ISBN :
Возрастное ограничение : 16
Дата обновления : 04.06.2024
– Привет, мам, – сдержано здороваюсь я, стараясь выдавить из себя подобие улыбки.
Обнимаю ее и поскорее отхожу в сторону.
– Я смотрю, ты сегодня один?
– Как видишь… – бросаю через плечо, нет желания обсуждать это.
– Ну и пойдем ко всем, ты как раз вовремя, скоро садимся за стол.
Мне приходится поприветствовать гостей, каждому уделив немного внимания. Конечно, «заценить» пару шуток и отмахнуться от неуместных вопросов. Всех вдруг дико заинтересовало: какого же рожна я приперся без Зорины? «Или разругались, а ну, признавайся!»
Да-да. Разбежался. Взял и все им на ходу выложил.
Вечер тянется неимоверно долго, время замедляет ход. Гости уже разбились на компании. Краем глаза я подмечаю, как отец, целуя мать в щеку, выходит из-за стола и удаляется в неизвестном направлении.
Тяжесть чьей-то руки резко выводит из раздумья. Я мгновенно оборачиваюсь и тут же расслабляюсь, спотыкаясь взглядом о настороженное лицо сестры.
– Акрам. На минутку тебя, – просит она спокойно. Я без лишних разговоров поднимаюсь на ноги и уверенно следую за ней на балкон. У родителей мне душно, ощущение, будто кислород перекрыли. А еще отвратительно где-то глубоко внутри. Пока топаю, кручу в руках телефон. Экран вдруг подсвечивается, и я жадно впиваюсь в него липким взором. Не Зоря. Разочарованно смахиваю уведомление: Ира написала.
– Что случилось? – взволнованно уточняет сестра.
Ее карие глаза разглядывают меня напряженно. На дне зрачков плещется неприкрытая тревога.
– Ничего, – рявкаю я, еще стараясь держать себя в руках. Взявшееся из ниоткуда отчаяние затапливает. Внутри что-то сильно жжется и колется.
– Ты себя в зеркало видел? Такое ощущение, что сейчас всех присутствующих загрызешь. Да и помятый ты какой-то.
– А ты, значит, смелая? Не боишься укусов? – огрызаюсь я зачем-то. Не могу взять себя в руки, от всего рвёт башню, любое слово, как искра.
– Она снова не захотела приезжать к нам? – шепотом интересуется Гела, хотя на балконе мы одни.
Мать в свое время настояла, чтобы дочери дали имя Гелена. Отцу было по барабану, и он безропотно согласился. И теперь все окружающие зовут сестру Лена. А для самых близких она – Гела.
– Зорина от меня ушла, – рублю я сразу, немного ощетинившись.
Сестра недоуменно хлопает ресницами, переваривая информацию. Пальцами касается шеи – привычный жест, обозначающий неуверенность и смятение.
– Понятно, – только и может выдавить она. Не решается злить меня еще больше. И правильно делает: я на взводе уже несколько дней. – И что теперь?
– Я не знаю, Гелен. Утром проснулся – ее нет. Вещей нет. Она мне не отвечает.
– Так ты ее нашел? Мало ли…
– Да. Она у своей мамы пока живет.
– И?
– Что и?! Послала она меня! – уже повышаю голос.
– Ну и правильно сделала, Акрам, – припечатывает сестра.
– Ты издеваешься?!
– А чего ты ждал? Ты ей сколько нервов потрепал? Это она еще долго продержалась.
– Я понял. Я пошел.
– А ты чего хотел? – перегораживает она мне дорогу. – Чтоб, как у родителей было? Не все согласны так жить. Особенно женщины! Я, например, нет.
– А можно без твоих нотаций?
– Да, конечно. Если понадоблюсь, наберешь. Пойдем тогда ко всем.
– Иди, я догоню. Мне нужно еще выцепить отца на пару минут. Он хотел обсудить новую сделку.
– В кабинете его ищи. Он туда пошел, – деловито роняет сестра и оставляет меня одного.
Я уверенным шагом иду в сторону отцовского кабинета, постучать не успеваю.
Сквозь едва заметную щель доносятся обрывки разговора и всегда строгий холодный голос:
– Алина, я тебе сказал. Сегодня я дома. С женой. Завтра к вам заеду.
Пальцы мои неконтролируемо сильнее сжимают ручку.
Глава 7
Я медленно цежу воздух из легких, замирая у двери. Раздумываю: может, уйти? Но какой смысл шифроваться.
О существовании отцовской Алины вся наша семья узнала,… когда мне было лет двенадцать. Это оказалось настолько сильным потрясением для всех, что ни я, ни мама, ни Гела нормально не общались с отцом, минимум, пару недель. Позже мать, воспользовавшись моментом, когда отец уехал в командировку, собрала вещи, взяла нас с Гелой под руки и увезла в дом к своим родителям. Возмущений была целая куча, проклятий на голову отца еще больше, ну и куда ж без многострадального «видеть его не могу!»
Мать решительно оборвала всякую связь с отцом. А бабушка с дедом как на иголках сидели и ждали возвращения свирепого Ильнара Ибрагимова. В то время я ненавидел свою фамилию. Ненавидел отца. Мне казалось, что он предал нас всех. Каждого в отдельности. Потому что в той, второй семье у него рос второй сын. Такой же, как и я, только с разницей в год. В год! Это жестко ударило по мне. Помню, как украдкой пробрался на кухню в четыре утра, сидел у распахнутого окна. На улице стена дождя, дальше носа ничего не видно. Расслабляющий запах озона в воздухе.
Как остро отпечаталось желание натянуть джинсы, свитер, забрать накопленные деньги и уйти куда глаза глядят. Почему-то было невероятно сложно смириться, что у отца есть другой сын. Отдельно от нас. И он к нему приезжает. Они вместе проводят время. Смеются. Радуются. В тот момент отец для меня умер. Тот отец, которого я любил всей душой, несмотря на строгость, жесткость и периодическую бесчеловечность.
До сих пор я воспринимаю его исключительно как приложение к маме, с которым приходится мириться: присутствовать, разговаривать, обсуждать. Я понимаю, отец многое мне дал. И да, я вроде как должен быть благодарен. Но ничего подобного не испытываю: все это с привкусом горечи.
Тогда отношение к отцу резко изменилось у всей семьи. Это как вынужденное сосуществование, с которым ты ничего не можешь поделать.
Как бы то ни было, но свинтить в рассвет я не смог. Гелена, еще зевая, вошла тогда на кухню, спросила, что я делаю. И тщетность собственных мыслей накатила, и осознание пришло, что я этим ничего не добьюсь и никому ничего не докажу.
Через два дня отец приехал и, несмотря на громкие проклятия и яростное сопротивление мамы, забрал нас троих домой. Она против него не выстояла, а дед не смог достучаться до зятя. Ни вразумить, ни ответить холодным отказом. Потому что мы принадлежали отцу. Единственная причина, по которой дед мог пренебречь решением зятя и защитить дочь – это рукоприкладство. Но на мою память отец ни разу на мать руку не поднял. А вот я частенько отхватывал: он дурость из меня ремнем выбивал. Мать стояла в стороне с мокрыми от слез умоляющими глазами. Но мне было все равно. С тех пор меня перестала трогать его жестокость. Отец для меня никто. Как дальний родственник, самочувствием которого я вскользь и очень редко могу интересоваться. Или деловой партнер, на переговорах с которым я вынужден присутствовать лично.
Свою вторую семью отец с тех давних пор и не скрывает. Не особо выпячивает, конечно, но и не прячет. От отца у Алины уже три ребенка. Младшей девочке – девять. Все это теперь мною воспринимается как данность в жестких границах, которые расставил отец. Свершившийся факт без необходимости участия.
Я расправляю плечи и опускаю ручку вниз, не желая тратить время, решительным шагом прохожу в кабинет и расслабленно занимаю свободный стул. Мы с отцом скрещиваемся взглядами, и, кажется, от нашего привычного противостояния даже стекла слегка дрогнули.
– Потому что я так сказал, – чеканит он в трубку, смело выдерживая мой молчаливый упрек. – А сейчас мне некогда. Да, смогу чуть позже.
Он отнимает телефон от лица, со стуком укладывая его на поверхность стола. Продолжает пилить меня недовольным взором.
– Зачем звал? – ускоряю я темпы наших «переговоров».
– Пару сделок через тебя надо оформить. Я пришлю своего человека в среду. После обеда. Встретишь, обсудите с ним.
«Через тебя» – это значит, что ему выпала возможность провести мимо кассы серьёзную сумму. И нужно прикрыть его задницу, подставив мою.
– Исключено, – спокойно возражаю я и облокачиваюсь на мягкую спинку стула. Темно-рыжая кожа. Удобно, мягко, но все равно вычурно и старомодно.
– Мне нужно, чтобы ты через себя пропустил. Там все лайтово. Тебе это тоже будет выгодно.
– Я сказал – нет. На свои счета бросай.
Противостояние характеров – вещь нешуточная. Никто не желает прогибаться.
– Встретишь моего человека, – продолжает настаивать отец. – Обговорите варианты, а там сам решишь. Безопасно. Тихо. Скромно. Процент с меня.
– Я уже ответил.
– Да все легально! – отец перестает сдерживаться. – Но именно с этой фирмой я не могу афишировать сотрудничество. У меня свои причины. А тебе можно.
– Кто бы сомневался.
– Так. Что там с твоей этой… Светлой?
– Ее зовут Зорина.
– Да мне плевать, как ее зовут. Опять брезгует к нам в дом приезжать?
– Неужто тебя это так задевает? Становишься сентиментальным, отец, – бесстрастно парирую я, но в душе начинаю закипать. Пренебрежение в сторону Зори для меня всегда как красная тряпка на быка. – Стареешь…
– А ты только и ждешь, когда я стану немощным и бессильным?
– Да мне наплевать, когда это случится, – возвращаю ему его же фразу.
Он едва заметно морщится, но на грубости внимание не акцентирует.
– А что, я в следующий раз ей в глаза мило улыбаться должен? За то, что она всегда нас стороной обходит?
– Улыбнешься. Не перетрудишься. Мне пора.
Поднимаюсь.
– Сидеть! – прилетает строгая команда. – Ты когда к невестам присматриваться начнешь?
– А ты когда к матери присматриваться начнешь, – уточняю я, разглядывая его снисходительно.
Он для меня, как раздражающий фактор. В его отсутствие всегда лучше, всегда спокойнее и приятнее.
– Ты в мои дела свой малолетний нос не суй. О тебе разговор.
– А я давал на него согласие?
– Акрам. В твоем возрасте любой уважающий себя мужчина должен иметь жену, которая будет ждать его дома.
– От тебя сейчас прямо пахнуло самоуважением. Тебе если так свадьба нужна, сам и дерзай. «Третью» себе возьми.
Грохот с силой опущенной на стол ладони сотрясает стены кабинета.
– Смотри, какой умный стал. А что ж ты так негативно настроен? Али боишься деву свою потерять?
– А тебе-то что?
– А то, что мой сын не станет размазнёй под женским каблуком! Что, в любовь захотелось поиграть? Ты никто и ничто! Я тебе всю жизнь говорю. Бабы любят только бабло! Ни одна за просто так никогда тебя не полюбит! У кого больше – тот и пишет правила! Никому ты с пустыми карманами не нужен! Далеко ходить не надо. Как только ты деве своей тачку подогнал, она и повелась на тебя! А до этого ты сколько ее окучивал?! Что, думаешь, совпадение?! – орет он мне в лицо, уже поднявшись, а мои ладони непроизвольно сжимаются в кулаки. – Нет, сын мой! Это закономерность! Без внушительного счета ты просто пустое место и даром никому не сдался! А как только перед твоей Зориной кто-то с толстым кошельком хозяйством махнет, она, недолго думая, запрыгнет сверху! А жена тебя послушно дома будет ждать! Только твоя! Вот и вся разница, сын мой!
Глава 8
Что-то во мне продолжает ломаться и трещать. И загорается внутри синим пламенем.
«Я тебя с восемнадцати лет люблю…» – звучным эхом отдается в голове горькая фраза.
– Ты слышишь?!
Слова отца мощно бьют по мозгам. Мои ладони неконтролируемо сжимаются в кулаки.
Почти наяву я ощущаю, как тянусь к отцу через стол, рывком укладываю крепкую ладонь на его затылок. Одним резким движением прижимаю его щекой к гладкой отполированной поверхности, с бешенством представляю, как на лаковом покрытии появляется конденсат от взволнованного отцовского дыхания…
Но приходится тут же сбросить с себя наваждение. Я знаю, мой порыв – это напускное. По факту я ничего не добьюсь, только докажу отцу, как сильно он умеет меня зацепить. И что держать себя в руках за столько лет я так и не научился. А он продолжит пользоваться этим и дальше, колоть точечно, наносить самые сильные удары.
– Про Алину свою ты можешь нести что угодно, – четко проговариваю я, беззвучно задвигая стул, расслабляясь. Удалось все же взять себя в руки. – Меня это не особо волнует. Но давай договоримся. Если я еще хоть раз в сторону матери, сестры или Зорины услышу от тебя нечто подобное, пеняй на себя. Алина тебя ввек не выходит. И тогда она точно запрыгнет на первого мужика, который окажется возле нее в радиусе километра. И никто тебе даже не посочувствует.
Отец в гневе багровеет и меняется в лице. Вновь обрушивает тяжесть широкой ладони на стол.
Смотреть на него тошно. Мерзко на душе. Ощущение, будто руки в дерьме испачкал. И это зловоние бесцеремонно въелось в кожу: не смыть его, не вытравить. Мне хочется оттереться от этого разговора.
– Угрожаешь мне, сопляк?
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом