свечу и подошел опять вплотную ко мне, вгляделся со своей стороны в бревна. Он водил свечой, и когда вплотную осветил место напротив моего лица, я остановил его:
– Вот здесь прямо поцарапайте трубкой своей.
Он приблизил чубук трубки и стал царапать по стене. Мне же казалось, что он водит трубкой с обратной стороны монитора.
– Ничего нет здесь, бревно сплошное.
– Так что вы хотите? Сейчас камеру в пуговицу трусов можно спрятать и снимать все что хочешь.
Он отошел в сторонку и, размахнувшись, кинул горящей свечой прямо в меня, я еле успел увернуться. Но свеча, стукнувшись о стену, упала у него в комнате.
– Фу, опять испугали. Никак не привыкну к этим вашим выстрелам да летающим свечам. Испортите камеру – вычтут из зарплаты.
Петр кинулся к двери:
– Мишка, тащи сюда доски и гвоздей поболе, стену надо оббить, чтоб… чтоб бумаги удобно было вешать. Живо!
– Ну забьете вы камеру, ну и что? Завтра же днем режиссер заставит все отодрать.
Через некоторое время несколько солдат притащили широкие толстые доски, Петр указал на мою стену:
– Забейте так, чтоб ни одной щелочки не было, чтобы карту не порвать, когда вешать буду.
Я предусмотрительно скинул наушники, чтобы не оглохнуть. Солдаты ладили доски, топором подгоняли. Наконец одна доска закрыла и меня:
– Все, кина не будет, телевизор заколотили.
Но в следующую секунду я просто обалдел: через наложенную с их стороны доску я снова отчетливо увидел Петра и солдат. Ничего себе! Это что за новые технологии? Все просматривается, как и раньше. Я хохотнул: «Посмотрим, что ты потом будешь делать? Бетоном заливать?» Солдаты закончили работу, Петр выгнал их из комнаты. Сел на краешек стола, покосился на дверь, потом глянул на меня. Я быстро надел наушники.
– Ну что, пес! Видишь теперь меня?
– Конечно, как и раньше. Только сам понять не могу, как это получается.
– Врешь! – Петр соскочил со стола. – Врешь, собака! Не можешь ты меня видеть. – Он подошел вплотную ко мне, но смотрел не на меня, а чуть сбоку.
– Так вижу я вас. Вы сейчас стоите не прямо передо мной, а левее.
Он с ненавистью повернул бешеные глаза.
– Ты что, теперь все время на меня смотреть будешь? Ты с ума меня сведешь.
– Почему все время? Мне что, заняться больше нечем? Пойду на другой год посмотрю, может, там чего-нибудь поинтереснее найду. Вон, например, посмотрю строительство Петербурга. Сын говорил, город на костях построен.
– Куда ты пойдешь? В другой год? Это как? – Петр изменился в лице. Такой искренней заинтересованности я не видел давно в лицах, и мне в который раз стало не по себе.
– Как, как… Очень просто. Я сюда наобум зашел, просто выбрал год 1709-й. В этот год Полтавская битва была, а попал к вам с Меншиковым. Я и спрашивал, какое время обыгрываете, до битвы или после.
– Как это была, ты чего мелешь? Сие тайна, а ты как про нее узнал?
– Ну, привет! Про эту битву каждый ребенок знает. Пушкин поэму написал про Полтавскую битву, вам ли про это не знать.
Петр нахмурился, глянул так недобро.
– И что он там написал? – спросил вкрадчиво-угрожающе.
– Ну, вы даете! В школе плохо учились или забыли напрочь?
