Татьяна Профир "Почтовая марка"

– Ой, нет, – отказалась Геля, – лучше посидим в машине. Хотела тебя попросить помочь с похоронами и узнать, когда можно провести церемонию. Поддержи меня, пожалуйста, не знаю, как справлюсь. Мне кажется, упаду в обморок, как только увижу Самуила Карловича лежащим в гробу.

– Тело не у нас находится, а на судебной экспертизе, криминальный труп, – пояснила подруга. – Но не переживай, всё организую. Пошлю толковых санитаров к ним. Они всё сделают как надо. Разрешение на похороны тебе нужно взять у следователя.

– С этим могут возникнуть проблемы, – сказала Геля. – Ильин решил, что я заинтересованное лицо, так как получу наследство. Грозился вызвать в отделение. Он так и сказал: «Пока вы проходите как свидетель». «Пока»!

– Ильин, Ильин… – произнесла Настя протяжно, – Иван, что ли?

– Иван Семёнович, – поправила её Геля.

– Высокий, шатен? – уточнила подруга. – Одевается с иголочки, педант…

– Да, – удивилась Ангелина. – А ты его откуда знаешь?

– Он к нашей лаборантке в женихи набивается, – пояснила Настя, улыбнувшись. – Попробую через неё подобрать ключик к нему. У них как раз конфетно-букетный период.

– Ты меня успокоила, – обрадовалась Геля. – Поеду. Надеюсь на тебя.

Настя кивнула головой в знак согласия и вышла из машины.

Ангелина направилась к Павлу Лапшину, вернее, к его отцу. Они проживали в самом центре города недалеко от консерватории, театра юного зрителя и любимого парка всех горожан. Старый четырёхэтажный дом с лепниной на фасаде и трёхметровыми потолками, без лифта. Так что все шесть этажей нового дома поместятся. Подгоняемая необходимостью, Геля поднималась этаж за этажом быстро, пока не достигла последнего этажа. Уставшая, нажала на кнопку звонка. За дверью послышалась заливистая трель и раздался голос Павла.

Геля уже и не припомнит, как долго они были знакомы, наверное, с самого детства. Ходили в одну и ту же музыкальную школу. Павел –

профессорский сын. Отец – профессор истории, мать – профессор биологии. Он вырос в кабинетах и аудиториях университета. Там же закончил факультет филологии. Долго работал в архиве младшим научным сотрудником, защитил диссертацию по редкому древнему языку. Вдобавок к трём современным. Всё время не переставал писать рассказы и печатался в журнале «Альманах». В какой-то момент литературное творчество пересилило, ушёл из архива и посвятил себя литературе. Пишет романы, ходит на творческие встречи с читателями и подписывает книги. В принципе, доволен жизнью. Единственное, остались расстроенными родители. Они надеялись, что сын продолжит традицию и станет профессором филологии.

– Иду, иду, – лился мягкий бархатный тембр внутри комнаты.

Дверь открылась, и в прихожей стоял сам хозяин квартиры в переднике с маленькой кастрюлей и ложкой внутри. Он интенсивно что-то помешивал.

– Заходи и проходи сразу на кухню, – произнёс он и убежал. – Это хорошо, что ты приехала. Мне как раз необходим дегустатор.

Ангелина разделась и прошла следом. Ещё на подступах к кухне в нос ударил запах гари. В комнате висел смог, не видно ничего.

– У тебя что-то сгорело? – поинтересовалась она, открывая форточку.

Геля взяла полотенце и стала им махать.

– Творческий процесс, – успокоил он её. – Пишу кулинарную книгу. Решил проверить рецепт на своём опыте. Попробуй.

Не дожидаясь ответа, зачерпнул ложкой из кастрюли на плите густое и клейкое содержимое и плюхнул на тарелку.

– Что это?

Ангелина взяла ложку и с опаской отщипнула маленький кусочек. Тут же взбунтовались все рецепторы языка от горечи и солёности клейкой мягкой консистенции. Из глаз прыснули слезы, а к горлу подкатил комок тошноты. Она побежала в туалет, выплюнула в унитаз комок и прополоскала рот холодной водой из-под крана.

– Что это за гадость? – спросила Геля, осушив стакан воды.

– Каша, – обиженно произнёс Павел, – вернее, пудинг по старинному шотландскому рецепту. Ещё в шестнадцатом веке в Англии появилось это блюдо – овсяная каша на мясном говяжьем бульоне с добавлением тёмных слив. Правда, я привнёс в него некоторое дополнение – специю бадьян, сверху карамелизировал и посыпал крупной морской солью. Должно быть вкусно. Может, попробуешь ещё? Есть ещё порция, не очень горелая.

– Нет. Ты лучше пиши романы, чем варить, – сказала Геля. – Это у тебя получается великолепно. Из тебя не выйдет второго В. Похлебкина. Он, в отличие от тебя, превосходно готовил. Из любых ингредиентов мог сделать кулинарный шедевр. Кулинария, Павел, это не твоё. Тебе надо объединиться с Елизаветой Львовной. У неё – большой опыт готовить, всю жизнь проработала поваром в столовой. Сейчас на пенсии, ничем не занята, если не считать внука Мишку. Съезжу на старую квартиру, поговорю. Может, согласится тебе помочь. Иначе отравишь гостей или себя. То, что у тебя получается, нельзя назвать едой, химическое оружие какое-то. Твоим пудингом можно пытать.

– Думаешь? Повариха и правда мне бы не помешала. Это действительно замечательно идея, – согласился он, почесав затылок. – А то я зашиваюсь. Редактор книгу требует, а у меня ещё и половины нет. Соседи пару раз пожарных вызывали, думали, горю. А это я лишь омлет с беконом жарил и курицу в духовке запекал… Что я всё про себя и про себя, любимого? Ты, наверное, прибыла ко мне по делу. Не проведать же приехала.

– Стыдно сказать, но ты прав, – согласилась Геля. – У меня дело к твоему отцу. Оценить литературную рукопись привезла, подлинность определить и примерную стоимость. В антикварный магазин принёс один человек. По наследству ему досталась. Теперь думает, что делать с этими документами: выкинуть как ненужный хлам или продать на аукционе. За анализ заплачу, входит в наши услуги клиенту.

– Отец в Америке, лекции читает, – ответил он, – вернётся через год. Можешь мне оставить. Недаром филологический окончил, разберусь. Только быстро сделать не обещаю. Должен закончить с книгой.

– К концу месяца сделаешь? – спросила Геля, выложив на стол рукопись, не открывая папку.

– Постараюсь, – пообещал Павел. – Захлопни дверь, а то у меня руки в муке.

– Не переводи зря продукты, – улыбнулась Геля, – пришлю к тебе Елизавету Львовну. Она готовит – пальчики оближешь. Займись лучше книгой. В этом есть и моя заинтересованность. Чем быстрее закончишь её, тем быстрее посмотришь листы рукописи. Пока, не провожай. Дверь захлопну.

*****

Как ни старалась Ангелина, но поездки заняли большую половину дня. Заглянув в кулинарию по дороге, приехала в бутик уже к вечеру.

– Что у нас нового? – поинтересовалась Ангелина, войдя в главный зал и протянув коробочку с выпечкой. – Может, чай попьём?

– Всё в порядке, – ответила Леночка, – продала чайный столик, который стоял у окна, и пару ваз с цветочным орнаментом. Да, нам принесли статуэтку балерины в хорошем состоянии. Я её приобрела.

– Замечательно, – произнесла Ангелина, разливая чай по чашкам. – С ремонтом как? Продвигается?

– Тишина, – с нотками беспокойства сказала Леночка. – Уже два дня не появляется. Задаток получил и пропал. Наверное, пьёт, даже к телефону не подходит. Нужно было заплатить всю сумму после выполненной работы. Но он так просил. Если в ближайшие дни не появится, поеду навещу его, и придётся пригласить другого специалиста.

– Ладно, подождём, – согласилась Геля, – но не затягивай. И не переживай по поводу денег, если не удастся вернуть. Считай, потратили на благотворительность. Наш слесарь спешил похмеляться. Только, по-видимому, состояние перешло в запой. Если в ближайшие дни не завяжет, зови другого специалиста. Мне его вид с самого начала не понравился. Хорошо, хоть с потопом справился. Предложи работу Головину, а то он обиделся, что мы его сразу не позвали… У меня к тебе другой разговор. В почтовом ящике обнаружила письма. Вчера одно, подумала шутка. А сегодня ещё одно.

Ангелина достала белый конверт из сумки и положила на стол. Она взяла бумажный нож, аккуратно надрезала его.

– Требуют какую-то вещь, – произнесла она и прочла новую записку: – «Принеси, что забрала, положи в книгу и оставь на лавочке около памятника Пушкина. Не вздумай обмануть. А то не увидишь дочь».

– В конверте ещё что-то, – сказала Леночка с округлившимися глазами.

Она перевернула конверт, и на стол выпал локон белых волос.

– Мариника, – с ужасом произнесла Геля.

Она схватила ключи от машины, шубу и выбежала на улицу, в дверях столкнувшись со следователем. Проигнорировав его слова, проследовала к автомобилю. Рванула с места, мотор зарычал, осыпав снегом стоявшего на крыльце Ильина. Ангелина давила и давила на педаль газа, прижимая к полу, стрелка на приборе скорости зашкаливала за пределы возможности, не обращая внимания на знаки и светофор, пока не наткнулась на затор. Впереди стояли машины в обе стороны. Ангелина не успела развернуться, как сзади подпёрли её подъехавшие машины. Ни вперёд, ни назад. Поток автомобилей встал. Не в состоянии ждать, когда впереди продвинутся машины, Геля вышла из автомобиля и, даже не заперев, побежала через дворы в детский садик. Сердце стучало и выпрыгивало, но не только из-за бега, а скорее, волнение выплёскивало через край адреналин. Она не помнила, как преодолела на одном дыхании несколько километров. Тренер по гимнастике пришла бы в восторг – так быстро Геля не бегала даже по пересечённой местности на сборах. И только когда она прибежала в садик, силы её покинули, как только увидела дочь, играющую в куклы вместе с другими детьми. Ноги подкосились, и она присела на лавочку в центре комнаты напротив шкафчика Ники.

– Что-то рано вы пришли за Мариникой, – сказала воспитатель.

– Решили пройтись по магазинам, – ответила Ангелина, стараясь справиться с одышкой и волнением. – Пойдём выбирать платья для праздника.

– Она такая артистичная, – похвалила девочку воспитатель. – Хорошо танцует и поёт.

– Есть в кого, – ответила Геля. – У неё бабушка – оперная прима.

– Тогда понятно, – улыбнулась воспитатель.

Ангелина стала быстро соображать, как бы узнать у воспитателя, не привлекая её внимания, о посторонних около садика.

– В социальных сетях последнее время появились сообщения о маньяках, бродивших около детских учреждений, – говорила Геля, одевая ребёнка. – А у вас как? Спокойно?

– Надо же, – удивилась воспитатель, – мы уже два дня детей не выводим гулять. Погода неприятная. Ветер и морось. Обязательно буду внимательно наблюдать за детьми и сторожу скажу, чтобы был начеку. Хотя наши детки всегда под присмотром.

– Замечательно, – произнесла Ангелина, завязывая шарф. – Прощайся, милая.

– Ждём тебя после выходных в красивом платье, – сказала воспитатель, – Не забудьте, спектакль играем в понедельник и приглашаем на праздник всех родителей и бабушек. Мы решили – от каждого ребёнка по два человека –

вполне уместятся в группе.

Ангелина улыбнулась в ответ и вышла следом за дочкой на улицу. Она крепко взяла за руку Нику и посмотрела по сторонам. Вокруг спешили редкие люди, и вроде никого подозрительного не было. «Может, зря волновалась. Но нет, такие угрозы просто так не подбрасывают в почтовый ящик…» Ей хотелось в эту минуту оказаться дома, забраться на диван, укрыться пледом и маленькими глотками отпивать ароматный, свежесваренный кофе и хорошенько подумать над этой проблемой, но она пообещала дочери пойти по магазинам. Неожиданно вспомнила про оставленный автомобиль на дороге. «Наверное, его забрал эвакуатор, в лучшем случае». За то время, пока Геля была в детском саду, пробка рассосалась, а машина осталась стоять на проезжей части без водителя. Надеясь, что ключи, торчащие в замке зажигания, не привлекли угонщиков, она шагала вместе с дочкой по тротуару в сторону остановки. «Не хотелось бы остаться без автомобиля…» Она решила вернуться на место, где оставила машину, как зазвонил телефон, и Ангелина вздрогнула.

– Алло, – раздался в трубке мягкий голос Леночки. – Мы со следователем поспешили за тобой и нашли твой автомобиль, а тебя нет. Как дела? Что с Никой?

– Всё в порядке, – ответила Геля.

– Иван Семёнович сказал, что волосы принадлежат кукле или срезаны с парика, а не с человека, – сказала девушка. – Но на всякий случай взял для анализа, отнесёт в лабораторию. А, да, за машину не беспокойся, мы отгоним её к бутику и поставим на стоянку. Ключи положу в твой стол.

– Я уже подумала, что не увижу автомобиль, – вздохнув, сказала Ангелина. – Спасибо!

Через полчаса исследования маленьких магазинов в огромном торговом центре проблемы, связанные с записками, отошли на второй план. Не так легко найти подходящие платья. Если бальное, то они все длинные. А Геле не хотелось наряжать девочку в длинные юбки. Ей не нравилось видеть ребёнка в платье женщины. А короткие не подходили по цвету, размеру. Мариника перемеряла платье за платьем. Выходила из примерочной и важно прохаживалась перед мамой и продавцами. Ей определённо нравилось, что ею любовались. В конце морщила носик, говорила, что не нравится, и шла в примерочную переодеваться в новый наряд.

Ангелина от нечего делать, когда ребёнок уходил переодеваться в примерочную, скучая, скользила взглядом вокруг, наблюдала за окружающими. Её внимание привлекли бабушка с внуком. Очевидно, бабушка любила кормить малыша, превратила его в пухлого рыхлого ребёнка лет девяти. Они примеряли в соседней примерочной наряд для карнавала. Мальчик вышил в зал и покрутился около зеркала.

– Замечательно, – твердила бабушка. – Оранжевый цвет тебе к лицу. Пышные рукава, но я их тебе ушью. Шорты как на тебя сшиты и жилет. Мальчик соглашался с её доводами. Хотя видно было, что он не восторге, но возразить бабушке не мог. Её авторитет подавлял ребёнка.

Действительно, цвет подходил к его белокурой стрижке и веснушкам на лице, оттенял белую кожу, если бы не одно «но», очень большое. Геля не сразу обратила на это внимания, отвлекаясь на Нику, демонстрирующей очередной лук. Дочка прошлась мимо него и показывала свой наряд маме, а потом подошла ближе и на ушко ей прошептала: «Мальчик надел костюм для девочки». Она хихикнула.

Тут вмешалась продавец и не очень деликатно озвучила фразу Мариники.

– Модель для девочки, – громко сказала она. – Вы что, не видели на кофте вытачки?

Белый цвет кожи мальчика медленно стал лиловым. Он фыркнул на бабушку и побежал в примерочную снимать костюм.

Оказалось, эти модели шли с шортами, а не с юбкой. А кофта очень даже неплохо села на пухлую фигуру ребёнка. Надев парик с длинными волосами на голову мальчика, наверное, даже Ангелина не отличила бы его от девочки. Как справился с конфузом ребёнок, она не увидела – Ника повела её в следующий магазин.

И только в этом отделе им понравилась одежда. Бело-голубое платье и вязаный костюм: юбка, кофта и короткие штанишки нежно-голубого цвета. В таком наряде она стала похожа на Снежку из мультфильма, любимый персонаж Мариники. Дочь так обрадовалась, что пришлось её уговаривать снять костюм. Последним доводом было, что её могут увидеть знакомые детки и не будет сюрприза от её волшебного преображения. С обувью дело пошло быстрее. Но ещё зашли в отдел игрушек и побродили там в поисках куклы Барби-учителя. Ангелина не заметила, как согласилась на дачный домик для куклы, автомобиль и куклу Кена. Скоро Новый год – и невозможно отказать ребёнку. Уставшие и довольные, заглянули в кафе-мороженое. Посидели там часок. И наконец поехали домой.

Проходя мимо почтовых ящиков, Ангелина взглянула и облегчённо вздохнула: ящик был пуст. Ника побежала вперёд, нажала кнопку лифта и стала ждать. Зазвонил телефон. На экране высвечивался неизвестный номер. Поднесла трубку к уху, пропуская дочь в лифт, и вздрогнула. Из телефона донёсся неприятный металлический звук.

– У тебя три дня, чтобы найти … – гудел голос.

Сигнал пропал тут же, как лифт поехал вверх. Ангелина воспользовалась моментом и отключила телефон. Оказывается, она рано успокоилась. Неизвестный сменил тактику и стал звонить вместо посланий в почтовом ящике. Стараясь не волновать дочь, улыбнулась, глядя в огромные голубые глаза ребёнка. Она не отрываясь смотрела на Ангелину,

– Это кто? – произнесла дочь, крепко взявшись за руку.

– Кто-то пошутил, – ответила Геля, нежно коснувшись носика ребёнка подушечкой пальца. – Наверное, перепутали номер телефона. Хотели разыграть друзей, а попали ко мне.

Девочку такой ответ удовлетворил, или вовремя открылись двери на их этаже, но она отвлеклась и быстро забыла про звонок.

«Взрослые так не умеют, как дети, избавляться от негативных мыслей за секунду. Сейчас бы пригодилась такая возможность выкинуть из головы мысли об вещи, которую требуют найти и вернуть, о неизвестном, странном и неприятном голосе в телефоне и непонятных письмах в почтовом ящике». Руки дрожали, глаза Гели наливались слезами. Чтобы отвлечься, она пошла на кухню и решила побаловать дочь и себя чем-нибудь вкусненьким. Для этого лучше подошёл бы самый сложный рецепт, чтобы занять мозг, но не оказалось в доме всех нужных ингредиентов. Пришлось остановиться на чизкейке – быстро и продуктов минимум. Воткнула в уши наушники, включила классическую музыку и приступила к приготовлению.

Самое сложное в этом рецепте – подобрать сливочный сыр. Так как Ангелина всегда его приобретает заранее для выпечки, то с этим проблем не возникло. Быстро справилась с рецептом и поставила чизкейк в холодильник на часок. Она повернулась и наткнулась на девочку около себя. У неё в руках был планшет, а глаза горели радостью. Геля вынула из ушей наушник и наконец услышала, что говорила ей Ника.

– Папа, папа звонит, – щебетала дочь. – Он не смог тебе дозвониться на телефон и связался со мной.

Она держала в руках планшет, повернув его экраном к Геле.

– Что у вас случилось? – говорил Иржис, наблюдая за ней. – Весь вечер недоступна. Спасибо, дочь ответила. А то не знал, что и подумать. Обычно ты телефон выключаешь только в исключительных случаях. От назойливых поклонников скрываешься или снова в какое-нибудь расследование ввязалась?

– Скорее второе, – ответила Ангелина. – Не то чтобы я сама начала расследование, кто-то упорно хочет, чтобы я нашла что-то и отдала кому-то. Не по моей воле втянули в расследование. Всё началось с убийства Самуила Карловича, свидетелем которого я совершенно случайно явилась.

– Сплошное иди туда, не знаю куда. Тебе удаётся всегда угодить в самую гущу событий!

– Ты прав.

– Телефон выключила из-за угроз, я так понимаю? Вам грозит опасность. Срочно приезжай с Мариникой ко мне.

– Иди, детка, – обратилась Геля к дочери, – примерь платья, которые купили на праздник, покажи папе.

Ника убежала в спальню, а Ангелина продолжала разговаривать с Иржисом по видеосвязи.

– Вместе не получится. Я и сама хотела тебя попросить взять дочь на зимние каникулы, – произнесла она, чуть понизив голос.

– Так серьёзно? – насторожился Иржис. – Вылетаю ближайшим рейсом. Хотя нет, у меня завтра сдача проекта. А через день у мамы премьера. Сама понимаешь, нужно быть. Если я пришлю Милинду? Ника как раз к концерту прилетит. Мама будет очень рада.

– Не стоит. Я её посажу в самолёт. У Леночки брат двоюродный пилот, в вашем направлении обычно летает. Она устроит. Только там её обязательно встреть и позвони, как только прилетит.

– Может, и ты прилетишь?

– Не могу, мне нужно распутать это дело. А без дочки будет свободней и переживать за неё не придётся… Ника, папа приглашает в гости, – произнесла Геля, увидев входящую в кухню девочку. – Завтра полетишь, как взрослая, одна, без меня. Нужно заказать тебе билет на самолёт. Согласна?

– Я не хочу, – протянула слитно фразу девочка. Её глаза наполнились слезами, выпяченная нижняя губка задрожала. Всхлипнув, наконец сказала: – Я в спектакле главную роль играю и не могу уехать. Без меня праздник не состоится, и все дети огорчатся в садике.

– Ты права, – с трудом произнесла Геля, стараясь не рассмеяться в столь трогательный момент.

Взглянув на Иржиса, который широко улыбался, обнажив белые зубы, сама заулыбалась и чмокнула в макушку девочку, пряча смех в её волнистых светлых волосах. – Стоит отыграть спектакль, но потом сразу на самолёт. Я ещё не сказала, бабушка тебя на премьеру оперы пригласила. У неё тоже главная роль.

– А давай ты снимешь моё выступление, и я покажу его бабушке, – произнесла Мариника, серьёзно добавив и тем самым заставив снова улыбнуться родителей: – Мне важно её мнение.

– Дочь растёт, – с усмешкой констатировал Иржис.

– Иногда мне кажется, она не по годам рассудительна, – ответила Ангелина, провожая взглядом удаляющуюся тонкую фигурку ребёнка в проёме двери коридора.

– Договорились, – сказал он, – на днях жду дочь. Позвони, как только посадишь в самолёт, обязательно встретим. Подстрахуюсь и попрошу отца меня продублировать. Так что не беспокойся, ребёнок один бегать по аэропорту не будет.