Анатолий Штольц "Брундизий"

– Слава богам, хорошая у меня жена. А женился так, как все мы, ветераны женимся – купил рабыню, какую хотел, пожил с ней, убедился, что хороша она для меня, оформил ей вольную и женился. И очень доволен. Чего и тебе желаю, друг.

– И тебе долгих лет, Юний. А теперь, будь добр, посоветуй, где можно недорого купить оружие для моих домашних.

– Это очень правильное решение, друг Луций! Живёшь ты на отшибе, а разбойный люд сейчас очень разгулялся. В городе – то они боятся в открытую дела плохие творить – враз попадут нам в руки и прямым ходом в Аид. А вот по провинции гуляют банды – они с кораблей высаживаются, на дорогах грабят, а в последнее время и на виллы стали нападать. Забыли, забыли, как Помпей Великий их раздавил на море, опять голову поднимают. Пойдём, друг мой, Луций, отведу тебя к хорошим оружейникам, да и скидку они тебе сделают, как старому солдату и моему другу.

– Пойдём, друг Юний.

И мы отправились на рынок.

* – Простибулы ( проститутки)

* – Калиги ( солдатская обувь в виде сандалий с открытым носком)

* Лупинарий ( дом терпимости)

* Пинии ( итальянские сосны)

* Югер ( единица площади в древнем Риме – 0,3 гектара)

* Денарий ( серебрянная монета, денежная единица в древнем Риме. Для сравнения – годовое жалование рядового легионера в это время составляло 280 денариев)

* Фалера ( почётный или служебный знак в виде бляхи различного размера)

* Каледония ( название современной Шотландии)

*Вигилы – (стражники в древнем Риме, они же и пожарники и уголовная полиция того времени)

* обедать хожу ( во многих древнеримских городах, в частности в Риме, в целях противопожарной безопасности не разрешалось готовить еду дома на открытом огне, поэтому общепит был весьма затребован – в тавернах часто ели мужчины и готовили еду на вынос для семей)

* Фалернское -( одно из самых лучших и дорогих вин в древнем Риме)

Глава 3

Оружейники оказались действительно знающие и выбор оружия у них был хорош, но цены…

– Ты носом – то не крути, товар достойный. А что не дёшево, так жизнь дороже, сам понимаешь – прокомментировал Юний мою заминку. – Ты же для домашних берёшь, так, на всякий случай, тогда попроще что-то возьми. С собой ты со службы что взял? Гладиус свой, да кинжал?

Я кивнул.

– Лорику* тоже взял? Хамату* ли Сегментату*? В чём ты воевал? – поинтересовался Юний.

– Лорику взял, полегче она, а вот сегментату оставил ребятам – им она нужнее в боях.

– Вот, вот, и я с этим набором демобилизовался. И ты знаешь, пригодилось мне всё это, особенно в первое время, когда простым вигилом пошёл служить, здесь, в Брундизии. Короче, ты подбери себе по минимуму, а я о скидке договорюсь – ведь мне оружейники не откажут, сам понимаешь. Кстати, возьми пару луков, стрел запас, да пару пращей. Да и дротиков два десятка штук не помешает.

– Ого! Да так целую маленькую армию вооружить можно – рассмеялся я.

– Зря смеёшься. Апр! Ты там на отшибе живёшь, а места здесь неспокойные – пираты высаживаются с моря частенько в последнее время. Сколько у тебя на вилле людей, способных носить оружие?

– Семеро, не считая женщин и детей.

– Ну, вот, видишь! Хороший отряд, почти контуберний. А если женщин да подростков обучишь стрельбе, то можно отмахаться и от целой банды. Сейчас многие хозяева прибрежных вилл вооружаются – я выписываю разрешения на покупку оружия почти каждый день. Кстати, твои люди свободные, рабов нет?

– Вольноотпущенники с семьями.

– Хорошо. Рабов, сам понимаешь, вооружать запрещено по закону. Спартак в своё время хорошо прошёлся по этим землям, помнят местные до сих пор.

Подобрали мы с Юнием при самом живом участии оружейников небольшой арсенал: два копья, четыре коротких меча, три круглых щита, битых в боях, видно, но в отличном состоянии. Два хороших тугих лука, несколько тетив к ним, пять десятков стрел, две пращи, два десятка дротиков, три кинжала, и две лорики среднего размера не лучшего качества и не в лучшем состоянии, но если привести в порядок, заделать небольшие прорехи, то вполне для короткого боя сгодятся. Обошлась покупка в сто восемьдесят денариев, больше чем половину моего годового жалования*, но куда денешься – я привык к порядку и постоянной боевой готовности, а тем более, я теперь в ответе за моих домашних.

– Правильное решение – похвалил моё приобретение Юний, оформляя тут же документ на покупку оружия.

Всё оружие завернули в шкуру, тщательно перетянули верёвкой, а узел Юний опечатал своей печатью – ведь по городу было запрещено разгуливать с оружием всем, кроме легионеров и вигилов. Получился большой свёрток, который я отправил с рабами оружейников в таверну «Три мурены», где остановились мои люди.

Потом мы зашли с Юлием в булочную на краю рыночной площади и выпили вина за удачную покупку.

– Ну, что, брат Луций, давай посмотрим ещё лошадей, или, хотя бы мулов – всё лучше, чем ослов покупать. – предложил Юний, когда мы вышли из булочной.

– Да был я там, смотрел. Хороший конь стоит от тысячи и больше, не по карману мне, обойдусь. А вот мула можно глянуть.

По дороге к месту продажи лошадей пришлось пройти через рынок рабов. Товара к вечеру уже было мало – на помосте стояли старые и изнемождённые рабы, в основном мужчины – всех лучших и молодых уже давно раскупили. Я остановился на минуту, посмотреть на цену, обозначенную на табличке, висевшей на груди ближайшего раба, как тут, словно из-под земли вырос торговец:

– Желаете купить раба, господин? Такому уважаемому гражданину, военному, хороший раб просто необходим. Я уступлю почти даром, и подберу лучший товар. Только сегодня и только для тебя, уважаемый!

Тут подошёл Юний. Лицо торговца просто мгновенно преобразилось от лукаво – льстивого к напряженно – внимательному.

– Ты, Сидоний, почему долг не возвращаешь? Налоги решил не платить и покупателей снова обманывать? В претории давно не был? – мрачно спросил Юний.

– Сейчас, сейчас, господин префект. Как же, я не забыл, как можно! Вот, мой долг, господин. Я хотел его принести после торгового дня, простите меня! Сборщик налогов сказал, что я могу заплатить к вечеру, может ещё удастся продать товару. И долг я верну, я его уже приготовил, вот он.

Юний отмахнулся от торговца:

– Кто сборщик сегодня?

– Децим Беллут, господин префект, он уже приходил и придёт ко мне к закрытию рынка за платой и долгом.

– Правильно, сегодня на смене Децим Беллут. Смотри, Сидоний, я проверю – не вернёшь долг городу, пожалеешь.

– Как можно, господин префект! Верну всё, до последнего асса*, и ещё сверху дам – пожертвую на нужды префектуры.

– Ну, хорошо. Ты неглупый человек, Сидоний, хоть сволочь редкостная. Ходишь ты по лезвию, смотри мне, я за тобой и твоими делишками внимательно наблюдаю. Подвал префектуры за тобой уже давно скучает.

– Что вы, что вы, господин префект! Я чту и соблюдаю законы!

– Ну, то-то! Соблюдай и проживёшь долго.

– Спасибо, господин префект! Не желаете ли взглянуть на рабыню – есть тут у меня одна, приберёг для уважаемых покупателей. Если понравится – уступлю за полцены, для вашего хорошего настроения.

– Рабыня, говоришь, где? Тут ты выставил одних стариков, которые и так одной ногой в Аиде стоят.

– Сейчас, господин префект! – торговец дал знак своему помощнику, который вытолкал из – за спин рабов женщину. Молодую женщину, которая держала за руку девочку лет двенадцати. Один глаз рабыни был полностью закрыт багровым синяком. Кутались обе рабыни в какие-то грязные тряпки.

Юний рассверипел:

– Ну, ты Сидоний, сегодня нарвался! Что ты мне предлагаешь?! Пьянь подзаборную?! И в каком виде?! Ты что, правил торговли рабами не знаешь? Бил рабыню?

– Что вы, что вы, господин префект! Как можно?! Это мне Рутелий Одноглазый вернул долг товаром, всего два часа назад. Вот, в таком виде, как она есть сейчас. А я её пальцем не тронул, клянусь!

– Рутелий, говоришь? Я проверю. И горе тебе, если ты соврал! А с Рутелием я разберусь. Купчая у тебя есть на неё?

– Да, господин префект, есть купчая, сейчас принесут. Я законы соблюдаю.

– Ну, ладно. Показывай товар!

Торговец суетливо сорвал тряпье с женщины.

Рабыня была прекрасна сложена: красивые плечи, крепкая небольшая грудь, узкая высокая талия, небольшой живот и длинные сильные ноги. Лицо было, наверное красивым, если бы не уродливый синяк на половину лица. В неповрежденном глазу рабыни сверкала ненависть и вызов. Тёмные волосы тяжёлой волной плескались за спиной.

– Рот открой! – подошёл Юний поближе к рабыне.

Зубы женщины были все на месте, крепкие и белые.

– Повернись!

Рабыня повернулась, убрав волосы со спины. На спине ярко горели свежие следы от удара плетью. А вот задница её была красивой формы, крепкая и подтянутая. Хороша рабыня.

– Это что такое? – ткнул Юний пальцем в сторону следов от побоев на спине у рабыни.

– Первый раз вижу, господин префект. Это следы плети, господин. Мне такую её дали, я даже не осматривал её.

– Не осматривал, Сидоний?! Врёшь, прохиндей! А чего же ты предлагаешь её мне?

– Так ведь хороша собой, господин префект. Да ещё и немая.

– Ну, ты превзошёл все границы, торгаш! Придётся тебя забрать в префектуру за неуважение к должностному лицу, торговлю краденными рабами и их избиению. Собирайся, пойдём.

Торговец не растерялся, прекрасно понимая, что товар Юнию понравился и торг идёт по всем правилам:

– Господин префект! Рабыня очень хороша, синяки пройдут, а красотка останется. Да ещё и девчонка впридачу за полцены.

– А зачем мне девчонка?

– Ну, по купчей это дочь этой рабыни, так что по закону мы не можем разлучать их.

– Это ты, Сидоний, мне говоришь о законе!?

– Господин префект! Только для вас – девчонку отдам даром в виде подарка от меня. А через пару лет из этого заморыша вырастет настоящая Афродита – и торговец поцеловал свои пальцы.

– Ну, ладно. Сколько ты хочешь за этих рабынь?

– Совсем немного, господин. Как для вас.

– Сколько?

– Всего пятьсот денариев. Такую красотку я отмою, приодену, откормлю и продам в Риме не меньше, чем за три тысячи, а то и больше. А за девчонку тысячу можно выручить особо не напрягаясь.

– Ага, ты и купчую подделаешь? Вот ты и проговорился, Сидоний! При свидетелях. Вот, значит, как ты наши законы чтишь!

– Что Вы, господин префект! Как можно? Но я готов уступить её вам за четыре сотни.

– Три – мгновенно ответил Юний

– Триста девяносто…

– Триста десять, и это моё последнее слово.

– Господин, ведь товар отличный и он мне обошёлся в шесть сотен.

– Врёшь, Сидоний! Я у Одноглазого завтра выясню, сколько он тебе был должен и за что. Ладно. Стой здесь, жди и никому эту парочку не продавай – ответил Юний и взяв меня под локоть отвёл в сторону.

– Слушай, Луций, я не для себя торгуюсь, у меня полный комплект дома. Я для тебя предлагаю отличный вариант. Рабыня хороша, тебе без женщины непросто – ты двадцать пять лет готовил себе армейскую баланду на костре, да и для ложа твоего одинокого будет веселее . Короче, рекомендую купить. За триста пятьдесят монет. Такая рабыня реально стоит не одну тысячу. Ты же понимаешь, что весь этот торг – это форма благодарности мне за право торговать этому прохиндею в Брундизии. Бери, не сомневайся, это будет моя благодарность тебе за мою жизнь в том бою.

Я и сам понимал, что это действительно щедрый подарок и глупо от него отказываться:

– Хорошо, беру.

Юний хлопнул меня по плечу:

– Молодец! Быстрое и правильное решение! Эй, Сидоний! Тебе сегодня несказанно повезло! Мой друг возьмёт у тебя этих рабынь за триста пятьдесят монет. Ты согласен?

– Да, господин префект! Ваше предложение мудрое и справедливое.

– И щедрое, заметь! – улыбнулся Юний.

– Да, конечно! Спасибо, господин префект! – поклонился торговец. – Можно оформлять купчую?

– Давай, приступай. А я заверю её своей печатью и подписью, прямо здесь. И ещё, Сидоний – ты пока можешь работать, но, гляди мне – без нарушений, а то я буду в следующий раз очень сердит на тебя, понял?

– Понял, господин префект! – ещё раз поклонился торговец.

Сделку оформили. В купчую записали имя рабынь – Луция и Луциллина*.

– Ты доволен, брат Луций? – приобнял меня за плечи Юний.