Юлия Четвергова "Девочка Дракона"

Теперь дело за Кравцовой. Я сделала всё, что было в моих силах: согласилась пойти в это омерзительное место; не сбежала даже после услышанного от лучшей подруги; и, самое главное, исполнила данное себе обещание, что обязательно обращу внимание Грозовского на подругу.

Вот только, как же я ошиблась с расчётами. Дико. Непомерно ошиблась.

Вместо того чтобы начать флиртовать, рассмеяться самому и пошутить на тему неуклюжести подруги, или сделать ещё что-то, разряжающее и без того напряженную атмосферу, Роман скривился и презрительно откинул Стасю от себя. И она, не удержавшись, не найдя опоры, упала назад, с трясущимися губами взглянув на зверя.

Я ничего не успела сделать. Более того, я совсем не ожидала, что Грозовский так поступит, ведь он никогда не проявлял агрессию по отношению к женскому полу. Никогда!

Я не в счёт.

На людях Роман всегда флиртовал с девушками. Любыми! Главное чтобы у них были вторичные половые признаки по женскому типу, да повнушительнее. Отпускал похабные шуточки в их адрес, вызывая глупое и притворно смущенное хихиканье. И даже если кто-то вешался на него, Покоритель проявлял некую обходительность, приобнимая девушку за талию.

Но чтобы вот так…

– Что она здесь делает? – прорычал он, смотря в сторону Тани. – Я же сказал, чтобы ноги её тут не было!

Я кинулась к Стасе, пытаясь помочь ей встать, и не обращая внимания на разгорающийся конфликт между этим сборищем. Но подруга грубо отпихнула мои протянутые руки, уставившись в пол и даже не пытаясь подняться. По её щекам крупными каплями текли слёзы.

Я застыла, словно громом пораженная. И, кажется, до меня стало доходить, в чём причина.

Они знакомы. Причём весьма и весьма близко. И вся эта тирада про девочек, не задерживающихся дольше одной ночи….

Я приложила руку ко рту, не в силах поверить в свои догадки.

Боже, она ведь не…

Но Грозовский вбил последний гвоздь в крышку моих сомнений, произнеся:

– Чтобы я эту шлюху больше не видел на своих вечеринках, тебе понятно, Таня?

Глава 7

Медленно выпрямившись, я сжала кулаки, и яростно уставилась на Грозовского. Не обращая внимания на шепотки и гнусный смех двух Покорителей, подошла к мерзавцу вплотную.

Пусть смотрят, пусть пожирают глазами открывшееся представление. Они только и умеют, что питаться негативом. Из этого состоит вся их гнилая жизнь.

Гиены! Самые настоящие гиены!

Вот только лично мне было плевать на мнение каждого из присутствующих. Дикая, первобытная ярость пеленой затмила взор. Я видела перед собой лишь зверя, который посмел обидеть не только меня, но и мою подругу.

– Считаешь себя лучше всех? Считаешь, что она недостойна такого шикарного парня, как ты?

Я, наконец, смогла разглядеть цвет глаз этого мерзавца, потому что мы стояли так близко друг к другу, что я ощущала жар его тела. Они были разные. Один глаз зелёный, а другой – карий. Гетерохромия.

И почему все морально отвратительные представители мужского пола настолько красивы? Для чего? Чтобы хорошие девушки летели на его красоту, как мотыльки, а потом сгорали в огне его нарциссизма?

Роман молчал, пораженный моей наглостью. Тем, что я снова посмела противостоять тому, кто, как он считал, на голову выше меня. Это так явственно читалось в его глазах – презрение, смешанное с дичайшим удивлением.

– Что такого страшного могло с тобой произойти, что ты теперь испытываешь настолько огромный комплекс неполноценности, самоутверждаясь за счёт того, что обливаешь дерьмом чувства первокурсницы? Неужели только после этого ты можешь почувствовать себя крутым?

Он смотрел на меня не мигая. Не сводя разноцветных глаз. И почему-то молчал. А я всё продолжала, не в силах остановиться.

– Родители не уделяли тебе достаточно внимания? Или им вовсе было на тебя наплевать? Или в подростковом возрасте у тебя были прыщи, из-за которых над тобой постоянно смеялись? Часто не встаёт в ответственный момент? Что сделало тебя таким мудаком?

Я разочарованно покачала головой, видя, как в глазах Грозовского разгораются искры дичайшей злобы. Хотя на его губах застыла холодная усмешка.

– Ты жалок! – бросила ему напоследок.

Надо было срочно убираться отсюда, пока гиены тоже не очухались от первого шока, что кто-то не боится их и может огрызнуться в ответ. Подхватив Кравцову под подмышки, я проскользнула с ней к выходу, не забыв грубо пихнуть плечом Грозовского, чтобы тот убрался с дороги.

Вопреки моим опасениям, нас никто не задержал. Никто и не заметил, что в ВИП-комнате, где тусовались Покорители и Ко, что-то произошло. Люди продолжали дрыгаться под музыку и пить бесконечное количество спиртного. Словно в их жизни больше не было никакой радости.

Я не стала обсуждать произошедшее со Стасей, поэтому в такси мы ехали молча. Я, периодически смотря на неё, и она – смотря в окно безучастным взглядом.

Когда между нами образовалась та самая пропасть? Когда она перестала доверять мне настолько, что не рассказала о том, что случилось между ней и Грозовским? И когда я сама перестала замечать напускную весёлость и фальшивые улыбки подруги?

Теперь, после всего, вспоминая встречи со Стасей, я могла разглядеть настоящие эмоции, которые пожирали её последнее время. И поняла, наконец, где она на самом деле пропадала, потому что мы с ней стали реже видеться после пар последние две недели.

Она вся будто угасла. Сгорбилась, стараясь уменьшиться в размерах. Маленькое и глупое солнышко, которое заслонила туча. Огромная туча по имени «Роман». Не зря у него такая звучная фамилия – Грозовский.

Слов утешения, как назло, не находилось. Я только искусала губы в попытке сказать хоть что-нибудь. И тяжело вздыхала. Иного не оставалось.

Погода за окном портилась. Хлынул дождь, омывая стёкла машины струями воды и размывая дорогу через лесополосу. Перспектива застрять посреди бездорожья пугала. Но, к счастью, мы успели выехать на шоссе прежде, чем что-то случилось.

Чтобы хоть как-то поддержать Стасю, я придвинулась ближе, приобняв её за плечи. Утешающе погладила по спине, но она никак на это не отреагировала. Взгляд потухший, направленный внутрь себя.

Я знала это её состояние. В такие моменты мне просто оставалось быть рядом и ждать, пока она хоть немного высунется наружу, чтобы я могла её ухватить и вытащить из тоскливого омута окончательно.

А слова… Сейчас она меня вряд ли услышит. Будь это слова поддержки или нравоучений – неважно.

И как она умудрилась попасть в постель Грозовскому? Да ещё и после такого продолжать бегать за ним…

Я покачала головой в ответ на свои мысли. Вопросов было много, а чтобы получить ответы, нужно время. Которого постоянно мало. А ещё в воздухе витало ощущение, что я очень сильно с чем-то опоздала. Вот только с чем – не понимала.

И только проводив подругу до небольшой однокомнатной квартиры на третьем этаже и передав девушку в руки взволнованной матери, я смогла уехать домой.

Но на душе было всё также тревожно. А прогремевшая вслед за хлопнувшей дверцей машины гроза, словно стала предвестником. Началом ада, о котором я даже и не подозревала.

Глава 8

Роман Грозовский

Эта бестия…

Залпом опрокинув в себя остатки коньяка, с размаху кинул стакан в стену. Тот вдребезги разлетелся на тысячи мельчайших осколков, чудесно вписавшись в разгромленный интерьер. Гости постарались.

Скинув опостылевшие за этот день джинсы, переоделся в спортивки, до которых еле добрался. На полу кругом валялись конфетти, палочки от съеденных закусок, часть вообще была залита дорогим виски десятилетней выдержки. Поэтому, чтобы дошататься до шкафа, приходилось проявлять мастерство заправского ловкача.

А в голове всё это время крутились слова дерзкой блондинки, поставленные одним из моих тараканов на «репит». И вынуждающие каждый раз стискивать зубы от злости.

Как она вообще посмела разговаривать со мной в подобном тоне, ещё и поливать грязью на глазах у всех? Чёртова стерва!

Не встаёт в ответственный момент? Ну-ну. Знала бы она, как хотелось нагнуть её в тот же миг и продемонстрировать, насколько она ошибается. Чтобы проучить. Чтобы и думать забыла, как смотреть на меня с вызовом в глубоких синих глазах.

Если бы могла читать мысли, бежала бы дальше, чем видит. Или сама бы залезла в штаны, как её приставучая подружка, которая весь мозг выела за две недели. Поджидала меня на парковке универа, караулила у ворот особняка, заваливала кучей смсок и трезвонила до тех пор, пока не закинул её в ЧС.

Я уже триста раз успел пожалеть, что по пьяни оприходовал Настю. Которая, к слову оказалась достаточно умелой любовницей. Удовольствие доставить могла. Вот только не цепляло. На один раз. Такая же, как и сотни других до неё.

Почувствовав дичайшую усталость, свалился в кресло, прикрыв глаза. А перед внутренним взором снова она – девушка, источающая приторный аромат персика. Наверняка, дешёвого геля для душа. Дышать невозможно!

Откуда только взялась на мою ненормальную голову? Зачем вообще сюда заявилась, если впала в бешенство от моих предъяв и того, зачем тут все, собственно, и собрались?

Но этот бунтарский взгляд там, за домом, всё никак не хотел выходить из головы. И без того одурманенная алкоголем голова, затуманивалась ещё больше, стоило представить, как я вжимаю мягкое, податливое тело в дверь, ощущая все выпуклости маленькой злюки, подхватываю её и…

И раздаётся трель дверного звонка.

Из губ вылетел стон досады. Нехотя поднявшись с облюбованного дивана, побрёл открывать тому, кто сто пудово что-то забыл в особняке родителей, которые свалили на остров «райского наслаждения».

И не прогадал. Распахнув дверь, облокотился одной рукой об косяк и недовольно уставился на предутреннего визитёра.

Татьяна Соловьёва. Дочь знаменитых родителей, певца и актрисы, которая унаследовала понемногу и от отца и от матери.

«Но, всё же, больше от матери», – подумал я, смотря на то, как длинноволосая, стройная и красивая шатенка демонстрирует мне своё актерское мастерство, надув пухлые губки, сделанные в кабинете косметолога.

– Ромочка, дорогой, я тут, кажется, забыла свой клатч. Ты не мог бы помочь мне поискать его? Вовремя вспомнила, когда таксист спросил, чем буду оплачивать поездку: наличными или картой?

– Могла расплатиться натурой, тебе не привыкать. – безразлично бросил я, однако пропустил девушку внутрь. – Позвонила бы из дома, завтра в универ завёз.

– Почему ты всегда такой грубый, сладенький? – прильнула к моему обнаженному торсу. – Я ведь не только из-за клатча вернулась. – сверкнула подведенными кошачьими глазами Таня и провела коготком по моей груди вниз.

Чего и стоило ожидать. Я в глазах этой кокетки, как не завоеванный трофей. И, похоже, она не успокоится, пока не залезет ко мне в койку, как проделала это со Стасом и Феликсом, которые временами делили её на двоих. Одновременно.

Скривившись, будто закусил лимоном, небрежно отодвинул Таню от себя и развернул в сторону разветвляющегося коридора.

– Тебя, кажется, такси ждёт. Давай, ищи уже и выметайся. Я ещё поспать хочу.

– Неужели не хочешь расслабиться перед сном? – проявила чудеса настойчивости, ловко извернувшись и положив свою руку с длинными коготками на резинку спортивных штанов. Скользнула под неё.

Я перехватил её руку на полпути к цели и откинул в сторону.

– Не хочу. – грубо произнёс в ответ и поспешно добавил, не в силах терпеть её присутствие дольше, чем десять минут. – А знаешь, дорогуша, тебе срочно пора домой. Родители заждались. Завтра завезу твой клатч. Вот на такси. Проваливай.

Достав портмоне из кармана брошенных рядом с диваном джинс, швырнул на столик пару тысячных купюр. Но Таня, видимо, не только намёков не понимала, но и по-хорошему, вознамерившись, во что бы то ни стало, напроситься остаться до утра.

– Ну, Ромчик! – заканючила она, соблазнительно выгнувшись. Выставляя напоказ все свои внушительные достоинства.

Рыкнув от злости, схватил купюры, брошенные на стол, сунул ей в ладони, и повёл к выходу, подталкивая девушку в спину для ускорения, пока та не успела опомниться. Растерянно глядя на меня, беззвучно то открывала, то закрывала рот, намазанный красной помадой.

– Рома, да погоди же ты! – всё же выдала возмущенно, когда оказалась на пороге дома. – Это из-за неё ты не в настроении? Из-за той белобрысой курицы, которая молола про тебя всякую чушь?

– Будь добра, в следующий раз проверяй, не забыла ли чего, заранее. И нет, первокурсница тут не причем. Не в моих правилах трогать женщин друзей. Советую хорошенько тебе это запомнить и больше не пытаться пустить в ход свои женские трюки. Которые, к слову, выглядят банально и дёшево. – кинул напоследок, прежде чем захлопнуть перед её носом дверь.

То, что Соловьёва так ловко подметила причину моего взвинченного настроения, мне не понравилось.

Нужно срочно выбрасывать из головы блондинистую фурию, иначе ничем хорошим это не кончится. Для неё.

Глава 9

– Насти снова нет? – на перерыве между парами ко мне подошла староста.

Вика смотрела на меня так, будто я должна была знать и рассказать, куда запропастилась Кравцова. А я и сама понятия не имела, где она.

Вот уже третий день «абонент выключен или находится вне зоны действия сети». Дома её тоже нет. Мама Стаси, Олеся Сергеевна, сказала, что она уехала к бабушке за город по состоянию здоровья. Но меня терзали смутные сомнения насчет правдивости данного заявления.

И всё же дозвониться или дописаться до Стаси, чтобы узнать, что случилось на самом деле, у меня не получалось.

В ответ отрицательно помахала головой, на что Вика поджала губы. Что-то хотела сказать, но вдруг передумала. Кивнув своим мыслям, она спустилась с кафедры, заняв место среди друзей. Сказала им что-то, после чего некоторые из них посмотрели в мою сторону. Осуждающе.

И подобные взгляды были отнюдь не первыми.

За эти три дня я кожей ощущала, как изменилась атмосфера в университете. Обсуждали меня. Смотрели на меня. И нет, это не ЧСВ обострилось, а действительно что-то происходило. И от того, что я не понимала, что именно, уровень тревожности рос с каждым днём.

Стоило мне появиться в коридоре, как люди резко замолкали. Кто-то искоса, а кто-то и напрямую смотрел на меня, словно я где-то, сама не зная, выставила себя на посмешище. До меня самой слухи еще не дошли, но я и без них подозревала неладное.

И даже связывала происходящее с неким индивидуумом.

Скрепя зубами каждый раз, когда приходилось идти в столовую, быстро ела и уходила. Мой поток скромно отводил глаза на прямые вопросы о том, что происходит. И это только усиливало подозрение, что интуиция меня не обманывает.

И, когда на третий день этого молчаливого прессинга, и отчаявшись узнать, куда пропала Кравцова, я уже почти решилась найти Грозовского и сказать ему, чтобы все имеющиеся претензии высказал мне в лицо, он сам меня нашёл.

Да не один, а в компании своей свиты.

Лекционный зал гудел, наполненный хором студенческих голосов. Я же не торопилась выходить в холл, несмотря на то, что пара закончилась, потому что уже порядком устала от косых взглядов, преследующих меня на каждом углу, словно я прокажённая.

Но и вечно прятаться не имело смысла.

Наконец, решившись, я быстро запихала книги и тетради в сумку и, перекинув её через плечо, выскочила из аудитории. Нужно было найти Грозовского. Сейчас или никогда.