– Что это значит?
– Тут все ясно: тебе непременно стоит обменяться мнениями с другими. Набрать данных, уточнить детали, поговорить с людьми.
– Не думаю, что это поможет. Я не смогу!
– Что сложного? Говоришь: привет, как дела, какой классный у тебя свитер! А ты знаешь, как мне исправить свою жизнь? Все просто!
– Ну да, этим не тебе заниматься.
– Я буду рядом, где-нибудь … в коридоре. Вот смотри как раз Валери пришла. Ты запомнил: привет и так далее?
–Привет, – сказал я совсем тихо.
– Что?
– И так далее, – тоже тихо.
Студентка посмотрела с непониманием.
– Извини! Привет! – Я попытался изобразить вежливость.
– Привет, привет! На самом деле неожиданно слышать от тебя хоть какие-то слова! – сказала она нежным голосом.
– Да, я … Валери, а можно узнать, я прочитал около тысячи страниц с непонятным содержанием, а Эго упоминается там только в скользь. – Я был предельно острожен и слегка растерян.
– А что ты хотел? всё и сразу? Этого не будет. Слишком много бумаг и слишком мало полезной информации. Я считаю, что мы ничего интересного не найдем в этой макулатуре, но профессор говорит, что детали в мелочах и для истории всё важно.
– И у всех одинаковые документы?
– А ты думал, тебя обделяют информацией? – она усмехнулась. – Нет, у всех одинаковые бесполезные бумажки. По правде говоря, все важные документы нам не предоставляются, Совет не очень любит рассказывать свои секреты. Немногие посвящены в процессы изготовления Эго, и скорее всего не ты, не я этого никогда и не узнаем. – Валери говорила серьезным голос, она явно не шутила.
Понимание, что пришел сюда зря и мне никто не поможет, обрушилось на меня слишком резко. Обдумывая своё прискорбное положением, я пошел к столу. Мне вдруг стало нехорошо, кровь отлилась от головы, появилась сильная слабость, ноги не слушались.
– Ренди, постой, ты почему так расстроился? – девушка пошла за мной и схватила меня за локоть, она выглядела взволновано. – Брось, ничего же не случилось! – на её лице показалась обычная улыбка. Она смотрела мне прямо в глаза, как будто пыталась загипнотизировать.
– Всё нормально, – сказал я, пытаясь избавиться от неё.
– Ренди, ты скажи, что тебя расстроило? Вдруг тебе сможет помочь Вайрен? Он знает намного больше меня, у него как я говорила, есть знакомые в совете. – В её взгляде была жалость и грусть, она опять видела меня насквозь, читала мои мысли, копалась в тайниках моей души. – В чем дело? Что ты хотел узнать здесь?
– Как… как делаются Эго, – сказал я, потому что не мог оставаться разумным, и она слишком напирала.
– Для тебя это так важно? Почему?
– Я …я. Произошла ошибка… Это не важно. Ты права надо обратиться к Вайрену, так будет лучше, – ясность вернулась также неожиданно, как и покинула меня.
– Хорошо! – она обрадовалась, видимо внешне мне тоже становилось лучше. – Ты только не падай ни в какие обмороки, распугаешь всех студентов. – Валери пыталась взбодрить меня, похоже она действительно была просто доброй. Но она не знала мой секрет и не должна была узнать.
Я сел за стол и стал нервно перебирать бумаги, в надежде, что никто не заметил моего странного поведения. С виду все по-прежнему были заняты своими делами.
– Вышло не плохо…
– Что? Скорее очень плохо! Думаешь она знает? Она точно о чём-то догадывается!
– Она уже поняла, что ты асоциален, замкнут в себе и не умеешь разговаривать с людьми. А ещё, что ты не адекватно реагируешь на некоторые вещи. Что у тебя не Эго, а список фраз, она не могла догадаться!
– Да, но она так смотрит.
– Как на психа, это определенно взгляд девушки, которая пытается понять тебя.
– Зачем ей это?
– Не знаю, возможно с ней тоже не всё в порядке.
8.
Жизнь бывает преподносит сюрпризы: снег в начале лета, радуга в твой день рождения, лицо старого друга в тяжелый жизненный момент или смерть, смерть надежды, когда рождается вера.
Выставка «Виос – наше будущее» предоставляла много развлечений для молодых и активных. Самый новый корпус в университете был отдан под шикарное действо. В актовом зале зачитывались революционные научные работы. Фойе третьего этажа было полностью отдано под увеселительные мероприятия.
Когда я шел по длинному коридору, приближались звуки музыки и мелодичный голос девушки. Посередине комнаты стояла студентка с микрофоном, вокруг нее возвышались четыре колонны: возле одной стояло оборудование, возле другой пуфики, на которых нежились студенты. Над всем этим главенствовала старая огромная люстра, она спускалась с потолка четвертого этажа.
Много, кто стоял возле колонн и наблюдал над несложным действом, атмосферу которого создавала магия прошлого и новаторские идеи настоящего, или красивая девушка с нежным голосом. За ней следовала студентка с волшебной скрипкой.
Внизу, на первом этаже, всё пространство было уставлено столами с листовками. Дискомфорт добавлял огромный баннер на стене, чередующиеся картинки сообщали, что в недалеком будущем нам придется работать на благо Виоса. Здесь были представлены всевозможные профессии. Возле каждого стола стояли по 5 человек, в основном один говорил, остальные вникали. Здесь было много профессоров и деловых людей, от них веяло спокойствием и равнодушием.
В фойе второго этажа проходила выставка. Там были представлены проекты, стояли стенды с новыми технологиями, книгами, но присутствовали и обычные художественные картины, которые не очень уважала молодёжь. Там я и нашел группу чтецов всеми забытых бумажек, то есть научное содружество профессора Вайрена.
Вокруг стола, на котором были разложены какие-то документы, кружил сам Вайрен. Он пытался что-то объяснить окружающим, иногда посмеивался, но непременно уделял внимание каждому, кладя руку человеку на плечо или обращаясь к нему. Он перетаптывался с одной ноги на другую и нервно хватал бумажки. Рядом с ним стояла всегда преданная спокойная Валери и мило улыбалась, чем привлекала внимание людей, не очень интересовавшихся вопросами Эго.
Захари Вайрен вскользь упомянул свою жену Николь, повествуя об Эго. Все обратили внимание на женщину в брючном костюме. Держа руки за спиной, она вежливо посмотрела на всех с серьезным лицом. Это была женщина лет 30, стройная с темными волосами, собранными в пучок, на её лице было несколько морщин. Она выглядела самоуверенно и привлекательно, её хотелось изучить, понять почему же она так дорого себя оценивает. Профессор обращался к ней с вежливость и нежностью, но казалось, он её боялся.
По рассказам Вайрена Николь была талантливым программистом, одним из тех, кто лично занимался разработкой Эго. Её амбиции привели к месту в совете в достаточно молодом возрасте. Продвижению этой женщины по карьерной лестнице можно было только завидовать. И муж завидовал. Он утверждал, что Николь полностью поддерживает его рвение в попытке создать революционную книгу об Эго. Она слегка кивнула головой.
В конце своего рассказа ученый не забыл о своих подопечных и представил каждого из нас, хотя в этом ему помогла Валери, которая помнила все имена. Зрители были довольны выступлением, но я был почти уверен, что через 10 минут они не вспомнят о чём оно было.
Вайрен вежливо подошел к каждому высокопоставленному человеку в комнате и рассказал о своей работе вкратце. Всё это было муторно и скучно, особенно наблюдать, как ученые выпрашивают горстку милости у сильнейших.
Я хотел было уйти, но Вайрен попросил постоять меня возле стенда пока он с Валери ищут какие-то документы. Я больше не мог смотреть на это шоу, поэтому утнул свой взгляд на стол, будто пытаясь вычитать что-то важное. Прошло достаточно времени, но они так и не вернулись, листы, которые раньше были просто неинтересными, стали невыносимыми.
– Юноша, вы не видели моего мужа, профессора Вайрена? – спросил строгий голос.
– Нет, то есть он ушел искать документы, – сказал я, чувствуя дрожь в коленах.
– Это может надолго затянуться, он так любит свои бумаги, – тон стал мягче, но я ничего не ответил и стал смотреть в ту точку на стенде, в которую смотрела она.
– Почему вы решили заняться этим бесполезным делом? – спросила женщина и я испугался.
– Каким делом?
– Вы и другие студенты разбирают старые бумаги и пытаются в них найти ответы на вопросы, которые жители Виоса обычно не задают.
– Мы же студенты, этот труд…
– Нет, зачем это лично вам? – она прервала меня и посмотрела мне прямо в глаза, казалось она намного выше меня.
– Это… – я не знал, что ответить, а её взгляд был непоколебим. – Мне просто интересно как создавались первые Эго. – Я хотел упасть в обморок, чтобы не чувствовать на себе её взгляд.
– Правда? Вы же знаете, что изготовление этого святилища совершенно секретно! – На её лице появилась другая эмоция, это радовало и пугало.
– Да, конечно, но мы не пытаемся отыскать секретные материалы, мы изучаем историю.
– Конечно, однако же я не верю, что, смотря в прошлое вы не пытаетесь понять настоящее. – Она осмотрела зал, я молчал. – И как разумному члену Виоса пришло в голову заняться изучением этого, это было написано в вашем Эго? – она вновь посмотрела на меня с неистовым взглядом.
– Нет, я не… – страх нахлынул на меня, женщина ударила по больному, ноги ослабели я облокотился на стол, однако попытался сохранить невозмутимое лицо.
– Знаете, а что сейчас написано в вашем Эго? Что вы должны мне ответить, согласно священному писанию Виоса?
Я дрожащими руками достал из кармана небольшую книжку. В ней должно было быть моё спасение, но я нашёл только погибель. В этот самый момент картина мира смазалась, серый цвет пролился на все предметы. Я почувствовал режущую боль в груди и потерянность.
«Правда – это бомба, которая убивает двоих: того, в кого ее бросили, и того, кто ее бросил».
Ф. Партюрье
Я был в смятении, что я должен сказать члену совета? Скажу правду – она не поверит, а соврать правдоподобно я не смогу. Мыслей не было, я поднял глаза и увидел её лицо. Одновременно и мягкое, и жесткое, способное на сострадание ко мне, но требовавшее от меня чистосердечного признания. Но в основном я видел добро в этом человеке.
Я опустил голову, зажмурил глаза и сказал:
– Там написано, что настоящая правда всегда неправдоподобна…
Она вновь прервала меня.
– Я не понимаю мальчик, ты шутишь надо мной? Там не может быть такого? – женщина растерялась и сделала шаг назад.
– Понимаете, в моем Эго написаны только фразы, которые не связаны с моей жизнью. Как та, которую я пытался вам сказать. – Я не осмеливался поднять взгляд.
– Этого не может быть, я знаю, как устроены Эго и что должно быть в них написано. Признайся, что ты лжешь!
– Извините, но я не вру. Я пытался объяснить мою проблему и раньше в детстве, но мне никто не верил. Как не верите сейчас и вы.
Мы стояли молча несколько минут. Николь была в шоке и видимо не знала, что делать. Я был раздавлен, как будто все унижения, которые преследовали меня по жизни сосредоточились в этом моменте и давили с новой силой.
– Послушай, мне надо поговорить с мужем, ты сможешь его найти? – женщина говорила совсем ласковым голосом, как с ребенком.
– Да, – ответил я и быстро зашагал на кафедру. На спине я чувствовал сосредоточенный взгляд, но пока не знал, что он предвещал.
9.
– Жизнь бывает такой удивительной и интересной, когда ты хочешь сделать её удивительной и интересной! – так сказала мне мама, уговаривая сходить с ней в небольшой поход.
А Эго ответило:
«Бояться надо не смерти, а пустой жизни».
Бертольд Брехт
И я согласился, однако основным доводом было то, что мне надо было сообщить, важнейшему мне человеку, новости. Я был уверен, мама разозлиться, ведь я поднял свою проблему на обозрение слишком важных людей. Я уже слышал её осуждение. Хотя плелся в десяти шагах от неё, но все же боялся, что она все поймет и сбросит меня со скалы. И лучше это случиться сейчас, пока мы не поднялись высоко.
– Идти в горы, разбивать палаточные лагеря, летать на аэропланах – было развлечением наших давних предков. Современные технологии позволяют нам обходится без тяжелых физических нагрузок. А многие считают, что тратить на это своё время бесполезно и опасно. Однако же я работою в горах и жутко люблю их. Водить группы людей стало неким обычаем. Некоторые расслабляются, некоторые хотят новых ощущений, для других это набор опыта для работы. Последняя группа людей наиболее многочисленная. – Отвечал наш проводник на расспросы мамы.
Она была общительной, часто смеялась, разговаривая с другими, но в некоторых случаях это было явно неуместно. Женщина считала людей исключительным источником знаний и постоянно к ним тянулась. Я этого не понимал, это было ещё одним поводом для восклицаний: «Как у меня мог родиться такой сын!?»
– Весь поход будет длиться примерно 8 часов. За это небольшое время вы успеете испытать бурю эмоций. Сначала мы будем поднимать до того холма, – он показал в непонятном направлении, – за ним будет переправа через реку, а там мы подымимся на старой машине до вон той далекой снежной вершины. Затем мы немного спустимся, устроим обед на площадке с шикарным видом и спустимся с другой стороны склона. Всё просто!
– Это так замечательно, я давно мечтала выбраться на что-нибудь такое! Как здорово, что я встретила вас. – Мама посмотрела на мужчину с мечтательным взглядом. Он ласково улыбнулся ей в ответ. – Ренди, ты же тоже рад прогулке? Ты не устал? – она обернулась.
– Нет, мама, – сказал я вялым голосом.
Мой ответ её не очень волновал.
– Замечательно! – воскликнула она радостно, ей давала сил идея. Но не очень понятно какая. Я надеялся, что она не решила меня убить после стольких лет.
Настала долгожданная остановка, мы шли почти два часа по крутому склону. Я скинул рюкзак и обернулся. Солнце поднялось достаточно высоко, оно обливало светом долину между невысоких гор. В некоторых местах была видна речка, которая спускалась с бока гиганта, не поддававшегося моему покорению. Вид заслуживал усилий. И я вдохновленный сел перекусить.
– Тебе нравиться? Здесь так замечательно! – сказала мама.
– Да, неплохо, я только не понимаю: ты никогда не любила проводить время так, а тут вдруг собралась в поход?
– То, что я тебе не говорила, не значит, что я не хотела заняться активностями. – Сказала она так, как будто её в чем-то пытались уличить.
– Ладно. – Я продолжил есть.
– Знаешь, на самом деле мы с твоим отцом часто ходили в походы в молодости. Горы, палатки, сплавы по реке – мы так это любили. А потом это стало «не модно», нынешнее общество не одобряет. Но я решила, что нужно устроить это для тебя. Твой отец был бы разочарован, узнав, что я даже не показываю тебе мир. – В её глазах появились слёзы, она опустила голову. – Это наверно завод, из-за него я начала часто думать о нём.
Больше мы не разговаривали на эту тему, я решил не расстраивать её и не поднимать вопрос о деле всей моей жизни. А оно заключалось в слушанье, которое Николь Вайрен устроила для меня. Она с мужем решила, что врать я не могу и будет правильно поднять вопрос об моём Эго перед советом. В течении трёх дней она общалась с важными людьми, решая, как лучше преподнести мой случай, чтобы всё было секретно.
Николь добилась для меня слушанья перед советом Виоса, и объяснила мне, что я должен говорить. Оно должно состоять через два дня, и от этой мысли меня бросало в дрожь. Я не знал, что буду говорить, как буду оправдываться. Я не хотел быть там один и собирался позвать маму.
Мы проделали сложный путь и поднялись на пик. Прохладный ветер пробирал до костей, ещё и от снега веяло холодом. Но я не мерз, из груди рвался огонь, которого до этого никогда не было.
На вершине открывалась великолепная панорама долины и гор. Городок внизу казался мизерным, крыши домов почти не различались. Ели очерчивали путь, по которому мы пробирались на небольшой машине. Справа была видна река, которая с этой высоты казалась узкой, хотя переплавлялись мы достаточно долго. Все были в восторге от вида гор и снега. Я почувствовал себя счастливым. Здесь все проблемы казались не значительными, а я казался себе великим и ничего не боялся.
