Вергилия Коулл "Отель «Мечта»"

– Так меня и прислали за вами, чтобы в отель отвезти, – закивал мальчишка. – Садитесь, герра, сейчас с наимаксимальнейшим комфортом доедем!

С этими словами он похлопал рукой по душистому сену, набросанному в повозке. Перехватил мой недоуменный взгляд, слегка покраснел и вытащил из-под него огромные железные вилы с длинными зубьями.

– Френк оставил… – он потоптался на месте, решая, куда бы пристроить находку, чтобы безопасно уместить в повозку меня, и, наконец, не придумав ничего лучше, просто воткнул их в землю. – А, потом вернусь.

Не успела я и глазом моргнуть, как оказалась в повозке вместе с чемоданом и сумкой. Возница вскочил на облучок, причмокнул губами, и у меня от тряски тут же заклацали зубы. Одиноко торчащие посреди лужайки вилы понемногу удалялись из поля зрения.

– А д-д-далек-к-ко д-д-до от-т-теля? – уточнила я, чудом умудрившись не откусить себе язык.

– Не! Рукой подать! – уверенно мотнул головой парень. – Вот сейчас с этого пригорка спустимся, потом на следующий поднимемся, потом еще так три раза и все, мы дома.

Я в бессилии закрыла глаза. Если сервис в отеле, где раздают билеты, такой ужасный, молчать не стану. Выскажу им в будке предложений и пожеланий все, что думаю! А если все-таки ошибка?! Что делать тогда? Магиобус должен прибыть за мной на это же место ровно через шестьдесят дней. Весь отпуск коту под хвост, и плакали мои мечты и грезы о красочных закатах и ласковых мужчинах! Нет, надо срочно найти способ вытащить меня отсюда. Надо связаться с учредителями розыгрыша билетов и потребовать восстановить справедливость!

Пока я сжимала кулаки, стискивала зубы и кипела от негодования, а мои кишки сотрясались до боли на каждой кочке, паренек принялся беззаботно насвистывать какую-то незамысловатую мелодию.

– А Френк и говорит, – напряг он горло, чтобы перекричать грохот повозки, – не приедет никто. А я и говорю: приедет. А он и говорит: да это все подстава. А я и говорю: никакая не подстава, пять тысяч ройалов как есть обещано. А он говорит…

Дальше я просто потеряла нить беседы и вцепилась в борт повозки с намерением во что бы то ни стало эту поездку пережить. Как и в магиобусе, чтобы скоротать время, решила отвлечься и сосредоточилась на созерцании природы. Хоть земли вервов и не казались идеальным местом для отдыха, она тут была шикарная. Мой взгляд то и дело выхватывал в просветах между деревьями редкие образцы растений, ранее виденные только в Большой Ботанической Энциклопедии, которая неусыпно хранилась и оберегалась в Главной Королевской Библиотеке. Очень захотелось прихватить парочку корешков с собой на рассаду, но я не решалась остановить странного возницу, опасаясь спровоцировать у него еще какую-нибудь бурную реакцию. Пока что, занятый сам с собой, он болтал без умолку и, похоже, считал, что эту беседу ведем мы вместе.

А затем я лишний раз убедилась, что сдержалась не зря. В одном месте, где произрастала целая роща радужника обыкновенного, между стволов мелькнуло чье-то большое темно-бурое тело. Я вздрогнула и протерла глаза. Радужник обыкновенный – тоже редкий даже для королевских садов образец, довольно капризное дерево, требующее очень влажной почвы с минимальной кислотностью, а называется оно так, потому что имеет многослойную кору. Верхний, уже огрубевший слой – охристо-желтый, под ним – нежно-розовый, самые молодые слои, только-только зарождающиеся вокруг сердцевины имеют оттенки от нежно-салатового до темно-зеленого. По мере роста радужник теряет не листья, которые вообще больше напоминают длинные мясистые колючки, а кору, и отслаивается она неравномерно, создавая впечатление, будто на ствол вразнобой плеснули красок с палитры художника.

Так вот, из-за буйства желтых и коричневых полос на коре у меня в глазах рябило, и огромный зверь, притаившийся там, мог вполне стать игрой воображения. Но приглядевшись, я заметила два черных настороженных глаза, неотрывно следящих за нашей повозкой, и ощутила, как по коже пробежал холодок. Как там сказал рыжий дикарь по имени Эл? Это земли вервов? А кто такие сами вервы? Я напряглась, вспоминая уроки по географии Объединенного Королевства, и пожалела, что всегда больше внимания уделяла ботанике, нежели остальным предметам. На ум не приходило ничего конкретного, кроме того, что вервы – это люди-звери, лишенные иного магического таланта и управляемые животными инстинктами. Но Эл выглядел вполне себе человеческим пареньком, пусть и довольно эмоциональным, и, глядя на него, я не могла представить мохнатую шкуру.

Может, то был просто лесной зверь? Может, даже не хищный? Но на всякий случай я повернулась к Элу и подергала его за рукав, все так же рискуя остаться без языка от тряски:

– А м-м-м-мы м-м-мог-г-гли б-б-б-ы ех-х-х-хать б-б-б-быстр-р-р-рее?

– На наимаксимальнейшей скорости едем! – округлил он глаза, а затем махнул рукой: – Да и приехали мы. Вот. Конечнейшая цель нашего увлекательного путешествия.

Я посмотрела в сторону, куда указал парень. Протерла глаза и снова посмотрела. Повозка тем временем выкатилась наконец на более-менее наезженную колею и практически без тряски подкатила к деревянному строению, притаившемуся на опушке леса под пригорком. Сколоченное из потемневшего от времени железодрева, оно выглядело так, словно повидало времена прадеда нашей нынешней королевы. Замызганные оконца всех трех этажей уныло глядели на белый свет. У каменного порога чахла без воды и внимания роза-вьюнок. Откуда-то изнутри тянуло запахом подгоревшего мяса. На заднем фоне виднелась непролазная чаща.

Ни песчаного берега.

Ни моря.

Ни золотоволосых ундов.

– Это что такое? – с трудом выдавила я, выбравшись из повозки.

– Отель «Мечта»! – гордо провозгласил Эл тоном бывалого экскурсовода и сделал широкий жест рукой.

– Чья мечта? – не поняла я, все больше убеждаясь, что стала жертвой жестокой ошибки.

– Как чья? Ваша, конечно! – уверенно заявил рыжий наглец. – Да вы проходите, проходите, не стесняйтесь. Вот увидите, вы еще от нас уезжать не захотите! Фре-е-енк!

Последнее слово он без предупреждения так громко заорал над моим ухом, что я подпрыгнула. И сразу же поняла, что, возможно, данную хибару и можно назвать отелем, и, возможно, он и есть мечта самого Эла, но мне тут делать нечего.

– А до города тут далеко? – осторожно поинтересовалась у парня, который продолжал надрывать горло, призывая неведомого Френка.

– Не! – отозвался он. – Рукой подать! Вот, колею видите? Если по ней ехать и никуда не сворачивать, то прямо в город и приедете. Только там ничего интересного нет, герра, я вас уверяю. То ли дело у нас: воздух, природа, тишина. Мечта! Фре-е-енк!

Одно из окон на втором этаже распахнулось, и оттуда на крик выглянула женская голова, а затем отворилась и входная дверь и на крыльцо вышел…

Нет, теперь я могла бы поклясться на магическом шаре королевских судей, что тогда, по пути, мне не показалось. Потому что создание, выросшее на пороге дома, напоминало мужчину, но было покрыто похожей густой шкурой, правда, более рыжеватого цвета, чем у лесного чудовища. Приоткрыв рот, я уставилась на гриву, переходящую то ли в сильно разросшуюся бороду, то ли просто растущую по всему лицу так, что на нем виднелись лишь блестящие темные глаза – с виду поразительно умные для такого диковинного создания. Сильная шея переходила в мощный торс, такой же заросший, огромные руки бугрились мышцами и заканчивались вполне человеческими пальцами, правда, пучки шерсти росли и на них. Нижняя половина тела была облачена в такие же, как у Эла, штаны с подтяжками – и слава магии королевства, иначе меня наверняка ожидало какое-нибудь шокирующее зрелище. На ногах верва красовались грубые ботинки.

– Френк! – расплылся в радостной и гордой улыбке возница и потыкал в мое плечо пальцем. – Смотри, какая красивая! Настоящая! Приехала!

В полнейшем ступоре я стояла и ощущала на себе цепкий и голодный взгляд мохнатого монстра. А он меня точно на обед слопать не захочет? Услужливая память подкинула подзабытую прежде информацию о том, что из-за животного начала некоторые ученые до сих пор спорят, считать ли вервов безобидными или же дикими и опасными существами.

– М, – хрипловато и равнодушно промычал Френк, глядя на меня с порога.

Я сглотнула.

– Это мой старший брат, – подсказал Эл мне на ухо, – не обращайте внимания, он у нас молчун, но вы ему очень понравились, сразу видно. Пожмите ему руку.

Я перевела взгляд на мохнатые пальцы, затем на лицо монстра. Тот взирал на меня с опаской и отвращением, понемногу сжимая кулаки, будто всем видом предостерегал не приближаться.

– Знаете что, – сказала я и попятилась, а затем, повинуясь импульсу, прыгнула в повозку на место возницы и резко хлестнула поводьями лошадиный круп.

Животное заржало, ударило копытами о землю и бросилось вперед, меня же наоборот откинуло на жесткую деревянную спинку. Сзади раздался полный отчаяния крик Эла:

– Стой! Куда?! Постоялица! Мохнатые предки, что же это творится?!

Я обернулась: звероподобный Френк каменным истуканом так и застыл на пороге, а его рыжий братец открыл рот от изумления. Я стиснула зубы и сосредоточилась на дороге. Как там парень сказал? Эта колея приведет прямиком в город. А в городе наверняка есть магифон и способ связаться с организаторами лотереи. Уж я им выскажу все, что накипело!

Меня, конечно, пугали мысли, что в городе вервов все окажутся такими же свирепыми и мохнатыми, как жуткий Френк. Но с другой стороны, это же город! И Эл, хоть и назвался братом монстра, выглядел вполне мило и безобидно. Может, не все вервы одинаковы? Так или иначе, выбора у меня не оставалось: не заселяться же в мрачную хибару на краю цивилизации в компании мычащего зверя?!

– Стой! – летел мне вслед обиженный голос Эла. – Постоялица-а-а-а! Нам за тебя пять тысяч ройалов обещали-и-и! Нам деньги очень нужны-ы-ы! Мы ж тебя уже полюбили как родную-ю-ю!

Еще некоторое время он бежал за повозкой, призывая на мою голову своих предков и глотая поднимаемую из-под колес пыль, а затем остался за поворотом дороги. Оглянувшись напоследок, я успела увидеть его печальную сгорбленную фигурку с картузом в руке и с трудом подавила в себе муки совести.

***

– Ненавижу тебя! – Элиот взбежал на крыльцо, по пути со всей силы толкнув плечом брата. Френк, правда, ничего не почувствовал, но успел вытянуть руку и удержать мелкого, который по инерции отлетел от удара назад. Эл стряхнул с себя его пальцы и шмыгнул в дом, загрохотал стулом на кухне.

Френк вздохнул и пошел следом. Он ненавидел роль няньки, но выбора не было. К моменту его появления мелкий сидел за столом, пил компот, сваренный Миной, и отчаянно делал вид, что не плачет. Мокрые глаза и хлюпающий нос выдавали его с головой. Сама Мина стояла рядом и гладила Эла по плечу.

– Сырость тут развели, – сказал Френк, хотя изначально собирался сказать другое: что-нибудь утешающее.

– Ненавижу тебя! – снова выкрикнул брат, сжимая кулаки. – Ты что, не мог ей улыбнуться? Просто улыбнуться? Вот так?

Эл растянул губы и оскалился. Френк пересекся взглядами с Миной и понял, что поступил правильно, когда не стал улыбаться приезжей. Обгадилась бы еще, чего доброго, потом за ней убирать.

– Красивая такая приехала. Настоящая, – горестно всхлипнул Эл и покачал головой. – А ты…

– Она бы все равно у нас жить не захотела, – осторожно заметил Френк.

– Как не захотела бы?! – всплеснул руками мелкий. – Я ей тут сервис подготовил! Я ей на подушку веточку лаванды положил! В комнату букет подсолнухов поставил! Мине, вон, нравится у нас, и постоялице новой бы понравилось тоже!

Мина виновато посмотрела на Френка исподлобья и отвела глаза. Тот сдержал правду, рвущуюся с языка, и вместо этого сухо возразил:

– Все равно ничего не получится. Все уже решено. Документы почти готовы, через месяц я записываюсь в армию Королевы и уйду с ее миротворческими войсками охранять границы, а ты поедешь жить к тетушке Арабелле в город, поступишь в школу, которую тебе давно пора посещать.

– А я не хочу жить с тетушкой Арабеллой! – пуще прежнего взвился мелкий. – Я бизнесом заниматься хочу! У меня тут дел по горло, гостиничный сервис – это тебе не в зубах поковырять. Я тут и трансфер, и администратор, и швейцар, и конферансье! Музофон уже заказал для обеденного зала! Вот бы где пять тысяч ройалов пригодились…

На последних словах голос Эла упал до шепота, а сам он сник. Френк покачал головой, развернулся и пошел по коридору к задней двери, понимая, что спорить тут бесполезно. Жалко мелкого, но ему пора взрослеть и принимать жизнь такой, какая она есть, со всеми ее неудачами и провалами. Френк схватил с подставки для инструментов топор и вышел на улицу. Поднимаясь по заросшему травой склону, он ловил себя на мысли, что излишне крепко сжимает топорище.

Надо было давно отправить мелкого к тетушке в город. Там бы он уже пообтесался, растерял свою наивность и понял одну важную вещь: от красивых женщин любому разумному мужчине нужно держаться подальше. Френк остановился перед толстым стволом железодрева, перехватил топор поудобнее, размахнулся и от души всадил острие в кору. Следовало бы прихватить из дома и оселок для заточки – уж больно быстро тупится инструмент о такую древесину – но возвращаться обратно, в царство сырости и хлюпающих носов, Френку не хотелось.

Упершись ногой в ствол, он выдернул топор, размахнулся и снова всадил, не замечая, что расходует силы неэкономно, а внутри клокочет злость. Ничего, поплакать Элу полезно. Зато запомнит урок на всю жизнь. Подумаешь – красивая. У девчонки же на лице так и было написано: столичная штучка. Как слезла с повозки перед Френком, так он сразу увидел, что не место ей здесь. Кофточка на три пуговицы расстегнута, открывая атласно-молочную кожу груди, поясок тонкую талию подчеркивает, а юбка плотно, как вторая кожа, обтягивает крепкие и стройные бедра до самых колен. Туфли на каблуках – на каблуках! – нацепила, чтобы изящные лодыжки в глаза бросились. Вот зачем женщины так одеваются? Чтобы сводить нормальных мужчин с ума? Чтобы потом перед мысленным взором так и стояла эта ее кожа, будто изнутри светящаяся, и так и хотелось на себе ощутить, каково это – когда такие стройные и сильные ножки его поперек тела сжимают?!

И смотрела она своими глазищами так… у Френка тогда, на пороге, аж скулы свело – от возмущения, естественно. Хотел посоветовать ей убираться, но вместо этого что-то непонятное получилось. Впрочем, девчонка и сама поняла, что лучше бежать подобру-поздорову. Правда, лошаденку с повозкой угнала, но это ничего, Каурый умный, он сам дорогу домой найдет, стоит только поводья отпустить. На крайний случай, Эла на поиски можно отправить.

Френк тряхнул головой, отгоняя наваждение, и сообразил, что головка топора от удара слетела с топорища и отскочила далеко в траву. Чертыхаясь, он принялся за починку инструмента. И пахло от этой… столичной штучки так, что словами не передать. С такой если полежишь – словно на душистом лугу повалялся. И волосы ее темные, блестящие, лежали за спиной гладкой волной, а один локон будто нечаянно по плечу спереди спускался. Длинные золотые ниточки серег покачивались вдоль шеи, притягивая к точеным ключицам взгляд.

Он отшвырнул бесполезный топор и беспомощно огляделся по сторонам. Пойти что ли в Котле искупаться? Плохо ему что-то, может, за завтраком съел не то? Из Мины та еще повариха, того и гляди, их с мелким отравит. Нет, надо быстрее отправлять брата в город и самому уезжать. Мина помучается и другое жилье себе найдет, ей не привыкать. Переживет Эл мечты свои глупые и забудет, а Френк давно привык вообще не мечтать. Какая ему разница, где землю топтать – здесь или под флагом Королевы? Главное, что за службу он деньги получит, и не какие-нибудь эфемерные пять тысяч, а по две честно заработанных тысячи ройалов в месяц. На них можно и обучение Элу оплатить. Френк соврал, когда сказал брату, что все уже оплачено, но это чтобы тот меньше дергался и быстрее смирился.

А постоялица эта… Френк прекрасно видел, какое отвращение было написано на ее лице, когда она разглядывала их родовое жилище, в котором выросло не одно поколение предков. Чего еще ждать от столичной штучки? Ей небось платья дорогие каждый день новые подавай, в театры и синематеку ее катай, в ресторанах корми на баснословные суммы. Френк знает, он уже проходил все это с Агателлой. После чего и зарекся держаться от таких подальше. Вот бы Эл глупый на ошибках брата, а не на собственных научился! Да куда ему? Несмышленыш, подросток, гормоны кипят, фантазии голову переполняют. Сложно с ним. Морока.

Поплевав на ладони, Френк все же решил снова взяться за топор. За хороший ствол железодрева в городе дадут ройалов сто. Сумма небольшая, но зато позволит хоть частично погасить долг перед судьей Лоаном. И с благословения мохнатых предков, тот оставит их с Элом в покое еще на неделю.

Вот что этой столичной штучке дома не сиделось?!

***

Хваленый город вервов представлял собой широкую улицу, по обеим сторонам которой выстроились в ряд одно- и двухэтажные дома и магазины, и ряд улочек поменьше, пробегающих параллельно главной. Тротуаров тут не было, вдоль дверей тянулись дощатые настилы для пешеходов, а на проезжей части всем желающим предлагалось глотать пыль в летнее время и месить грязь – в остальное. Я с грустью вспомнила мощеные булыжником переулки квартала Подмастерьев и красиво выложенные плиткой бульвары квартала Богачей. О мраморных лестницах королевской резиденции и вспоминать не стоило. Эх, тут не столица, нечего и сравнивать!

Впрочем, золотистым песочком с ривьеры ундов здесь тоже не пахло.

Пригорюнившись, я совсем бросила поводья, и лошадка с облегчением остановилась посреди дороги, переводя дух. Как и следовало ожидать, в таком небольшом городке появление чужачки не осталось незамеченным, и местные жители, будто ненароком, повысыпали на улицу, чтобы на меня поглазеть.

Прозвенев дверным колокольчиком, из лавки булочника вышла дородная женщина. Судя по скептическому взгляду, брошенному на мой наряд, мода на платья здесь отставала от столицы еще больше, чем мода на мощеные тротуары. Я не осталась в долгу и тоже разглядела одеяние оппонентки. Добротная простая некрашеная ткань, усердно обтягивающая все валики мясистого тела, подол, метущий доски настила, в руке – кружевной зонтик от солнца, обтрепавшийся уже по краям. Все бы ничего, если бы не лицо женщины. Точнее… не было там никакого лица, одна сплошная черная борода с глазами, или грива, или как это у вервов положено называть. Честно говоря, с таким же успехом передо мной мог стоять обряженный в платье толстый мужик, я бы не сумела отличить одно от другого. Но все-таки хотелось надеяться, что мужчины здесь придерживаются консервативного стиля и предпочитают штаны с подтяжками, как уже знакомые мне братья.

Враждебности бородатая женщина ко мне не проявляла, просто поглазела пару минут и зашла обратно под тот же звон колокольчика. Я с облегчением выдохнула и огляделась: на другой стороне хихикали и переговаривались две девчушки, вполне себе без бород, но в платьях схожего фасона. Приодеть их по-столичному – и не отличить будет от жительниц какого-нибудь квартала. На пороге питейного, судя по вывеске с кружкой, заведения стоял молодой парень, постарше Эла, но тоже без густого волосяного покрова на лице. Он покуривал трубочку и смотрел на меня с довольным прищуром. В приоткрытую дверь за его спиной вылетал звон посуды и грубый мужской хохот.

Но тут же мой взгляд снова наткнулся на мохнато-лохматую фигуру в картузе и штанах. Походкой явно пожилого человека этот мужчина пересек проезжую часть и скрылся за углом. Пока что я так и не смогла понять, по какому принципу люди здесь делятся на волосатых и не очень, но меня это не особо и интересовало. Главное, что мохнатые особи не проявляли агрессивности, а вели себя, как обычные горожане: выходили из домов и магазинов, о чем-то беседовали между собой, таращились на меня издалека, не собираясь приближаться. Что ж, раз наши Королевства называются Объединенными, логично предположить, что объединять они могут совершенно непохожих друг на друга существ. Я наверняка казалась местным жителям не меньшим чучелом, чем они – мне.

Почувствовав, что переборола первый страх и немного освоилась, я отправилась на поиски средства связи. Волосатая женщина как раз покинула булочную с сумкой покупок в руке, и я скользнула в дверь вместо нее. Хозяин лавки относился к категории «неволосатых», встретил меня приветливо и принялся нахваливать товар. Сдоба и впрямь выглядела так аппетитно, что от голода во рту потекли слюнки. Ну что я с утра съела? Жалкую шоколадку из пайка? Остальное-то раздала, уверенная, что в отеле меня ждет накрытый стол и неограниченное число к нему подходов. Ага, наивная! Я помахала руками, отгоняя грустные мысли и невероятно вкусный запах выпечки заодно с ними.

На вопросы о магифоне булочник почесал лысоватую макушку и наконец выдал, что если подобный аппарат тут и водится («это вам не столица, девонька, мы тут королеву не привечаем»), то находиться он может только у судьи Лоана. Из разговора выходило, что судья этот важная шишка, все городские вопросы и проблемы решает, раз в месяц самолично ездит в столицу по каким-то там своим важным делам, а в остальное время получает разнарядки и срочные новости как раз по магическому аппарату. Ему для этого и личный помощник специально выписан. Уточнив, как пройти к конторе судьи, я вновь поспешила на улицу.

Там меня ожидал сюрприз. Нет, лошаденку с повозкой не угнали, но зато откуда ни возьмись налетела стайка детишек и окружила мои вещи. Сумку с документами я предусмотрительно держала при себе, а вот тяжеленный чемодан, набитый лишь тряпками, не стала тащить за собой в лавку по неудобным дощатым настилам, и именно он и привлек внимание детей. Чемодан как чемодан, ничего особенного, ну подумаешь – розовый?! Но детишки смеялись, тыкали пальцами и глазели на него, окружив таким плотным кольцом, что я не могла подступиться. К слову сказать, все они были неволосатенькие, но очень бойкие и эмоциональные, как Эл. Вспомнив парня, я снова засовестилась и загрустила.

– А ну, кыш отсюда! – раздался властный женский голос.

Детишки тут же прыснули в сторону шустрой стайкой, а я подняла голову и увидела молодую девушку верхом на горячем жеребце. Оказалось, что кто-то здесь все же следил за модой! Стройные ноги девушки обтягивали ладно скроенные полотняные бежевые брючки, белая кофточка была стянута на плоском животе узлом, пышные огненные локоны струились по плечам в свободном беспорядке. Конь гарцевал под хорошим седлом, послушный любому движению дорогих кожаных сапожек для верховой езды. Я невольно залюбовалась всадницей и тем, как она держит себя. Относить ее к категории «неволосатых» мне даже в голову не пришло, хотя, конечно, ее хорошенькое личико не портила никакая поросль – просто у меня не возникло сомнений, что наездница родилась скорее кем-то из магов, чем вервом.

– А ты что в нашем болоте забыла? – устремила она на меня прямой взгляд бездонно синих глаз.

– Потерялась, – ответила я с улыбкой.

– Смотри, найдут, – хмыкнула она, тоже оттянув краешек губ, – у нас тут охотников много. Да все не про тебя.

– И не про тебя, – заметила я.

– Точно, – она улыбнулась уже шире, дернула поводья, взвив коня, – чемодан – огонь, саранчу мелкую гоняй смело от себя, не бойся. А если приехала надолго, заглядывай ко мне на чай. Мой дом – самый последний на этой улице. Не потеряешься.

Она пустила скакуна с места в галоп, обдав меня градом мелких камешков и земли, я закашлялась и выкрикнула вслед:

– Это тот, возле которого контора судьи Лоана?

Огненноволосая красавица обернулась на меня через плечо, подмигнула и вихрем умчалась по дороге, так и не спросив моего имени и не сказав своего.

К моменту, когда я дотащилась на своей честно угнанной повозке до нужного дома, мимолетной знакомой и след простыл. Ее жилище выглядело под стать хозяйке: целый трехэтажный особняк в противовес более приземистым соседним строениям, на окошках – кружевные занавесочки, перед парадным входом – нарядная клумба. Мохнатый мужчина в сторонке чистил взмыленного скакуна и на меня не обратил никакого внимания.

Поглядев на дом, я перевела взгляд на контору. Ею оказалось деревянное одноэтажное строение с вывеской «Полиционерия» над дверью. Похоже, из-за малого числа жителей судья тут и следил за порядком, и выносил приговоры – все в одном лице. Я двинулась туда, на этот раз волоча за собой и чемодан. Внутри царила скука. Над столом дежурного полиционера свисала липкая лента, полная мух, а сам он с увлечением уткнулся в книгу. Видимо, несмотря на устрашающий вид вервов, в земли я попала спокойные, преступлениям не подверженные. На мою просьбу помочь полиционер (кстати, не мохнатый) лениво процедил сквозь зубы, что судья Лоан не оказывает частных услуг связи никому. Даже тем, кто попал в беду и не знает, как вернуться домой.

Ну, это мы проходили. Любой, кто пожил бы в квартале Подмастерьев какое-то время, знал, как не пасовать перед кислыми минами должностных лиц и не сдаваться сразу после первого отказа. Слово за слово, и наша мирная беседа с полиционером начала потихоньку перетекать в перепалку. Неизвестно, что заставляло так упорствовать его, но меня очень подогревала мысль, что прибрежный отель в землях ундов еще может мне достаться, а куковать весь отпуск в глуши вообще не хотелось.

В ответ на поднявшийся шум дверь в кабинет судьи приоткрылась, явив высокого мужчину в деловом костюме и галстуке. Пижон, причем тоже столичный. Я узнала и модную нынче в квартале Богачей голубую краску на его пальцах – свежее веяние, при котором особым красителем покрывали две фаланги. Женщины тоже так делали, но выбирали более яркие цвета: красный, зеленый, желтый. Позволить себе такое мог лишь тот, кому не приходилось часто мыть руки – а значит, не часто и их замарывать.

И взгляд у него был тоже деловой, столичный. Мигом раздел меня глазами с головы до ног. Нет, не до ног, до моего многострадального розового чемодана. Непропорционально большой, «лягушачий» рот искривился в улыбке, отчего нос, похожий на утиный клюв, сплющился еще больше. Не знаю почему, но от судьи Лоана я чувствовала какой-то подвох, какую-то скрытую угрозу, и это заставляло напрягаться.

– Петс, – пропел он, не глядя на своего подчиненного, но явно обращаясь к нему, – почему ты не доложил, что ко мне пришла герра?

Полиционер открыл рот, но тут же захлопнул его по повелительному жесту.

– Молчи, дубина. Все равно от тебя никакого толку. Проходите, пожалуйста, – последние слова, сказанные любезным тоном, относились уже ко мне.

Я пожала плечами, стиснула ручку чемодана и пошагала в кабинет. Уж очень хотелось вернуть золотой билет обратно.

– Итак, – скрестив по-паучьи тонкие и длинные руки на груди, начал судья Лоан, когда мы с ним уселись по обе стороны его рабочего стола, – что же с вами приключилось?

Я охотно пересказала детали путешествия на отдых. Лоан пожевал губами, задумчиво разглядывая меня.

– Странно, что о вас меня не оповестили… – наконец выдал он вполголоса.

– А что, должны?! – удивилась я.

– Ни одна более-менее важная персона обычно мимо меня не проходит, – улыбнулся он с наигранным смущением.

– Так я не важная персона, – тряхнула я головой, – или вы имеете в виду тех, кто выигрывает золотые билеты?

– Скорее, тех, кто принадлежит королевской семье, – в его тоне сквозило что-то затаенное, недоброе, и я поежилась, дернулась возмущенно: